Может ли произойти заморозка вкладов
В последние пару недель в Гугле на тысячу процентов выросли запросы о возможной заморозке вкладов россиян. Эта проблема людей беспокоит, и вполне обоснованно, поэтому давайте о ней подробнее поговорим. Мы находимся в очень интересном моменте, когда всем стало очевидно: праздник жизни и раздача бесплатных денег закончились. Даже те, кому по должности положено выражать неуёмный оптимизм, этот самый оптимизм больше не производят, денег начинает не хватать. При этом на вкладах граждан в прямом доступе у государства лежат 50 триллионов рублей. Эти деньги физически ничем не защищены, и, если завтра их частично забрать под речи о государственной необходимости, священной войне за родину и во имя борьбы с фашизмом, их обладатели сделать с этим ничего не смогут. Никакой суд ничего не присудит, ничего против соответствующего указа или закона быстро принятого никто не попишет.
Много ли это, 50 триллионов рублей? Очень много. Весь военный бюджет на 2025 год – 13.5 триллионов рублей. То есть, если забрать с вкладов, например, 25%, то только на это войну получится вести примерно год. Конечно, это не все расходы на войну, многие из них зашиты в другие статьи бюджета – но масштаб этих цифр понятен. Такие мысли не могут не посещать головы членов Совбеза и Владимира Путина лично. Чем сильнее мы будем приближаться к дефициту ресурсов, тем чаще они будут об этом задумываться, ведь в их головах они ведут жизненно важную, чуть ли не священную отечественную войну, на которую начинает не хватать денег, а тут, понимаешь ли, у каких-то там граждан есть какие-то там имущественные права! Традиционно такие безумства в России ограничивает вменяемый экономический блок, смысл действий которого хорошо понятен Управлению по внутренней политики Администрации президента.
Управление это, отвечающее, в первую очередь, за устойчивость политического режима с политической точки зрения, возглавляет Сергей Кириенко. Он был премьер-министром России в августе 98 года, когда на голову его правительства рухнула пирамида ГКО, случился дефолт и доллар улетел в небеса. Тогда Кириенко и Путину, который тогда уже вокруг высших эшелонов власти крутился и был свеженазначенным директором ФСБ, очень понятно, почему это крайне плохо, когда в стране обрушается валюта и банковская система. Поэтому в России сложилась очень странная конструкция: внутри этой мрачной пожилой персоналистской автократии военного времени с её полнейшим сдвигом в принятии решений живёт либеральный, компетентный и совершенно вменяемый анклав, управляющий финансовой системой и денежной политикой. Эти люди обеспечивают ту самую двойственность: одно и то же государство запросто может отправить 30 тысяч человек на гибель при штурме никому не нужного хутора, но при этом в вопросах банковской и денежной системы вести себя исключительно рационально. Благодаря этим управленцам у Путина для зарплат всем, от чиновников до солдат, есть настоящие деньги, которые не обесцениваются и которыми граждане могут свободно распоряжаться.
И всё с этой конструкцией хорошо, кроме одного обстоятельства: люди эти системе в целом и Путину в частности лично абсолютно чужды. Политическому руководству эти финансовые менеджеры не понятны, но, пока они вершат свою магию, то пусть будут. При нынешней властной конфигурации, когда экономикой рулят либералы, а внутренней политикой Кириенко, заморозка вкладов представляется нам маловероятной. Но ситуация может в любой момент и очень быстро измениться.
Почему сейчас при текущей конфигурации заморозка кажется крайне маловероятной? Прямое и явное ограбление граждан – слишком опасное занятие для такого режима, как наш. Тут есть определённый парадокс: диктаторский режим может пережить то, что, казалось бы, пережить невозможно: развязав войну и убив на ней две сотни тысяч своих граждан, избивать протестующих на улицах, пытать в тюрьмах. С обществом, лишённым политических прав, можно проделывать много разных фокусов. Но есть чёткая красная линия: открыто грабить не стоит. Точнее, можно попробовать, если ты открыто грабишь маленькую группу населения, но сразу всех никак нельзя. Будь ты хоть советская власть, хоть северокорейская, неважно. Очень опасно сказать людям: граждане, деньги в вашем кармане мы не больше не считаем деньгами, ваши вклады больше не ваши.
