Что с Кадыровым? Когда здоровье одного человека влияет на жизнь страны
Слухи о нездоровье Рамзана Кадырова ходят весь последний год, но сейчас ситуация явно более серьёзная. Кроме титулованных конспирологов на предсмертное состояние главы Чечни прозрачно намекают и уважаемые люди, ранее не замеченные в распространении откровенной чепухи, вроде главы «Инсайдера» Романа Доброхотова. Мы не будем тут заниматься размышлениями на тему жизни и смерти Кадырова. Ну, разве что чуть-чуть. Кадыров для нас удобная модель, чтобы поговорить на другую тему: почему в таких режимах как наш медицинские показатели высшей номенклатуры – один из самых важных политических вопросов?
Чего бы там ни было, какие бы слухи ни ходили и как бы мы к ним ни относились – понятное дело, что Рамзан Кадыров, мягко говоря, нездоров. Не нужно быть профессором медицины, чтобы понять, что здоровых людей не раздувает как воздушный шарик, что у здоровых людей речь не превращается в невнятное бормотание. Если мы возьмём любую запись Кадырова десятилетней давности, то обнаружим, что он нормально говорил и по-русски, и по-чеченски. Не перемешивал языки, не жевал слова и не заговаривался. Рамзан Кадыров довольно молодой человек, в октябре ему исполнится 47 лет, он ровесник Зеленского и Навального. Путина в его возрасте премьером назначили. Поразительные перемены во внешности и поведении Кадырова на возраст не спишешь. Явно что-то не так, и это явно не простуда.
Мы не врачи, а даже если бы и были, не стали бы ставить диагноз по фотографиям. Тем более, что диагноз – не самое важное. Да, спустя полтора года с начала войны Рамзан Кадыров выглядит не очень хорошо, но за это время случилось нечто более значительное. Из важного политического актора он стал посмешищем. До начала войны Кадыров и кадыровцы воспринимались как самая зловещая сила внутри России, как отмороженная на всю голову дикая дивизия, которая подчиняется только Путину и за него готова идти до конца. Когда от Путина отвернутся все, когда его предаст самый близкий круг, у него в любом случае останутся ручные головорезы под предводительством Кадырова, который свою жизнь не ценят и чужую не пощадят. И каждый, кто планировал бы Путина предать, должен был бы задуматься о нескольких тысячах вооружённых отморозках в его распоряжении. Каждый, кто посмотрел бы в сторону табакерки, должен был бы помнить, что от президент-отеля на Якиманке, где расквартирован авангард кадыровцев, до любого органа власти 10 минут на машине максимум.
Именно Кадырову можно было вообще всё: похищать людей по всей стране, пытать, убивать, угрожать силовикам, потому что в час икс он должен был сыграть преторианскую гвардию, которая не связана с интересами ни с одной из властных группировок, которая лояльна лично Путину и во имя Путина пойдёт на всё.
Мрачная репутация Кадырова и его гвардии была офигенно устойчива не только в России. В первые неделю-две войны кадыровцы мерещились везде и всюду всем, включая украинцев. Орды непобедимых чеченцев, казалось, наступали по всей линии фронта, от Киева до Николаева. Любая колонна разбитой техники тут же объявлялась кадыровской, но потом солнце взошло, дым рассеялся, все отошли от первого шока – и оказалось, что этих легендарных бойцов, которых ни Джавелином не возьмёшь, ни гаубицей не достанешь, в зоне боестолкновения просто нет, что тех распиаренных кадыровцев всего несколько сотен, от силы, может, пару тысяч человек, и плетутся они в глубоком арьергарде российской армии, и заняты лишь съёмкой тиктоков со стрельбой в никуда, как в американских боевиках восьмидесятых. В определённый момент кадыровские тиктоки стали источником информации для военных экспертов. Если в какой-то точке кадыровцы воюют с пустой пятиэтажкой или расстреливают светофор, значит, данная местность под стабильным контролем российской армии, а ВСУ уже отошли на многие километры.
