Чуда не произошло
Лев Рубинштейн умер.
Чуда не произошло.
Это большая потеря лично для меня и для всех, кто его знал. Все, кто его знал, очень его любили.
В прошлом году мы с Лёвой несколько месяцев переписывались. О том, что происходит вокруг и обо всем на свете. В том числе и о смерти.
Вот отрывок из Лёвиного письма. Сегодня эти слова звучат как прощание со всеми нами.
«Я, как и ты, человек нерелигиозный. Хотя какой-то человек мне объяснял когда-то, что главной мотивацией (иногда глубоко скрытой) любого художественного творчества безусловно является религиозное чувство, пусть не осознанное и даже отрицаемое. Не знаю.
Что касается «потом», то я не строю догадок на этот счет. В человеке, в его психике заложена, запрограммирована эта неизвестность.
Я еще в детстве фантазировал на эти темы. Я вообще в детские годы много думал о смерти, гораздо больше и чаще, чем сейчас.
Так вот я воображал, что сон это репетиция смерти. И что представления об аде и рае это метафоры тех вариантов сновидений, какие ждут нас после всего. Человека хорошего, честного и доброго, думал я, ждут исключительно радостные и счастливые сны. А человека дурного, злобного и агрессивного ожидают сны тяжелые или даже кошмарные – в зависимости от степени его греховности.
Смерть, кстати, вообще завораживала меня. Точнее не она сама, а ее, так сказать, институциональность. То есть похороны, венки, медали на красных бархатных подушечках, заплаканные лица, фальшивые звуки духовых.
Я жил за городом. И помню, как со всех ног и с замиранием сердца я мчался на новаторски переосмысленные пьяноватыми лабухами Шопеновские звучания.
Примерно столь же стремительно и с толь же взволнованно я устремлялся на запах гари. Пожар тоже бесконечно интриговал меня.
Но вернусь все же к твоему вопросу. Чего я жду и на что, так сказать, надеюсь. Втайне я мучительно, – хотя и безосновательно, – надеюсь на то, что мне будет предоставлена возможность пусть совсем ненадолго приподняться над этим плоским миром и посмотреть-послушать, кто, как и что будут реагировать на мое исчезновение из круга осязаемых явлений.
Но и это, закрыто для нас. Одному литературному герою это, впрочем, удалось. Но на то он и литературный. Но на то он и Том Сойер».