С бюджетом ситуация скверная, с инфляцией скверная, всё не очень хорошо примерно совсем. Но пока не случился совсем уж апокалипсис, пока государство может худо-бедно тянуть свои обязательства, залезать в депозиты граждан для него – слишком большой риск. Причём тотальное обрушение банковской системы, вызванное немедленным набегом вкладчиков после принятия такого решения – не самая большая проблема в ситуации заморозки вкладов. Реальная проблема – обрушение не банковского сектора, а всего политического режима. Высокая инфляция, высокая ставка, дефицит бюджета – какой угодно сценарий лучше, чем спасаться на вертолёте от разъярённых граждан, которых больше не разгоняет ОМОН, потому что каждый второй омоновец тоже лишился своих накоплений и имеет определённые вопросики к тем, чей режим обязан стеречь.
Но, чтобы всё в таком формате проанализировать, понять и на основании этого принять решение, таким должны заниматься вменяемые и рациональные люди. Пока такие решения принимают Набиуллина, Мишустин, Силуанов, Кириенко, не стоит ожидать, что правительство залезет во вклады. Не потому, что эти люди какие-то хорошие или очень честные, а просто потому, что они понимают, насколько такие действия опасны для всей их конструкции. Но, если царствующий кулак ударит по столу и Госдума сразу в трёх чтениях примет за день закон о патриотических облигациях, которые автоматически покупаются на 20% от всех вкладов, если руководителем ЦБ будет назначен Сергей Глазьев, который, несомненно, более мил сердцу правящей элиты, нежели не добитые на руководящих постах либералы, тогда всё поменяется.
Наша система вполне способна принимать нерациональные решения, мы это уже не раз видели. Институтов, способных сдержать или остановить безумие главных начальников, у нас нет. Будут ли изымать деньги со вкладов, зависит от решения одного человека. А что происходит у него в голове, мы не знаем. Тем не менее, пока все на местах и не ожидая пока подобного исхода, нам надо поговорить о том, откуда такие слухи вообще берутся. Вроде бы, никакие официальные лица даже не заикались о заморозке или ограничении вкладов, вроде бы никаких настоящих оснований, чтобы эта тема циркулировала, нет, но она вовсю циркулирует, и нужно быть слепым или забаненным в «Гугл трендах», чтобы этого не видеть. Так что давайте обо всём этом поговорим.
***
Продолжаем, спасибо, что смотрите, реклама позволяет каналу оставаться независимым. Мы находимся, как я уже сказал в начале, в очень интересном моменте, когда всем очевидно, что праздник жизни и раздачи бесплатных денег завершился. Даже те, кому по должности положено выражать оптимизм, уже не особо его производят. Государство в этот момент смотрит на граждан, а граждане – на государство. Наши граждане, неважно, что они говорят в вопросах, когда дело доходит до дела, прекрасно осознают: если у государства заканчиваются деньги, оно не будет сокращать и поджимать себя, оно будет думать, как бы обобрать граждан. Мы видим, что граждане в этом вопросе не заблуждаются. Вопрос только в том, как государство будет грабить, а не будет ли грабить вообще. И граждане внимательно следят за государственными руками в попытке понять, где и когда и каким способом их оберут. Налоги, тарифы, акцизы, штрафы, пошлины – это всё уже случилось. Если мы посмотрим на изменения с нового года, то увидим: каждое взаимодействие с государством стало дороже, причём иногда во много раз, как, например, в случае со сбором за судебные разбирательства. Граждане в отношениях с государством ведут себя так, будто гуляют по туристической улице, на которой орудуют карманники. Гуляют и похлопывают себя по карманам, убеждаясь, что телефон и кошелёк всё ещё на месте.
Государство тут тоже вполне откровенно. Месяца не проходит, чтобы какой-то государственный спикер не заикнулся о том, как граждане наши как-то слишком сильно разбогатели, как-то слишком хорошо живут, держат на счетах уж слишком много денег, каковыми деньгами государство распорядилось бы гораздо лучше и эффективнее, ну не в кубышках же им тухнуть! Вот этот уровень взаимопонимания и откровенности какой-то совершенно запредельный в своём цинизме. Государство ищет способ обобрать граждан, граждане знают, что оно ищет, государство знает, что граждане знают. Государство пытается найти способ обобрать граждан так, чтобы обираемые это не заметили. Граждане это понимают и пытаются заметить, с какой стороны рука государства лезет в их карман.
