Элиты при Путине
Существует политический жанр, который сегодня почти полностью исчерпал себя, не потому что им перестали заниматься, а потому что на фоне всего происходящего он уже не производит большого впечатления. Я говорю о больших антикоррупционных расследованиях, на которых Алексей Навальный преодолел путь из популярного блогера в лидеры российской оппозиции. Но сейчас всем кажется, что, пока убивают людей, а на города падают бомбы, коррупция – не самый серьёзный вопрос на повестке дня. И отчасти это так и есть. Более того, тотальная коррупция разложила не только российское государство в целом, но и его армию. Воровство, враньё очковтирательство на всех уровнях – это факторы, которые остановили российскую армию на пути к Киеву уж точно не хуже Джавелинов. Но надо помнить очень простое обстоятельство: да, коррупция остановила путинские танки, оставила его солдат без снарядов, топлива, еды и планов местности. Но именно коррупция этих солдат туда и отправила, именно коррупция породила тот режим, который сейчас массово убивает людей в соседней стране.
Срочный сбор
Поддержите команду «Эха»
Российские солдаты гибнут во имя коррупции. Чтобы объяснить, как это работает, давайте объясним главный символ коррупционного обогащения из расследований Навального, дворец. Так уж вышло, что ни один российский казнокрад не может обойтись без постройки персонального Лувра в глубоком лесу. Кажется, что это не так уж важно, просто особенность поведения казнокрадов. Но на самом деле, это очень существенная особенность, ведь дворец никогда в истории человечества не был просто архитектурной формой. Он всегда производная от государства и его отражение.
У Навального было много расследований, но первое, которое по-настоящему выстрелило, расширило его узнаваемость на всю страну и повлекло настоящий политический кризис, а также похоронило репутацию целого действующего премьер-министра. Это, конечно, расследование про Дмитрия Медведева. Дмитрий Медведев огородил себе целый квадратный километр возле крошечного городка Плёс в Ивановской области. Многие уже успели забыть, но жёлтая уточка, плотно ассоциируемая ныне с Навальным и ФБК, появилась именно тогда, потому что помимо запредельных по площади строений и инфраструктуры, включающей лыжный спуск, вертолётную площадку и станцию спецсвязи, во внутреннем прудике команда Навального обнаружила домик для уточки.
Но усадьба Медведева, пусть и поражала своими масштабами, ни в какое сравнение не идёт с тем, что позже обнаружилось у Владимира Путина. Целый засекреченный мыс на черноморском побережье, вокруг которого установлена бесполётная зона. На территории имеется собственная ледовая арена, церковь и масса других построек, главная из которых – тот самый дворец площадью 17 тысяч квадратных метров. Дворец, строившийся как минимум 15 лет. Его насытили всеми атрибутами роскоши с точки зрения советского курортника, почти приблизили к идеалу дагестанской шашлычной. Тут тебе и кальянная со стриптизом, и комната грязи, и аквадискотека. Потрясающий образчик традиционного романтизма с закосом под Италию. Никто до Путина не строил вип-сауну такого масштаба. Но построили всё убого, главного вора в стране попросту обокрали. Даже вентиляцию забыли продумать, и всё это имперское величие бандюка из девяностых поросло плесенью. В итоге всю позолоту и эксклюзивную плитку пришлось начисто отдирать и строить заново.
Было ещё много всего. Мы увидели, как живёт Шойгу, вот так вот. Как живёт почти каждый российский министр, как живут российские генералы. Всякий раз было одно и то же: тысячи позолоченных квадратных метров египетского отеля all inclusive на три звезды для семей среднего достатка.
