Чудеса от Центробанка. Что происходит с бюджетом после двух лет войны
Когда руководство нашей страны начало полномасштабное вторжение в Украину, а западные страны начали один за другим вводить пакеты санкций, множество экспертов пытались понять, какое будущее ждёт экономику России. Это было непростой задачей, ведь ни на одну страну раньше не обрушивался такой поток ограничений. В какой-то момент казалось, что, отсеченная от мировой финансовой системы, от рынков сбыта, от технологий и капитала, Россия не выдержит, её экономика войдёт в масштабный кризис. Рубль упадёт, банки разорятся, мобильная связь отключится, пенсионеры перестанут получать пенсии, а все лампочки перегорят.
Но прошло несколько месяцев, потом год, теперь уже почти два года, и мы видим, что ничего подобного не произошло. Да, инфляция повыше, ВВП пониже, число бедных растёт, но в целом — ничего ужасного. Банкоматы не закрылись, айфоны поставляются через Казахстан, медведи в ушанках не бродят по пустынным улицам российских городов. Словом, как утверждает руководство нашей страны, экономика выстояла. До такой степени выстояла, что со стороны это кажется чудом, как будто в российском Минфине и Центробанке сидят настоящие волшебники, которым всё нипочём — ни война, ни санкции. Они знают все секретные кнопки, все шаманские слова, одной рукой вынимают из рукава миллиарды долларов, другой держат за горло инфляцию. Они способны добиться процветания и роста ВВП без инвестиций, технологий и рынков сбыта. Очень сильное экономическое колдунство.
Как им это удалось? Почему порой кажется, что война не навредила экономике, и граждане России особое не замечают изменений. Дескать, да, есть небольшие трудности, но никакой катастрофы. Давайте сегодня разберёмся, есть ли пределы у невиданной устойчивости российской экономики.
«На санкции внимания никто не обращал. Я ключевую ставочку чуть-чуть приподняла, и реченькою в банчики наличка потекла, В отсутствие офшоров наполняется бюджет, завидует и Олаф нам, и Сунак, и Реджеб».
К слову, для начала об экономической устойчивости теперь уже нашего канала. Пожертвования снова потихоньку падают, рекламы у иноагентов тоже становится всё меньше. При этом ежемесячные пожертвования позволяют нам как выпускать ежедневные видео, так и в свободное время налаживать, например, контакты с посольствами, что совсем недавно пригодилось. Они очень помогают нам вести регулярную деятельность. Так что подписывайтесь на пожертвования тут на YouTube, на Patreon, а также на Boosty или криптой, если вы из России. Все ссылки в описании.
Попробуем разобраться, как экономика России адаптировалась к войне и санкциям. Смягчённый переход в новую экономическую реальность в 22 году отчасти был обусловлен тем, что многие санкции имели эффект, полностью обратный ожидаемому. Например, запрет на продажу российских энергоносителей в Европу был анонсирован, но не введён, ожидая, что цены на углеводороды поднимутся, как только запрет вступит в силу, европейские страны скупали российские нефть и газ. В общем, за первый год войны Россия продала в Европу больше и дороже, чем в предыдущие годы.
Параллельно с этим западные страны ввели визовые и банковские меры, ограничивающие вывод капитала из России и утечку оттуда мозгов. Валюта, полученная от нефтяных сделок, пришла в страну и остановила обвал рубля, который случился сразу после начала вторжения. А потом и вовсе укрепила рубль по отношению к доллару. И это было основной причиной, почему бюджет и экономика в 22 году чувствовали себя неплохо.
Кроме того, российский бизнес быстро научился обходить санкции, целью которых было отрезать Россию от современных технологий. Государство разрешило ввозить в страну товары через так называемый параллельный импорт, то есть, без лицензии и разрешения правообладателей. В каком-то смысле, это решение не новое. В ответ на санкции за аннексию Крыма наше правительство ввело тогда антисанкции. Помните, тогда ещё давили тракторами сыр и яблоки. Бизнес в тот раз выкрутился. Многие до сих пор помнят мемных белорусских креветок. Вот примерно так же было и в 22 году, предприниматели стали ввозить подсанкционные товары через третьи страны, оплачивая их всякими хитрыми способами.
В 23 году проблем у российской экономики стало несколько больше. Прекратился поток денег от экспорта нефти и нефтепродуктов в Европу, а переориентация на Китай и Индию стала совсем не простым делом, и не таким уж выгодным. Зато удалось взять в оборот крупный бизнес. В 23 году государство пользовалось его карманом как собственным, обложило однократным налогом тех, кто, по его мнению, слишком много зарабатывал, а ещё ввело дополнительную экспортную пошлину, размер которой растёт, когда слабеет рубль. Также за счёт экспортёров наше руководство решило проблему невовремя упавшего курса национальной валюты, чтобы в преддверии выборов не портить настроение гражданам долларом по 105 рублей. Тогда государство обязало экспортёров продавать валютную выручку, это укрепило курс и снизило прибыль компаний.