Устойчивый интерес граждан к тому, как именно государство собирается их ограбить, говорит нам о нескольких базовых мыслях, которые не находят отражения в опросах, но явно у людей есть. Во-первых, что бы нам там ни говорили, но плюс-минус все осознают, что война с нами надолго. Какие формы она будет принимать, вопрос отдельный. Факт в том, что государству ещё очень долго придётся за очень дорого покупать жизни людей, которые будут штурмовать очередное никому не нужное село. За очень дорого разрушать либо Украину, либо какую-то другую соседнюю страну. Понятно, что у государства в обозримой исторической перспективе не отпадёт необходимость строить как можно больше танков, боевых самолётов, вертолётов взамен уничтоженных. Не отпадёт необходимость закупать снаряды, ракеты и гаубицы у Ким Чен Ына. Не перестанут в ближайшее время сотнями гибнуть работоспособные люди, не перестанет уменьшаться количество граждан, способных к производству товаров и услуг. А значит, что те, кто ещё жив, должны будут за происходящее платить. Поэтому, когда мы с вами рассуждаем о каких-то мутных перспективах переговоров, то активный поиск нашими гражданами новостей о заморозке вкладов должен тут же вернуть нас в реальность. Внутри страны явно нет ощущения, будто конец этому близок.
Тут важно правильно понять, что мы имеем в виду. Мы не можем знать, сколько будет длиться война, какие новые форматы она примет. Мы тут оцениваем настроения российского общества и государства. Обе стороны не ждут, что она закончится. Обе стороны исходят из того, что милитаризованное состояние российской экономики – это реальность ближайших лет. И это, кстати, совершенно разумная предпосылка. Если даже на фронте затихнут пушки, российскую экономику это не вернёт в состояние мирного времени. Во-вторых, такие настроения свидетельствуют: в воздухе разлито общее мнение, что весь экономический рост последних 2.5 лет был чистой иллюзией, что это фестиваль благополучия, на котором все погуляли, потратили кучу денег, и теперь пришло время за фестиваль платить.
Вот та нехитрая мысль, что мы тут без конца продвигаем, что война не способна приносить экономическое благо, и не важно, какие цифры у вас в моменте, что, если вы очень большую зарплату заплатили фрезеровщику за деталь для дрона, фрезеровщик создаст спрос на товары и услуги и у вас как бы вырастет ВВП, но это абсолютно ничего не значит. Точнее, значит только то, что фрезеровщик больше не делает деталей для автобусов, не пополняет предложения для товаров и услуг в экономике, а стал весьма дорогостоящим пенсионером, занимающимся чёрте чем. Вот эта мысль, пусть и в не сформулированном виде, стала для граждан очевидной, что государство на своей войне не нашло шахту, набитую наличными долларами, что деньги не с неба упали, что государство просто прожгло резервы и экономический потенциал и сейчас лихорадочно ищет, где бы взять ещё.
Разлитое в воздухе ощущение – это не просто мысли в чьих-то головах. Граждане ощущают: их собираются так или иначе грабануть, и меняют своё экономическое поведение. Это влияет на спрос на товары и услуги, отражается на инвестициях. Когда люди понимают, что завтра денег может стать сильно меньше, они ведут себя гораздо более консервативно, и это, в свою очередь, усиливает и без того множественные факторы, которые толкают экономику в кризис. Те отрасли, которые не получают денег напрямую за войну, а рассчитаны на покупательский спрос, падают быстрее, чем могли бы. Грубо говоря, люди не вписываются в ипотеку не только потому, что ставка под 30%, но и потому, что справедливо считают: 3 миллиона под подушкой лучше, чем эфемерная вероятность потянуть такие условия.
Сейчас мы с вами точно увидим процесс, который будет сам себе противоречить. С одной стороны, государство всё ещё должно проецировать оптимизм, убеждая всех, что война в частности и политика последних лет в целом – это лучшее, что случалось с российской экономикой, что те три или даже четыре миллиона рублей, выплачиваемые за подписание контракта, берутся не из чьего-то кармана, а просто из воздуха, с другой стороны, государство никуда не денется. Так или иначе, более топорным или более хитрым способом, но ему придётся залезть гражданам в карман, как никогда прежде. Скорее всего, с самого начала они попытаются соблазнить вех какими-нибудь чудесными военными займами, какими-нибудь патриотическими облигациями. А когда уже станет ясно, что очередей их покупать почему-то не возникает, что граждане почему-то ни слову не верят – вот тогда мы можем ждать каких-то радикальных конфискационных шагов. Будем и дальше за всем этим следить и это обсуждать, совершенно не спрашивая мнения государства по поводу того, что нам тут сказать. До завтра!