Аресты губернаторов, ректоров и замминистров. Что происходит и почему
Повод для нашего сегодняшнего разговора — задержание экс-губернатора Курской области Алексея Смирнова. Это довольно интересный кейс и причина в очередной раз посмотреть, как там обстоят дела с практикой репрессии системы против ее же участников. Стали ли чаще или реже сажать важных чиновников и зачем репрессии таковые вообще нужны?
Примерно с середины десятых годов фундаментальный вопрос всей российской государственности звучит так: зачем в России люди идут в губернаторы и мэры? Почему бы вместо этого не пойти закладки делать, машины угонять, магазины грабить, квартиры обносить? Результат-то примерно тот же. Только нагрузки и стресса меньше – и сроки гуманнее, если попадешься.
Да, губернатор Смирнов определенно поставил антирекорд. 15 мая 2024 года он был назначен временно исполняющим обязанности губернатора Курской области. 8 сентября, в единый день голосования, когда в области уже почти месяц существовал плацдарм ВСУ, Смирнов был торжественно проведен через выборы с результатом в 65%. Уже 5 декабря, менее чем через три месяца с момента избрания, он был отправлен в отставку и заменен Александром Хинштейном. А 15 апреля этого года задержан вместе со своим бывшим замом. Таким образом, полный карьерный цикл – от врио губернатора до зэка – Смирнов прошел ровно за 11 месяцев. Это карьера скорее не путинского чиновника, а сталинского наркома. Это стилистика большого террора, когда авторы первого московского процесса над врагами народа 36-го года, вроде Генриха Ягоды, стали подсудимыми на третьем московском процессе в 38-м. Большой террор — это когда практически нет зазора между головокружительным карьерным взлётом и крутым падением. Когда в 37-м в честь Ежова называют город, а в 39-м его уже следователи на допросе ломают.
Да, у нас пока не расстреливают. Но обратим внимание на саму стилистику. Никто даже не задумывается, как всё это выглядит. Нет вообще никакой связи между тем, что человека торжественно избрали на выборах, а Путин его торжественно напутствовал – и тут же прям оказывается, что всё это время он только и делал, что расхищал деньги на строительство оборонительных сооружений. Из чего нужно, очевидно, сделать вывод. 8 сентября, когда кусок Курской области уже был вовсю оккупирован, а Смирнову рисовали 65%, ещё не было как-то понятно, что зубы дракона оказались вставной челюстью, которая вылетела с первым же чихом.
И это довольно показательная эволюция, прошедшая за последние годы. Примерно за полтора десятилетия система очень сильно сократила сословие своих.
Ранний путинизм наследовал ту советскую традицию, которая сложилась после смерти Иосифа Сталина. Ранний путинизм не атаковал сословие начальства. Если ты был тем, кто при Союзе назывался ответственным работником, если принадлежал к номенклатуре уровня от главы города и выше, то система работала на тебя и тебя защищала. Что бы ты ни делал, если только вдруг не решишь оппонировать высшему начальству, тебя сильно не тронут. Любая номенклатурная должность предполагает доступ к коррупции. Все обогащаются за счет того, чем поставлены управлять – и такая система обеспечивает абсолютную лояльность управленческого класса. Кресло большого чиновника обеспечивает тебе богатство. Даже если ты проиграешь в аппаратных схватках и кому-то перейдешь дорогу, даже если ты разворуешь слишком много и нагло – ничего особенно страшного не случится. В крайнем случае, тебя отправят в отставку, снимут разоблачительный фильм на федеральном канале и, может быть, помурыжат уголовным делом, но посадить не посадят.
Классическое уголовное дело нулевых и начала десятых годов — это когда у губернатора годами сажают заместителей. У каждого в деле написано, что тот действовал в составе группы лиц. Но никто даже не пытается найти его сообщника, сидящего в кабинете этажом выше. Работая на этот режим, ты получаешь не только все его бенефиты, не только возможность бесконечно обогащаться, но и безопасность, недоступную обычному человеку. Тебе не придется просыпаться в холодном поту от звука тормозов под окном. Ведь ты знаешь – «воронок» приедет за кем угодно, только не за тобой.
Здесь сейчас прервемся на объявление о вакансии на наш канал.
***
Ну, продолжим. Так вот, мы говорили о том, что, работая на режим, ты получаешь не только возможность воровать и всякие другие его бенефиты, но и безопасность, которая недоступна обычным людям. Не нужно каждый раз в страхе просыпаться, когда кто-то поднимается по лестнице. Ты знаешь – придут за кем угодно, но за тобой точно нет.
Систему, где к должности вместе с секретарём и служебной машиной предлагается безопасность, не от хорошей жизни сложили. Систему эту после смерти Сталина спроектировали люди, 20 лет до того жившие в мире, где гарантий не было ни у кого. Второй ты секретарь провинциального райкома или второй человек в стране, правая рука Сталина – это не имело никакого значения. Все каждый день живут в страхе, и за каждым могут прийти. Пакт о ненападении номенклатуры на саму себя заключили чудом выжившие при Сталине люди. Те, кто понимал: нового Сталина, кто бы им ни был, они точно не переживут. С тех пор и вплоть до зрелой путинской эпохи поражение в аппаратной схватке означает крах карьеры, но не крах жизни. С тех пор в худшем случае ты мог уехать командовать провинциальной электростанцией, но не на расстрельный полигон.
