Контракт на смерть. Кто и зачем идёт воевать добровольно
Мы с вами не раз обсуждали: российской армии остро не хватает людей на фронте, новых солдат пытаются заманить на войну всеми правдами и неправдами. Региональные власти повышают выплаты за подписание контракта практически каждый месяц, обещают всё больше льгот. Каждый день, возможно, даже прямо в этот момент, сотни наших сограждан вполне добровольно приходят в пункты отбора на службу, чтобы уйти на войну. Сегодня мы посмотрим, как проходит день в одном из таких пунктов и поговорим о том, почему россияне отправляются на фронт даже спустя почти 3 года войны. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к статье Алеси Герасименко для «Вёрстки», которая собирала материалы удалённо, с помощью источников и фиксеров. Они поговорили с будущими контрактниками, которые пришли записываться на службу.
Репортёры работали в Бутырском районе Москвы в пункте отбора, куда со всей страны стекается большое количество будущих контрактников. Подписаться на войну здесь выгоднее. Городские власти обещают за контракт почти 2 миллиона рублей. По размеру выплат Собянина переплюнул пока что только губернатор Белгородской области Гладков. Отсюда необычное, на первый взгляд, соотношение: из всех людей, стоящих в очереди на бутырский пункт отбора, москвичей около четверти. Когда репортёры были в пункте и собирали материал, там был прямо-таки аншлаг. Будущих контрактников вызывали по номерам электронной очереди, сотню объявили ещё до обеда.
Поток желающих подписать контракт с Минобороны заметно увеличился в начале августа. Некоторые сотрудники пункта сбора сравнивают такой наплыв с вторжением ВСУ в Курскую область. Другие же – с тем, что в конце июля Собянин повысил выплату за подписание контракта. С учётом московских надбавок контрактник, записавшийся на службу в Москве, за первый год службы получит более 5 миллионов 200 тысяч рублей. По словам сотрудников пункта, сейчас они обрабатывают по 500 человек в день, и еле-еле справляются. Сотрудники там жалуются, что им приходится оставаться на работе до 10 вечера, хотя по расписанию пункт закрывается в 6, а открывается в 9 утра. Каждый день к этому времени около здания собирается очередь из пожилых и не очень мужчин. После того, как Путин разрешил подписывать контракт людям вплоть до 65 лет, пожилых стало больше.
Большинство мужчин заканчивали техникумы, а то и вовсе 9 классов. Диплом о высшем образовании получили всего 5%. Будущие контрактники мало зарабатывают, имеют семьи, которые часто сопровождают их к пункту отбора. За день мужчины должны пройти кучу специалистов: врачей, гражданских психологов, военных, нотариусов, сотрудников банка. Заканчивается посещение обычно подписанием контракта, но бывают и исключения, иногда кандидатам отказывают: обычно тем, кто сидел за экстремизм или сексуализированное насилие, зависим от наркотиков или состоит на учёте у психиатра, не подходит по медицинским причинам.
Как говорят сами сотрудники пункта отбора, их задача – отправить на войну всех. Однако, единой методички, как взаимодействовать с желающими подписать контракт, у работников нет, и если мужчина приходит с сомнениями, некоторые сотрудники по собственной инициативе могут не то, чтобы попытаться отговорить, но, например, прямо сказать, что на войне его убьют или в лучшем случае сделают инвалидом. Но останавливают такие беседы далеко не всех.
О причинах, которые заставляют мужчин заключать контракт и идти на войну спрашивают прямо на пункте отбора сотрудники московской службы психологической помощи. По словам сотрудников, большинство мужчин почти всегда говорят о патриотических чувствах и стараются особо не упоминать о деньгах, но при дальнейшем разговоре рекруты рано или поздно рассказывают про долги, делятся желанием заработать сыну на квартиру или просто поднять детей. И все при этом уверены, что они-то на войне точно не умрут, может, и покалечатся – но вернутся домой с деньгами, причём с такими, которые в обычной жизни им не заработать никогда.
Решение пойти добывать деньги таким путём обычно согласовано с ближайшими родственниками, прежде всего, с жёнами. Сотрудники пункта утверждают: почти все супруги отпускают мужей на фронт осознанно. Они понимают: по-другому детей на зарплату в 30 тысяч рублей не поднимешь, образование не оплатишь, в то время как бюджетных мест в университетах становится всё меньше. А так хоть какие-то перспективы, да и другие, как им кажется, плюсы того стоят. Государство обещает детям ветеранов СВО льготы, например, бесплатные места в учебных заведениях. Кого-то идти на войну буквально заставляют родные. Лудоман Сергей рассказал репортёрам, что сильно проигрался на ставках и подвёл семью, понабрал кредитов, занял денег у родителей с невестой – и в итоге оказался с миллионными долгами.
