Ещё один генерал арестован. Есть ли неприкосновенные внутри системы?
Бывший командующий 58й общевойсковой армией генерал-майор Иван Попов вчера был задержан и арестован по делу о мошенничестве. За последние дни это далеко не первый человек в больших погонах, угодивший в СИЗО, но всё же уделим ему внимание.
Чтобы понять, имеем ли мы дело с тенденцией или с единичными случаями, достаточно посмотреть, как часто подобное происходило в прошлом, видели ли мы хоть один случай ареста высокопоставленного военного или чиновника Министерства обороны до того, как Путин переназначил себя президентом? Не было такого даже в таких вопиющих случаях, когда Пригожин потребовал отдать ему министра обороны Шойгу, а замначальника Главного управления Генштаба, глава военной разведки генерал-лейтенант Алексеев ему на это ответил: «Да забирайте конечно». В любой армии мира такое поведение называется не иначе, как изменой. Более того, раньше генерал мог полностью провалить операцию на целом направлении, как Лапин, мог запятнать себя крепкой дружбой с мятежниками, как Суровикин или Мизинцев. И в общем-то, две худшие санкции, которые могли для таких генералов наступить, либо тихая почётная отставка, либо отправка в Генштаб или Сирию на номинальную должность.
Раньше существовал консенсус, что российский генерал – лицо неприкосновенное, что, если его и наказывают, то делают это максимально не публично и уж точно без привлечения уголовного кодекса. А что мы видим сейчас? С 23 апреля менее, чем за месяц со дня задержания Тимура Иванова уже третьего человека в генеральском или приравненном к нему ранге ярко и с большой помпой отправляют на нары. После самого Иванова за ним вслед отправился замначальника управления кадров Минобороны генерал-лейтенант Кузнецов, вчера бывший командующий 58й армией генерал-майор Попов. Когда в течение двух с лишним лет ни одного высокопоставленного военного у вас не наказывали, а тут вдруг генералы стали отлетать в СИЗО почти каждую неделю, то это никакая не случайность – это настоящая кампания чистки.
Фигура Ивана Попова интересна тем, что, в отличие от прочих жертв последнего месяца, Попов не имеет никакого отношения к команде Шойгу, приведённой им из МЧС и Московской области. Попов – кадровый армейский офицер, который за 30 лет на службе прошёл путь от лейтенанта до генерала, от командира взвода до командующего армией. Собственно, должность командарма и генеральские погоны Попов получил уже на нынешней войне, причём парадокс в том, что отправился он на повышение после хаотичного бегства российской армии из Харьковской области осенью 22 года, которое сам Попов как раз и организовывал. Но сомнительные заслуги, которые привели Попова в кресло командующего армией – не главное, что мы о нём знаем. Главное, что генерал Попов – единственный генерал, открыто выступивший против армейского начальства в ходе этой войны. Бывший командующий той самой 58й армией, более известный как алкодепутат Гурулёв из эфиров Владимира Соловьёва, в июле прошлого года вдруг выложил в своём телеграм-канале аудиосообщение Попова к своим подчинённым.
«Поэтому честно вам говорю, возникла ситуация сложная со старшим начальством, когда надо было либо смолчать и смалодушничать, и сказать, что они хотели услышать, либо назвать вещи своими именами. Также поднял ещё рад других проблем и выставил это на самом высоком уровне, откровенно, предельно жёстко. В связи с этим, видимо, старшие начальники почувствовали во мне опасность какую-то и стремительно за один день световой состряпали приказ, министр обороны выделил распоряжение, и от меня избавились».
На записи, которая явно не должна была стать достоянием общественности, генерал рассказывает о своём отстранении с поста командующего армией. Причина тому – откровенный доклад Герасимова о положении дел на фронте. В ответ на просьбу Попову провести хотя бы ротацию тех, кто служит на первой линии, Герасимов назвал его паникёром и отстранил от командования. Скандал тогда был эпичный. Глава генсовета «Единой России» Турчак публично обвинил Гурулёва в том, что тот сделал из генеральского обращения политическое шоу, а сам Попов стал легендой z-телеграма как пример командира, которому не плевать на жизни своих подчинённых и он не боится говорить об этом начальству в лицо.
