Деньги на войну берут из банков. Предпосылки большого кризиса
Россия тратит на войну очень много денег, намного больше, чем может. И это интуитивно давно понятно. Но в последние годы создалась иллюзия, что будто бы все эти расходы бюджету и в целом российской экономике нипочём, что всё только растёт, цветёт и пахнет. Санкции и война будто России только выгодны. В эту иллюзию вложено много денег, поддерживать её всё сложнее. Давайте сегодня обсудим, как она создана, какие в России реально расходы на войну, откуда путинская система берёт деньги, и что будет, когда по этим счетам всё-таки придётся платить.
Мы уже пару лет упорно повторяем: реальные расходы на войну сложно не то, что посчитать с какой-то приемлемой точностью, но даже просто прикинуть. Расходы федерального бюджета по статье «Федеральная оборона» — это даже не половина, это просто условная цифра, которая показывает, сколько денег получает непосредственно Минобороны. Миллионы рублей, выплачиваемые регионами за подписание контракта, в этой сумме, например, не учитываются. Они идут из региональных бюджетов, зашиты в субсидиях и региональных кредитах. А ещё есть льготные субсидируемые кредиты оборонным предприятиям, они же не просто так стали льготными, не потому что банки внезапно так расщедрились, нет. Всё, что не платят предприятия ОПК – платит кто-то другой. И этот кто-то – российский федеральный бюджет. Когда путевого обходчика из РЖД забрали на войну, и РЖД вынуждено искать нового за большие деньги, это что, не расходы на войну?
А ремонт пострадавших от обстрелов нефтебаз, закупка танкеров для теневого флота, оплата посредников для серого экспорта и импорта, как это назвать иначе, чем расходы на войну? Война так устроена, что, когда ты увеличиваешь военный бюджет на миллиард, как минимум, ещё один миллиард, а, скорее всего, больше, будет размазан по другим расходным статьям. Этим расходы на войну отличаются от любых других. Если ты вкладываешься в какое-то благо, то тем самым ты на чём-то экономишь. Ты вкладываешься в здравоохранение, и, как результат, люди дольше живут, дольше работают, а ты получаешь больше налогов и понесёшь меньше социальной нагрузки. Вложишься в образование – получишь более квалифицированный персонал, который, опять же, будет больше и лучше работать, больше зарабатывать и больше налогов платить. Соединишь мостом два города – перестанешь субсидировать пассажирские перевозки вокруг реки. Инфраструктура, человеческий капитал, безопасность – все эти расходы не в минус, а в плюс.
С войной всё иначе. Каждый рубль, ушедший на войну, потрачен на то, чтобы причинить вред. Ты заплатил несколько миллионов рублей новому рекруту, чтобы грохнуть его в окопе. Оставить овощной склад без сторожа, а детей без отца, жену без мужа. Из семьи, где было двое работающих взрослых, которые как-то худо-бедно содержали себя и детей самостоятельно, ты потратил несколько миллионов рублей и сделал из такой семьи мать-одиночку с тремя детьми, которая очень быстро потратит похоронные выплаты на улучшение жилищных условий, но дети-то будут хотеть кушать каждый день и дальше, и ближайший десяток лет пособиями и льготами придётся их как-то содержать.
Расходы на войну можно сравнить с расходами на наркотики в индивидуальном измерении. Каждый рубль, потраченный на героин, кокаин или мефедрон, заставит потратить в будущем сильно больше на реабилитацию и лечение. Ещё одно негативное свойство военных расходов – это постоянных их рост по признаку снежного кома. Мы постоянно об этом тоже говорим. В 22 году на Украине наступал готовый танк с подготовленным экипажем, танк прибыл к нам ещё из СССР и уже был в наличии. Он в моменте стоил 0 рублей, разве что нужно было потратиться на заправку дизелем. В 23 году танк из СССР всё ещё был, но экипаж для него уже надо было собирать заново. Из мобилизованных или из платных добровольцев. Потеря этого танка вместе с экипажем провоцирует уже совсем другие расходы. Теперь нужно строить новый танк. Танк, который горит сегодня – это сущность, созданная с нуля. В начале войны этого танка не было, а те, кто им управляет, не знали, что будут танкистами. В момент прилёта в этот танк дрона сгорают не только люди в нём, сгорают сотни миллионов рублей. Отданные на производство танка, сгорают десятки миллионов, отданные на рекрутинг экипажа.