Нужно сказать, что сейчас многие крупные компании в России испытывают трудности. Инвестиции ушли, технологии по параллельному импорту обходятся дороже, самые выгодные рынки сбыта больше не доступны. Всё это подтачивает резервы бизнеса. В 23 году даже Газпром ушёл в минус по результатам первого полугодия. В 21 веке это случалось с ним лишь однажды, в пандемию ковида. При этом в масштабах государства дополнительные деньги, которые удалось нацедить с крупных компаний, были не так уж и велики. А ведь правительству нужно было обеспечить расходы на войну, на ВПК, плюс обычные расходы бюджета.
Бюджет в 2023 году был дефицитным. Как же этот дефицит финансировали? Во-первых, с помощью облигаций федерального займа. Ну, то есть, правительство брало в долг. В 23 году Минфин разместил таких облигаций на внутреннем рынке на 2.5 триллиона рублей. Но в долг правительство так берёт уже не первый год, и объём этого внутреннего долга достиг уже почти 21 триллиона рублей. Часть этого долга — краткосрочные бумаги, которые надо регулярно погашать, по другим нужно выплачивать увеличенные проценты. По долгосрочным облигациям доходность может превышать 10% в год, и это уже похоже на то, что Минфин берёт в долг, чтобы покрывать предыдущие долги. Значит, чистый остаток, который можно после покрытия предыдущих долгов потратить на покрытие дефицита бюджета, уменьшается. Это, в принципе, не так уж и страшно, можно жить и с гораздо большим долгом, вспомним хотя бы легендарный госдолг США или госдолг Японии, превышающий 250% от ВВП. Но дело в том, что эти страны могут занимать деньги под низкие проценты, благодаря чему они совсем немного переплачивают за то, что используют заёмные средства.
У России же ситуация иная. Рано или поздно нового заимствования, то есть, нового выпуска этих облигаций федерального займа, может стать недостаточно для покрытия старых долгов, и перед государством в полный рост встанет необходимость включить печатный станок, чтобы хоть как-то расплатиться — а это означает новый виток инфляции.
Но есть ещё один способ финансирования бюджетного дефицита, на который руководство России надеется больше всего: заветная кубышка, Фонд национального благосостояния. Однако, с ним тоже всё не так хорошо, как кажется. Вспомним, что такое ФНБ. В начале нулевых экономика России и доходы граждан устойчиво росли. Как и сейчас, существенной частью дохода бюджета были деньги, полученные от экспорта энергоносителей. Чтобы меньше зависеть от колебаний цены на нефть, правительство решило создать фонд, в который можно было бы собирать деньги в удачные годы, а в неудачные их расходовать. Так в 2004 был создан стабилизационный фонд.
В 2008 Стабфонд был разделён на резервный фонд и фонд национального благосостояния. Резервный фонд по-прежнему страховал бюджет от снижения цен на нефть, а ФНБ должен был поддерживать пенсионную систему, софинансировать пенсионные накопления граждан, покрывать дефицит пенсионного фонда — словом, это были деньги, отложенные на будущее. Но к 2018 году резервный фонд был почти полностью потрачен на латание бюджетных дыр во время рецессий и девальвации рубля. Тогда и было решено забить на попытку заботиться о пенсионных накоплениях граждан. Правительство снова объединило оба фонда, и ФНБ снова стал заначкой на текущие нужды. Впрочем, надо сказать, что никто его особо не трогал. Год от года, даже в самые тяжёлые моменты, ФНБ только рос. Вспомним, как в 20 году вся страна сидела на самоизоляции и миллионы людей нуждались в поддержке государства. В тот год во множестве стран гражданам раздавали деньги, чтобы они могли не беспокоиться о том, что будут есть и чем будут платить за квартиру.
Но правительство России продолжало накапливать свою кубышку. ФНБ в 20 году вырос с 7.7 до 13.5 триллионов рублей. Наше государство знало, на что копит деньги. На войну. И тут оно не просчиталось. В течение первых двух лет войны правительство несколько раз стабилизировало внутреннюю ситуацию, используя ФНБ. На январь 24 года в ФНБ осталось чуть меньше 12 триллионов рублей. Но вот только большая часть этих денег инвестирована в инфраструктурные проекты. На них куплены акции и облигации разных предприятий: «Аэрофлота», «Сбербанка», РЖД. На человеческом языке это значит, что государство поддерживает их за счёт ФНБ, когда у них что-то идёт не по плану, и что на самом деле это не настоящие деньги, или не совсем настоящие деньги.