Что тогда в башке щёлкнуло у Гурулёва – вопрос, на который у нас нет ответа, явно ничего такого делать публичным не планировалось. Очевидно, какая-то солидарность с тем, кто ныне занимает ту должность, на которой ты сам много лет отсидел. Видимо, даже у самых мерзких персонажей где-то в глубинах организма бывают признаки человечности какие-то. Таким образом, Попов не попадает в схему, к которой мы в последние месяцы привыкли, происходящее с ним – не часть зачистки кадров бывшего министра обороны, тут ни при чём ни зачистка аппарата министерства в целом, ни передел финансовых потоков. Это персональная расправа над генералом, над которым уже совершили расправу, который уже год как де-факто безработный. Более того, генерал этот прославился тем, что лишился должности благодаря конфликту ровно с той верхушкой Минобороны, которую сейчас громят. На первый взгляд, всё довольно нелогично, но на самом деле очень даже.
Эпоха передела и турбулентности – это время, когда можно если не всё, то многое из того, что ещё вчера было нельзя. Например, вы хотите посадить генерала, который охамел, возомнил себя Бонапартом, стал какие-то обращения записывать и вообще счёл себя настоящим военачальником вдруг, а не безымянным чиновником. В таком случае, наверное, не так уж и хорошо его прямо сразу запихивать в кутузку, ведь тогда всё будет выглядеть так, будто генерала-правдоруба наказали за то, что тот заступился за простых солдат, то есть, будет выглядеть скверно. С другой стороны, когда генерал уезжает в СИЗО в общем вагоне с половиной верхушки Минобороны, его персональное дело будет не столь заметно.
В этом и есть главное свойство репрессивной кампании, это время, когда можно реализовать все давно принятые решения, момент, которого дожидались папочки с компроматом, когда изголодавшую по добыче силовую машину можно досыта накормить. Тем более, что сигнал, подаваемый генералитету, не стареет. Нет такого человека, который не понимает, за что именно Попов отправился за решётку. Он отправился туда за то, что охамел, потому что решил, будто у него могут быть своё мнение и своя субъектность. Эта нехитрая причина будет всеми воспринята верно. Но ошибочно думать, что, если вы большой государственный чиновник, особенно в Минобороны, но не только, но не записывали никому при этом обращений, то вы в безопасности. Ни в какой вы не в безопасности. Важное свойство репрессивной компанейщины в том, что при ней вся силовая машина понимает: вот сейчас стало можно.
Совершенно необязательно этот нехитрый месседж формальным образом спускать по вертикали. Просто силовики живут в той же информационной среде, и они читают те же самые новости, и видят, какой идёт погром. Ну и понимают: сейчас-то пора. Московская область не сегодня-завтра вообще останется без начальства, там сажают всех, до кого можно дотянуться. Аресты идут и по другим регионам. Короче говоря, тут можно определённо сказать, что мы угадали. После выборов наша дорогая система покажет кузькину мать всем, кто думал, что он для неё ценен и незаменим. Все, кто думал, что уж в военное-то время людей в больших погонах трогать не будут, вот-вот столкнутся с реальностью, которая им не понравится. Основа системы – не армия совсем, а силовики, аппарат репрессий. Этот аппарат нужно кормить. В процессе его кормёжки совершенно не важно, до какой степени вы были лояльны или полезны, насколько вы были популярны в войсках, это, скорее, наоборот, обернётся проблемой. Силовая машина хочет переваривать людей, это единственная её функция. В связи с экстренными обстоятельствами, в связи с войной, она на какое-то время переключилась на обычных граждан невосторженных взглядов, но, во-первых, граждане эти быстро закончились, кого смогли посадить – посадили, остальные уехали, во-вторых, с обычных граждан ничего не поимеешь кроме статистики, их посадкой места не освободишь, денежку в пользу нужных людей не перераспределишь.
У каждого, кто попадёт под нынешнюю репрессивную кампанию, будет какая-то своя история. Кто-то воровал не по чину, кто-то воровал по чину, но пришло время воровать другому. Кто-то нажил себе врагов, кто-то слишком громко и слишком много высказывался. Под одну из этих категорий подойдёт любое должностное лицо начиная с главы муниципалитета или муниципального департамента, а значит, никто не должен чувствовать себя в безопасности.