«Почему контракт? Ну такая ситуация, выбора нет, не могу я встать и уйти. Да, долги, да, ставки. Вообще это мамино решение, она меня заставила. Я говно, я их всех подвёл».
Но после того, как Сергею кто-то посоветовал обратиться за помощью в специализированный центр, мужчина контракт всё же решил не подписывать. Также мужчины идут на войну с ещё одной целью, самореализоваться, чего-то достичь в жизни. Восемнадцатилетний Владимир рассказывает, что его родители были безответственными: постоянно били, забросили трёх его младших братьев, заботиться о которых пришлось самому Владимиру. Мальчика даже забирали в социальный центр, после 9 класса он начал постоянно работать – в столовой, курьером, инструктором в пейнтбольном клубе. В будущем он планирует закончить десятый и одиннадцатый классы экстерном и поступить в институт на психолога, ну а пока подписывает контракт и идёт на войну. Владимир осознаёт, что на войне его могут убить, но считает, что, если это произойдёт – значит, такова судьба. О подобной мотивации высказался один из работников пункта отбора.
«Можно полностью обосраться, пробухаться, пролениться, проебаться, в отношениях не получилось, семьи нет, годами лежал, в комп играл. И тут тебе предлагают: хочешь сыграть в ещё одну игру? Есть ненулевые шансы, что пройдёт не нормально, но при этом у тебя будут деньги, профессия, статус, уважение, внимание общества. И у них загораются глаза».
Многие добровольцы считают себя неудачниками. Война кажется им последним шансом доказать что-то себе и окружающим, проявить себя или стать настоящим мужиком. У человека ничего не срослось ни с учёбой, ни с работой, социальные лифты не работают – и вот прораб, сварщик и строитель Николай идёт подписывать контракт. Его, как он говорит, помотало по стране, нигде не выгорело, а на войне он надеется проявиться.
У тридцатилетнего Дмитрия жизнь, как он считает, пошла не туда. Он учился в частной гимназии, поступил в Московский государственный технологический университет «СТАНКИН», но учёба не задалась, после трёх курсов Дмитрий бросил институт и ушёл в армию, откуда демобилизовался в 19 году. Затем работал строителем, пожарным, официантом и грузчиком. По словам Дмитрия, вернуться в армию ему предлагали и раньше, но он хотел попробовать построить карьеру на гражданке, и вроде бы жил нормальной жизнью. Да, менял работы, но так многие делают, однако на гражданке Дмитрию найти стабильность не удалось – поэтому он решил отправиться на войну.
Кто-то вообще сидел в тюрьме и так и не смог влиться в нормальную жизнь, а тут обещают вместе с контрактом и почёт, и деньги, и возможность исправить ошибки молодости типа. А вместе с тем избавиться от клейма уголовника. Для многих бывших заключённых пойти на войну убивать людей – это способ встать на правильный путь, как бы нелогично это ни звучало. Для кого-то контракт – шанс решить проблемы с правоохранительными органами и заранее уберечься от статуса уголовника. Так в пункт отбора попала девушка, которую поймали с килограммом гашиша и завели уголовное дело.
«Поймали, мне надо исчезнуть. А ещё у меня кредиты там. Короче, я поехала».
Хотя её уголовное дело уже открыто, девушку оформили и отправили в Украину. Есть люди, которые вроде бы идейные, они идут типа защищать Россию от врагов. Обувщик Иван сказал, что хочет отдать долг родине, но также добавил, что заработать денег не помешает. А ещё Ивану хочется наград, чтобы его сын уважал.
Бывший сварщик Михаил Сергеевич надеется своим походом на войну защитить ребёнка.
«У меня сейчас сынок срочник, его отправляли в Белгород. Сейчас опровергли по состоянию здоровья, будут делать операцию, гайморит, проколы. Но часть их уже ушла под Белгород. Я хочу их защитить, чтобы срочники в войне не участвовали».
За такое решение бывшая жена обозвала Михаила Сергеевича не самым добрым словом, да и друзья мужчины на этой войне уже погибали, но он всё равно идёт на фронт. Похожая мотивация и у Виктора, ветерана Чеченской войны. Он рассказал, что идёт воевать не из-за денег, а чтобы защитить срочников, не молодым же воевать. Правда, как позже выяснилось, семья Виктора уже пострадала от этой войны, его сын был на фронте 7 месяцев, вернулся домой и свёл счёты с жизнью. У него остались жена и двое детей. Виктор похоронил сына, поставил памятник и решил отправиться на войну сам.
Есть те, кто идёт на войну сам, буквально за компанию, например, кладовщик Сергей Валерьевич.
