Ипотека под 7%, вклады под 22%. Что не так с экономикой России
Пока Центробанк, задирая ставку, вопит о пузыре и перегреве экономики, многие граждане говорят: «Так всё ж так хорошо, как никогда не было. Все получают зарплату, о которой не мечтали, берут вторую и третью ипотеку под 7%, покупают автомобили даже за те невероятные ценники, которые на них выставляют. Никого не смущает за пятилетнюю Камри два миллиона отдать, все радуются жизни». Даже у людей, которые резко негативно настроены к Путину и войне, складывается ощущение, что тому как-то удалось обмануть экономику, нарушить все её законы и сделать так, что страна, которая несёт сплошные убытки от войны, каким-то невероятным образом на вид процветала. Интересно, конечно, что каждый пузырь, каждый перегрев экономики в истории человечества выглядит абсолютно одинаково, каждый раз у людей сценарий грядущего схлопывания перед глазами. Каждый раз никто не хочет его замечать.
Раз уж Твиттер с таким удовольствием описывает нам роскошный образ жизни айтишников, берущих третью ипотеку, давайте начнём с удивительно похожей и прекрасно знакомой айтишникам ситуации: страшный айти-кризис 2000 года в США. До кризиса этого всем казалось, что всё не просто хорошо, они при жизни в рай попали. Что такое пузырь доткомов? В середине девяностых интернет из технологии для учёных и энтузиастов стал превращаться в новый мировой феномен, число активных пользователей которого увеличивалось взрывным образом. В 93 доступ в интернет был у 10 миллионов человек, в 97 – уже у 120 миллионов, а к 2000 их число стало 400. Формировался новый мир, новый рынок, который вот-вот поглотит всю планету и где будут заколачиваться ни с чем не сравнимые деньги. Все ломанулись делить поляну, о которой не было известно ничего, кроме цифр роста.
Во второй половине девяностых создаются тысячи компаний, инвесторы готовы давать мешки денег любому очкарику в растянутом свитере, если перед ним монитор и клавиатура. Существовало почти религиозное убеждение в том, что простое добавление .com в название компании заставляет её нести золотые яйца. Технологические компании одна за другой выходят на биржу. Сегодня ты с тремя кентами пишешь код в отцовском гараже, а через год ваш продукт стоит миллиард долларов. Это, может быть, чуть-чуть гиперболизированная, но не далёкая от истины реальность. Дефицит кадров в айти был настолько острым, что пройти месячные курсы программирования и без опыта получить зарплату в 100 тысяч долларов в год было нормой жизни. Индекс главной технологической биржи НАСДАК, где росли старые и размещались новые игроки айти-индустрии, с 95 по 2000 год вырос в 5 раз, с 1000 до 5000 пунктов. Чтобы вы понимали, после обвала в 2000 индекс снова достигнет 5000 пунктов только спустя 14 лет.
Пока все гуляли на этом празднике жизни, пока целыми офисами превращались из студентов сразу в миллионеров, пока скупали акции чего угодно интернетовского и делали на них 1000% доходности, никому в голову не приходил в голову очевидный вопрос: а на чём все эти компании, которые стоят миллиарды, планируют зарабатывать? Дело в том, что все уже привычные нам модели заработка, например, размещение контекстной рекламы рядом с результатами поиска, все такие модели возникли в результате кризиса доткомов, когда немногие, кому удалось выжить, стали кумекать, как не умереть окончательно без бесконечных и бесплатных инвесторских денег. В момент угара доткомов все просто верили, что в интернете зарыта куча денег, но где они там зарыты, чем их выкапывать, как должен выглядеть экскаватор, который превращает цифру на счётчике посещаемости в зачисление на банковский счёт – никто не имел ни малейшего понятия.