Одно удовольствие сейчас, конечно, наблюдать за реакцией z-каналов на арест Попова. Неумная радость, которую породило задержание Тимура Иванова, надежда на перемены к лучшему с их точки зрения, приходу в начальство настоящих боевых генералов – всё это сменилось фрустрацией. Дескать, товарищ Путин, произошла чудовищная ошибка, взяли не того, он же не воровал, это другие воровали и врали, а он-то был против. Прямо такая совершенно детская наивная обида на несправедливость. Они же думали, что весь смысл существования российского государства в том. Чтобы воевать до победы, воевать как можно лучше и эффективнее. Думали, что после выборов разгонят всех этих нерадивых чиновников и назначат радивых, а оно вона как получается, что силовая машина, оказывается, работает лишь по собственной логике, и содержат её не для того, чтобы Киев брать, а чтобы власть сохранять.
В таких случаях есть странное сближение между z-телеграмом и теми, кто обеспечивает работу этого режима, раз за разом становясь его жертвами. Ведь самый последний z-военкор, который сегодня пишет слёзные посты о генерале Попове и самый большой чиновник в деле о взятке похожи в одном своём заблуждении. Они искренне считают, что для системы есть свои и чужие, что чужих никогда не жалко, чужие – это те, кто выступают против войны, выходят на митинги, распространяют ЛГБТ-пропаганду своим фактом существования просто своего. Чужие ходят с цветными голосами, чужие не хотят не то, чтобы маршировать строем – но даже не хотят в этот строй вставать и отговаривают других по мере возможности. Репрессии к этим людям, разного рода иноагентам, формальным или фактическим, в такой логике приветствуются и одобряются.
Но есть же свои, те, которые войну ведут, Мариуполь восстанавливают, регионами управляют, все те, без кого этот режим вроде бы и вовсе невозможен. Каждый из этих своих вполне искренне убеждён, что он свой, сто его-то точно не тронут, что звериный оскал направится куда угодно, только не в его сторону. Но каждый раз им приходится убеждаться: такого не бывает. Не бывает, что для врагов у нас расправа, а для своих закон и правовое государство. Права, в отличие от привилегий, бывают либо для всех, либо ни для кого. До них, видимо, не доходит, что смерть Алексея Навального – это очень плохая новость и для них, ведь режим, готовый так легко расправиться с людьми, готов легко расправиться именно что с людьми вообще, а не только с врагами. Вчера враги одни, сегодня назначат кого-то других. Вчера, чтобы впасть в немилость, нужно было состоять в оппозиции, а сегодня достаточно лишнего в войсе наговорить. Это неважно. Важно, что система ищет врагов, а если ищет, то найдёт.
Поразительно, конечно, насколько люди умудряются не улавливать причинно-следственных связей и закономерностей. Поразительно, как они смотрят на каток, который едет по их коллегам, по людям их круга, и вместо того, чтобы бежать, куда глаза глядят, продолжают этот каток заправлять и обслуживать. Всем, кто обеспечил Путину переназначение на новый срок, который вот так начинается, стоило бы задуматься, если осталось чем. Вы же Путина переназначили не тому, кто сидит за границей и пытается просвещать и информировать граждан через Youtube. Вы его назначили не мне, вы его назначили себе, на свою дурную башку. Мы далеко, а вы рядом, под самой рукой. Под рукой, которая, может, и не сегодня, может, и не в этом репрессивном цикле, но рано или поздно, и совсем не очень-то поздно оторвёт вам место, которым вы как бы думали.
Мы не собираемся тут проводить никаких параллелей с 1937 годом, с большим террором. Совершенно неуместно об этом всём говорить, потому что аппарата массовых репрессий сейчас нет и не предвидится. Но есть одна важная истина: те, кто готовили и управляли аппаратом массовых репрессий, делали это против чужих, против условного профессора, которому сошьют дело об измене родине, против заводского рабочего, расстрелянного за саботаж, для городского служащего, арестованного за анекдот. Но чисто статистически, в десятки раз опаснее было быть не рядовым профессором, рабочим или служащим, гораздо опаснее было сидеть рядом с товарищем Сталиным. Именно в его среде ближайшего окружения репрессии были не массовыми, а практически поголовными, именно у чекиста, который радостно пытал профессора, было гораздо больше шансов после очередной чистки быть запытанным до смерти, чем у другого профессора. В репрессивных режимах создаётся иллюзия, что близость к власти – это страховка, гарантия, безопасность. Но на практике, в первую очередь пойдут по тем, кто рядом. На практике жизнь эта – в пасти крокодила. До завтра!