Борьба с БПЛА им важнее, нежели спасение жизней людей
То есть, если верить слитым переговорам, самолет пытался зайти на посадку с 7:36, и только через 40 минут получил удар “птицами”. Другими словами: 40 минут гражданский лайнер летает в небе над Грозным, не может сесть из-за РЭБ, но при этом на земле никто не дергается.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
После безуспешных попыток сесть, самолет решает улететь в Баку, однако получает удар. Экипаж, еще не понявший всего произошедшего, начал запрашивать возможность лететь то в Минводы, то в Махачкалу. А параллельно самолет теряет управляемость. Если доверять опубликованным переговорам, то технических проблем приземлить там лайнер не было.
На этом запись обрывается, так как самолет переключили на Ростов (мне не очень понятное решение, зачем диспетчеру из далекого Ростова вести самолет, который вроде как летит в другую сторону; единственно на ум приходит то, что штаб военной группировки РФ находится в Ростове).
То есть опять же на земле все хорошо знают и понимают, по крайней мере, военные. Но борьба с БПЛА им важнее, нежели спасение жизней людей: то есть выключить РЭБ. признать попадание и дать четкий приказ садиться – все это можно было сделать, но за счет потери эффективности противодроновой борьбы. Интересно тут было бы узнать, когда они последний-то украинский дрон сбили, чтобы понимать этот военный контекст.
План “Ковер” формально был введен через минуту после “столкновения”, то есть как мера не спасения, а снятия с себя ответственности. Собственно, и переговоры “борт – Грозный” слили в этой же логике – пусть не гражданские, а военные отдуваются за происходящее.
На 7:36 у России была одна проблема: гражданский самолет может попасть под удар “дружественного огня”. Но ее игнорировали 40 минут.
На 8:16 появилась следующая: подбили гражданский самолет. В истории авиации, не первый раз такое происходит. Печально, но не смертельно. Самолет не развалился и еще всех можно спасти, рассказать героическую историю про “это на самом деле украинская провокация, которую доблестные чеченские воины предотвратили, немного задев обшивку”, наградить отличившихся и по-тихому выплатить компании все компенсации. Далее можно запустить Соловьева, который бы несколько дней рассуждал бы о том, как “неонацистский режим” пытался испортить добрые отношения с друзьями-азербайджанцами. Ситуация отыгрывается на раз-два.
Но этим путем почему-то не идут.
Потому дальнейшие действия привели к куда более крупной проблеме – уже политической, ввиду того, что действия РФ выглядят тут следующим образом. Как минимум, Россия пыталась скрыть попадание и спрятать самолет на маленьком аэродроме в Актау (версия есть, но она странная, так как сделать это на территории РФ куда легче). Как максимум, отправила его через Каспий, чтобы он там благополучно затонул.
Поскольку ввиду “кое-каких” действий последних лет России не очень доверяют, то именно последняя версия сегодня стала ходовой, то есть нужно уже не просто объяснять, почему у вас в армии бардак (пишу, и самому смешно), а убеждать, что вы не пытались добить случайную жертву в целях скрытия следов. Молчание на третий день также играет в пользу версии “добить жертву”. По простой причине: в ситуации “мы сбили, но потом пытались реально всех спасти” вам выгодно быстро признать ответственность, показать полное и деятельное соучастие, минимизировать риски, предотвратить кривотолки и доминировать информационно. Сейчас же это выглядит так, что россияне просто не знают, что именно известно казахам и азербайджанцам, а потому выясняют, дабы уже отталкиваясь от этого, понять, как дальше врать.
Все это накладывается на типичное высокомерие российских чиновников по отношению к малым и средним странам. И воспринимается как имперское чванство, дескать, че-там с маленьким Азербайджаном возиться. И тем самым то, что могло остаться военно-технической случайностью, превратилось в политическую проблему.