Блокировка Discord. Зачем власть запрещает всё подряд
На первый взгляд, блокировка «Дискорда» вообще не выглядит логичной. «Дискорд» – не Youtube, не грандиозная развлекательная, образовательная и общественно-политическая площадка, которая крупнее всех остальных, вместе взятых, но при этом неподконтрольна. Российский режим закономерно считает «Youtube» проблемой. Блокировать региональные СМИ на несколько тысяч читателей, но оставить в покое «Youtube», где вольготно проживают гигантские независимые медиа с миллионными охватами внутри России, звучит, как анекдот, как мем, где ворота стоят посреди чистого поля. «Youtube» органически враждебен российскому государству. Нет никакой загадки, почему российское государство замедляет его одной рукой, а другой пытается нарисовать столько просмотров, сколько нужно, чтобы изобразить жизнь в хладных трупах «ВКвидео» и «Рутьюба».
Блокировка «Дискорда» – явление куда более загадочное. Сервис этот ни разу не является общественно-политической площадкой. «Дискорд», в отличие от того же «Телеграма», не играет важной роли в гражданской самоорганизации. «Дискорд» – прикладной инструмент. Им пользуются миллионы граждан, причём, в основном, молодёжь, для целей, которые режиму никакой угрозы не несут. Это просто площадка для общения, дискуссий, стриминга, совместных игр и так далее. У возраста 50+ есть «Одноклассники», у возраста 25 и младше есть «Дискорд». Изолированный кусок интернета, который живёт своей жизнью, не влияет на происходящее вовне и сам не подвержен внешнему влиянию – ну, или мало подвержен.
Логичный вопрос, которого не может быть в случае «Youtube», но который неизбежен здесь: хрен ли вы до «Дискорда»-то докопались? Блокировка больших и важных площадок портит настроение массе людей. Идти на это, по идее, можно только, когда ожидаемая цель настолько важна, что её достижение перевешивает возможные издержки. В случае с «Дискордом» этого совершенно не видно. Миллионы людей лишились важного инструмента вроде как совершенно без цели. Единственное, на что похожа блокировка «Дискорда» – на запрет «Инстаграма». Ну вот есть площадка, которая в России исполняет кучу ролей, самых разных, но не общественно-политических, где продвигают бренды. Размещают рекламы, продают торты, делают онлайн-магазины, а Путина если и ругают, то сугубо факультативно. В основном, постят красивые фотографии.
Миллионам людей испортили жизнь просто так, без какой-либо очевидной цели. Единственное, на что можно такое решение списать – сумасшествие первых недель войны, когда государство повсюду носилось с огромным топором и пыталось выкосить вообще всё, что казалось потенциальной крамолой. В итоге под общую раздачу попали бьюти-блогеры и продавцы кроссовок. Удар по «Инстаграму» был не настолько прицельным, сколько, как принято сейчас говорить, сопутствующим ущербом.
Но ныне-то ситуация не такая. Кажется, что в случае с «Дискордом» ничего не предвещало беды, а значит, тут имеет смысл поразмышлять. Поразмышлять поглубже, особенно если учесть, что первыми пострадавшими и самыми активными негодующими по поводу блокировки «Дискорда» стали не кто-нибудь, а российские военные. Внезапно для кого-то, но не для тех, кто читал z-каналы, выяснилось, что «Дискорд» – основа инфраструктуры российской армии, что стриминг видео через «Дискорд» – основной канал координации беспилотников.
Z-людоеды воют и стенают, обвиняют Роскомнадзор в работе на врага. В том, что РКН оставил российскую армию без глаз, «Дискорд» выключили! Тут мотивация выглядит уже совсем необъяснимой. Какую такую угрозу представлял «Дискорд», что нужно было ещё и собственным милитаристам на мозоль наступить?
Чтобы найти логику в этих действиях, нужно вспомнить, что бюрократия в авторитарном режиме необязательно существует в той же реальности, что и мы с вами. Необязательно руководствоваться вызовами, которые видны извне. <…>
Интернет, не отдельные сервисы в нём, а сам интернет как явление, чужд таким режимам, как наш, органически. Такие режимы нуждаются в монополии. Какие бы ресурсы в зачистку инфополя они ни вкладывали, работает это только до тех пор, пока у людей нет выбора. Хороший тому пример – Владимир Соловьёв, без сомнения, главный пропагандист России. Почему он главный? Потому что талантливый? Нет, он просто занимает лучший эфирный слот главного федерального телеканала. Влияние Соловьёва – это влияние эфирного слота, который полностью контролируется государством. Если завтра Соловьёва поменять местами с уборщиком студии, то уборщик студии станет большей звездой, сем Соловьёв, а самого Соловьёва в скором времени позабудут.
