Что искусственный интеллект способен поменять в мировой политике
Сегодня поговорим на необычную для нас тему. Это будет не конкретный политический анализ, а просто рассуждение о гипотетическом будущем. Не надо его воспринимать как прогноз, это просто наше размышление, нашей редакции. Сегодня мы поговорим о том, как развитие искусственного интеллекта – профессионалы не любят, когда его так называют, но уж будем использовать привычную формулировку – так вот поговорим о том, как развитие ИИ может повлиять на политическое будущее нашей планеты.
Мне кажется, ни у кого не осталось сомнений, что развитие нейросетей — это новая технологическая революция. И когда мы видим, с какой скоростью она развивается, то опираясь на прошлый опыт можем смело сказать — новый мир с новыми вызовами наступит быстрее, чем кажется.
Насчет скорости развития технологий достаточно просто вспомнить одну вещь. Те люди, которым сейчас лет 35, еще застали действительность, где телефон – это штука с наборным диском, которая стоит в прихожей. А фотоаппарат нужно заправлять пленкой, а затем относить ее на проявку и печать. Действительность, где в интернет заходят с большого компьютера с пузатым монитором, дозваниваясь с модемом до провайдера. А навигаторами торгуют в киосках Роспечати и называются они бумажная карта.
На глазах одного поколения за 20 лет был пройден путь от телеграммы на телеграфе до Телеграма в смартфоне. Путь столь стремительный, что люди с разницей в 10 лет с трудом понимают реальность друг друга. Попробуйте двадцатилетнему объяснить принцип работы пейджера. А главное, зачем устройство с таким функционалом кому-то вообще было нужно?
Ну так вот, сейчас на наших глазах разворачивается новая эпоха. Эпоха общедоступных коммерческих нейросетей. Причем разворачивается так лихо, что дух захватывает. Еще лет пять назад всё, что мы могли получить от искусственного интеллекта, всё, что не существовало на службе государств и корпораций – было в чистом виде игрушками. В начале 21-го года появился Dall I, который умел рисовать абстрактные карикатуры по запросу. Прошло всего ничего – и теперь есть целый выводок нейросетей самого разного профиля. Это больше не игрушка, а повседневный ассистент практически всех работников интеллектуального труда.
Исходя из этого, возникает предельно конкретный вопрос. Как человечество, причем в самое ближайшее время, будет справляться с масштабным ростом числа безработных? Которое, видимо, превысит рост безработицы столетие назад, в период индустриализации и урбанизации.
Вопрос этот имеет иной смысл, чем мы думали лет пять назад. Пять лет назад мы понимали: роботы заберут у людей весь труд, который имеет смысл автоматизировать в части низкой и средней квалификации. Мы понимали, что самоходные грузовики заберут труд у дальнобойщиков. Но забрать труд у дальнобойщиков – дело не быстрое и не простое. В мире эксплуатируются десятки миллионов магистральных грузовиков. Пока у нас нет ни одной модели беспилотного тягача, который хотя бы близким был бы к состоянию, отличному от лабораторного экземпляра. И даже если таковой появится завтра, чем пока не пахнет, еще лет 20-25 пройдет, пока все эти штуки станут доступны и массовы, пока под них подстроится инфраструктура, пока выйдет из эксплуатации существующий парк, пока туда-сюда – профессию дальнобойщиков смело можно не хоронить. То же самое касается беспилотных такси. Беспилотные такси уже есть, где-то даже в экспериментальной эксплуатации. Но еще минимум лет 10-15 профессии таксиста даже в самых технологически развитых странах вряд ли что-то угрожает.
Это свойство физического мира. Новая экономика вытесняет старую с большим временным лагом – и какое-то время, иногда десятки лет, сосуществует с ней вместе. Всю первую половину 20 века гужевой транспорт чувствовал себя прекрасно. Это только нам задним числом кажется, что едва только Форд построил свой конвейер – тут же все лошади были отставлены от службы. На самом же деле дороги общего пользования по всему миру повозки и машины делили еще очень долго.
Сейчас прервемся быстро на рекламу – и продолжим.
