Ликбез про санкции
Одно дело – выступать с научно-популярными лекциями по экономике, совсем другое – объяснять что-то друзьям на отдыхе. Вопросы жёстче, уклонится труднее, говорить приходиться о том, о чём спрашивает собеседник… Тем более, что друг или подруга без степени по математике, физике, лингвистике, антропологии – скорее исключение, чем правило. Короче, в летних разговорах пришлось продумать, как говорить про то, до что профессиональному экономисту очевидно, а широкой публике, даже очень образованной и умной, оказывается, нет.
Вопрос был про санкции, запрещающие или усложняющие финансовые транзакции для россиян. Казалось бы, спросил мой друг, известный физик, не лучше ли разрешать и облегчать процесс вывода денег из России за границу? А то в результате санкции деньги остаются в стране, участвуя в производстве и т.п. Правильно?
Нет, неправильно. Любое ограничение на возможности тратить деньги за рубежом ухудшает положение всех россиян.
Можно думать про это таким образом. Представим экстремальный случай – все транзакции с внешним миром стали невозможны. Это самый сильный возможной эффект санкции. Все доллары и евро, имеющиеся у россиян, обнулены. Можно представить себе это так, как мысленный эксперимент. Представьте, что те, кто выпускает доллары и евро умеют выключать их покупюрно, по номерам. И все купюры, включая электронные, находящиеся в России, перестали работать. Вот эта ситуация – максимальные возможные финансовые санкции. Худшего ущерба с помощью финансовых санкций нанести невозможно.
Другой взгляд на то же самое. Худшее, что можно сделать с помощью санкций – заставить россиян производить и потреблять всё внутри страны.
Кто-то может сказать – что ж такого? Автаркия – это же мечта огромного количества комментаторов. Да, это мечта от невежества. Миллион человек в 1990-е годы купило книжку про то, что России нужна автаркия, но это ровно те же читатели, кто слушал Кашпировского и отдавал последние деньги в МММ. Ни один профессиональный экономист не выступит за автаркию, потому что торговля – это то, где создаётся значительная стоимость. Выгода, выигрыш, большее производство и потребление – результат торговли. Производство само по себе, физическое создание продукта – это небольшая часть той цепочки, которая создаёт конечный продукт.
Это, возможно, худшее последствие марксистской экономической теории, которую в СССР выдавали за экономическую науку. В марксовой трудовой теории стоимости – классическом примере антинауки – приоритет был у «производства», а «обмен» был втростепенным. И этот приоритет прошит в головах крепче множества других мифов и заблуждений. Если выделять одну причину, по которой сначала отстала и потом обрушилась советская экономика – это не отсутствие частной собственности, а отсутствие свободного рынка для товаров и услуг и неучастие, по стратическому выбору, в международной торговле. Изоляционизм и гонка вооружений были выгодны руководству из внутриполитических соображений, но это был отказ от большего и более эффективного производства и большего и более качественного потребления.
Я знаю, что вот эта мысль даётся тяжело. Запрет на обмен снижает благосостояние. Торговля, обмен – это создание стоимости. Я помню, что когда-то я рисовал элементарный график, показывающий, что запрет на импорт всегда снижает потребление и благосостояние (то есть производство, если товар является промежуточным). И десятки комментаторов бросились доказывать, что 2+2=5. Ну или 3…
Итак, две вещи. Худшее, теоретически, что можно сделать с помощью санкций – это прекратить участие России в международной торговле. Это очень плохо, страна так выжить, в долгосрочной перспективе, не может. Как не смог СССР.
Конечно, на практике навязать полную автаркию невозможно. Тем не менее, каждая санкция, каждый запрет – в форме ли обесценения валюты за счёт удорожания транзакции, в форме ли запрета ввоза чего-то – делает Россию беднее. После окончания войны и вывода российских войск с оккупированных территорий, восстановление торговли и финансовых связей будет первоочередной задачей, необходимым условием выживания России.