Арест Павла Дурова во Франции
Вчера в парижском аэропорту при выходе из частного самолёта был задержан основатель Телеграма Павел Дуров. Дурову, из того, что прямо сейчас более-менее понятно по сообщениям французских телеканалов, вменяют пособничество в терроризме, наркоторговле, распространении детского порно, и, в общем-то, всей незаконной деятельности, которая ведётся с помощью Телеграма. Пособничество Дурова, видимо, сводится к тому, что его сервис не сотрудничает с правоохранительными органами и не реагирует на запросы о доступе к пользовательским данным, хотя точно мы пока не знаем. Источники французских СМИ в полиции говорят, что Дуров, который сейчас находится под домашним арестом, совершенно точно отправится в следственный изолятор, а по совокупности обвинений может получить до 20 лет тюрьмы.
Естественно, Франция – не Россия, а французская полиция – не Следственный комитет, желание следователей – не приговор, за приговором нужно пойти в суд, где будет настоящий процесс, а не копирование обвинительного заключения в приговор. Полезно понимать вот что: история эта – не курьёз, Павел Дуров – фигура, которая с вероятностью, равной единице, привлечёт гигантский скандал и спровоцирует дискуссию о приватности. У Дурова будут лучшие адвокаты и всё внимание СМИ. И, если французские следователи пошли на арест человека такого уровня, они должны быть абсолютно убеждены, что им есть ,с чем идти в суд. Когда источники пишут, что Дурову могут по совокупности впаять до 20 лет, то их реально могут впаять, это не шутки. Конечно, это нельзя считать и фактом, у Дурова есть ресурсы, чтобы себя защитить – но французское государство явно и намеренно постарается его закрыть.
Теперь давайте перейдём к сути. Понятное дело, что Телеграм, главное конкурентное преимущество которого – анонимность, шифрование и не-сотрудничество с властями, бесит примерно все национальные правительства на свете, в Европе особенно. Так уж вышло, что в СНГ Телеграм – главное средство коммуникации и источник новостей, площадка примерно всего, от школьных чатов до министерских переговоров. Но в Европе Телеграм – по сути, даркнет. Европейцы, в основном, предпочитают Вотсап для обычных переговоров. Если у человека где-то в контактах указан никнейм телеграма, то, скорее всего, ему можно писать сразу по-русски, маловероятно, что вас не поймут. Если вбить в поиске по телеграму российский город, то вы увидите новости, доски объявлений, городские чаты, но, если введёте название города европейского, почти наверняка первой и второй ссылкой будут магазины наркотиков, а третьей – услуги сексуального характера.
В Европе Телеграм занимает вот такую вот рыночную нишу. Им пользуются либо граждане постсоветского пространства, либо преступники. Конечно же, нельзя сказать, что, если во Франции у тебя есть телеграм, то ты либо русский, либо наркоман, либо педофил – это будет некоторым преувеличением, но не таким уж и далёким от истины. Это верно, кстати, и для Израиля, я, когда приехал и стал общаться с местными людьми и говорить им, что мне удобнее общаться в телеграме, они смотрели на меня довольно косо. Телеграм был только у тех, кто закупался травой, и больше ни у кого.
Нельзя не признать очевидного факта: те же механики Телеграма, которые делают его незаменимым в России, где за каждым словом может стоять статья, и даже список покупок в магазине не бессмысленно отправлять в секретном чате, в Европе эти же механики делают его очень эффективным инструментом для преступников. Да, есть даркнет, есть мессенджеры типа Джабера, но этими инструментами нужно уметь пользоваться или, по крайней мере, разок хорошо заморочиться. Телеграм же достаточно просто скачать и освоить минуты за полторы.
