Готов ли Путин к переговорам
На прошлой неделе в западных медиа, начиная с агентства «Рейтер» и далее везде, было очень много надежд, дескать, Путин не против остановить войну, если Украина признает границы по текущей линии фронта. Наблюдая за войной два с лишним года, можно зафиксировать определённый цикл. Путин, по мнению западной прессы, готов к переговорам примерно раз в три месяца. Поскольку сюжет этот повторяется из раза в раз, надежды из раза в раз расцветают, попробуем прикинуть, сколько под этими надеждами реальных оснований.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
Не нужно гадать, почему западные СМИ так цепляются за новости о возможной заморозке войны и готовы с серьёзным видом их обсуждать. Все хотят, чтобы это всё, наконец, закончилось. Украина хочет, все её западные союзники хотят, вменяемая часть путинского окружения тоже хочет, как и солдаты по обе стороны линии фронта, ведь нынешняя война – это ужас для всех, это жизнь в бесконечном ожидании, что завтра станет хуже. Это подспудное понимание, что конца и края происходящему не будет. Единственное, на что можно смутно надеяться – так это на то, что война хотя бы останется в прежних границах и с прежним составом участников, а не разольётся на всю Европу или дальше. Когда общее ощущение таково, людям сойдут любые новости, которые хоть как-то можно назвать хорошими, которые хоть как-то дают надежду. Путин допустил возможность, Путин не исключил вероятность, Путин намекнул, Путин повёл бровью не вправо, а влево. Из каждой ничего не значащей и ни к чему не обязывающей фразы делаются максимально далеко идущие выводы, мол, есть свет в конце тоннеля и какое-то разумное стремление диктатора прекратить то, что он своими же руками и развязал.
Ещё хуже, когда уважаемые издания ссылаются на источники в окружении Путина. Наверняка эти источники даже у них есть, но дело в том, что они хотят мира не меньше, чем журналисты, с которыми они разговаривают, и выдают за желаемое за действительное. «Да-да-да, мы точно слышали, он созрел, пусть Украина только сделает шаг – и он тут же упадёт в её объятия». Все, кто смотрит на Путина в ожидании каких-то примирительных шагов, ведут себя как люди, поражённые тяжёлым и неизлечимым заболеванием. Такие люди – лёгкая добыча для мошенников: у них забрали надежду, им врачи выдали приговор, измеряемый месяцами, больные и их семьи готовы отдать что угодно и кому угодно, во что угодно поверить, только бы вернуть призрак надежды.
Мы уже об этом говорили, надежда для человека бесконечно важна. Во всех правовых системах мира пожизненное заключение считается значительно более суровым приговором, чем даже очень большой, но измеряемый срок. Даже если тебе в 50 лет дали срок в 25, всё равно есть надежда. Есть надежда, что, пусть уже очень старым, очень больным от тюремных условий, но ты всё-таки выйдешь. Пожизненный же срок лишает тебя любой надежды увидеть белый свет, не перегороженный решёткой. Журналисты, по сути, сейчас торгует надеждой. Война идёт 28й месяц, в неё втянуты с обеих сторон не меньше пары миллионов человек. Видимо, где-то под пару сотен тысяч, учитывая гражданских, в ней с обеих сторон уже погибло, а, возможно, и сильно больше. Война изменила судьбу десятков миллионов людей и стала образом жизни двух огромных стран. С одной стороны, уже очень трудно представить себе мир без войны. С одним лишь календарём, где 27 мая – это просто 27 мая, а не 824й день войны. С другой стороны, повергает в настоящий ужас сама идея о том, что будет тысячный или даже двухтысячный день войны. Что те, кто в этой войне родился, при ней пойдут в школу. А те, кто встретил её ребёнком, успеют оказаться в окопе.
Но насколько бы страшно ни было представлять себе такую перспективу, давайте смотреть на вещи объективно. Ответим на два вопроса: есть ли у Путина мотивация и возможность закончить войну? Стоит ли обращать внимание на намёки и инсайды? В первую очередь, кроме невнятных инсайдов от неких источников, у нас нет ни единого объективного свидетельства, что Путин стремится хоть к какому-то замирению. Пока вся западная пресса дружно обсуждала намёки на возможные переговоры, по торговому центру в Харькове прилетела управляемая бомба. Когда кто-то начинает хотя бы думать в сторону мирных переговоров, причём на любых условиях, первая же его задача – это перевести войну в менее людоедское русло, хотя бы рутинизировать её, довести до состояния, к которому пришла война на Донбассе к моменту минских соглашений. Очень странная идея, что человек одной половиной сознания может хотеть мира. а другой хочет класть тысячи людей на штурм в Харьковской области, чтобы ещё чуть-чуть продвинуться по карте.
