Должен ли я объяснять всё это автору романов «Обитель» и «Санькя»?
Захар Прилепин постоянно поминает меня. Не как живого человека, мы никогда с ним не встречались.
А как «имя нарицательное» — образ столь нелюбимой им либеральной культуры, проникшей так глубоко в поры креативного класса, что переход его на военные рельсы не представляется возможным.
Прилепин скорбит, что «культура не замечает СВО». Не производит на потоке необходимые, по мнению писателя, фильмы и спектакли о войне в Украине.
Прилепин дает объяснение столь беспокоящей его тенденции. Россия, по его убеждению, долго создавала определенную систему культуры и делала это с определенными целями.
«Какие это цели были? Вписаться в просвещенный мир либерально-буржуазного западничества. Стать его неотъемлемой полноценной частью. Отринуть все грехи русско-советского прошлого.
Милитаризм разнообразный, все эти наши войны, которые мы затевали с теми или иными целями. Покаяться за все эти вещи. И войти полноценно, с виноватым лицом желательно, в европейский мир.…мы торговали плохими новостями из России…
…Ни одного нет, черт побери, ни одного американского, французского или британского фильма, где основная мысль в том, что твоя страна — зло, насилие и издевательство, но вопреки этому ты все равно идешь и любишь свою родину.Вот мы создавали эти институции и эти механизмы они таким образом ходят, таким образом глядят, таким образом вот получают премии и все остальное они делают таким. Они не могут, созданные для этого, там нельзя переключить две настройки и Роднянский превратится в анти-Роднянского, а Алла Борисовна Пугачева — в другое что-то…»
Как ни странно, но со многим согласен. Просто отношусь ко всему сказанному иначе.
Верю, что культура бывает только гуманистической. Проникнутой сочувствием и состраданием к человеку.
Не к государству, а к человеку. К государству — это идеология, пропаганда, что-угодно, но никак не искусство.
Гуманистическая, то есть — человечная, культура не может поддерживать и оправдывать империалистические неправедные войны. Кровь и унижение других народов. Такая культура не может не видеть их страданий и обид.
Подлинная культура не может поддерживать или просто не замечать и репрессий инакомыслящих, подавления несогласных, цензуру и произвол власти в собственной стране.
И так происходит, конечно, не только в России. Американский кинематограф и литература жестко осудили войны своего правительства во Вьетнаме, Ираке, Афганистане. Эта критика спасла репутацию США и сохранила моральный стержень общества. По крайней мере, значимой его части.
Не было ни одного современного фильма во Франции, Великобритании или Бельгии, которые бы не были критичны по отношению к своему колониальному прошлому.
Ни одного немецкого фильма с оттенком гордости за «мощь немецкого оружия» в XX веке или тоски о «сильной Германии».
Никто не ждал «плохих новостей» из России. Из нее, как и из всех (!) прочих стран, ждали лишь честных художественных свидетельств о времени и о себе.
Не лживых официозных самовосхвалений, но правдивых (!) человеческих историй, понятных во всем мире. Во всем огромном и очень неблагополучном мире.
Не может подлинная культура не рефлексировать катастрофу революций, гражданских войн, ГУЛАГа. Иначе будет возможно их повторение.
Признаки чего мы сегодня и наблюдаем.
Не может культура не видеть несправедливости и бесчеловечности тоталитарного режима. Иначе не добиться другого, более справедливого и честного.
Должен ли я объяснять все это автору романов «Обитель» и «Санькя»?
И о каких ещё «культурных институциях» так печется Прилепин? Есть же главная — Администрация Президента. Она составляет списки. И наградные, и «черные». Кому-то дает деньги и награды, а кому-то — запреты на профессию. Нравится ли это писателю, замеченному, поддержанному и оцененному либеральной критикой и либеральными же читателями?
Впрочем, что это я взялся всерьез объяснять азбучные вещи… Все же всем давно известно. Еще со времен Пушкина:
«И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я
Свободу
И милость к падшим призывал».