К новой революции?
Специально для «Эха»
В последние дни многие российские оппозиционеры заговорили о революции, справедливом насилии в отношении авторитарной власти и необходимости слома российских политических институтов. На мой взгляд, никакой революционной ситуации сегодня в России нет, и из-за границы революции в наше время не делают, но я хотел бы сейчас не об этом, а о сложности задачи (М.Ходорковский в новой книге, например, говорит о переходе к парламентаризму, обновлении федерации, частичной люстрации и национализации рентных доходов — но мне кажется, что это очевидная недооценка сложности ситуации).
Сегодня как раз 7 ноября, день Октябрьского переворота, хороший дополнительный повод поговорить о революциях.
Так вот. Мне кажется, что ситуацию в современной России как минимум отчасти можно сравнить с обстановкой 1916 года. Война, которая постепенно ведёт страну к поражению и требует массы сил и средств. Монархия, где интеллектуально недалёкий царь окружён психически неуравновешенными «людьми из народа». Империя, на периферии которой заметны сепаратистские настроения. Экономика, которая активно огосударствляется, но практически ничего уже не может, кроме как перекачивать бюджетные деньги в карманы приближённых поставщиков. Армия, превращающаяся в «сборную солянку» черных сотен и диких дивизий в перемешку с наёмниками-уголовниками.
Стоит напомнить, как большевики «преодолели эти сложности».
Войну они закончили Брестским миром и сдачей огромных территорий, некоторую часть которых потом отвоевывали более двадцати лет. Императора пустили в расход со всей его семьёй. Люстрацию провели радикальными методами, продолжая вычищать старых специалистов до конца 1930-х. Основные состояния попросту национализировали. Империю распустили, отказались от названия «Российская» и пересобрали под именем Советского Союза, в титулатуре которого вообще не было отсылки к прежней «русскости». Насколько успешным оказался эксперимент в целом, существуют разные мнения, однако очевидно, что происшедшие события были действительно революционными.
Сегодняшние сложности не менее очевидны. Российская Федерация — никакая не федерация; чтобы таковой стать, она должна быть распущена и пересобрана добровольно. Многие готовы на это решиться? Не уверен.
Российская управленческая элита — намного более коррумпированные и беспринципные люди, чем дореволюционная верхушка; перевоспитанию не подлежит, применение её в качестве управленцев лишь верный путь к окончательной гибели общества. Можно ли уничтожить этот класс большевистскими методами? Вряд ли.
Катастрофическая война с Украиной требует возврата к прежним границам, ухода из Крыма, многомиллиардных репараций, а также десятков процессов над тысячами военных преступников. Насколько это понравится населению? Как минимум, сложно сказать.
Я не говорю про денацификацию (в СССР великодержавный шoвинизм преодолевался относительно мягко под лозунгами пролетарского интернационализма), без которой современное безумие преодолеть невозможно.
В общем и целом оказывается, что резкое преобразование страны может закончиться её полным крахом и появлением чего-то совершенно отличного от той России, с которой мы уже свыклись.
Да и, что особенно важно, готовности к революции такого масштаба нет даже у большинства «революционеров», не то чтобы у значительной части населения страны.