Странно было бы хотеть мира и самым варварским образом атаковать крупнейший город востока Украины. Чтобы любые переговоры могли состояться, у второй стороны должна быть политическая возможность их вести. Руины торгового центра, под которыми погребены мирные жители, возможности вести переговоры никак не способствуют. Украина ведь – это сложное большое политическое образование и тоже сторона гипотетических переговоров, переговоров, которые не могут быть между Путиным и Путиным, или там Путиным и Байденом, что бы там Путин о себе ни думал. У руководства Украины должна быть политическая возможность и политическая потребность для переговоров с Путиным. Не может так всё выглядеть, что президент Украины разговаривает с людоедом в момент, когда тот непосредственно поедает граждан его страны. Так что тут вопрос, чего Путин хочет, становится совершенно не единственным.
Если твои желания противоречат твоим действиям, то желания не имеют такого уж большого значения, и анализировать стоит не их, а действия. Путин с каждым днём эскалирует конфликт ,он бьёт по Украине всем, что у него есть, он всё больше платит солдатам, чтобы восполнять и наращивать свою армию, он де-факто стёр с лица земли Волчанск, его правительство сверстало, его парламент принял и он сам подписал федеральный бюджет с абсолютно рекордными расходами на войну. Из чего тут можно сделать вывод, что он собирается остановиться? И, главный вопрос, а зачем ему это? Ведь если ты своими руками выпускаешь из тюрем сотни тысяч опасных преступников и учишь их воевать, делать это ты можешь лишь с расчётом, что те никогда не вернутся при твоей жизни. А они не вернутся, пока война не закончится. Если ты выпускаешь не указ, не отдельный федеральный закон, а исправляешь прямо уголовный и уголовно-процессуальный кодекс затем, чтобы убийцу прямо с тёплого трупа можно было сразу отправить на фронт, ты собираешься воевать очень долго, вечно. Ведь ты фундаментально меняешь понятия о преступлении и наказании в стране, ты фактически уничтожаешь уголовное правосудие для обеспечения войны.
Если вся твоя экономика чем дальше, тем больше зациклена на государственные военные расходы, то вынуть из неё войну – это просто как выбить стул из-под висельника. Путин отправил воевать где-то под миллион человек. Закончить войну сейчас – значит вернуть их назад. Вернуть в страну, где их никто не ждёт, никто не будет им платить по 200 тысяч рублей в месяц, где их навыки по штурму домов никому даром не упёрлись. Мы об этом уже говорили, но тут надо повторить: пока война идёт, все те, кого Путин на неё отправил – уголовники, мобилизованные, контрактники – все они проблема Украины. Как только война закончится или хотя бы приостановится, они станут проблемой Путина. Это у него будет миллион людей с ружьями и в плохом настроении, которые будут искать применение полученным на фронте навыкам. С войны ещё толком никто не вернулся, единичные десятки тысяч, и всё равно мы видим рост насильственной преступности всех видов. Уже сейчас, что мы знаем по теракту в «Крокусе», у нас есть цветущий чёрный рынок современного оружия. Уже сейчас герои СВО – типичные фигуранты криминальной хроники.
Но то, что есть сейчас – это просто демоверсия того, что будет, когда война закончится и вернутся все. Путин боится собственной армии гораздо больше. Чем украинцев, и правильно делает: это сейчас популярного генерала Попова можно упечь в СИЗО, получив в ответ лишь глухой бубнёж в z-каналах. Можно ли будет поступить так, когда десятки тысяч его подчинённых будут шататься по Москве – большой вопрос. Военные перевороты и кровавые революции крайне редко случаются прямо во время войны. Во время войны армия другим занята, а вот когда армия вернулась, причём вернулась, что характерно, без особых побед, ещё и государство своё во всей красе увидела, когда солдат кормили помоями и слали в мясные штурмы – такая ситуация только ждёт своего вождя, своего генерала, который скажет: «Братцы, доколе?» И братцами будут не интеллигенты с Болотной площади, а люди, месяцы проведшие в окружении смерти. Силовая машина, построенная Путиным, рассчитана на тех, кого можно напугать дубинкой росгвардейца. Силовикам не по калибру те, кто готов ответить насилием на насилие. Вернувшийся с войны в Иваново контрактник не сможет найти работу, а его жена вместо 80 тысяч за пошив бушлатов будет получать 20 за пошив платьев. Такой контрактник – очень опасный человек. Которому нечего терять, и таких людей будет сотни тысяч.