Если сегодня послушать, как люди планировали тогда зарабатывать – это просто уморительно. Яндекс.ру зарабатывать вообще не планировал, если не считать рекламного баннера на главной странице. Яндекс.ру – это бесплатная демонстрация возможностей поискового движка, чтобы продавать коробочный продукт – поиск по локальной сети Яндекс.Диск. Вот так вот. Звучит смешно, но это далеко не худший вариант. Звучит смешно, но это далеко не худший вариант. Подавляющее большинство тогдашних технологических компаний вообще не имели никаких идей, как свою деятельность превратить в бизнес. Они демонстрировали инвесторам богатый дизайн и функционал своих сайтов, рост числа пользователей, показывали, какую кнопку жать, чтобы всё стало свистеть, пыхтеть и переливаться радугой, а до разговора о том, как эти свистопыхтелки превращаются в деньги, дело в презентациях не доходило вовсе.
Но что, если вы на машине времени отправитесь сейчас в апрель 99 года и зададите ныне очевидный вопрос, как может сайт, который не занят ничем, кроме ретрансляции радио- и телевещания, число активных пользователей которого не превышает полмиллиона человек, как он может стоить почти 6 миллиардов долларов? Как может сервис, который ни черта не зарабатывает, оцениваться из расчёта по 6000 долларов за каждого пользователя? Это, кстати, не абстрактный пример, а реальная сделка, когда Yahoo! купил broadcast.com. Но если бы вы со всеми этими в высшей степени разумными аргументами оказались в Калифорнии 99 года, вам ответили бы так: «Ты дурак и ничего не понимаешь. На этот раз всё будет иначе. Интернет создал новую экономику, не важно, какие сейчас у этого сделанного на коленке в студенческой общаге сайта. Важно, что через 3-5 лет покрытие быстрым интернетом будет абсолютным, что все, мол, перестанут смотреть телевизор в телевизоре и слушать радио в радиоприёмнике. Плюс-минус весь мир будет потреблять все виды медиаконтента через интернет, прочие каналы дистрибуции вымрут, и тот, кто первым застолбит место главного интернет-вещателя, заработает все деньги мира. Весь телек, всё радио, весь Голливуд, все музыкальные лейблы и книжные издательства будут ему в дверь скрестись.
Для всех интернет был золотым прииском, где прямо сейчас нужно любой ценой застолбить свой квадратный километр, и не важно, что он пустой и не разведанный. Как на этом заработать, придумаем потом. Никто не мучил себя раздумьями из серии «а вдруг развитие отрасли пойдёт иначе, в других форматах?» Все компании шли к инвесторам под большевистским лозунгом о сносе старого мира до котлована и строительстве на этом месте новой экономики с нуля, где тот, кто был ничем, тот станет всем. Не будет больше никаких десятков тысяч зоомагазинов, мы создали сайт pets.com, где будут все товары для домашних животных, от корма для собак до клетки для крокодила. Каждый кассовый аппарат каждой лавки с лакомствами для котов и пилюлями для лошадей мы пересыплем себе в карман. На скучные разговоры «друзья, а что значат стоимости логистики, инвестиции в склады, транспорт, курьеров, будет ли это всё работоспособно вообще и в конечной цене, и вообще хоть кому-то это нужно? Существует ли в 99 году рынок под названием «доставка товаров для животных», на котором вы собираетесь обогатиться? На все такие разговоры тогдашние стартаперы отвечали заклинаниями из непонятных, но заумных слов, типа мультимедиа, диджитал и комьюникейшнс. Заслышав эти слова, инвесторы буквально сыпали миллиардами.
В этом поразительное свойство и главная опасность пузыря: его стенки выглядят примерно как окно комнаты для опознаний в полицейских сериалах, они не прозрачны изнутри, но снаружи, особенно задним числом, всё просто супер-понятно. <…>
Снаружи, особенно задним числом, с любым кризисом всё супер понятно. Понятно, что компания, которая хрен пойми, чем занимается, у которой нет не то, что продукта, но даже понимания рынка, на котором предстоит работать, такая компания не может стоить миллиарды долларов. Окончив месячные курсы, переехать с кассой магазина в просторный офис на зарплату в 100 штук – это неправильный рынок труда. Задним числом понятно: отрасль не сможет существовать только на деньгах инвестора. Но пузырь существует потому, что внутри люди видят всё по-другому. Видят, как сосед купил акции «кучка бездельников точка ком», и за год умножил инвестиции на 10. Перед ними отрасль, где каждый день возникают новые компании, создаются рабочие места, растут зарплаты. Не стоит вопрос, насколько это всё реально, не стоит вопрос, насколько это всё реально. Их волнует, как не опоздать на этот праздник жизни, где найти тот гараж с тремя студентами, компаний которых вот-вот будет стоить миллиард.