***
Продолжим. Новая экономика вытесняет старую с большим временным лагом и какое-то время сосуществует с ней вместе. Так уж устроен физический мир. Его перестройка требует времени, инвестиций – и должна подтянуться остальная инфраструктура, должны перестроиться экономические процессы. Электромобили стали достаточно массовыми уже лет 10 как, но нельзя даже сейчас сказать, что даже в самых развитых странах их эксплуатация так уж комфортна, что зарядку вы найдете за каждым поворотом.
Совсем другое дело – сфера услуг. Сегодня мы однозначно можем сказать: профессия иллюстратора если не совсем полностью мертва, то очень-очень сильно сократилась. Понятно, что по-прежнему нужны исключительные специалисты в этой области. Но такой работы, как нарисовать меню для кафе или вывеску для магазина – ее больше просто не существует. Любой человек может получить картинку самого лучшего качества на любую тему в любом стиле за считанные секунды – либо вообще бесплатно, либо за весьма номинальную цену подписки на сервис, никак не сравнимую с той, какую пришлось бы заплатить живому человеку.
Это случилось меньше, чем за пять лет. Техно-игрушки, способные рисовать невнятные карикатуры, над которыми народ угорал в соцсетях, меньше чем за пять лет почти полностью уничтожили целую профессию. Эта профессия не очень массовая, и ее уничтожение не стало социально-экономической проблемой. Но просто представьте себе. Рисование от руки — скилл, который, как считалось еще недавно, пребудет с человечеством вовеки, ведь это творческий навык, который казался защищенным от нашествия машин. И этот скилл практически утратил актуальность за три, по сути дела, года всего лишь.
Сейчас по тому же незавидному пути идет профессия переводчика. Машинный перевод существует примерно столько же, сколько существует персональный компьютер. И нельзя сказать, что за все годы его существования мы наблюдали какой-то уж разительный слишком прогресс. Современные онлайн-переводчики вроде Гугла не слишком уж далеко ушли от Промпта, которым мы пользовались 20 лет назад. Да, Гугл не пытается назначить свидание документу, не называет Фрэнка Миллера откровенным мельником, но ничего похожего на читабельный текст машинный перевод как выдавать не умел, так и не научился. А общедоступные чат-боты уже умеют. Может быть, не без косяков и шероховатостей, но загрузив сегодня в ChatGPT или в Grok текст на любом языке – вы получите результат в том виде, в каком его выдал бы человек средней квалификации. Профессиональные решения за деньги умеют сильно больше и лучше. Можно сказать с абсолютной уверенностью, что максимум через 10 лет вам будет абсолютно без разницы, на каком языке написан текст в интернете, на каком языке снят фильм на Netflix или ролик на YouTube. Всё будет переводиться и дублироваться автоматически таким образом, что станет неотличимо от оригинала. И на улице вы будете ходить в наушнике, куда будет выдаваться автоматический перевод слов собеседника, если он говорит на другом языке. И стоить всё это будет, как сегодня подписка на тот же самый Netflix.
У нас уже есть эксперименты по съёмке полнометражных фильмов силами нейросетей. Без единого живого актёра, без камер и без хромакея. И опять же, нет сомнений, что максимум через 10 лет это будут не эксперименты, а совершенно новая индустрия, где типичная киностудия – это не гигантские павильоны, звездные актеры и режиссеры в раскладных стульчиках с мегафонами. Это будут скучные IT-компании, штампующие фильмы и сериалы – от сценария до готового продукта конвейерным методом, не покидая офиса.
Айтишники — самая массовая интеллектуальная профессия нового поколения. Они вообще первые под ударом. Уже сейчас программисты массово отдают всю рутинную работу профессиональным чат-ботам. Год-полтора назад результат их работы был очень далек от совершенства. Код они писали грязный и невнятный, плохо понимали, чего от них хотят. Сегодня же профессиональные решения, вроде Cloud AI – это полноценный джун для большинства задач. Пока еще очень не middle, но уже хороший джун, которому надо очень подробно объяснить, чего ты от него хочешь, но 70% рутинных задач он с тебя снимет. Уже сейчас некоторые айтишные профессии если не пошли под нож, то стоят в очереди к этому. Уже сейчас не особо нужны верстальщики. И понятно, что в IT-секторе в самые ближайшие годы начнется массовый мор низовых кадров, занятых рутинными задачами. Абсолютного большинства кадрового состава IT-компаний.