Понятно, что такое положение вещей не нравится европейским правоохранительным органам и спецслужбам. Любой человек безо всяких навыков может установить себе на телефон кротовую нору, которая вынесет его за пределы любого контроля. В ней разом есть всё на свете: и анонимное общение, и каналы с любым контентом, начиная со спираченных фильмов и заканчивая магазинами с оружием и детским порно. Таким образом, в принципе, более-менее понятно, почему Дурова задержали. Европейским правительствам нет никакого дела, где там переписывается русскоязычное комьюнити, а вот до анонимного приложение, где можно купить что угодно от грамма до гаубицы, которое прекрасно подходит хоть для координации организованной преступности вплоть до подготовки терактов – до этого европейским правительствам дело ещё как есть.
Не надо делать вывода, что я как-то оправдываю французскую полицию в данном случае, я просто реконструирую их логику, чтобы она была понятнее. Они закономерно считают Телеграм проблемой. В России государство борется с гражданским обществом, и Телеграм – убежище для общества, в Европе же государство борется с настоящей преступностью, и Телеграм – такое же убежище для неё. Вряд ли уместно тут заводить дискуссию о свободе слова. Телеграм в Европе – не площадка для СМИ, там не ведётся никакой политической дискуссии. Смотря на мир со своего угла, российские спикеры обязательно будут говорить, дескать, французы ополчились на свободу информации, но вернёмся на шаг назад: у Телеграма в Европе – совершенно иная роль.
Если тут и есть фундаментальная дискуссия, то дискуссия эта не о свободе слова, а о приватности. О праве человека сепарировать свою жизнь от государственного любопытства и праве сервиса предоставлять ему такую техническую возможность, и вот это уже – серьёзный и уместный разговор.
В этой дискуссии наша с вами позиция не просто предельно прозрачна, наша позиция тут выстрадана. Мы с вами прошли свой скорбный путь, на котором государство под разговоры о национальной безопасности и благополучии детей всякий раз позволяло себе всё больше и больше, всё глубже проникало в личную переписку граждан и телефонные переговоры, оставляло всё меньше пространства для хоть какой-то приватности. Мы с вами знаем, к чему это привело. Сегодня у российских спецслужб есть прямой внесудебный доступ ко всем личным данным любых российских сервисов, от соцсетей до доставки еды и вызова такси. Теперь вести переписку во ВКонтакте, пользоваться почтой Яндекса, антивирусом Касперского, равносильно посещению ФСБ с заявлением о явке с повинной.
Мы не те люди, которым нужно объяснять важность права на приватность, нам не нужно доказывать, что государства умеют сходить с ума. Мы с вами знаем, насколько короток путь от борьбы с терроризмом и детским порно до продажи любых данных о любом гражданине за пять баксов на каждом углу. Никто не принимает закон о блокировках в интернете, сразу заявляя о своём намерении заткнуть рты всем неугодным. Закон о блокировках в интернете всегда принимают как механику борьбы с реальной преступностью, но тут же блокируют не детскую порнографию, а Навального. Проходит 10 лет, а у граждан уже половина интернета не открывается.
Когда в России пытались заблокировать Телеграм, делали это ровно под те же песни, что сегодня французы: о борьбе с терроризмом, экстремизмом, наркоторговлей. Но мы своё государство знаем и не заблуждались, что товарищу майору просто нужен доступ к нашим перепискам, чтобы одной рукой дела шить, а другой приторговывать нашей личной жизнью для всех желающих. Телеграм невероятно важен для всего русскоязычного комьюнити, где бы мы ни находились. Телеграм невероятно важен вообще для всех, кто вынужден иметь дело с сумасшедшими государствами. Телеграм сейчас – единственный массовый сервис, который позволяет гражданам этих стран чувствовать себя в относительной безопасности от вредоносных чекистов и ментов, как бы те ни назывались, ФСБ или Корпус стражей исламской революции.
