Меня окружали «лихие девяностые»
В детстве я не знал выражения «лихие девяностые», хотя, очевидно, именно они меня окружали. У нас, например, были интересные соседи.
В квартире напротив жила многодетная семья из числа тех, что было принято называть неблагополучными. Отец семейства крепко пил и в какой-то момент куда-то исчез. С младшим сыном, моим ровесником, мы сначала дружили, но со временем у него появились другие интересы. Его старшие братья-погодки, отслужив в армии, вернулись домой с наркотической зависимостью и быстро превратили отчий дом в притон. Их клиенты, впрочем, особых проблем не создавали: соседи как-то контролировали их, чтобы не привлекать внимание.
В третьей квартире на нашем этаже жила приятная семья. С дочкой мы сначала дружили, но со временем у нее появились другие интересы. Ее папа был, так сказать, авторитетным предпринимателем, связанным, насколько я понимаю, с главным мафиози района (тот вскоре избрался в областной совет, где вроде до сих пор заседает). Классный был мужик — сосед, я имею в виду, а не его босс. Девяностые он не пережил: его убили почти у меня на глазах. Однажды вечером я услышал громкий хлопок, будто кто-то запустил фейерверк, пошел на кухню посмотреть, что происходит (других развлечений-то особо не было), и увидел, как через двор бежит какой-то дядя, а у нашего подъезда лежит бесформенная темная куча. Куча оказалась классным соседом, чью кровь несколько дней потом оставалась на асфальте. Убийцу так и не нашли.
Уже на излете девяностых мой одноклассник пришел в школу с пистолетом, который ему сдал на хранение какой-то кореш, спешно покинувший родной город. Хороший был друг, ничего не скажешь.