Добровольцы тоже добровольцам рознь. Мы видим это срезание слоёв. Сначала были реальные добровольцы, которым лишь бы повоевать, и по фиг, где, с кем и за что. Потом были те, кто сознание от восторга потерял, увидев зарплату в 200 тысяч рублей, а потом началась гонка выплат, гонка, которую не остановить. Каждое новое повышение создаёт приток желающих, который очень быстро себя исчерпывает, и выясняется, что люди по миллиону закончились, теперь уже нужны по два. Потом по три, сейчас уже по четыре и так далее. Поэтому, если мы видим очень существенный рост военных расходов, аж на четверть в 25 году по сравнению с 24, мы должны понимать, что он даже близко не отражает реальное положение вещей и реальный рост военной нагрузки на российское государство.
Тема эта ждала своего эксперта, способного оценить всё в цифрах, потому что, с одной стороны, всё как бы интуитивно и очевидно, с другой стороны, нужен специалист, который бы разложил всё по цифрам. Специалист такой появился, бывший финансист «Morgan Stanly» и «Bank of America» Крейг Кеннеди. В своей рассылке он показывает, что за счёт серых схем финансирования реальные расходы России на войну примерно вдвое больше тех, что отражены в федеральном бюджете. Кеннеди обращает внимание на резкий рост кредитования российских оборонных предприятий, обеспеченный подписанными Путиным 25.02.22 поправками о льготном кредитовании оборонной сферы. Общий объём задолженности российских предприятий достиг 415 миллиардов долларов, он вырос на 71%, причём 250 миллиардов долларов пошли на обеспечение именно военного производства, на финансирование убыточных оборонных предприятий. Объём корпоративной задолженности, накопленной к осени 24 года, уже превысил не только оборонные расходы за 2.5 года, но вообще все расходы федерального бюджета на войну.
Выводы Кеннеди можно свести к одной простой формуле: российское государство очень стремилось всем продемонстрировать, что оборонные расходы ему нипочём, будто деньги никогда не закончатся. Более того, государство стремилось демонстрировать, что война приносит исключительно пользу и экономический рост, а значит, в целом, воевать можно вечно. Теперь мы плюс-минус понимаем, за счёт чего эта иллюзия существовала: за счёт накопления гигантской задолженности. Теперь мы понимаем, что военный бюджет даже в своём гипертрофированном состоянии на самом деле не мог тянуть этот фестиваль неслыханной раздачи денег всем подряд, что на самом деле все эти новые рабочие места с гигантскими зарплатами, растущие как грибы после дождя заводы по производству дронов, бушлатов и вообще всего, потребного для войны – это всё накопление долгов.
Государство тратит на войну всё, что у него есть, и мы это знали. Но теперь мы понимаем: государство, кроме прочего, создало целую теневую систему, с помощью которой производство финансируется не обеспеченными банковскими кредитами, а если называть вещи своими именами – из банков под видом кредитов выкачивают бабло на войну. Прямо сейчас на балансах российских банков находится 250 миллиардов долларов кредитов убыточным оборонным предприятиям, кредитов, которые заведомо не будут возвращены силами самих предприятий. Кредитов, которые либо будет закрывать государство, либо это будут дефолты. У государства сейчас, очевидно, нет таких денег. Всё-таки это не шутка, когда объём долгов превышает доходы от нефти, а банковская система таких дефолтов не переживёт.