Пузырь доткомов был настоящим апокалипсисом для отрасли. Выжившие в нём и дожившие до наших дней компании – единичные счастливчики. Все тогдашние гиганты были сметены, уничтожены и больше не восстановились никогда. Когда такой апокалипсис случается, он для всех становится абсолютным сюрпризом, как такое могло произойти? Хотя он был совершенно неизбежен. Весь здравый смысл, казалось бы, об этом вопил.
Теперь вернёмся к российской экономике и попробуем позадавать себе вопросы, которые никто сейчас не задаёт, находясь внутри пузыря. Как вам кажется, дать банку взаймы под 22% свои деньги – это нормальная экономика? Не создавая никакого товара или услуги, не нанимая работников, не арендуя помещения, не принимая на себя никаких рисков, не взаимодействуя с реальной экономикой, никуда не инвестируя, не вкладывая никакого труда или знаний, которые могли бы создать добавленную стоимость, тремя кликами в приложении сделать 220 тысяч, положив миллион на год – это нормальная экономика? Как, по-вашему, выглядит оборотная сторона этого процесса? Банк у вас покупает рубль на год за 22 копейки, накидывает на это свои операционные издержки, добавляет прибыль и вынужден кому-то перепродать минимум за 24 копейки с каждого рубля и этот ваш рубль. Как вы себе представляете приобретающего такой рубль человека или предприятие? Чем по жизни занимается такой человек, субъект экономической деятельности. Который может заработать и для вас, и для банка? У меня нет ответа на этот вопрос, потому что с точки зрения человека, который не наслушался бизнес-гуру на Ютубе, а имеет хоть какое-то касательство к предпринимательской деятельности с нынешней ценой денег в России единственный возможный бизнес – это не кофейня и не нефтевышка, и не магазинчик в даркнете. Единственный бизнес – это давать взаймы банку.
Нормальна ли ситуация, что с такой ценой денег в России продолжает расти потребительское кредитование, что значительная доля спроса в экономике, в основном, на автомобили и электронику, обеспечены деньгами, которые люди взяли под 20 с лишним процентов годовых? Нормальна ли ситуация, что человек, который был занят неквалифицированным трудом, склад, например, сторожил за 30 тысяч в месяц, подписав одну бумажку, получает сотню своих годовых зарплат просто так? Производительность его труда не выросла, она снизилась до нуля. Раньше он продавал услугу охраны склада, эти 30 тысяч рублей были эквивалентом нужной кому-то деятельности. Теперь он сидит в окопе и не существует на рынке, но его жена идёт в магазин, автосалон, риэлторское агентство и создаёт спрос на 3 миллиона и ещё на 200 тысяч рублей ежемесячно.
У многих людей представление о товарно-денежных отношениях как о какой-то магии, хотя устроены они очень просто. Когда вся наша экономика – две деревни, одна из которых ловит рыбу, а вторая выращивает рис, нам не нужны никакие деньги – мы просто меняем рис на рыбу. Но в какой-то момент экономика становится сложнее. Возникает, например, хутор, где стругают удочки. Удочки нужны для деревни рыбаков, а деревне с рисом они на фиг не упали. В этот момент хутор договаривается с деревней рыбаков: давайте вы нам за удочки не рыбой будете платить, которую уже видеть тошно, а какой-то монетой, которая стоит одну рыбину, и теперь, когда хутор хочет риса, ему не нужно придумывать, чем он может быть производителям риса полезен, теперь есть эквивалент пользы, которую уже хутор принёс рыбакам – монетка, которую производитель риса потом может поменять на рыбу. Монетка в одну рыбу обретает ценность для всех, потому что её можно использовать для обмена в любую сторону. Но тут хутор с удочками мудрый правитель в полном составе отправил воевать. Он больше не приносит пользы, не создаёт предложения, он только тратит кучу рыбных монеток, создавая большой спрос. Теперь удочек не стало, рыбы и риса осталось как было – а монеток стало сильно больше, потому что мудрый правитель их отсыпал. И вот вопрос, если в таких условиях жена удочника скупает рис и рыбу, рыбные монетки будут быстро и драматично дешеветь или не будут? Долго они просуществуют как средства обмена, долго будут хоть кому-то нужны?
