Кадыров против Керимова — кровная месть. Война за Wildberries
Раскулачивание «Вайлдберриз» постепенно становится всё более публичным. Стороны всё меньше чего-то стесняются, на днях Рамзан Кадыров заявил, что Сулейман Керимов планирует заказать его убийство и объявил кровную месть. В ответ глава Дагестана Меликов пообещал Керимову полную поддержку со стороны республики. Просьбы, обращения и заявления сменились вполне недвусмысленными угрозами федеральных лиц. Главы двух соседних субъектов федерации иносказательно объявили друг другу войну за контроль над коммерческим предприятием. Разберём происходящее и начнём с того, что поседение Кадырова, в общем-то, довольно ожидаемо. Публичный шантаж – это его способ разговора с Путиным.
Когда Кадыров ведёт себя подобным образом, у Путина, по существу, остаётся три варианта реакции. Первый – публично Кадырова наказать и приструнить. Такого и ничего даже близко похожего в истории России никогда не происходило. Мы много раз говорили о причинах, но они – не предмет сегодняшнего обсуждения. Я думаю, плюс-минус все и так понимают: Кадыров в рамках путинской системы неприкасаем. Второй вариант для Путина – отмолчаться. делать вид, что ничего не происходит и вообще тут не на что смотреть. Этот метод работает почти всегда – но не с Кадыровым. Пока Кадыров не получит своё, он будет повышать ставки, от простого видеообращения до стрельбы в центре Москвы и угроз убить близкого к телу олигарха. Третий вариант – пойти у Кадырова на поводу, обставив ситуацию так, будто всё идёт так, как задумано, мол, это не ответ на давление, а личная инициатива самого Путина. Такой сценарий обычно сопровождается какой-то царской милостью вроде очередного звания или государственной награды.
На самом деле, последняя схема реализуется чаще, чем кажется. Просто мы с вами интересуемся политической стороной дела, новости для нас – это убийство Политковской и Немцова, убийства чести, похищение и пытки геев, избиение подследственных в СИЗО. А новости о дележе больших денег не то, чтобы скрываются, они совершенно публичны – просто они совсем не так красочны. О них гораздо чаще пишут «Ведомости», чем «Медуза». Взять, например, убийство Бориса Немцова и требование Кадырова стрелять в силовиков из других регионов. То и другое произошло в пятнадцатом году. Вообще период с пятнадцатого по семнадцатый год – это довоенный пик публичной активности Кадырова. Тогда глава Чечни часто попадал с новостью часто попадал в новости в связи с какой-нибудь кровавой жестью.
На этот же период пришлось противостояние Кадырова и Сечина в дележе Грознефтегаза. Кадыров хотел прибрать к рукам главный нефтяной актив Чечни и, забегая вперёд, успешно прибрал. Убийство Немцова произошло тогда же, когда проходил тот конфликт. Мы ничего не знаем о мотивах заказчика и организатора, потому что следствие и не думало до них добираться. И до конца режима мы этого и не узнаем. Но может ли быть такое. Что это была демонстрация Путину, что у Кадырова нет никаких тормозов? Если человека нужно просто убить, есть миллион способов это сделать. У Немцова не было охраны, он ездил по регионам, был действующим депутатом ярославской областной думы. Немцов был лично с Путиным знаком, Москворецкий мост в нескольких сотнях метров от окон рабочего кабинета Путина, где на каждый квадратный сантиметр смотрят по 15 камер, а у каждого второго дворника под жилетом погоны. Это, наверное, не лучшее место, где можно выстрелить человеку в спину, если искомым результатом является убийство, а не послание обитателю Кремля. Наверное, если ты хочешь скрыть собственную причастность к такому преступлению, любые исполнители будут лучше, чем действующие офицеры чеченского МВД.