Фестиваль жареного петуха, открытый 24 февраля прошлого года, сорвал маски и клоунские наряды со всего путинского режима. Он знатно почистил понты, под которыми оказалась лишь пустота, мрак и тлен. Но никто в процессе не пострадал так, как Кадыров. И чем больше он старался восстановить порушенную репутацию, тем глубже себя закапывал и тем чаще выставлял себя на посмешище. Всё-таки сложно забыть его молитву с пулемётом под Мариуполем на фоне заправки «Роснефти».
Во время пригожинского мятежа словоохотливый Кадыров сначала молчал, а потом его бойцы куда-то всё ехали воевать с мятежниками, но так никуда и не доехали. Только смонтировали ролик о героической обороне моста в Подмосковье от невидимого врага. После этих событий разговоры о Кадырове как о политическом акторе в России можно окончательно сворачивать. Всем понятно, что не сыграют кадыровцы никакой роли при переделе власти в России. Что залезут под самый пыльный плинтус и будут ждать того, с кем можно будет договориться об обмене бюджетных средств на лояльность. Кадыров в сентябре 23 года- это не Кадыров из февраля двадцать второго. Происходящее с ним – вообще ни разу не фактор внутренней политики для России. Всё ещё фактор для Чечни, но не для страны в целом. Поэтому о Кадырове можно разговаривать абстрактно, как о модели персоналистского вождя. В таких моделях разговоры о физической кондиции – это не жанр, которым развлекаются таблоиды, а сущностная политическая дискуссия.
8 из 45 президентов Соединённых штатов, почти каждый пятый, умерли находясь в должности. По разным причинам – и по естественным, и от выстрела в голову во время театральной постановки, и от пули снайпера во время поездки в кабриолете. Всякий раз, когда умирает действующий президент Соединённых штатов, понятно, что будет происходить дальше. Как можно быстрее к присяге будет приведён вице-президент, который досидит оставшийся покойному срок. Следом по графику пройдут новые президентские выборы, политическая система будет жить дальше и не особо заметит потери бойца, потому что президент – это не Джозеф Байден и не Дональд Трамп, президент – это государственная функция. На какое-то время какой-то человек становится президентом, но человек этот гарантированно уйдёт через какое-то время. Он может уйти через 8 лет, может через 4, может умереть через 3 дня после инаугурации, не суть важно.
Важно, что политическая система не зациклена на персоналии. Байден никому не может гарантировать права собственности и положение в системе. Он не может быть арбитром в спорах властных кланов и групп интересов. Он не может никого защитить от американского государства, встав между государством и своим приближённым, позволив тому нарушать закон. Не может по одной простой причине: он скоро уйдёт. Уйдёт ли в могилу или в церемониальный статус бывшего президента с моральным авторитетом, государственной охраной и привилегиями, но без полномочий. Это для системы совершенно не важно. С точки зрения системы у президента есть крайний срок полномочий. В случае президента Байдена это 20.01.29. Какова будет судьба пенсионера Джозефа после этого – это уже дела его семьи. Вон, президент Джимми Картер правил до Рейгана, ушёл, когда Брежнев был ещё жив, скоро стольник разменяет, на тот свет отправляться совершенно не планирует. Ну и здоровья ему! Для системы он уже давно не актор.
В этом сила процедурной легитимности, в этом сила регулярной смены власти. Не так уж важно, кто и в какой физической кондиции занимает высший иерархический пост. Он этот пост занимает по одной-единственной причине: у него есть бумажка. В которой написано, что он тут по закону самый главный на определённый срок. Придёт бумажка кому-то ещё – главным станет кто-то другой.
Чтобы было яснее, давайте представим, что речь не о президенте, а о полицейском. Власть полицейскому в наших глазах даёт форма и удостоверение. Он не должен быть молодым, красивым, здоровым, накачанным, не обязан складно говорить и ездить на медведе. Даже если мы наденем форму на клиента дома престарелых – он всё равно будет властью, а если снимем форму с самого крутого супермена, который подковы бровью гнёт – то будет он уже не властью, а просто качком. Если в вашей стране подчиняются только тому полицейскому ,который может в бубен прописать и белке в глаз с километра попадать, если важна не форма, а личность того, кто в неё одет – то у вас фейлд-стейт.