То, что понастроили себе Путин и его окружение, в корне неверно сравнивать с Версалем, с Зимним и с любым сооружением, которые мы привычно называем дворцами. Да, внешне они могут быть похожи, в отдельных случаях превосходить исторические образцы по метражу и позолоте, но функции у этих зданий совершенно разные. Королевский дворец – это не жилая постройка. Да. Там находятся помещения для королевской семьи и придворных. Главный смысл не в этом. Дворец для традиционно монархического устройства власти – это символ государства. Это церемониальное учреждение, где проходят все официальные мероприятия. Место, где творится придворная политика. Где плетутся интриги, складываются альянсы и союзы. Жизнь во дворце видится комфортной и роскошной только тем, кто о них в сказках читал. Дворец – это храм государства. Все его служители, включая короля, всегда друг у друга на виду. У короля не может быть никакого личного пространства, потому что король – не человек, а институт власти. Его состояние здоровье, отношения в семье и вне её, происхождение его детей – всё это вопросы политические. Постель августейшей семьи не может быть приватной территорией, ведь если король к королеве не проявляет интереса или физически не способен его проявить, а потом королева каким-то образом беременеет – над государством тут же нависает угроза раскола и гражданской войны, потому что ставится под вопрос главная опора легитимности: право крови. Как следствие, дворец не может стоять в глухом лесу, окружённый шестиметровым забором и километрами зоны отчуждения. Дворец не может быть секретным, Дворец – физическое воплощение государства для подданных, символ монархической традиции, на которой всё держится. Для главных же обитателей, августейших особ, жизнь во дворце сродни круглосуточной работе, которая начинается с рождения, проходит под взором сотен глаз и не заканчивается до самой смерти. Жить во дворце так же удобно, как высиживать многочасовые церемониальные мероприятия в церемониальном облачении. Совсем неудобно, но надо, потому что того требует легитимность. В секретном же дворце может жить только секретный король, само по себе оксюморон, ведь если о твоём существовании никто не знает, то ты не можешь иметь никакого политического веса и значения.
С тех пор, как традиционная легитимность и монархическое правление в большинстве стран сняли с повестки дня, дворцы перестали выполнять свою основную функцию. В лучшем случае, они стали музеями или административными зданиями. Но в режимах типа российского произошёл своеобразный ренессанс самого понятия «дворец». Дворец в коррумпированных автократиях – тоже важный институт, но выполняет он совсем иную роль: он привязывает своего обладателя к режиму.
Дворец – это того рода актив, который имеет ценность только для того, кто его себе построил. Это то, что можно купить, но нельзя продать. Дворец – как детский рисунок. Если это рисунок вашего ребёнка – для вас он очень дорог. Вот только рыночной цены у него нет. В разы более скромные подмосковные домики ценой в жалкие 20-40 миллионов долларов годами висят на рынке объявлений, теряют в цене половину и более – и всё равно никому не нужны. Они постепенно ветшают, растаскиваются собственным персоналом и местными воришками и приходят в полную негодность. Такими мрачными памятниками былого тщеславия полны все блатные шоссе на запад от Москвы. Думаю, многие из вас видели эти готические краснокирпичные замки девяностых, где уже давно нет жизни, только амбразуры выбитых окон, как в ужастике. Причина проста до безобразия. Если уж ты кушать не можешь и белый свет тебе не мил без тысяч квадратных метров железобетона на участке в сто гектаров, если ты мечтаешь жить в общаге, где тебя будет окружать целая рота обслуги, если ты готов платить за коммуналку средний бюджет муниципального образования, то построишь себе собственный дворец сам. Зачем тебе чужое представление о прекрасном? Зачем золотой унитаз, на котором уже сидели? Для того что ли ты нафабрил этот миллиард, чтобы блуждать в чужих коридорах, чтобы бассейн не такой, чтобы русская баня, а не финская, чтобы комната грязи, а не шубохранилище? За этим что ли всем?
Итак, коррупционеры строят себе огромные дворцы. Такого рода имущество очень важно для авторитарных режимов. Настоящие деньги, честно заработанные или даже сворованные, но как-то превращённые в настоящие деньги, могут быть превращены в ликвидные активы, вроде акций западных компаний, с которыми можно сделать что угодно, спрятать в слепом трасте, быстро продать, завещать детям. Имея такие активы на руках, можно быстро и незаметно сбежать. Но те же деньги, вложенные в дворец, превращаются в настоящее ярмо на шее. Ярмо, которое не вывезешь, не продашь, и детям не оставишь. Всё, что ты можешь с ним делать – некоторое время представлять себя диснеевской принцессой, живущей в роскошном замке. И ты будешь держаться за режим, который дарит тебе это ощущение, ведь кроме ощущения, больше ничего нет. Ты этим имуществом де факто не владеешь, ты им пользуешься постольку, поскольку этот режим существует и разрешает тебе им пользоваться. Сменится режим, даже необязательно будут дворец у тебя физически отбирать. Без доступа к бесконечным государственным ресурсам никаких денег не хватит его содержать. А если впадёшь в немилость – всегда понятно, где тебя найти, никуда ты не денешься. Ну представьте себе, что завтра даже совсем не Медведев, и совсем не поместье в Плёсе, какой-нибудь скромный замминистра решит продать свои скромные 900 квадратных метров в Жуковке. Тут даже самые слепые на свете чекисты обратят внимание, что такой интересный лот возник вдруг на «Циане». И тут возникнут вопросы, а что это ты, дорогой Спиридон Михалыч, решил тут распродажу устроить? Вон и Бентли твоя вроде на продажу выставлена, и квартира на Остоженке. Уж не собрался ли ты навострить лыжи?