Деньги за работу сторожем – эквивалент труда стороже. Выплата за мёртвого сторожа – это чистая эмиссия, спрос, против которого не создано никакого предложения. Правда, как никакого предложения не создаёт сборщик дрона, который не будет продан ни на внешнем, ни на внутреннем рынке. С точки зрения экономики он создаёт только спрос. Люди и предприятия массово перестают создавать предложение в экономике и создают менее адекватный спрос, это нормальная ситуация? Долго она может продолжаться?
Чуть более сложный вопрос: а такое вообще бывает в природе, что бюджетная и монетарная политика идут встречными курсами? Когда Центральный банк поднимает ставку из-за сумасшедших расходов бюджета, а расходы эти приходится ещё увеличивать, чтобы покрывать издержки от повышенной ставки для оборонных предприятий и субсидированной ипотеки. Нормальная ли ситуация, когда инструмент, предназначенный для обуздания инфляции, сам по себе инфляцию раскручивает, вынуждая государство тратить ещё больше денег? Нормально ли, что граждане, то ли наблюдая рост цен, то ли рассчитывая, что выросшие зарплаты будут расти и дальше бесконечно, набирают кредитов по любым ставкам? Все эти вопросы будет очень легко обсуждать из будущего задним числом. Тогда люди будут вполне уверенно говорить, что брать семейную ипотеку под 7% и тут же размещать депозит в банк под 22% — это не кредитно-денежная политика, а абсолютное безумие, производство денег из воздуха и убийство реального сектора экономики.
Так же, как в нашем примере с дотком-баблом так же, как было в случае с ипотечным кризисом, задним числом станет очевидно, что это всё обязательно должно было грохнуться, что однушка на окраине Воронежа с бабушкиным ремонтом ну не может стоить дороже 3 миллионов рублей. Людей совершенно не пугают заклинания ЦБ о перегреве экономики, и правильно не пугают. Внутри перегрева жить очень классно. Твоя жизнь сильно улучшается безо всяких усилий с твоей стороны. Ты вдруг начинаешь получать в несколько раз больше денег за свою работу, и, не помня себя от счастья, погружаешься в потребительский рай, безразлично смотря на то, что по условиям кредита за китайский джип второй такой же нужно купить банку, ведь зарплату снова скоро повысят, и это будет неважно, ведь точно при таком дефиците кадров не уволят.
Плохо жить не при перегреве, плохо жить становится, когда неизбежно оказывается, что твоё рабочее место существовало только потому, что на него был искусственный спрос, когда оказывается, что счастье кончилось, а кредиты остались. Мы ни в коем случае не призываем спать на гвоздях и не пользоваться теми возможностями, которые даёт перегретая экономика. Всё, к чему мы призываем – понимать, что ситуация вокруг вообще не нормальная, она искусственно создана и, судя по аварийным действиям ЦБ, судя открытой перепалке между ним и крупнейшими госкомпаниями, которые вдруг заговорили о банкротстве и даже устами Чемезова вспомнили умное слово «стагфляция», то есть, высокая инфляция в сочетании с падением экономики. Так вот, судя по этому всему, ситуация близка к развязке. Развязка, как в любом таком кризисе, наступит неожиданно, и к этому нужно быть готовым. Нормально зарабатывать на перегреве – зарабатывайте, но не нормально набирать на перегрев долгов и обязательств. Не нормально с чрезмерным оптимизмом смотреть в будущее и у этого будущего одалживать – вот так не надо делать.
В такой момент мозг со всей силой подталкивает считать, что через год зарплата станет вдвое выше и жить сегодня как бы на завтрашнюю зарплату. Нужно приложить изрядное количество усилий ,чтобы жить, имея в виду, что через год зарплаты может не быть вовсе. Это не просто, но приложить такие усилия нужно. До завтра!