Другой разговор, если само убийство тебе не особо-то и нужно, и ты просто хочешь продемонстрировать своё всемогущество и безнаказанность. Показать, что ты можешь грохнуть известного человека у стен Кремля, и ничего тебе за это не будет. Если смотреть под таким углом, всё становится совсем не парадоксальным, и даже, можно сказать, логичным в рамках этой людоедской логики. Публичное безумие Кадырова не перманентно, оно накатывает волнами. Во время войны стало интенсивнее, но принцип сохранился. Поплясал на кровище, дал поводов для заголовков на неделю-две, а потом снова затих на полгода. В таких случаях имеет смысл происходить, что ещё происходило, что Кадыров в это время делил и с кем бодался. По модусу поведения Кадырова тут нет ничего нового, Кадыров опять пытается добиться от Путина, чтобы тот подтвердил, мол, да, это мой сукин сын, и ему можно всё. Если он что-то хочет, он это получит – либо из ваших тёплых рук, либо с вашего холодного трупа. Непосредственный автор вашего убийства послужит в «Ахмате» три месяца, получит три звезды героя России, а затем Кадыров подарит ему «Майбах» под камеры в центре Грозного.
Почему в этот раз всё настолько публично и настолько ничего никто не скрывает? Во-первых, потому что уж очень большой пирог. Оборот «Вайлдберриз» в прошлом году – 2.5 триллиона рублей, без малого 1.5% всего российского ВВП. Это гигантский финансовый поток, по сравнению с которым все битвы прошлого курам на смех. Все стычки за нефтяные месторождения, весь шантаж Минфина ради дотаций Чечне. «Вайлдберриз» – 33я компания в России по выручке. Со своими 533 миллиардами она крупнее «Яндекса», «Аэрофлота» и «МТС», крупнее «УралКалия» и «Мираторга» вместе взятых.
Может смущать отрасль, дескать, маркетплейс – и маркетплейс, звучит, как нечто не слишком масштабное. На самом же деле речь идёт о самом крутом переделе собственности со времён, пожалуй, «ЮКОСа». Это не сайтик в интернете и приложение в телефоне. Керимов и Кадыров пытаются сейчас делить пирог, который больше всего, что было у каждого из них до этого. Мы понимаем, насколько условной является строка «чистая прибыль» у российских юридических лиц, насколько это предмет последовательной оптимизации. Но даже это значение у «Вайлдберриз» – почти 19 миллиардов рублей в прошлом году, это почти 12% всех расходов всего чеченского бюджета в 23м. «Вайлдберриз» не выглядят так впечатляюще, как, например, алюминиевый комбинат. Подумаешь, склады с грузчиками и офисы с айтишниками! Но это огромные деньги, макроэкономический масштаб финансовых потоков. Масштаб пирога диктует масштаб его дележа. То, о чём раньше приходилось только догадываться и приходилось для этого сопоставлять факты, сейчас происходит настолько открыто и демонстративно, насколько это вообще возможно. Происходящее не лезет ни в какие ворота, но сказать, что прямо-таки удивляет, нельзя.
Отдельно во всей этой истории поражает поведение бывших супругов-совладельцев «Вайлдберриз». Обсудим подробнее после некоммерческого объявления, посмотрите, пожалуйста.
***
Продолжаем. Отдельно во всей этой истории поражает поведение бывших супругов-совладельцев «Вайлдберриз». Поведение это в очередной раз напоминает: даже если человек построил огромный и успешный бизнес, это совершенно не знает, что он очень умный. Бакальчуки оказались между жерновами самых опасных бандитско-силовых кланов в стране. Кланов, которые сражаются за многомиллиардный бизнес. Бакальчуки буквально в эпицентре войны, в которой, минимум, два трупа. И они продолжают видеообращения записывать, интервью раздавать. Татьяна продолжает ходить на работу, хотя единственное разумное поведение в такой ситуации, особенно для Татьяны – вывести столько денег, сколько получится, схватить детей в охапку и сбежать под защиту какой-нибудь нормальной европейской юрисдикции. Татьяна, вы, кстати, смотрите? Посмотрите и, пожалуйста, ноги в руки и в Дубай, а оттуда в европейскую страну по выбору.