А есть вот Владимир Соловьёв в интернете со своими круглосуточными пятиминутками ненависти, вещанием ВКонтакте. Там он делает всё то же самое, что и на телеке, в таких же дорогих декорациях и с таким же напором – но на хрен никому не нужен. Даже если верить тем цифрам, которые рисует «ВКВидео», то всё равно просмотры Соловьёва – это слёзы, его авторская передача набирает по 40-50 тысяч просмотров, что в пересчёт на реальные просмотры – 4-5 тысяч. Хе-хе. Моё видео столько наберёт за первые три минуты после выхода. Это пример с пропагандой, но так государство работает в любой сфере. И с цензурой. И с репрессиями. Интернет останется пространством свободы просто в силу своих масштабов и архитектуры. Его можно ограничить, но обессмыслить невозможно.
Государство совершенно не скрывает и фиксирует в документах, что строительство суверенного интернета – долгосрочная цель. Единственное, что под этим можно понимать – полная или частичная блокировка всех значимых сервисов, в офис которых российское государство не может прислать людей в масках. Мы ожидаем, что действия Роскомнадзора будут вызваны какими-то новостями, вызовами, действиями каких-то площадок, что произойдёт какое-то заметное событие, которое послужит причиной или хотя бы поводом. Но всё может быть устроено совершенно иначе: у каждого своя работа и свой KPI. Кто-то дроны по Украине запускает, а кто-то должен отчитываться, как продвигается процесс суверенизации интернета. Эти две группы не согласуют между собой действия. К тому же, на проблемы друг друга им плевать, так уж устроена бюрократия. Никто не накажет Роскомнадзор за то, что тот оставил российскую армию без удобного инструмента с беспилотниками.
Роскомнадзор демонстрирует собственную работу: он грохнул очередной крупный западный сервис. Последствия: политические, социальные, военные – не головная боль работающих в РКН. Они отвечают за то, чтобы громить интернет, их отчётность – руины. Не их дел, кто под этими руинами оказался погребён. Так работает любая бюрократия с любой стране. Министерство по выкапыванию ям работает по своему плану, а министерство по закапыванию ям – по своему. В нормально устроенной системе есть политическое руководство, которое эти планы согласуют. Но сама по себе такая координация не происходит. Если ведомство отчитывается по валовому количеству выкопанных ям, если повышение зависит от этого количества – то ямы будут выкапывать независимо от того, нужны они кому-нибудь или нет. А то, что министерство по закапыванию ям не поспевает за своим конкурентом – это проблема того, другого министерства.
Существуют сервисы типа «Гугла», которые настолько большие и важные, что самодеятельность регулятора тут ограничена политическим решением. Решение о такое блокировке может принять только один человек. «Дискорд», несмотря на свою популярность, настолько большим и важным сервисом в России не является, а значит, РКН работает по своему плану: суверенизирует интернет, подо что у него есть соответствующие полномочия и огромные бюджеты. Вой зетников же происходит от их фундаментальной глупости, непонимания, как устроено государство в целом и наш режим в частности. Им кажется, что, раз государство с кем-то воюет, то должно делать всё для фронта и всё для победы. Полуграмотные людоеды не понимают: нет на свете никакого государства как монолита, Роскомнадзору надо приносить начальству сколько-то погонных метров интернета, порубленного в труху. Война или мир – понятия, которые проходят по другому ведомству, это не проблемы РКН. РКН для государства громит интернет, Минобороны для государства убивает людей. Если эти задачи в моменте друг другу противоречат – то тем хуже для задач, лучше для нас.
Не у всех событий, даже у тех, что влекут политические последствия – есть политическое объяснение. Иногда бюрократия просто ведёт себя как бюрократия: действует по своим бумажкам и в своей реальности, не отвечая за политические последствия. А политические последствия есть, и это очень хорошая новость. Цензура, как и любой инструмент, имеет пределы эффективности. Инструмент этот нужно применять аккуратно и по делу, если вы не хотите его обессмыслить. Когда блокируют какое-то независимое СМИ, это проблема конкретного СМИ. Большинство людей ради одного сайта не станут морочить себе голову с VPN и платить какие-то деньги. Если 99% интернета свободно, а забанен всего 1, то забаненным будет кисло. Нужна очень большая мотивация, чтобы, имея 99%, доплатить за 1 оставшийся.