«Почему заключаю контракт? Много знакомых туда пошли, и я с ними за компанию. Патриотические чувства у меня? Не-не, просто много знакомых, и я с ними за компанию. Риски осознаю, всё-всё осознаю. Буквально же каждый день про потери читаю. Что буду делать, когда вернусь? Да я не знаю, вернусь я или нет. Ну, у меня дети, у меня семья. Жена не против».
Некоторые планируют на войну попасть, но людей при этом не убивать, а просто финансово подтянуться. Вадим – помощник мастера на заводе. Он планирует приехать на фронт, отсидеться там год-полтора и вернуться с деньгами. Тракторист Аркадий подписал контракт, чтобы обеспечить детей и улучшить жилищные условия.
Для кого-то война – способ выйти из надоевшей рутины, которая не приносит ни денег, ни перспектив, только разочарование.
«И работа эта каждое утро, встаёшь в 4 утра, за баранку, часов до 3-5. Я жене говорю, меня так всё достало, хоть что-то сменить хочется. Посидели с ней и решили, что пойду я воевать. Хочу исправить, что вместе с братом накосячил я. Брат умер по глупости, его внук мне как родной. Со стороны я думаю, что, может, хоть внук погордится, что дед его сходил на войну и заслужил что-то».
Кто-то идёт на войну, чтобы оплатить лечение родственнику, ведь проданных и заложенных дома с машиной и зарплаты в регионе на это не хватает. Например, директор компании по переработке древесины Александр старается собрать средства на лечение отца, которому диагностировали рак кишечника. Средств на операцию не хватает, в новой онкологической больнице сказали, что с реабилитацией стоимость лечения составит 35 миллионов рублей. Онкологией отец Александра, скорее всего, заболел на службе, получал постоянное облучение на химзаводе. Самарская зарплата отцу Александра на лечение, понятное дело, не хватит, вот сын и идёт подписывать контракт. И к концу разговора сын многозначительно замечает: мол, чему удивляться? Рашка, как он сказал.
Войну добровольцы оценивают по-разному, и не всегда однозначно. Бывший сварщик Михаил Сергеевич, который хочет спасти сына-срочника, в оценке колеблется.
«В смысле, справедливая ли война? Как вообще война может быть справедливой? Защитить свои границы – это конечно, но что мы за чужую границу полезли – тоже не очень».
Сварщик Владимир в разговоре с репортёрами «Вёрстки» после вопроса, зачем ему идти на войну, сразу вспоминает Белгород. Он хочет, чтобы конфликт побыстрее закончился. А вот на вопрос о причинах войны сначала отвечает, с одной стороны, если бы не мы, то они пошли бы сюда, и сразу добавляет: хотя не знаю, пошли бы?
Подполковник запаса Александр считает, что войны вполне можно было бы избежать, если бы не обман и унижение России, её нации и детей. Александр считает, что Одессу, значит, всё-таки нужно занять, а что будет дальше – там и посмотрим. Александру вторит 53-летний Илья, собирающийся взять не только Одессу, но и Приднестровье.
«Я патриот, и дочку стараюсь воспитывать в таком же духе. За ситуацией с 2014 года слежу, телевизор смотрю. Жена ругается, что я её круглые сутки не выключаю».
Некоторые мужчины на вопрос о рисках отвечают, что, мол, убьют – ну и убьют, чего теперь волноваться-то? Многие полагают, что и просто ничем не рискуют – просто пересидят год в учебке. О реальном положении дел и условиях службы многие мужчины узнают прямо в пункте сбора. Они не осознают, что в окопах пробудут не один год, а бессрочно, что контракт будет продлеваться автоматически, пока действует распоряжение Путина. Не осознают, что, чем больше времени они проведут на фронте, тем больше будет риск оттуда не вернуться. И есть те, кто, узнав правду, своего решения всё же не меняют.
«Контракт раде до конца СВО? Так вроде на год говорили. Ну я понял. Парни-то у меня там всё равно служат. Война бы побыстрее закончилась».
Но кого-то новость о бессрочности контракта всё же заставляет пересмотреть решение идти на фронт. Особенно это действует на надеявшихся отсидеть в учебке, заработать много денег за короткий срок и вернуться, чтобы начать жить нормальную жизнь. Когда они узнают, что контракт продлится до конца СВО, начинается стадия торга. С надеждой говорят, что, может, война и закончится за прописанный в контракте год, и спрашивают, как часто их будут отпускать домой. Некоторые же прямо возмущаются, когда узнают, что через год не смогут просто встать и уйти из окопа.
