Кто всё-таки определяет мировую информационную повестку?
Мне всегда казалось, что у журналистики есть две основные задачи:
1) определять главные события и темы и
2) рассказывать об этих событиях: находить и собирать материалы, проверять факты, собирать экспертные мнения, презентовать это, адекватно оформляя и упаковывая.
Обычно если кто-то обсуждает журналистскую работу, то говорят о втором. Как там с полнотой и достоверностью материала, достаточно ли независимых источников, насколько нейтральная лексика используется, не смешиваются ли изложение фактов и мнения и тд. Меня же последнее время, в контексте моих изысканий по медийным манипуляциям вообще и о событиях в Израиле в частности, особенно интересует первая задача: о чем медиа решают писать, а о чем – нет, кто и как определяет эту медийную важность. Вопросы, которые я обсуждал с десятками своих друзей и хороших или новых знакомых, специалистов в медиа бизнесе, в последние три недели в Берлине, Вашингтоне, Вильнюсе, Хайфе, Тель-Авиве и, наконец, в Бонне, простые:
– почему войне в Израиле уделяется так много внимания по сравнению с другими войнами и конфликтами в мире?
– есть ли какие-то объективные измеримые критерии – скажем, размер населения стран конфликта, число жертв/беженцев, ВВП стран конфликта, экономические последствия для сторон конфликта и сопредельных стран и тп – комбинация которых может объяснить распределение внимания прессы?
Тут, конечно, надо снова упомянуть классический труд Матти Фридмана What the Media gets wrong about Israel, но возможно, за 10 лет появилось что-то новое, чем можно было бы его дополнить.
И собственно более общий и профессиональный вопрос – так кто все-таки определяет мировую информационную повестку и как она формируется? – при всей своей широте меня живо интересует.
Результатами своих диалогов я, может, поделюсь позже, но всячески рекомендую каждому заинтересованному попробовать самостоятельно вывести важные критерии и формулу медийного мирового интереса. Которая позволит объяснить распределение этого самого интереса по каким-нибудь заметным современным конфликтам, например: война в Украине, война в Йемене, война в Сирии, война коалиции с ИГИЛ, война в Судане, война в Мьянме, война в Газе
Замечу только одно: у самых доброжелательно ко мне настроенных собеседников вопрос сначала вызывал раздраженное недоумение – мол, что тут спрашивать, понятно, что арабо-израильский конфликт это центральный мировой сюжет. То есть у большого числа людей из индустрии (в том числе и у меня до определенного момента) вопроса почему просто не было, это какая-то аксиома.
Но вот на более общий вопрос Глобальный Медиа Форум ответ мне дал.
В главные сессии форума, на который приехало полторы тысячи участников из 120 стран мира, организаторы включили сессию о том, как правильно говорить о ближневосточном конфликте, сессию о цифровых свободах, дез- и мисинформации и прочих манипуляциях в частности с использованиям цифровых платформ компаний биг тека с участием гендиректора DW, представителей НАТО и ЕС, а также панель о силе демократии и правах и роли женщин, где были глава МИД Германии Бербок и нобелевский лауреат Ресса.
Так вот, когда филиппинская журналистка и борец с ит-гигантами говорит, что надо остановить Путина, а потом после небольшой, но выразительной паузы добавляет – и Нетаньяху. Когда замечание участницы ближневосточной панели, журналистки из Индии, сотрудничающей с WP, о том, что в мире вообще-то есть и другие войны, которым тоже надо уделять внимание, остается полностью проигнорированным. Становится ясно, что всем рулит в том числе и на глобальном форуме вот эта самая AGENDA. Очевидно глобальная.
Но поскольку агенда, она же повесточка, не стихийное явление, интересная и очень важная задача – понять, как она все-таки формируется, какую роль в этом играет биг тек и их платформы (уверен, одну из ключевых), но главное – кто за этим стоит и так эффективно действует. (Очень надеюсь увидеть такие исследования, наша цифровая панель и близко к этому не подошла, к сожалению.)
Буду традиционно рад ссылкам и умным мыслям.