Марш Пригожина: Год спустя. Воспоминание о будущем
Что произошло в России 23–24 июня 2023 г.? — Пригожинский «Вагнер» занял Ростов-на-Дону, заблокировал Штаб Южного округа Министерства обороны (МО), который выполнял задачи управления войсками, что вели поблизости военные действия против Вооруженных сил Украины (ВСУ). Население города, судя по ряду видео, в некоторой своей части приветствовало вагнеровцев.
Затем Пригожин начал поход на Москву. Минуя Воронеж, «Вагнер» практически беспрепятственно дошел до «дальнего» Подмосковья и остановился в 250 км южнее столицы. По дороге ЧВК уничтожил несколько вертолетов и самолет МО. Погибло более десяти летчиков. Единственным сопротивлением ЧВК было вскрытие асфальта на федеральной трассе «Дон» в Липецкой области. Непосредственно идти на Москву Пригожин не решился.
В ходе разного рода переговоров было достигнуто соглашение. Пригожин должен был остановить свои действия и отправиться в Беларусь. Кремль обещал сохранить ему жизнь и прекратить следствие по его делу. Ранее Путин квалифицировал авантюру Пригожина как преступление, предательство, госизмену. Через два дня ФСБ закрыл его следственное дело. Посредником в переговорах был Лукашенко.
Что касается правовой стороны, то, по Конституции РФ, «… запрещается создание вооруженных формирований (ст.13 гл.I „Основы конституционного строя“). Все ЧВК (тогда их было около тридцати) — незаконны. И, с юридической точки зрения, не существуют (спустя некоторое время Путин подтвердит это).
Итак, государство, нарушая Конституцию, породило ЧВК («Вагнер» пользовался щедрой финансовой и прочей помощью власти до самого последнего времени) — и чуть не стало жертвой деятельности одной из них. — Так что же, мятеж Пригожина — пролог гражданской войны? Но ведь гражданская война есть столкновение различных социальных сил, которые не могут достичь компромисса в рамках наличной системы. ЧВК же «Вагнер» — не социальная сила, а бандформирование, взращенное диктатурой и против нее взбунтовавшееся.
Диспозиция такова. Два бандформирования (одно громадное, почти всеобъемлющее, другое — гораздо менее крупное, но обладающее богатым военным опытом) сталкиваются в соперничестве. Вспоминается формула Ключевского: «в России нет борьбы партий, но есть борьба учреждений». В современной России нет партий и, соответственно, их борьбы, но, как всегда, имеются учреждения — и они борются между собой. Партии суть представители гражданского общества, учреждения — отряды власти. Таким образом, в России происходит конкуренция внутри власти; общество в этом не участвует. И вот, одно из учреждений подняло руку на власть (совокупность других учреждений).
Внешне Пригожин бросил вызов Шойгу и Герасимову, верхушке военных, но по существу — Путину. «Повар» же заявил: у войны не было причин — Украина и НАТО не хотели нападать на Россию (именно этим Путин объяснял необходимость российской агрессии). Это — прямое обвинение президента.
Итак, мы видим: внутри диктатуры одна из фракций выступила против другой (или других), объективно поставив под вопрос существование диктатуры в ее нынешнем виде, с ее персонификатором. Это, как если бы не Гитлер устроил «ночь длинных ножей», а Рем со своим СА пошел на Берлин. Уголовник, порождение «бандитского Петербурга», восстал на гэбиста и куратора этого «Петербурга» «Повар Путина», официант захотел сам сесть за стол, который обслуживал. Притом — погнать вон тех, кто был за столом.
Уже тогда было понятно: это (пока!) не гражданская война и совсем не попытка свалить диктатуру. Но это может иметь существенные последствия. Внутри себя диктатура будет искать новое равновесие, какое-то подобие новой гармонии (через перестановку персон и изменение влияния тех или иных привластных групп). Вовне — усилятся репрессии. Власть была напугана и непременно стала бы выискивать новые жертвы. — Так и произошло. Одним из первых пал сам мятежник со своим ближайшим окружением.
С правом и Конституцией покончено. Государство само создает и финансирует организации, прямо запрещенные Основным законом. Через финансирование и политические заигрывания пестует внеправовое чудовище. — Почему? Да потому, что мы имеем дело не с государством, а с диктатурой — иной, негосударственной формой организации власти. ЧВК (и не только «Вагнер») в полной мере олицетворяют эту внеправовую, антиконституционную природу диктатуры.
Имея в виду ее неототалитарный характер, тотальность претензий и практики, нельзя было исключить, что внутренняя грызня может спровоцировать социальный пожар по всей стране. И, как предположил Лукашенко, взрыв российского здания похоронит нас всех под его обломками. — Тогда, год назад, казалось: мы в двух шагах от эпохи «кувалдинга». И вновь актуальны слова А. Галича: «Граждане» Отечество в опасности! Граждане! Гражданская война!».
Теперь, вроде бы, момент стабилизации и «нормализации» — всего, даже войны. Власть проскочила пригожинский кризис, чувствует себя вполне уверено. Персонификатор снова в силе, грозит своим и чужим. Но совсем недавние события (из самых громких — «чистки» в МО) демонстрируют: равновесие не найдено. Диктатуре показана «лихорадка», она травит (и недругов, и «друзей») и стравливает (всех со всеми). Живет авантюрами, внутренними и внешними. Которые в любой момент могут обернуться и против нее самой.
«Маршем справедливости», как назвал свой путч Пригожин, сезон охоты был открыт. Охоты власти на несогласных, одних путинцев на других, всех на всех (в перспективе). И это вполне может привести к гражданской войне. В ее новой конфигурации. Она уже тлеет — и в «верхах», и (что еще важнее) в «низах». Вспыхивая то гнусностями, то глупостями, по разным поводам — то тут, то там. Что станет следующей искрой, способной разжечь большой (взбудоражащий миллионы) пожар?
Пригожин забыт — «призрак Пригожина» не покинул страну.