Глядя на происходящее со стороны, невозможно поверить, что эти двое реально верят в позитивный исход истории хотя бы для одной из сторон, что верят, будто силы, которые взялись дербанить их бизнес, занимаются этим в их пользу. Насколько же люди не понимают, что на этом этапе не должно уже речи идти о сохранении бизнеса, сейчас нужно спасать себя! Да, возможно, удастся увезти в котомках даже не проценты, а доли процентов своих капиталов, но жить где-нибудь в Париже или в Ницце даже с парой десятков миллионов долларов – лучше, чем сидеть в Лефортово или лежать в могиле на подмосковном кладбище, куда дорога для безоружных участников кровавого передела представляется самой очевидной.
Возвращаясь к нашему прошлому разговору, это, конечно, никакие не девяностые. В девяностые невозможно было представить, чтобы глава региона вёл кровавую войну с олигархом, открыто объявлял ему кровную месть, чтобы с обеих сторон в этом конфликте участвовали вооружённые формирования, происходила перестрелка в центре Москвы – и за этим не следовала никакая абсолютно реакция государства. Думская оппозиция и СМИ просто порвали бы ельцинскую администрацию на британский флаг. Только это все бы и обсуждали, без этого сюжета не вышло бы ни одной газеты и ни одного выпуска новостей по телевидению. Если сейчас вспомнить политические скандалы девяностых, какое-нибудь «дело писателей», отправившее в отставку половину правительства, или коробка из-под ксерокса эта несчастная. Воровство на реконструкции Кремля и стадиона «Лужники», каждое из которых повлекло вполне реальные последствия для участников. На фоне передела «Вайлдберриз» это просто детский лепет, не о чем говорить!
Мы видим, ситуация совершенно не сходит на нет. Слова и действия Кадырова не остались без ответа, и опять же, что поразительно, ответа публичного. Глава Дагестана Меликов пообещал Керимову полную поддержку со стороны республики. Обратите внимание: семейные дела Бакальчуков уже выведены за скобки, тут уже не нужно никаких прокси, это война между Кадыровым и Керимовым безо всяких застенчивых иносказаний каких-то. Понятно, что ситуация не собирается останавливаться. Цена вопроса слишком высока, Кадыров будет и дальше демонстрировать, что готов на всё: что угодно сказать и кого угодно убить, и готов действовать так до тех пор, пока не добьётся искомого результата, пока Путин не отдаст ему то, чего он домогается.
Мы с вами уже говорили о картелизации России как о самом очевидном образе будущего. Но чем дальше, тем более очевидно: речь идёт не о каком-то абстрактном будущем, а о фиксации настоящего. Вот прямо сейчас Путин у нас ещё никуда не делся, режим изо всех сил изображает себя монолитным, в полной мере контролирующим ситуацию внутри страны. Режим регулярно совершает всякие перформансы, чтобы это доказать: рисует себе 87% на выборах, предельно свирепо выжигает любую крамолу, по полной преследует людей за любую нелояльность, выраженную хоть в комментарии, хоть в ответе на уличные опросы. И режим тратит кучу ресурсов, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он способен контролировать всё, что он доберётся до каждого лайка каждого артиста, кто не нарисовал букву Z себе на лбу, объявит иноагентом. Часто какие-то необъяснимые фокусы, несоразмерная жестокость и доколёбывание до мышей, осуждение подростков по террористическим статьям, например, объясняется ровно этим, желанием продемонстрировать своё всесилие. Во многом поэтому настолько несоразмерные ресурсы тратятся на войну, это тоже демонстративное действие. Бесполезно, дескать, считать наши деньги, танки, снаряды и людей, бесполезно думать, что мы когда-то выдохнемся. Мы готовы положить сколько угодно и кого угодно, не считаясь с последствиями.
