Групповое изнасилование Большого театра
Вчера Большой театр закрыл сезон премьерой оперы Прокофьева «Семён Котко». И открыл новый жанр — публичное групповое изнасилование театра.
Прокофьев сочинил эту оперу вынужденно — в качестве покаяния перед советской властью, когда вернулся из эмиграции. И скажем честно: он не особенно старался. Ни он, ни остальные. Опера откровенно слабая, особенно если учесть, какого масштаба перед нами композитор. Критики всегда ругали её за примитивное либретто и топорную прямолинейность.
1918 год. Главный герой — украинский крестьянин Семён Котко возвращается из армии в родное село. Там его встречают коллаборационисты, «петлюровцы», немецкие офицеры, буржуи и прочие враги молодой советской власти. Его любимая погибает, мать убивают, село страдает — и в финале Семён всем мстит, побеждает и уходит в закат строить социализм.
Для вас это может звучать как кринжевая сталинская агитка. А для Кремля — как актуальный нарратив про «ужасных украинцев». Сюдаааа. Чинаааазес.
Музыкальный руководитель и дирижер спектакля, конечно, Валерий Гергиев. Как режиссер оперу поставил Сергей Новиков, руководитель Управления по общественным проектам администрации президента РФ. Нет, это не сон при температуре 39,5 — это мы продолжаем обсуждать премьеру в Большом.
Много лет вы видели Новикова в «Что? Где? Когда?» — он там защищал телезрителей. Теперь он руководитель общественных проектов в Администрации президента России. Недавно на Манежной площади запускал обратный отсчет до Интервидения. Именно Новиков курирует в АП звёзд шоу-бизнеса и деятелей культуры. Раздаёт методички, как говорить о Путине, войне, Украине и «ужасном Западе».
Он вызывает артистов «на ковёр», занимается давлением на артистов и распределением статусов иноагентов. Ну, кто еще как не он должен ставит оперы в одном из самых известных театров мира, где до войны спектакли ставили Ноймаейр, Форсайт и Гут.
Я понимала, что будет чудовищно. Но не настолько. На занавесе проецируются в буквальном смысле абзацы из методички. Сначала — традиционный прогон про Великую Отечественную, хотя в опере речь о событиях Первой мировой. Но у нас ВОВ давно сцеплена в тандем с СВО. Чтобы все помнили: нынешние солдаты «героически» продолжают дело своих героических, уже без кавычек, дедов. С одной только разницей: их деды защищали свою страну от агрессора, а эти — и есть агрессоры и захватчики.
И вот, когда зрители всё поняли про дедов, на занавесе появляется надпись: «В 2014 году хунта захватила власть в Киеве и начала репрессии против своих граждан. В ответ жители города и области провозгласили Луганскую Народную Республику. Вместо переговоров преступный киевский режим начал уничтожение Донбасса».
Занавес гаснет. И тут же — следующий абзац: «В феврале 2022 года армия России пришла на помощь жителям Донбасса, 8 лет сражавшимся за свою жизнь и свободу. В результате общенародного референдума Луганщина навсегда вернулась в состав России».
Зачем? Зачем ради этой отрыжки из подворотни ставить аж целую оперу? Это серьёзный, кропотливый, долгий и дорогой жанр. Зачем годами писать партитуру, разрабатывать мизансцены, репетировать с хором и оркестром? Зачем вам эта вся ненужная мишура?
Разгоните всех артистов и просто посадите на Исторической сцене Соловьёва, Симоньян, Красовского и Киселёва. Пусть два часа читают вслух методичку про «украинскую хунту» и «киевский режим». Ну хорошо, пусть читают под симфонический оркестр, которым дирижирует Гергиев.
Театр — это вам не телевизор. Телевизионная пропаганда по понятным причинам примитивная и прямая. Она должна прорваться в голову домохозяйке, которая одновременно варит суп, проверяет уроки у младшей дочери и выясняет с мужем, почему он опять пришёл с работы под шафе. Сообщение про хунту должно преодолеть все эти бытовые помехи, потому что встраивается в жизнь человека и приходит к нему в дом.
Но в театре зрителю ничего не мешает, он сидит в зале с выключенным светом и все его внимание сфокусировано на сцене. Человек сам пришел в театр, а не театр к нему. Он ничем другим эти несколько часов не занимается. Там используются другие инструменты и другой язык, театр физически влияет на органы чувств и работает на другом уровне. Театр не создан для абзацев про хунту и 8 лет Донбасса.
Я, честно, не понимаю, какая каша из червей должна быть в голове у людей, которые во время войны идут в Большой театр на Гергиева. Но даже они не заслуживают, чтобы им так смачно харкали в лицо.
20 июля опера «Семён Котко» будет транслироваться вживую повсюду — от кинотеатров до VK. Ни один проект Большого театра не получал раньше такой обширной дистрибуции. Но мы говорим о методичке, имитирующей оперу, поэтому всё логично. Новиков мыслит отчётами и KPI.
Надеюсь, оперу будут пиарить трэш-блогеры и Инстасамка через мессенджер Макс, который работает даже на парковке. И в преисподней.
Если серьезно, я такой боли от театра не испытывала, наверное, никогда. Я физически чувствую удушье и тошноту. За это время было уже все и со всеми, но это публичное издевательство и унижение, такое лоснящееся и смердящее, причмокивающее, это уже за гранью добра и зла. Нет войне.