Навальный искренне старался изменить страну к лучшему
Первый раз Алексея Навального я увидел 24 сентября 2011 года. Это были думские выборы Российской Федерации. Они закончились. После этого россияне, увидев результаты этих выборов, люди возмутились тому, что они не соответствуют их ожиданиям. Были большие протестные митинги. В частности, это был митинг 24 декабря 2011 года на проспекте Сахарова.
Меня тогда позвали выступать на митинг, спеть песню. Я тогда решил, что помимо того, что я спою песню, я еще скажу несколько слов о том, кто является источником власти в стране по Конституции.
А потом я приехал на митинг, увидел Алексея Навального в первый раз. Он выступал немножко передо мной. Там один или два человека были до меня. И среди них был Алексей Навальный.
Я смотрел его выступление на сцене. И он тогда, среди прочего, произнес со сцены, что источником власти в Российской Федерации является народ Российской Федерации, по Конституции.
И я тогда такой, оу, это же моя речь. Ну, типа, окей. Поскольку другой речи у меня не было, я тоже вышел на сцену и какими-то другими словами примерно это самое сказал, перед тем, как спеть песню.
В тот момент для меня Алексей Навальный был просто каким-то парнем из интернета, который пишет и публикует расследования о коррупции в российской власти, с госзакупками и чем-то таким. И это был первый раз, когда я его увидел.
За годы, которые шли, мое отношение к Навальному не то чтобы менялось, оно к нему сформировалось. И я понял, то есть Алексей Навальный в какой-то момент превратился в серьезного политика, оппонента власти, заменившего собой все оппозиционные партии в стране. Он создал самое, мне кажется, крупное движение гражданское, вот этой гражданской активности, да, которые занимались, участвовали в выборах и так далее.
Я участвовал, принимал участие в митинге, когда Навальный баллотировался в мэры Москвы. Не то чтобы я считал, что он будет отличным мэром, я считал, что такие люди как Навальный нужны власти. Это полезно, когда такие люди могут работать в органах власти в стране. Пусть это будут городские, московские власти в столице, но дальше больше.
Очевидно, то есть то, что отличало Алексея Навального, как мне кажется, мы не были с ним близко знакомы, мы не были супердрузьями, мы виделись раз шесть, может быть, в жизни. Но мне кажется, что важной чертой, которой он обладал, он хорошо относился к людям и верил в страну.
Очень часто можно слышать вот эти истории о том, что, типа, там, российский народ плохой, какой-то он не такой, он апатичный, он ничего не может, сидит с пивом у телевизора, и ничего не будет, тлен и безысходность. Очень часто можно это слышать и так далее. Что, мол, российский народ не заслуживает, чтобы за его свободу кто-то умирал и так далее.
Навальный так не считал. Все разговоры, которые он вел на этот счет, он всегда говорил, это все ерунда, это все фигня, я в это не верю, это нет, нет никакого гена рабства, мы ничем не отличаемся от французов, американцев, любых иностранцев. Все вот эти разговоры, типа, а вот в Британии, а вот в Париже, он всегда это пресекал. Я вот, например, наблюдал это много раз.
Он верил в обратное, он говорил, нет, людям просто это внушают, нужно с ними работать, нужно их любить, нужно хорошо к ним относиться. И, в общем, он хорошо к ним относился. Я никогда не слышал, чтобы он сказал хоть что-то плохое про российский народ. Наоборот. Он все время говорил, что наш народ хороший, нужно его просто поднять, нужно помочь.
Он же делал вот эти вот для людей проекты, типа там, РосЯма, где они могли яму на дороге… Простые россияне могли починить дорогу у себя возле дома. И, кстати, правительство Москвы в те годы, когда появился проект РосЯма, они ему какой-то приз дали, и они похвалили его и так далее. Потом он делал проект РосЖКХ, который люди могли починить свой подъезд, почтовые ящики, пандусы, покрасить, лифт или что-то там изменить и так далее.
Это все было сделано Навальным для того, чтобы люди могли улучшать свою жизнь, чтобы государство выполняло свои обязательства перед людьми. Он всегда пытался делать что-то для людей.
И вот эта вот убежденность в том, что он делает все правильно, и что будущее светлое будет, та самая светлая, прекрасная Россия будущего — это была не просто фигня какая-то, он действительно в это верил. Просто верил и все. Он знал, он был убежден в этом.
То есть он… Когда-то меня звал на какую-то свою очередную предвыборную историю в Магадане. Они что-то там пытались сделать. Он говорит, давай ты нас поддержишь. Я говорю, Магадан это очень далеко. Там люди живут совершенно в других реалиях. Я был там два раза, но я ему как-то это говорил. Он говорил, нет, тем более видишь, как там интересно. Давай попробуем, надо попробовать. Надо все делать, с людьми надо разговаривать, надо принимать участие.
И он всегда пытался что-то делать. То есть он активный был, деятельный очень человек. То есть он… Вот эти все ужасные правила, законы, которые усложнялись со всеми годами, что они там вводили, там эти, как это называют… Согласование митингов, какие-то там муниципальные фильтры, еще какой-то фигни, усложняли выборы. Он по этим усложняющимся правилам продолжал играть. Он пытался что-то делать даже в тех условиях, когда, казалось бы, делать было ничего нельзя.
Я не могу сказать, что я всегда был согласен с ним, со всеми его суждениями. Но я искренне, совершенно искренне… Я не был среди его активных сторонников, да, тех, кто его окружал, те люди, они тоже горели так же, как и он, идеей изменить Россию к лучшему.
Я не могу сказать, что я был среди его самых явных сторонников. Но я считал, что все, что он делает, хорошо. Я хорошо относился к его деятельности. Это абсолютно положительно было.
И я… Еще одна вещь, которая меня в нем восхищала, это то, что любое поражение, любой провал он воспринимал как повод к действию. Ну, типа, мы проиграли эти выборы, или что-то там пошло не так. Хорошо, мы используем этот опыт и будем работать дальше.
Все будет хорошо.
Я помню, он писал мне, что, типа, да и исторический Путин обречен. Да, он откатил страну назад немножко. Но придем мы, и будет новая политическая реальность, и будет все хорошо. Нужно просто немного поработать, немного постараться.
И он относился с юмором, что еще важно, ко всему этому аду, который вокруг него происходил. К этим уголовным делам, которые вокруг него происходили. Вот этим всем.
Я помню, мы встретились на каком-то мероприятии, и я спросил его: «Как дела, Алексей?» А он сказал: «Какое из уголовных дел вас интересует, Василий?» В этом был Алексей Навальный.
Он искренне старался изменить страну к лучшему. Я считаю, что мы должны сделать все для того, чтобы смерть Алексея Навального не была напрасной.