Например, летом и осенью 23 года правительство приняло решение спасти отечественную авиаотрасль и помочь российским авиакомпаниям выкупить самолёты у западных лизингодателей. На это было выделено 300 миллиардов рублей. А в 22 году из ФНБ были профинансированы Российские железные дороги на 467 миллиардов. Таким образом, публикуемый размер ФНБ — штука обманчивая. Эти инвестиции, в РЖД или другие госкомпании, отражены там как актив — но на самом деле это не деньги, и деньгами никогда не будут. И там такого много.
Например, долговые обязательства Украины, евробонды — аж на 3 миллиарда долларов. Это те самые 3 миллиарда, на которые Россия кредитовала правительство Януковича после того, как он отказался подписывать договор об ассоциации с Евросоюзом. С тех пор Россия успела аннексировать Крым и развязать войну. Страны несколько раз безуспешно пытались решить судьбу этого долга в Высоком суде Англии. Эти евробонды ФНБ тоже держит на счету и отображает как активы, как будто они когда-нибудь станут реальными деньгами.
За прошлый год из остатка живых денег ФНБ, который правительство может реально потратить при необходимости, на закрытие бюджета может уйти не меньше, чем 2.9 триллиона рублей, и ещё около триллиона вложили в те странные вещи, о которых я говорил раньше, типа РЖД. В нынешнем году желающих получить финансирование и зависнуть мёртвым грузом на счетах ФНБ меньше не стало. Почта России, например, ждёт декапитализации. Газпрому выделят 900 миллиардов рублей на строительство газоперерабатывающего комплекса под Санкт-Петербургом. Этот проект уже получал госфинансирование примерно на ту же сумму, но война, санкции, потеря инвесторов — и теперь его спасают за счёт ФНБ. Реальных активов, которые можно попробовать продать и потратить, к началу февраля этого года остаётся примерно 3.8 триллиона рублей, почти столько же, сколько потратили из ФНБ в прошлом году. Большая часть реальных активов — это юани и золото, и в обоих случаях есть свои сложности.
Курс юаня не рыночный, он полностью зависит от правительства Китая, которое имеет обыкновение девальвировать национальную валюту, чтобы повысить конкурентность своей экономики. То есть, юани в кубышке ФНБ в любой момент могут резко подешеветь. А с золотом загвоздка в том, что оно принадлежит России, стране под санкциями, и если его продавать — то только с большим дисконтом, как сейчас продаётся российская нефть. Так что, возможно, 3.8 триллиона живых денег — это слишком оптимистическая оценка. И пополнения ФНБ в этом году, скорее всего, не будет, ведь для этого нужно прежде вернуть высокие доходы от экспорта нефти и газа.
Я, конечно, не возьмусь предсказывать цену на нефть на год вперёд, у меня нет таких компетенций, тут нужно, как минимум, с отличием закончить Хогвартс, но против серьёзного роста говорит хотя бы такое соображение. При высоких ценах на нефть в игру начинают активно вступать в игру производители сланцевой нефти. Они увеличивают предложение и тормозят цену, так что пока не похоже, что стоимость сланцевой нефти радикально вырастет в этом году.
Итак, к началу этого года Россия пришла с накопленным внутренним долгом, обслуживание которого сравнимо с новыми заимствованиями Минфина, с основательно растраченным Фондом национального благосостояния, с истощёнными внутренними ресурсами экономики, высокой инфляцией, слабым рублём. Экономика как бы намекает руководству России: всё, ресурсы кончаются, у вас больше нет бесконечных денег. Но для российского правительства всё работает не так. Они просто говорят Министерству финансов: «Делайте что хотите, но деньги на войну должны быть». И Минфин совершает невозможное: он принимает невозможный бюджет на 24 год.
В прошлом году доходы бюджета составили 29 с небольшим триллионов рублей. Расходы 32.36 триллионов. Дефицит около 3 триллионов рублей. Так выглядит тяжёлый для России военный бюджет. На 24 год запланировано что-то экстремальное. Предполагается невиданный рост и доходов, и расходов, доходы 35 триллионов, расходы больше 36.5 триллионов. То есть, по мнению Минфина, в российский бюджет поступит на 20% больше денег, чем в предыдущем году, вместо 29 триллионов аж 35. За счёт чего произойдёт такой невероятный рост?
Давайте рассмотрим возможный сценарий, при которых этот бюджет может быть исполнен. Ну, что рост этот может случиться. Может быть, Минфин ждёт, что ВВП России вырастет на 20%, а с ним вырастут и отчисления в бюджет? Это вряд ли. Разные институты и эксперты, включая Центробанк и Минэкономики России, прогнозируют на 24 год рост от 0.5 до 2,5%. Никак не 20. Может быть, нашему руководству кажется, что экономика России спокойно выдержит резкое повышение налогов? Тоже маловероятно, ведь ключевая ставка и так тормозит гражданский сектор экономики, а взвинчивание налогов дополнительно ухудшит его состояние. Вот план по штрафам, например, увеличили на 20 миллиардов рублей, на 17% по сравнению с прошлым годом. Но вообще потенциала в этой области мало. Экономика не в том состоянии, чтобы рост налоговой нагрузки прошёл безболезненно.