С самого начала было очевидно, что всё не может быть так просто: в экономике не могут просто возникнуть деньги сразу на всё. Даже с учётом всех-всех расходов бюджета где-то должен быть дополнительный источник. Кто-то за это платит. Кто-то в ситуации, когда все наедаются, стал кормом. Сейчас стало понятно: кормом стала банковская система. Что нельзя взять из бюджета, забрали с банковских балансов. Ключевой вопрос тут – зачем, и что теперь будет?
================================
Продолжаем, спасибо, что смотрите, реклама помогает каналу оставаться независимым. Мы говорили о том, что стал очевидным факт: в экономике не могли возникнуть деньги сразу на всё, кормом послужила банковская система. Так вот, ключевой вопрос, зачем? Зачем таким хитрым способом маскировать накачку экономики деньгами в обход ключевой ставки? Почему бы просто всё не финансировать напрямую из бюджета? По двум причинам. Во-первых, у бюджета столько нету. Если совокупная задолженность проблемных предприятий ОПК реально достигает 250 миллиардов долларов, то взять их банально неоткуда, это 60% всех расходов российского федерального бюджета за 25 год. Даже частичное покрытие такой задолженности будет означать бюджетную катастрофу и невозможность государства платить по своим обязательствам, это всё. Государство залезло в банковские балансы потому, что взяло на себя гораздо большую нагрузку, чем может потянуть.
Тут ответ простой, но в данном случае есть очень важное, во-вторых, на которое указывает Кеннеди. Параллельная система финансирования войны, не отражённая в бюджете – это часть военной стратегии. Из выводов аналитика следует: иллюзия благополучия, на которую направлено параллельное финансирование войны, иллюзия, что деньги просто падают с неба и всем их хватает, создавалась не только для внутреннего потребления. Не для того, чтобы граждане считали войну лучшим временем в жизни.
Видимо, в первую очередь, ожидался и был во многом достигнут другой эффект: деморализация западных союзников Украины, которые действительно попали в очень непростую ситуацию. Россия воюет, мы не воюем. У России граждане гибнут, у нас нет. Мы вводим первый пакет санкций, второй, пятый, десятый, двадцатый – а им хоть бы хны, у них экономика и доходы растут. Мы сокращаем потребление российских энергоресурсов, у нас растёт коммуналка, дорожает электричество и бензин на заправках, наши избиратели недовольны, на нас оказывается политическое давление. А с той стороны фронта всё расцветает, ренессанс! Да, Россия вынуждена закупать наши комплектующие вдвое дороже, потому что тянет их через цепочку посредников. Она теряет часть денег от экспорта энергоносителей, потому что вынуждена везти его серыми схемами. Но никакого немедленного эффекта-то нету на её экономику, ничего не оказывает никакого влияния.
Ну да, у них там дефицитный бюджет, постепенно разгоняется инфляция, слабеет национальная валюта, но, условно говоря, к концу 23 года всё выглядит не так уж и страшно, а то и вообще неплохо. Плохо, конечно, может быть для страны в обычном состоянии, но для страны, которая уже два года воюет, которая потеряла кучу людей разными способами, кого-то выдавила из страны, кого-то убила на фронте, кого-то заняла бесполезным трудом – для такой страны, которую последовательно отрезают от её главных рынков сбыта, всё выглядит неплохо, а где-то даже очень хорошо. И как же так-то?
Усилия, уходящие в никуда, это чрезвычайно деморализующее явление. Одно дело – помогать деньгами, оружием, санкциями жертве агрессии, у которой есть шанс агрессора забороть или хотя бы ослабить до переговоров. Совсем другое дело – воевать против кого-то неубиваемого, какого-то такого неубиваемого противника. Занимаешься бесконечным и бесполезным делом. Ты встретился с финальным боссом в игре, которого бьёшь кулаками, фигачишь файрболлами, бомбы на него бросаешь, а он только растёт, и полоска жизни не уменьшается ни на процент.