К чему я это всё рассказываю? К тому, что вторая половина двадцатого века и начало двадцать первого — это массовый переток рабочей силы из физического труда в интеллектуальный. Дети тех, кто работал шахтерами, сталеварами, шоферами грузовиков, стали программистами, бухгалтерами, сценаристами, дизайнерами, редакторами и обрели профессии нового века. Еще совсем недавно профессии эти считались абсолютно неприкосновенными. Возвращаясь к сказанному, мы ведь предполагали, что многим рабочим профессиям придет конец. Мы воспринимали реальность как поделенную на тех, кто сделал неправильный выбор, и тех, кто сделал правильный, вложился в свой человеческий капитал, получил образование и квалификацию, тем самым исключив себя из конкуренции с роботом. Но неожиданно роботы первыми пришли туда, где их вообще не ждали — к людям интеллектуального труда и в творческие профессии.
Нет сомнений, что 10 следующих лет сгенерируют нам массовую в этих профессиях безработицу. Никуда не денутся senior-разработчики, возможно, выживут частично middle. Никуда не уйдут квалифицированные финансовые директора, выдающиеся юристы. Никто не перестанет читать книги Акунина, и со Стивеном Спилбергом всё будет в порядке. В мире останется несколько тысяч самых талантливых дизайнеров, как остались лучшие иллюстраторы. Как верно предсказывал бывший директор по распространению технологий «Яндекса» Григорий Бакунов, в каждой профессии останутся художники. Но мы точно получим в каждой интеллектуальной профессии и творческой массовый мор маляров. Просто крепких профессионалов, занятых рутинным трудом, составляющих львиную долю любой индустрии. Художники будут зарабатывать еще больше, чем сейчас. Нанять себе адвоката типа Плевако станет дороже, чем когда бы то ни было. Но для задачи типа написать исковое заявление на раздел квартиры, для типовой задачи, которая кормит юридическое сословие по всему миру, человек будет не нужен.
У Стивена Кинга всё было хорошо и всё будет хорошо, но посредственный детективчик для чтения в поезде будет писать нейросеть по запросу, причем ровно с тем сеттингом, персонажами и сюжетными поворотами, которые нравятся конкретному читателю.
Самое тут интересное для нас — это политические последствия. Потому что прямо сейчас развитый мир у нас явно разделён на две политические страты. Есть условный американский токарь, который уже замёрз в холодном дыхании нового времени. Его станок может уехать в Индию, его станок может стать роботом, за его станок может встать мексиканец. Во всех вариантах американскому токарю одинаково плохо. Все тренды 21 века, вся глобализация, автоматизация, миграция сделали его жизнь объективно хуже. Сделали его будущее туманнее, разрушили его привычный мир. Мы видим политические этого последствия. Мы видим явный политический запрос, который заключается не в том, что люди хотят лучшей жизни. Они хотят, чтобы поезд прогресса хоть кто-то любой ценой остановил. Потому что этот поезд несется прямо на них. И если нужно ядерной бомбой взорвать железнодорожный мост на его пути, то так тому и быть.
Избиратель с лозунгом «как угодно, только не так, как оно идет» – у нас сейчас это Барт Симпсон. Если считать от начала мультсериала, то реальному Барту сейчас было бы 45 лет. Только вот его отец, с горем пополам закончивший школу, работавший простым тружеником-пролетарием, содержал дом, троих детей, жену и две машины. А Барт с тем же набором исходных данных пиццу развозит. И есть шанс, что будет развозить до конца своих дней, проживая в съемной студии.
Вторая же страта думает, что сидит внутри того самого поезда, который несет их в будущее. Занятые интеллектуальным и творческим трудом люди от новых времен только выиграли. Причем выиграли везде и во всем. Можно спланировать себе отпуск, купить все билеты, забронировать все отели, не вставая с кровати. Можно, сидя в глухой деревне, удаленно работать на пять разных корпораций в пяти разных странах. Каждый день возникает возможность проявить себя и заработать невиданным доселе образом. Я этот пример уже не раз приводил, но все-таки для человека моего поколения до сих пор диковато звучит идея о том, что можно заработать миллионы долларов, просто транслируя свое прохождение игры в YouTube. Пятнадцать лет назад ничего подобного нельзя было себе даже представить. Программисты, дизайнеры, сценаристы, режиссеры, писатели, инженеры, юристы, ютуберы, инстаграм-блогеры не переживают, что их рабочее место заберет мигрант. От глобализации им хорошо, ведь это миллионы новых читателей, зрителей, рекламодателей и клиентов. Неважно, где ты находишься – интернет сделал каждого игроком глобального рынка. Ты в любом случае работаешь на весь мир.