Достаточно посмотреть на всю нашу деятельность предыдущих десяти лет, начиная с митингов и заканчивая участием в выборах. Сложно представить, как гражданская активность в России могла бы существовать без Телеграма. Да, это не единственный и не самый надёжный способ защитить себя от государства, но единственный массовый и доступный. Сложно представить себе избирательную кампанию, которая координировалась бы через даркнет-форум, сложно представить независимое СМИ, для доступа к которому нужен Тор. Важнейший аргумент в защиту Телеграма звучит так: преступность – на то и преступность, что мотивирована и способна обходить любые запреты. Да, Телеграм чрезвычайно удобен и просто, но, если вы торгуете кокаином в оптовых количествах, то юзабилити – не самый важный аргумент для вашего бизнеса. Продавцы и покупатели нелегальных товаров в любом случае найдут пути коммуникации.
Обвинение против Дурова, исходя из того, что можно понять сейчас по публичной информации, доступной вот на 4 часа утра, когда мы пишем этот ролик, троится на фундаментально вредоносной идее, что площадка, которая даёт людям анонимность, становится соучастником их возможных преступлений., что настолько же лютая ахинея, как вменять производителям оружия ответственность за результаты его применения. Телеграм не предоставляет никаких механик для преступности, кроме той самой приватности, которая преступлением не является. Приватность – это право человека в любой адекватной законодательной рамке. Технически приватность обеспечивать – тоже не преступление. Безусловно, приватностью, как любым правом, люди могут и будут злоупотреблять, но это не проблема и не вина сервиса, это преступление конкретных людей, которых нужно ловить и судить. Сложнее ли их ловить и судить, когда у сервиса нет никаких бэкдоров для спецслужб? Сложнее, но Павел Дуров не нанимался делать работу спецслужб проще. Французские налогоплательщики содержат свою полицию как раз для решения сложных задач в области безопасности. Если вы не можете поймать преступника только потому, что у вас нет доступа к его переписке, проблема тут не в Телеграме, а в вас.
Задержание Павла Дурова – в общем-то, стандартный случай, когда государство перекладывает ответственность с больной головы на здоровую. Обеспечение безопасности французских граждан – не работа Телеграма. Террористические атаки, наркотрафик, распространение порнографии происходило и происходит и безо всякого Телеграма. Спецслужбы по всему миру, которые без конца жалуются на анонимность интернета, вообще-то уже живут в бесконечно привилегированном мире, где анонимности меньше, чем когда-либо раньше. Если кому-то кажется, что Телеграм анонимен – пусть он попробует лет 40 назад, где камер ещё не натыкано в каждом углу, установить, кто именно позвонил с уличного таксофона родителям похищенного ребёнка с требованием выкупа. Вот это была приватность.
Естественно, любые спецслужбы во всех странах пытаются, подобно газу, занять всё доступное пространство. Естественно, любая дверь, которая не распахивается перед ними самостоятельно, будет объявлена угрозой безопасности. Даже учётом того, что мир сейчас настолько прозрачен и каждое действие человека настолько тщательно фиксируется, что то пространство приватности, которое даёт Телеграм, просто курам на смех. Каждое приложение в вашем телефоне знает о вас больше, чем мать родная. Вы сто раз забудете, что 15 лет назад на полустанке купили жвачку, а Гугл и ваш банк запомнят это навсегда. Возможность початиться без пригляда правительства тут мало что меняет.
Мы прекрасно понимаем: французские спецслужбы – не российские, мы понимаем разницу между демократиями и автократиями, понимаем, что тот же самый механизм, который в России стоит на защите общества, Телеграм то есть, может быть препятствием для ловли преступников в системах, где спецслужбы действительно ловят их, а не журналистов, но это – повод спецслужбам менять свои практики, совершенствовать работу, преодолевать препятствия, а не сажать человека, который не повинен ни в чём, кроме того, что дал людям по всему миру возможность общаться и получать информацию без посторонних ушей, дал людям возможность реализовывать базовое право на приватность. Ещё раз говорю, мы на своей шкуре прочувствовали ценность такого права, и оно стоит того, чтобы за него бороться. Свободу Павлу Дурову! До завтра!