Make everyone great. Not again
Я последнее время (несколько дней) не пишу постов в ФБ руководствуясь притчей про немого сына – молчать если каша не подгорела. Более того, я бы очень многим желал делать то же самое: в последнее время ФБ стал ареной столь ожесточенных срачей по поводам столь ничтожным, что моя вера в коллективный интеллект переживает не лучшие времена.
Но сегодня я всё же хочу кое-что заметить, на полях заявлений Трампа о присоединении Венеры к Империи Варлона и многочисленных комментариев политолухов о «новой эре в истории человечества».
Я исповедую экономическую религию – то есть считаю что процветание каждого человека, обеспеченное свободным для каждого стремлением жить лучше и неотъемлемым правом собственности на подавляющую часть создаваемой им добавленной стоимости является необходимой и достаточной целью человечества; прогресс, свобода, безопасность, удовольствие, бессмертие (you name them) являются следствиями достижений в рамках описанной выше цели и не могут быть в принципе достигнуты без ее реализации.
В рамках этой религии государство как обособленная система управления отдельной территорией с отдельным набором людей является на первый взгляд вредным инструментом. Государство, что в древности что сейчас, служит интересам узкого круга лиц, условной элиты, которые монополизируют тем или иным способом право на формирование государственной системы и распределение создаваемой добавленной стоимости внутри страны. Способы монополизации различны – от создания и подкупа силовых структур до манипуляций волеизъявлением граждан, использования парадоксов теории игр и воздействия пропагандой – но суть государства всегда одна: группа лиц получает возможность нерыночного увеличения своих прав на создаваемую добавленную собственность. Именно это является причиной выстраивания политических и экономических барьеров вокруг государств – элита не хочет делиться создаваемой внутри добавленной стоимостью и не хочет конкурировать за нее. “Патриотизм”, “нация” и прочие не так давно выдуманные термины – это лексикон властвующих, коды зомбирования общества с целью удержания своего куска.
В этом смысле межгосударственный конфликт всегда является либо прямым конфликтом элит, либо служит интересам элиты одного из участников (или обоих). Для не входящих в политическую элиту любой межгосударственный конфликт экономически вреден в среднем (хотя, разумеется, единицы могут от него бенефициировать) – как вредны таможенные барьеры, визовые режимы, различия в законодательствах и стандартах и пр.
С точки зрения реализации обществом указанной выше цели максимальное объединение государств в экономически и географически прозрачные блоки является только выгодным. Как это ни парадоксально, даже объединение условно отсталого государства с условно богатым является выгодным для медианного жителя богатого государства, если эта выгода не уничтожается регуляциями, призванными защитить интересы политических элит этих стран (и конечно если жители условно отсталого государства руководствуются экономическими мотивами в своей деятельности, а не являются скажем религиозными фанатиками): расширяется рынок сбыта, условно богатая страна получает большой объем дешевой рабочей силы, при том что сама эта рабочая сила получает доходы больше чем до объединения, поле для инвестиций растет, как и совокупный экспортный потенциал.
В таком контексте «идеи» Трампа звучат утопически лишь в силу наличия вполне понятных интересов бюрократических элит Канады, Дании и Панамы, противоречащих процветанию их наций, если такое процветание происходит за счет потери ими контроля над территорией и уменьшения экспроприируемой ими доли произведенной не ими добавленной стоимости. И разумеется для этих элит слова Трампа звучат «угрожающе», «безумно», «бесстыдно» или как там еще их уже успели назвать. Если отвлечься от ужаса бюрократа перед перспективой потери не заработанного им куска добавленной стоимости, то Панама ничем не хуже и не лучше Пуэрто Рико, Канада могла бы быть в тех же отношениях с США, что Франция с Германией, а Дании значительно выгоднее продать Гренландию, поскольку ресурсов развивать ее у Дании просто нет. История знает множество примеров того как государства объединялись (кстати, Европа начиналась не как множество мелких государств, а как совокупность 3-4 крупных, так что современный ЕС это скорее продолжатель старых традиций). Никто сегодня не скажет, что объединение древнесаксонских государств было «безумием». Кто-то может хотеть независимости Шотландии (guess why – они думают, что именно они будут бенефициирующей элитой), но вряд ли кто-то может объяснить как Шотландский медианный житель от этого выиграет.
Сказанное, разумеется, не значит, что любое объединение любых государств должно приветствоваться их жителями. Но причины обратного лежат чисто в политической плоскости и аналогично самой государственной независимости коренятся в противоречии интересов властной элиты и общества. Если бы я скажем жил в Армении, я бы не хотел объединения с Ираном – по причине того, что в результате иранская фанатичная и коррумпированная элита получит контроль над Арменией. Если бы Иран был демократическим, секулярным и либеральным – объединение с ним было бы лучшим, что могло бы произойти с Арменией (для медианного армянина естественно). Объединение Украины, Беларуси и России ужасно для украинцев перспективой власти Кремля; при прочих условиях не было бы ни одного аргумента против такого объединения кроме желания местных властей самовластно грабить свои страны – и было бы море аргументов «за». Если бы жители Газы и Западного Берега думали трезво, то все митинги на которые они выходят должны были бы идти под лозунгом “Требуем немедленной аннексии Израилем и полных гражданских прав”, и если бы не политическая элита этих территорий, то и для Израильского медианного жителя это был бы очевидно выгодный шаг.
Казалось бы, чем крупнее объединение стран, чем прозрачнее, вплоть до формирования единого государства, тем лучше для медианного жителя. Экономически это, разумеется, так, и экономическая мечта – единое мировое государство с полностью прозрачными рынками труда, товаров и капитала, единой регуляцией (не исключающей региональных особенностей). Беда в том, что еще есть политика и нам всегда надо учитывать риски негативных политических изменений в любом государстве. Практика показывает насколько легко страны впадают в левачество, фашизм, ультра-религиозные агрессивные культы, ультра-консерватизм, становятся добычей силовых элит и популистов. В мире в котором есть достаточно разных государств, у жителей попавшей в политический катаклизм страны есть и внешние примеры более успешных и приятных моделей, и возможность эмиграции. Более того, в межстрановой конкуренции более эффективные (а в долгосрочной перспективе большая эффективность достигается только за счет роста благосостояния) государства выигрывают и это подрывает стабильность «антинародных» режимов, заставляет их либо эволюционировать к лучшему, либо – уходить совсем. В гипотетической же ситуации страны Земля политическая катастрофа скорее всего станет окончательной – не будет ни других примеров, ни конкуренции между моделями.
Так что, приветствуя объединение стран, не надо доходить до крайности – пусть в мире остается хотя бы полдюжины крупных государств. Но 194 — это точно чересчур много. Что же касается Канады в составе США – не вижу чем это было бы плохо для канадцев. Я уж тут в связи с последними политическими событиями в Великобритании думаю о пересмотре результатов войны за независимость США: объединение will make Britain Great Again.