И автоматизация до последнего времени была не проблемой, а лучшей жизнью. Автоматизация для айтишника — это возможность не договариваться с жуликом-таксистом, а в два клика забронировать себе каршеринг и забрать машину прямо с парковки возле офиса.
Проблема заключается в том, что в любой профессии – и интеллектуальные, и творческие тут никакое не исключение – 80% людей просто хорошо делают свою работу, просто хорошо справляются с поставленными задачами. Никакая профессия целиком не состоит из гениев, визионеров, невероятных талантов. Никакая профессия не состоит из людей, способных самостоятельно сформулировать задачи. Но если всё пойдет так, как сейчас, то очень большой вопрос — а нужны ли будут в профессиях, которые считались занятостью будущего, те, кто умеют просто хорошо воспринимать и исполнять задания?
Понятно, что придумать формат ютуб-канала, чтобы он зашел публике, придумать, как изменить его формат, если он начинает быть неактуальным – эта работа будет востребована всю обозримую историческую перспективу. Но производить контент по заданному формату, реализовывать готовые идеи – на отрезке в 10 лет эту работу могут полностью забрать нейросети. Стратегию патентного спора между Microsoft и Apple будут придумывать очень образованные и еще более высокооплачиваемые, чем сейчас, люди. Но бумажки отписывать, прецеденты находить, согласовывать всё будет искусственный интеллект. Никуда не денутся юридические компании. Просто занимать они будут не 20 этажей, а 2. Никуда не денется IT-подразделение в логистической компании. Просто ужмется раз в 5.
Мы с вами находимся внутри и без того довольно хренового времени. Кто бы что себе ни думал, но никто не поспорит – за последние 5 лет мир стал сильно хуже, опаснее и неопределённее. Не хочется из этой точки предсказывать какие-то перемены к худшему. Но давайте просто задумаемся.
Пока мы лишь на пороге самой глобальной технологической революции за столетие, если не больше. Нам казалось, будто зенит прогресса уже наступил – а оказалось, что всё впереди. Пока мы видим политические последствия того, что многие люди проиграли от перемен, и последствия эти уже выглядят опасно. По всему развитому миру популярность набирают радикалы и популисты, а остальным политикам приходится брать на вооружение их лозунги, чтобы не проиграть окончательно.
Но пока у нас есть другая огромная страта — те, кто сильно выиграл. Пока у нас есть агенты перемен и прогресса. Но если тех, кто считал себя победителем, тех, кто думал, что сел в правильный поезд, сделал верный жизненный выбор, прогресс подомнёт под себя? Подомнёт так же, как сто лет назад подмял крестьян и двадцать лет назад рабочих. Тогда мы увидим не только страшно удобный мир, где телефон за десять минут переведёт нам фильм с китайского, озвучив голосом Парфёнова, но и мир с совсем иным градусом недовольства и радикализма.
Россия в этом отношении могла бы быть уникальным примером страны, которой всё трын-трава, у которой есть нефть, приносящая бесплатную валюту, огромные резервы этой нефтью сформированные, а значит, возможность гасить даже самые мощные социальные проблемы. Россия могла бы быть в самом авангарде технологического прогресса. Первой в нейросетях. Ведь наша система образования ровно на это заточена. У нас перепроизводство людей технических специальностей, прекрасно подходящих для нового времени. Мы могли бы ехать в паровозе этого поезда, собирая всё лучшее, а издержки принимая в меньшем масштабе.
Но российское руководство сделало иной выбор. И вместо того, чтобы задумываться о месте в новом мире, оно задумывается о том, как бы разгрохать очередной город у соседа. Мы могли бы войти в новый мир на лучших условиях, а войдем в ослабленном и разрозненном состоянии. Если говорить о продалбывании исторических шансов, то это как раз худший.
До завтра.