Теперь же это очевидно не так. С 2015 года средний слой номенклатуры в России – губернаторы и мэры – на практике приравнен к оппозиционерам. В их отношении дела идут совершенно системно. За один только 2015 год под следствием оказались четыре губернатора. Во все последующие годы, вплоть до 2021-го, этот сюжет повторялся очень стабильно. Всего, по данным «Новой газеты», за 20 лет, до 2020 года включительно, под следствием оказались 102 мэра и 30 губернаторов из 53 субъектов федерации. Причем до 2006-го, до ареста главы Ненецкого округа Баринова, таких дел не было в принципе. А вот с 2015-го они встали на системные рельсы. Большинство дел приходится четко на посткрымский период. Но потом случается аномалия.
С марта 21-го года, с последнего громкого ареста бывшего губернатора Пензенской области Белозерцева – как отрезало. Все два первых года войны в России не сажали начальство. Ни губернаторов, ни мэров сколько-то крупных и заметных городов, ни ректоров крупных вузов, никого. Пожалуй, единственное большое и заметное уголовное дело в этот период было против ректора РАНХиГС Владимира Мау. Но даже в этом деле российское государство проявило небывалый гуманизм. Мау ни единого дня не провел в СИЗО, провел чуть больше месяца под домашним арестом, а спустя три месяца был выведен из-под уголовного дела и спокойно уехал в Израиль.
Два года, которые начались в феврале 22-го и продолжались вплоть до очередных выборов Путина в марте 24-го — самое спокойное время для современной российской номенклатуры. Гадать о причинах такого антракта в репрессиях особенно не приходится. Первые год-полтора войны — самое тяжелое время для всех российских управленцев. Тогда, как мы знаем из многочисленных утечек и расследований, высшее российское чиновничество достаточно массово «присело на стакан». То есть бухали как не в себя. Все пребывали в перманентном стрессе и боялись за свое будущее. Нанести удар в таких обстоятельствах еще и с другой стороны, кошмарить всех уголовным преследованием – это прямой путь к тому, чтобы просто физически развалить систему. К тому, чтобы на Верхнем Ларсе встала очередь из мэров и замминистров.
Но с 24-го года, с момента, как и война достаточно рутинизировалась, став фоном жизни, и Путин успешно провел свое электоральное мероприятие – никаких особых причин жалеть кого-то не осталось. Система вернулась к прежней логике — к поддержанию номенклатурной дисциплины посредством посадок.
Самый яркий момент случился буквально с новой путинской инаугурации. Май и июнь 24-го года — время тотального погрома министерства обороны. Погрома таких масштабов, каких мы и близко на своем веку не видели. За исключением самого министра, отправленного на почетную пенсию, где он сидит тише воды ниже травы, за исключением начальника генштаба – всех остальных, кажется, посадили без исключений. Причём посадили безо всяких полумер и экивоков. Никаких домашних арестов и подписок. Всё предельно жёстко. Все генералы и приравненные к ним граждане плотно засели в СИЗО и, как мы понимаем, уехать оттуда смогут только на зону. И только надолго.
Тогда многие предположили, что погром минобороны – не единичный случай, а возвращение в прежнюю колею. Что оголодавших за два года силовиков вновь отпустят на вольный выгул и свободную охоту. И так и вышло. Причем мы явно видим смену стилистики. Что на примере самого минобороны, на примере региональных администраций той же Тульской области с уходом губернатора Дюмина, теперь видно. Если силовики за кого-то берутся, то индивидуальными уголовками всё не ограничится. Если берутся громить какую-то область, Ростовскую, например, или, как сейчас, Свердловскую – то там, как газонокосилкой проходится, сажают половину администрации.
2025 же год — это год ректоров. Только за первые три с половиной месяца – под уголовным делом уже шесть университетских начальников. Нижегородский агротехнический университет, Ульяновский государственный, Карачаево-Черкесский, Курганский, Нижегородский лингвистический, Псковский государственный. И это год только начался. В прошлом году дела такие тоже были, но там четыре ректора за весь год посадили. А за первую четверть этого года – уже шесть.
Таким образом, средний уровень начальства – региональные администрации, университетские ректоры – снова стали основным кормом для силовых структур. И тут главный вопрос — зачем?
Вопрос таковой нельзя задать относительно разгрома минобороны. Военное ведомство громили по политическим причинам, с верховной политической волей. минобороны, ставшее за 12 лет персональной вертикалью своего министра, больше не может оставаться таковым. В момент, когда война — главное занятие и цель существования российского государства, когда минобороны ворочает самым большим куском бюджетных средств – не может в такое время быть министерство обороны с министром Шойгу и преданными его кадрами. В такое время это должно быть министерство Путина, где сидят люди Путина, а не Шойгу. Тут всё просто. Погром оборонщиков — это наведение управленческой дисциплины. Обычный акт национализации. Снабжать армию, строить для армии, делить её циклопические бюджеты должен не какой-то там Тимур Иванов, а Ковальчуки и Ротенберги.