Трогать граждан, повышать НДФЛ, это шаг на крайний самый случай. Теоретически, рост доходов бюджета мог бы объясняться приватизацией, если бы государство взялось распродавать свои активы. Это разумный шаг, потому что государство, как мы знаем, не самый эффективный собственник, и при приватизации оно сначала получает деньги за продажу активов, а потом ещё и зарабатывает налоги, которые предприятия, у которых теперь эффективный собственник, начинает платить в связи с повышением прибыли. Но нет, мы видим, что в России сейчас обратная тенденция. Правительство с каждым годом всё больше национализирует экономику, и ничего оно распродавать не собирается, что подводит нас к ещё одному, более реалистичному сценарию.
Сказочный бюджет на 24 год может сойтись, если просто уронить рубль. Падение национальной валюты очень быстро и комфортно для руководства решило бы большую часть его проблем. Это работает так: налоги от нефтегазовых доходов всё ещё составляют значительную часть поступлений в бюджет, а сами эти доходы в валюте. Чем ниже курс рубля, тем больше рублёвой прибыли получают экспортёры, даже если выручка в валюте не выросла, и, соответственно, тем больше налогов они тратят в бюджет. В то же время все расходы бюджета номинированы в рублях, в рублях считается зарплата бюджетникам, рублями оплачиваются оборонзаказы, война ведётся тоже за рубли. С какой стороны ни посмотри, а руководству очень выгодно уронить рубль. Ну типа, доллар по 150 — очень выгодно.
Но тут есть одна проблема: обесценивание рубля — это гарантированный виток инфляции, то есть, роста цен. В обычной ситуации инфляцию мог бы попытаться остановить Центробанк, подняв ключевую ставку. Но сейчас в России уже и так запредельно высокая ставка, она делает кредиты для бизнеса слишком дорогими, и тем самым тормозит экономический рост в гражданском секторе. Конечно, до мартовской электоральной процедуры правительство и не подумает девальвировать рубль и запускать новый виток инфляции, но после неё ничего гарантировать нельзя. Может оказаться, что и выбора-то особого не будет, дыра в бюджете сама себя не закроет, а переложить свои проблемы на граждан и бизнес — самое милое дело для текущего руководства России. И тогда, по оценкам экономистов, мы можем увидеть доллар и по 110, и по 130, и некоторые говорят про 200 говорят к концу года.
Сейчас, спустя два года с начала войны, после двух лет чудес в экономике, которая, оказалось, оторвалась от реальности и вопреки всем законам продолжала развиваться как ни в чём не бывало и даже расти, мы, наконец, начинаем видеть, что все чудеса оказались ловкими фокусами. Вся устойчивость и рост экономической системы объяснилась удачным стечением обстоятельств, ошибками в санкционной политике и наглядным выгребанием всех ресурсов, и государственных, и накопленных в экономике. Теперь же мы подошли к моменту, когда правительство скребёт по сусекам. Это лучше, чем где бы то ни было, знают в Министерстве финансов и Центробанке, привет вам, кстати. Но руководство России знать ничего не хочет об этом, и продолжает требовать денег на войну. А Минфин по-прежнему отвечает «Как прикажете», или там «Так точно», и продолжает выцеживать из экономики последние капли. Сам факт, что правительство приняло на этот год бюджет с настолько взвинченными параметрами, определённо говорит о том, что правительство готово изменить подход к финансированию войны. Им нужна куча денег, которые теперь негде взять. Объективно, есть единственный способ свести такой бюджет: снизить ключевую ставку, отменить требования к экспортёрам продавать валютную выручку и позволить рынку восстановить равновесие.
Рубль упадёт, будет очень дорогой доллар, бюджет начнёт наполняться деньгами, а инфляция распределит все издержки между гражданами России. Люди будут беднеть, может, немножко, может, сильно, ну вот, на всех это распределится. Если до этого времени накопленные резервы помогали делать войну сравнительно необременительной для граждан, то теперь, когда резервы истощаются, руководство России готово переложить свои расходы на всю страну. Все накопленные долги, все замороженные проблемы, выплаты гробовых, зарплаты мобилизованных и контрактников, гособоронзаказы, новые самолёты и танки, трусы и бронежилеты — теперь это может быть оплачено девальвацией, высокой инфляцией и падением уровня жизни россиян. Вероятность такого сценария растёт с каждым днём, и после мартовского голосования препятствий для него уже не будет. До завтра!