Когда же вы начинаете размахивать банхаммером не глядя, когда 1% превращается в 10, 20 или 50, когда под раздачу попадают сайты и сервисы, без которых само наличие роутера в квартире становится бессмысленным, то VPN становится уже не экзотикой, чтобы читать запрещёнку, а прикладным инструментом, который делает интернет интернетом .И тут происходит обратный эффект, ведь, когда кто-то уходит из-под вашего регулирования, покупая VPN для «Инстаграма», он же не просто «Инстаграм» получает, он уходит из-под контроля, он получает доступ ко всему, что вы перебанили прежде и забаните впредь.
Когда банят «Медиазону», VPN установят тысяча преданных читателей «Медиазоны», на которых государству, в общем-то, плевать. Если они читают такое медиа, то это уже отрезанный ломоть, они и так враги. Но, когда вы баните сервисы, которые охватывают миллионы – и VPN ставят миллионы, причём большинство из этих людей ничего против вас не имело, не читало «Медузу» и не смотрело Максима Каца. А теперь, когда они совершили действие, чтобы выйти из-под вашего контроля. Это уже наша аудитория, с которой мы можем работать. И ничего вы с этим не поделаете, потому что нельзя казнить дважды. Если люди привыкли обходить блокировки в ежедневном режиме, они продолжат их обходить. Это практическое последствие, но есть и идеологическое. Оно в подрыве авторитета государства.
Я напомню, что «Инстаграм» и вообще вся компания Meta – экстремистская организация. Государство официально сказало: это враги, пользоваться их площадкой – значит, работать на врага. Экстремистское законодательство создавалось как инструмент гражданской казни, как список людей и организаций, с которыми не то что нельзя иметь дело – с ними в одной комнате нельзя находиться. Но, когда вы признаёте экстремистским большой и важный сервис, тогда слово, которое должно внушать ужас, превращается в анекдот.
У «Инстаграма» появился псевдоним: запрещённая соцсеть, который никто не произносит без улыбки: «Подписывайтесь на меня в запрещённой соцсети и ставьте лайки». Миллионы российских граждан пользуются «Инстаграмом» каждый день, там торгуют тортами и коллекционными кроссовками, там сидят звёзды, там раскручивают бренды. У жён и детей каждого уважающего себя жулика есть публичный инстаграм. И действительно, не во ВКонтакте же отдых на яхте в Ницце выкладывать. Инстаграм есть даже у супруги главного ястреба Госдумы Александра Хинштейна. И что происходит, когда об этом становится известно? За всей семьёй Хинштейна приходит ФСБ? Хинштейн просто говорит, что у него с женой есть разногласия. Хе-хе, фига себе разногласия! Как бы у конгрессмена США жена входила бы в Аль-Каиду, и всем было бы совершенно по фиг – вот это разногласия!
Объявление кого-то врагом народа, так же, как и блокировки – мощный инструмент, но, если размахивать им как попало и по любому поводу – то всё обесценивается до шутки. Если «Инстаграм» – экстремистская организация, а Акунин – экстремист, то список врагов народа теряет всякий смысл. Список врагов народа бьёт уже не по врагам народа, а по составителям списка. Государство типа, значит, говорит «нельзя», но все продолжают пользоваться инстаграмом и читать Акунина, как ни в чём не бывало, и государство ничего не может с этим сделать. А что ещё хуже, все видят, что оно тут беспомощно.
Дисфункция государства именно так и выглядит, именно такие поступки режим и ослабляют, когда люди, наделённые властью, что-то приказывают, запрещают – и ничего не происходит. Когда слова начальства вместо руководства к действию превращаются в безобидное балабольство. «Покупайте мои футболки в запрещённой соцсети, заказывайте торт через мой аккаунт в Инстаграме». Бюрократия действует в своей логике, тут ничего удивительного, но изумительно наблюдать, как логика эта разлагает саму основу авторитарного режима. И хорошо, пусть продолжают в том же духе. Все забанены, все экстремисты, всем по фиг. Устанавливайте VPN, в общем. До завтра!