Естественно, никто специально не выстраивал такую архитектуру коррупции, просто все эти выходцы из коммуналок и рабочих общежитий, полжизни отстоявшие в очереди за гречкой, хотят наскрести позолоченного кафеля и шестиметровых потолков, наесться трюфелей и напиться «Дом Периньон» за пять предыдущих поколений. Они по собственной инициативе обращают наворованное в пышную роскошь, устраивают фестиваль безудержного потребления здесь и сейчас, не заботясь о будущем. Потребность этих людей жрать двумя руками в три горла, купаться в монетах, как Скрудж Макдак – это одна из несущих опор режима. Режим даёт возможность воровать, но плоды воровства намертво привязывают вора к режиму.
Сложнее всего бывает поверить, что у глобальных последствий могут быть страшно примитивные, совершенно несопоставимые по масштабу причины. На этом, собственно, основаны все теории заговора. Человеку просто непросто принять реальность, в которой крупнейший теракт в США устроил какой-то бородатый хрен, скрывающийся то в горах, то в пустыне. Где Бен Ладен, а где катастрофа в Нью-Йорке?
Вот перед нами война, в которой погибло больше ста тысяч военнослужащих с обеих сторон, и неизвестно, сколько гражданских. В Украине стёрты с лица земли целые города, российская территория каждый день под атакой, весь развитый мир пытается отрезать Россию от капиталов и поставок. Миллионы людей стали беженцами, жизнь десятков миллионов изменилась навсегда. Мы получили последствия, которых не разгребём за всю свою жизнь. Очень сложно поверить, что первопричина всего этого кошмара настолько несопоставима с последствиями. Всегда хочется думать, что кто-то там Ильина начитался, Дугина наслушался, русской идеей зародился, империю пошёл реставрировать.
Очень сложно поверить, что всё это случилось и продолжается по одной-единственной причине: потому что кучка людей очень хотят ещё немножко пожить как Рапунцель. Жить они так будут ни днём дольше, чем сохранят свою власть. А власть им нужна только для потребления, переходящего в патологическое мотовство. Очень сложно поверить, что все эти атрибуты безумной роскоши, которую находил Навальный и другие расследователи – это не побочны эффект, но смысл жизни нашего режима. Что за это Путин готов убивать. Но, исходя из того, что мы знаем о клептократических режимах – всё так и есть. Максимально неприкрытая, максимально демонстративная коррупция – это фундамент режимов, подобных нашему. Коррупция сплачивает элиты, делает элиты максимально зависимыми от одного человека и перекрывает возможность для любых возражений и дискуссий внутри этих элит. Человек, который украл миллиард и построил на него дворец, никогда не станет возражать тому, кто позволил этот миллиард украсть. Он сделает всё возможное для того, чтобы режим продолжал существовать, даже если сохранение режима означает катастрофу – ведь катастрофа случится когда-то в будущем, а за свои возражения ты ответишь здесь и сейчас.
У путинского режима нет большой идеи. Ни мировой коммунизм построить, ни империю возродить, ни жизненное пространство расширить. У него нет вообще никакого будущего. Просто очень хочется продлить это прекрасное мгновение, где ты, полное ничтожество, чисто случайно дорвавшееся до власти и денег, живёшь как в диснеевской сказке. Отсюда, кстати, и такая агрессия. Путинское окружение понимает, не может не понимать, что всё это очень ненадолго, что их имущество – это не их имущество, а что-то вроде ставки на то, что конкретный упырь на восьмом десятке лет жить будет вечно и вечно будет править, вечно будет всё это обеспечивать. Ставка эта не может сыграть по определению, и всем это понятно. Когда ты понимаешь, что твой статус, твои деньги, твой образ жизни, безопасность – всё очень временно и очень эфемерно, что это всё – ничто, которое защищено ничем и может закончиться в один день – в такой ситуации ты будешь готов на всё, лишь бы этих дней было чуть-чуть больше.
Коррупция никогда не даст Путину выиграть что-то в этой войне. Коррупция режим погубит – но именно коррупция этот режим построила и развязала эту войну. Правят Россией не тоталитарные вожди, правят мелкие и трусливые жулики, которые ни перед чем не остановятся – лишь бы спасти наворованное и собственную шкуру.
До завтра!