В системах же типа нашей презрение к закону, к любой писанной норме пытаются скрывать чем дальше, тем меньше. Тут президент может выйти и сказать: мы платили сотни миллиардов рублей незаконному вооружённому формированию. Тут любая херня, любая горячечная фантазия превращается в закон щелчком пальцев, и точно так же отменяется. Тут даже конституцию одним заседанием Государственной думы можно перефигачить так, будто это регламент строительства коровников, а не основной закон государства. В такой системе никакой опоры на бумажку быть не может.
Почему Кадыров возглавляет Чечню? Потому что на выборах в сентябре 21-го года получил 99.7%? Это даже не смешно. Нет такого человека на всём белом свете, который считал бы выборы в Чечне выборами. Кадыров – глава Чечни, потому что Путин так решил. А почему Путин может так решить? Потому что он в восемнадцатом победил Жириновского и Грудинина? Нет, потому что он Путин. Не президент Российской федерации, а физическое лицо, Путин Владимир Владимирович. И занимает он свою должность не по итогам легальной процедуры, а в результате договорённости властных кланов, которые от него полностью зависят. Зависят не от президента, зависят именно от Путина. Путин стоит между ними и российским государством. Путин позволяет им бесконечно обогащаться. Вся их сложная система взаимоотношений находится только в голове Путина.
У такой системы отношений есть даже физическое отношение в реальности. Помните, как наши чиновники прячут своё имущество? Помните, кто записан в реестре недвижимости, кто собственник всех этих дворцов и квартир? Российская федерация. Вот уйдёт один-единственный человек, обрушится система неформальных договорённостей, и некому будет позвонить. Как ты тогда будешь доказывать, что эти 700 метров на Манежной площади принадлежат тебе? Ты же их своими руками национализировал? Всё теперь. Все эти бывшие одноклассники, двоюродные жёны, друзья по качалке, на которых записаны миллиардные офшоры – как скоро после ухода главного начальника они поймут, что обещать – не значит жениться? Что они полноправные собственники вот этого всего, у которых нет никаких обязательств.
Можно себе представить изумлённое лицо лондонской судьи Элизабет Глостер, когда Борис Березовский пытался её посвятить в хитросплетения российского бизнеса девяностых и пытался доказать, что Роман Абрамович во всех документах просто для красоты стоит. Мы ещё увидим целое море таких процессов в иностранных судах, где председательствующий судья будет походить на озадаченного ленивца, который пытается, но искренне не может понять, что имел в виду бывший генпрокурор с годовой зарплатой в 200 тысяч долларов, когда заявляет права на пакет акций ценой в миллиард, где он никак не записан.
В такой системе как наша физическое состояние её лидера – главный политический вопрос. Такая система может рухнуть раньше, чем лидер придёт в негодность. Но позже не может никак, потому что как только станет понятно, что лидер больше не контролирует ситуацию – тут же начнётся кровавый передел. Тут же все кланы ринутся делить властное наследство ушедшего вождя, но ни у одного из этих кланов нет собственной легитимности, нет легальных оснований, статуса и собственности. Все их бумажки, все их должности – одна большая липа. Они не депутаты, не губернаторы, у них нет избирателей. Они не бизнесмены, их активы ничем не защищены. Они все были кем-то только в путинской системе. Статус им даровал Путин, в этом сила и слабость персоналистской диктатуры.
С одной стороны, элиты в такой системе вынуждены до последнего держаться за вождя, как бы плохо ни становилось – потому что без него часы пробьют 12 и всё превратится в тыкву. С другой стороны, у таких систем принципиально нет будущего. За пределами земной жизни лидера мрак. Когда Володин говорит: «Нет Путина – нет России», – он по-своему прав. Путинской России не будет, она умрёт вместе с ним. По этой причине жёстко пресекаются любые разговоры о физическом состоянии Путина, равно как разговоры о возможных преемниках. Не надо рыскать глазами, как говорит Дмитрий Песков. В такой системе не может быть преемника. Любые разговоры о том, что может быть после Путина хоть что-то – это разговоры о его смерти.