Но зачем отменять мораторий на репрессии ко всем остальным? В годину тяжёлых испытаний к людям, которые никуда не сбежали, никого не сдали, которые послушно бросились исполнить планы по набору наёмников (как губернаторы), которые с большим воодушевлением подписывали любые письма в оправдание войны (как ректоры) и сейчас сдают студентов военкомам. Так зачем этот средний уровень управления, на котором лежит большая ежедневная нагрузка, обеспечивающая войну, зачем их обижать? Зачем сдавать их силовикам? Выглядит очень нелогичным решением. Бить по своим в ситуации осажденной крепости, где всем полагается выступать единым фронтом. Однако же бьют.
Первый и самый простой ответ на этот вопрос – в том, что силовикам нужна работа. Авторами комментариев о резне в Буче сыт не будешь. Нужно пожирать больших и серьёзных людей, с которых есть что взять. Завести 42-е уголовное дело на Руслана Левиева – это какой-то силовой субботник. Процесс интересный, но результата нет, и взять с него нечего.
За последние три года именно гражданская бюрократия показала себя самым профессиональным, эффективным и морально устойчивым компонентом режима. Но всё-таки главная опора режима – это спецслужбы. И нет варианта просто взять и сказать им: волки, станьте овечками. Волки хотят есть, их надо кормить.
Второй ответ. Систему следует дисциплинировать. Риски выросли для всех. Любая хоть сколько-то высокопоставленная бюрократическая должность больше не сводится к выполнению закрытого списка административных обязанностей. Она теперь несет массу политической нагрузки. Что это значит? Не существует на свете закона, который обязывал бы руководство университетов блокировать пропуска студентов, пока те не встанут на воинский учет. По идее, не должен ректорат быть структурным подразделением военкомата. Отслеживать политические воззрения молодежи и отчислять невосторженно мыслящих – тоже не функция высших учебных заведений. Но когда за три месяца в СИЗО уезжает шесть ректоров – те, кто пока не уехал, явно будут проявлять личную инициативу и в организации призыва, и в выявлении крамолы и ереси в вверенном им вузе.
То же касается и региональных администраций, главная задача которых сейчас — любой ценой обеспечивать фронт живой силой. И хорошо бы им чувствовать за собой пригляд – понимать, что за срыв военных задач их не просто на совещании отчитают.
Дело 11-месячного губернатора Смирнова – это ж не просто абстрактное хищение на какой-то реконструкции школ. Это дело практически о саботаже, о срыве строительства оборонительных укреплений. Это вполне внятный сигнал всем. Кто на своем уровне будет срывать нам войну – тому мы с рук не спустим, тех посадим.
Ведущий войну режим просто не может исповедовать логику мирного времени. Во время войны все участники должны бояться своей системы больше всего на свете. Больше, чем попасть под санкции, чем потерять доходы и остаться без квартирки в Париже. Больше, чем переживать о будущем своем и своих детей. Люди должны понимать: любая нелояльность, любые действия, которые можно за нелояльность принять, даже если это старое доброе воровство, но в военной сфере – будет сулить такие проблемы, с которыми ничто не сравнится. И это, надо признать, имеет смысл.
Система, звереющая снаружи, ведущая настоящую войну, не может благодушно попустительствовать внутри, позволяя своим участникам жить так, будто ничего не случилось. В военное время нельзя ограничиваться мотивом обогащения. В военное время единственным мотивом должен быть страх.
Нет никаких сомнений, что сообщение это достигает цели. Что с каждым новым задержанием – будь то ректор, губернатор, генерал, областная администрация или целое министерство – занимающие аналогичные должности люди боятся все больше. Боятся, что перейдут в какую-то невидимую черту, за которой придут уже за ними.
Новости об обысках и арестах не прекращают сыпаться весь последний год. И это, в общем-то, очень показательный урок всем, кто думает, что можно построить диктаторскую утопию. Такой чудесный мир, где можно бесконечно обогащаться за счет режима, никакой закон тебе не будет писан и никогда тебе ничего не будет. Маленький крокодильчик диктатуры действительно может выглядеть для кого-то до какого-то времени милым и безобидным. Может казаться, что у него нет никаких причин звереть, переходить к внешней агрессии и внутренним репрессиям. Но практика показывает — перейдет обязательно. Это почти закон природы. Обязательно будет пройден этот путь.
На первых порах никакого участника системы нельзя всерьез наказать – и хуже отставки ничего не случится. А потом за 11 месяцев можно пройти полный цикл – от взлета карьеры до тюремной шконки. Явный рост репрессий системы к самой себе – ярчайшая иллюстрация, что концентрация власти губительна для всех. В том числе и в первую очередь для тех, кто на эту власть работает и концентрации этой способствует.
Тут в тему бы реклама «Авиасейлза». Билеты в Дубай пока есть.
До завтра.