Что такое русский патриотизм и как вообще устроена идеология в России?
В 2004 году Владимир Путин говорил, что национальная идея — это конкурентоспособность, в 2011-м — что это сбережение народа. Теперь в официальном поле как сам Путин, так и другие высокопоставленные чиновники говорят о патриотизме как о национальной идее. В этом году патриотизм впервые начнут массово внедрять в школах, свои ответственные за это направление появились и в крупных вузах страны, и даже в министерствах.
Антрополог Александра Архипова отмечает, что государственный патриотизм имеет персоналистические черты:
«У Владимира Путина есть мессианская идея – он мессия, он спаситель. Он должен спасти Украину от «коллективного Запада». Понимаете, в его сознании, в сознании многих людей, которые придерживаются той же идеологии нет никакой войны с Украиной. Мы Украину спасаем, мы спасаем братский народ. А спасаем мы от сил Запада, которые «черные силы веют над нами», которые пытаются разрушить привычный нам образ жизни. В этом смысле нас не должны удивлять смешные заявления типа из серии, что «наши солдаты нашли в Украине гендерно-нейтральные туалеты и вот теперь мы знаем, за что наши солдаты воюют – за то, чтобы у нас никогда не было гендерно-нейтральных туалетов». Это кажется абсолютной нелепостью, но в этой картине мире это не нелепо».
Так что же такое патриотизм в России? Может ли патриотизм быть конъюнктурным? Стала ли милитаризация благодатной почвой для патриотизма? Обо всем этом говорим в новом выпуске «Избранного» с Александрой Архиповой