Пока режим, которому настолько важно демонстрировать свою монолитность и несгибаемость ещё вполне себе жив, у нас идёт вполне открытый криминальный передел. Да, передел этот пока носит демонстративный характер, обе стороны как бы пытаются подобраться к верховному арбитру, но даже сейчас видно: арбитр этот уже не то, чтобы нужен, они уже готовы, не дожидаясь ответного сигнала от Кремля, разрешить вопрос по праву силы. С обеих сторон есть вооружённые люди, обе стороны прямо или очень непрозрачным х сторон есть вооружённые люди, обе стороны прямо или очень непрозрачным намёком дают понять: оружие в ход они пустят, и уже даже начали пускать. Таково интересное свойство развала любых диктаторских режимов. Задним числом контуры грядущей беды на само деле очевидны, то есть, грубо говоря, люди, которые начнут стрелять друг в друга и всех, кто под руку попадётся, едва только власть ослабнет, ь ослабнет, на самом деле уже начинают постреливать. Просто пока диктатура существует, всё это проходит фоном. Бандиты девяностых не с Марса же прилетели. Молодёжные группировки росли и крепли по промышленным окраинам с конца семидесятых, а когда пришёл момент, уже готовые структуры сменили арматуру на автоматы, и вместо фарцовщиков стали крышевать металлургические комбинаты.
Пока вся страна жила в уходящей эпохе, получала свои 150 рублей, стояла в очередях и охотилась за зимними сапогами, уже можно было съездить в Люберцы и посмотреть на людей, которые будут определять будущую эпоху. Тут то же самое, «Вайлдберриз» — это довоенная Россия, юноши и девушки с отличными зарплатами сидят в очень хорошем офисе в центре Москвы, но их жизнь и работа сталкивается с теми, кто определит будущую эпоху в нашей стране. С двумя бандитскими группировками, для которых сотрудники – предмет кровавого торга. Это столкновение двух миров, которые не должны были пересечься, настоящий слом эпохи, который не мог бы быть ярче. Этнические преступные группировки делят джунов, сениоров и тимлидов.
Нет варианта, при котором государство могло бы не хотеть такое остановить. Это failed state, демонстрация слабости и режима, и лично Путина. Единственный вариант, при котором такой сюжет может раскручиваться – у центральной власти просто нет возможности его остановить, нет ресурсов, чтобы надавить на участников схватки. Таким образом, уже сейчас, при живом режиме и живом Путине у нас есть группировки, которые сильнее и могущественнее государства, уже сейчас им в разрешении своих конфликтов всё меньше нужно государство, уже сейчас картелизация России – это не будущее, а настоящее. Зачем нам какие-то гипотетические сценария будущего, когда будущее уже тут, с нами – не физический развал страны, но полный развал государственности, при котором правит, владеет собственностью и контролирует финансовые потоки тот, у кого больше людей с автоматами.
Когда Путин подарил частную армию Пригожину, нельзя было не понять, что армия эта рано или поздно повернётся против него. Когда Путин не может остановить кровавый передел, сложно не понять, что его участникам никакой Путин и вообще Россия как государство скоро не понадобятся, что не суд и не единый государственный реестр юридических лиц будут определять, кто чем владеет. Право собственности будет определяться тем, чьи боевики заняли главный офис. Главный итог разборок вокруг «Вайлдберриз» – не в том, что Кадыров что-то делает или не делает, он всегда так себя вёл. Главный итог в том, что теперь ему начали отвечать. Теперь на кону такие деньги и творится такой беспредел, что люди видят: Путин не может приструнить своего любимчика. А если не может он – то нужно либо самим вооружаться, либо становиться жертвой. Когда арбитра нет, на беспредел будут отвечать беспределом. Именно так выглядит формирование сил для будущей криминальной войны. Очень трудно было российское государство довести до такого состояния, к этому не было никаких предпосылок, но Путин смог, и теперь это не гипотеза, а факт. До завтра!