«Большой Другой»
До февраля 2022 года принципиальной разницы между россиянами и украинцами не существовало. Всё, что их по-настоящему отличало, – это то, что у них был разный «Большой Другой». В бессознательном украинцев эту роль исполняла Россия, в случае с россиянами это делала Америка.
Дело в том, что в Российской империи, а затем и в СССР русские всегда были большинством, в то время как украинцы – подобно жителям других национальных республик – пребывали в меньшинстве. Меньшинства же практически всегда конструируют свою идентичность, отстраиваясь от большинства: «Мы отличаемся от них тем, что… (далее следует набор характеристик)».
Меньшинства обычно более чувствительны к различиям, потому что они почти всегда чувствуют риск ассимиляции. Тот факт, что различия продолжают существовать, демонстрируют им, что пока ассимиляция не совершилась. «Я отличаюсь, следовательно я существую» – формулу Декарта в случае с этносами можно сформулировать именно так. Для нации объяснить свои отличия от «Большого Другого» – это своего рода инстинкт жизни.
Россияне, как и любое большинство в любой другой стране мира, угрозы в меньшинствах, естественно, не видят. Для них «Большой Другой» – это США. Страна, которая задаёт тренды – в политике, в экономике, в общественной жизни, в кино, в музыке, в моде и так далее. Именно американский образ жизни и система координат представляются россиянам потенциальной угрозой, именно в них они видят риск для своей самости. То есть, там, где для украинцев – русские; для русских – американцы.
Думаю, что основная масса отличий, число которых благодаря действиям российских властей в последние годы, конечно, растёт, изначально являлись производными от этого главного.