За годы войны Путин сжёг припасов, техники, ракет больше, чем было сделано за всю историю новой России. Не просто так Пригожин наехал на Минобороны, потому что уже поздней осенью, спустя буквально 8 месяцев после начала вторжения умудрились истратить всё советское наследство. Самый милитаризованный режим на планете, Советский союз, не заготовил столько снарядов за десятки лет, сколько Путин распулял за три десятка недель. Казалось бы, с таким масштабом прожигания ресурсов Путин должен пойти на переговоры. Всё-таки не от хорошей жизни приходится переделывать зенитно-ракетные комплексы под стрельбу по наземным целям, не просто так вводят в бой танки начала пятидесятых. На что Путин давал понять: да без вопросов, я за всё плачу. Чип для новой ракеты стоит в 10 раз дороже? Значит, заплачу. Хотите – да хоть в 20. Инженеров для их постройки не хватает? А я дам инженерам в раз зарплату выше, и найду. Нет станков и производственных линий? Так закупим кружным путём через весь мир, и тоже в десять раз дороже, а что? У нас навалом этого добра.
Профукали производство своих дронов? Купим у Ирана. Нет снарядов? У Кима есть. Ким будет продавать дорого и плохое – ну плевать, мы возьмём количеством. Купим много плохого и много пульнём. У меня не закончатся ресурсы, говорит Путин, у меня чит-код на бесконечные деньги, а у вас нет, у вас настоящие избиратели, демократия – так что выкусите. Я сжёг профессиональную армию, споткнулся об мобилизацию и нет людей? Да какие вообще проблемы, у меня в регионах зарплаты по 30 тысяч рублей в месяц, буду покупать по миллиону, а потом по два, три, пять, десять – да мне всё равно. Вам не принудить меня к миру, потому что никакие издержки войны меня вообще не касаются. Пока вы по миру ищете Украине миллион снарядов на год, я просто отправлю Киму железнодорожный эшелон денег и получу боеприпасов столько, сколько надо.
Это довольно мощная диспозиция на коротком отрезке, называется по-простому: блеф. Если твою крепость осадили и хотят взять измором, то можно закатить в ней пир на весь мир и ещё захватчикам со стены еды бросить, дескать, мы уже объелись все, нате ешьте. Но этим нельзя заниматься вечно. В итоге ресурсы, потраченные на производство впечатлений, закончатся. В итоге жрать будет всё равно надо, а нечего.
Кеннеди приходит к выводам, которые после прочтения кажутся самоочевидными. Во-первых, именно эта система параллельного кредитования в обход ставки ЦБ и стала главным фактором разгона инфляции. Центробанк просто потерял контроль над огромным потоком денег, несущимся в экономику. Как следствие, он вынужден поднимать ставку для всех остальных, чтобы хоть как-то высосать деньги, идущие одновременно и из бюджета, и из банков по сниженным ставкам. Чтобы произвести впечатление, будто мы можем что угодно делать и сколько угодно воевать, убивается вся экономика, не связанная с войной напрямую.
Во-вторых, мы очень близки к точке, где государство будет вынуждено взять на себя спасение закредитованных предприятий, что съест половину федерального бюджета и поставит крест на содержании и перевооружении армии. В-третьих, создав фактически теневой бюджет, Россия скрывает реальные масштабы бедствия в собственной экономике, а значит, когда всё выйдет наружу, государство окажется близко к тому состоянию полного банкротства, которое погубило Советский союз. Но что, по-видимому, гораздо важнее для Путина в моменте, если для западных союзников Украины, в первую очередь, США, этот блеф станет очевидным, станет абсолютно ясно, что на самом деле никаких ресурсов воевать без конца у России нет, и она выдыхается, накапливая неподъёмные долги и ставя под угрозу свою банковскую систему. Если так случится, тогда ни о каких переговорах с позиции силы речи уже идти не будет. Все готовы уступать тем, кто может воевать бесконечно, но никто не готов уступать потенциальному банкроту. До завтра!