А что Чечня? Чечня – это Россия в миниатюре. Вся нынешняя конструкция власти там держится на взаимоотношениях Путина и Кадырова. В Чечне Кадыров и его окружение всю дорогу ведут себя как оккупационная администрация. Не надо думать, что распальцованный малолетний сопляк, который кошмарит народ, пытает и убивает неугодных, проводит кровавые рейды и чистки, это и сеть органическая для Чечни власть. Нет, такое представление может быть только в голове у человека, который вообще не понимает устройства традиционных обществ с родоплеменной структурой. Органической для таких обществ является коллективная власть: советы старейшин, советы тейпов, которые могут разруливать сложные взаимоотношения кланов с разными интересами и взаимными претензиями. Чечня – маленькая республика, менее полутора миллионов человек. Структура её общества – огромные семейные кланы.
Для обличения Кадырова не нужны никакие дроны с видеокамерами и никакие журналистские расследования. Все там прекрасно знают, как живёт он и его свита. Все знают, как он грабит нищую республику, превращая награбленное в слитки золота, в роскошные автомобили, в запредельные дворцы, где даже боксёрская груша – и та от Луи Виттон. И это в регионе, который по всем экономическим показателям находится либо на последнем, либо на одном из последних мест. Самые низкие зарплаты, самый высокий уровень безработицы, самый низкий валовый внутренний продукт на душу населения. Кадыров держит Чечню в страхе и нищете.
Понятное дело, что его и всю его клику в республике ненавидят, для многих людей, в том числе уважаемых и влиятельных, для множества кланов Кадыров – это личный враг, который убил кого-то из близких или забрал какую-то собственность. Когда случится передел власти, на поддержку граждан не сможет рассчитывать никто из кадыровского окружения. Их всех ненавидят не меньше, чем самого Кадырова. И ни у кого из окружения нет особях отношений с Путиным. Нужно помнить, что всё окружение Кадырова – это вооружённые ребята, которые не умеют воевать с настоящей армией, но прекрасно справляются с ролью опричников. Эти товарищи через одного командуют личными батальонами, и каждый хочет стать новым Кадыровым. При этом каждый понимает, что если другой станет новым Кадыровым – то вырежет всех остальных ,посадив на их места уже своих родственников.
Учитывая всё это, можно с большой долей уверенности предположить, что вопрос о власти в Чечне при Путине будет решаться большой кровью, Кто сможет договориться с Путиным и получить ярлык на княжение? Та сила, которая докажет, что сможет держать республику не хуже, чем это делал Кадыров. Как следствие, это будет конкурс на самого большого отморозка. Опереться на поддержку и уважение граждан у кадыровцев не выйдет, а в опоре на чистое насилие преуспеет тот ,кто покажет в нём эффективность. Как это будет выглядеть снаружи – фиг его знает.
Вполне вероятно, что из Чечни будут долетать только слухи. Просто влиятельные в прошлом люди начнут гибнуть в загадочных ДТП, пропадать без вести, а их дома будут сгорать дотла в результате короткого замыкания. Но это всё детали, тем более, ещё раз надо сказать, что мы понятия не имеем, как в реальности обстоят дела с Кадыровым. Ничего кроме домыслов у нас нет. Главное – сам принцип, который мы описали. Персоналистские режимы могут очень долго выживать, пока хоть как-то выживает центральная персоналия. Но когда персоналия, на которой всё держалось, пропадает – политическому режиму приходит конец. Опора на человека позволяет игнорировать всё, от закона до норм приличия. Законно то, что делает начальство. Морально то, что хочет начальство. Но когда начальство исчезает, не остаётся ничего – ни закона, ни такой морали.
До завтра!