Текущая ситуация для Путина может разрешиться двумя способами. Первый – он может остановить или заморозить войну прямо сейчас, получив все созданные им же проблемы прямо сейчас на свою же голову. Второй – тянуть войну до тех пор, пока это получается, желательно до собственной смерти, а с её последствиями оставить разбираться тех, кто Путина сменит. Всё, что мы знаем о Путине, указывает на то, что выберет он второй путь. Он всю свою политическую карьеру решал политические проблемы путём их пересиживания. Такая его жизненная философия: если проблема- не железобетонная балка, летящая на голову – то она сама как-нибудь рассосётся. Не через месяц, так через 10 лет случится какое-нибудь удачное чудо, и проблема решится сама собой.
Прямо сейчас война Путину сидеть на кресле не мешает, бывшие вагнеровцы по лужайке его дворца с автоматами не бегают, над его ближайшим окружением и их детьми угроза мобилизации не висит. Деньги на войну, как он сам думает, у него есть, а политических последствий от потока трупов в страну пока нет. С чего вдруг он будет что-то менять? С чего вдруг он будет предпринимать какие-то лихорадочные шаги в ситуации, которую он, по всей видимости, критичной не считает? Выборы он себе нарисовал, ему может казаться, что ближайшие пять лет вообще можно не переживать о политических кризисах. Более того, если в нынешнее время избрано подходящим, чтобы громить военное ведомство, то, видимо, полагает, что у него настолько всё прекрасно и так замечательно война идёт, что эти генералы с чиновниками ему не особо и нужны. Если вам кажется, что даже лояльность военного ведомства не особо нужна, если кажется, что можно спокойно навести шороха среди генералов, значит, вы вообще не считаете войну проблемой, значит, ею в текущем режиме может заниматься бухгалтер Белоусов.
Надежды юношей питают, отраду старым подают, вопросов нет. То, что весь мир продолжает надеяться на стремление Путина закончить войну, не делает всех надеющихся глупцами. Все эти обсуждения возможного замирения говорят лишь о том, что мир остался нормальным, что все те западные журналисты, которые цепляются за надежду, верят в саму возможность мира. Верят, что у Путина те же рассуждения, что и у них. Ведь логично, он явно не добился целей, которые поставил два года назад. Самым разумным было бы поискать возможность как-то, ну, закончить всё это.
Сложно поверить, что война уже давно не ведётся с целью победить, она ведётся с целью воевать. Война для Путина самоценна, и нам не надо залезать в его голову. Достаточно того, что говорит его пропаганда. А та говорит: «Россия всегда воевала плюс-минус со всеми, когда перестала – её тут же все обманули и решили развалить. Мол, единственный шанс сохранить страну – погрузить её в состояние перманентной войны. Это не самая приятная для нас всех реальность, но её нужно принять. Война – это теперь неотъемлемый компонент режима Путина, на войну сегодня невозможно повлиять извне. Только перемены в России, трансформация или конец текущего режима, демократизация страны могут войну эту закончить. Это просто факт, и с ним стоит смириться, если мы не хотим жить в иллюзиях и раз в три месяца выходить с одними и теми же заголовками, что Путин готов к переговорам, которые будут забыты прямо через неделю. Люди будут сохранять надежду, это правильно, будут регулярно гадать по выражению лица Путина и улавливать сигналя из Кремля, но всё это максимально далеко о реальности. И, как летом 2022говорили, что Путин уже вот-вот готов к переговорам, как говорили и осенью – так говорят и теперь.
Давненько мы не давали советов диктаторам, но тут он к месту. Граждане диктаторы, если вдруг так получилось, что по какой-то невероятной гипотетической причине вы всё-таки решили не только для заголовка «Рейтера», но и на самом деле начать переговоры о мире, то начните с того, чтобы вновь стать субъектом переговоров. В вашей власти – перевести войну в такую стадию, где она перестанет быть ежедневным апокалипсисом для той страны, с которой вы собираетесь договориться. Прекратите кидать бомбы и ракеты по городам, прекратите класть своих солдат в кровавых штурмах только для того, чтобы выиграть полпикселя на картах и прекратите любой ценой стараться убить как можно больше людей с другой стороны. Очень сложно вести переговоры с человеком, который каждый день подкрепляет репутацию маньяка. Когда люди видят детей, которых достают из-под завалов жилого дома, то ждут от своего руководства только одного: превратить страну в крепость и отбиваться до последнего патрона. Мы знаем примеры, когда война превращалась в вялотекущую возню, где все заняты, потенциально опасная армия домой не едет, но ничего особенного не происходит. Остальная страна, с которой есть идея переговариваться, за пределами фронта живёт вроде как в мире, и уже через некоторое время может быть заинтересована эту самую линию фронта ликвидировать. Короче говоря, когда вы сделаете так, когда люди будут новости о войне читать, а не видеть из своего окна, это будет очень важный шаг для начала разговора, коль уж собрались. До завтра!