«Подождите. Ну вот я подписываю контракт с представителями Министерства обороны, иду на год защищать родину. Через год спокойно возвращаюсь домой и живу, разве это не так? А почему везде пишут, что на год? Зачем же везде говорили так? Это же я добровольно, получается, пришёл. Странно. Я взрослый осознанный человек, я иду на это добровольно, я знаю, что 12 месяцев прослужил и могу уходить. Какой же бессрочный контракт? Я понимаю, что это престиж, оплата, можно легче продолжить учёбу, статус получить, госслужащим пойти. Но чтобы это бессрочный контракт? То есть, через год я могу не вернуться? Или могу вернуться? В отпуск хоть? И жить на гражданке через год не смогу? Неужели правда?»
Возможность передумать в пункте отбора действительно есть, но сделать это надо до того, как на контракте появится подпись добровольца и командира, причём пункты отбора собирают статистику по причинам отказа, чтобы потом военные её изучили и провели, так сказать, работу с возражениями. Их цель – уменьшить количество отказов.
В заключение скажем вот о чём: «Вёрстка» увидела и показала нам страшную картину: ежедневно сотни мужчин добровольно идут записываться на войну, буквально на смерть. Когда-то, ещё в 21 году, Матвиенко задорно сострила, что, мол, если нагрянет война, русские не станут беженцами, а сразу побегут в военкомат. И вот нынешний апокалипсис в Бутырском районе войны как будто её слова подтверждает. Мол, вот они какие, русские, ни себя им не жалко, ни свои семьи, ни тем более украинцев. Но вообще-то это не так.
Давайте не забывать, что в России, судя по всему, один-единственный такой суперуспешный пункт, на котором за подпись платят 1 миллион 900 тысяч, и куда за неделю приезжает две с лишним тысячи рекрутов. Белгород обещает ещё больше, три миллиона, но вряд ли белгородский бюджет сможет себе позволить тратить деньги как столица, так что аттракцион невиданной щедрости точно не будет таким же масштабным. Взвинтив выплаты за контракт, Москва выкачивает желающих повоевать из всей страны. Я не буду говорить, что в масштабах России этот поток не так уж и велик. Даже 10 человек, отправленных на войну – это на 10 человек больше, чем нужно туда отправлять. Но те, кто стоит в очереди – это практически все, кто есть в наличии.
Репортёры бережно отнеслись к этим людям, дали им возможность быть услышанными. Слова рекрутов подтверждают то, о чём мы с вами говорили и раньше: добровольно в российскую армию, в основном, записываются из-за денег и других проблем, которые случились у людей в жизни, ну и каких-то плюшек, которые им обещают, привилегий, льгот, ради собственного будущего. Есть, конечно, те, кто говорит, что их главный мотив – долг и патриотизм, но давайте учитывать: эти люди пришли оформляться не в Саратове или Чебоксарах, где выплаты за контракт гораздо меньше, а поехали в Москву. Отправляясь на войну, люди меньше всего думают о том, справедлива ли она, оправданно ил её ведёт государство. Какие-то штампы о защите родины и завидующих нам врагах будущие контрактники, конечно, иногда воспроизводят, но заметно, что вопросы об этом их удивляют. Многие задумываются об этом впервые и не могут решить, что отвечать, да им это и не важно. Справедливо, не справедливо – для них дело не в том, справедливо или нет, а в том, что можно взять деньги и не заморачиваться сложными вопросами.
Но кроме денег и льгот есть ещё одна категория причин, по которым люди идут на войну. Среди них много кому себя не жалко. Они рассказывают про трагедии в семье, про тяжёлое детство, про неустроенность, неуспешность и разочарование. Среди них многие пьющие, наркоманы, многим уже сейчас нужна консультация психолога, поддержка общества и банальная медицинская помощь. И государство этими слабостями и травмами пользуется, предлагает покончить со всеми проблемами разом, и с долгами расплатиться, и экзистенциальный кризис смертью в окопе разрешить. Всей этой историей, от мысли, что есть место, где сидят люди, отправляющие других людей на смерть, где можно продать свободу и право на жизнь, где многие согласны, что война – это если не нормально, то хотя бы естественно – от этой мысли, конечно, становится по-настоящему жутко. Просто похоже на какой-то портал в ад, и находится он в Москве. И вокруг этого портала город, который упорно его не замечает, словно это баг реальности, оптическая иллюзия, от которой нужно держаться подальше.
В заключение, конечно, скажу: если вдруг вам приходит в голову такое или кому-то из ваших знакомых – ни в коем случае не ходите на войну. Ваша жизнь совершенно не стоит того, чтобы решить финансовые проблемы или получить за это какие-то иллюзорные перспективы. Нет ничего дороже вашей жизни, так что не приближайтесь к этому месту в Бутырском районе Москвы. До завтра!