23 дня боёв под Курском
Давайте сегодня подытожим тему с Курском, по крайней мере, пока не случится чего-то радикально нового, мы просто зафиксируем ситуацию, которая есть на сегодняшний день. От России отторгнуто полтора района приграничной области, и такое положение вещей, видимо, сохранится надолго. Мы не военные эксперты, поэтому подведём итоги политические. В них, как и в любом большом событии этой войны, есть своя специфика. Каждый такой случай позволяет нам узнать о своём государстве и обществе, взять хотя бы пригожинский мятеж. Поход Пригожина на Москву задним числом воспринимается как курьёз и, видимо, именно так войдёт в историю. Тяжёлыми и неприятными главами учебника, описывающего нынешнюю войну, будет стоять параграф «Бунт выходного дня», который даст восьмиклассникам 2124 года возможность хорошенько посмеяться, ведь каждая деталь этого мятежа, кроме гибели людей, неправдоподобна, нелепа и уморительна. Тем не менее, у курьёза этого было важное политическое содержание. В момент, когда режиму и лично Путину грозила физическая опасность, над страной повисла звенящая тишина. Реакция пожилого мужчины, который выругался на вагнеровцев, что те устроили в Ростове бардак. оказалась единственным эпизодом, хоть как-то напоминающим протест.
«Вы кто такие? Кто старший?»
Американцы, которые бросились звонить Зеленскому с просьбой ни в коем случае не поддерживать успех вагнеровцев и не устраивать провокаций – единственные, кто заступился за Путина, а самые верные и самые словоохотливые апологеты начальника либо вовсе заткнулись, либо подбирали слова настолько тщательно, чтобы сложно было понять, на чьей они вообще стороне. Если 24 июня прошлого года вы были в сознании, то уже никогда не сможете всерьёз рассуждать о соцопросах, рейтингах, поддержке и единстве, о результатах любых выборов. После пригожинского бунта Памфилова может заветные 87% ну хоть на лбу себе нарисовать, однако, мы точно знаем: повесят завтра Путина на Останкинской телебашне – никто даже с одиночным пикетом не выйдет.
Мы давно понимали, что между обществом и аппаратом управления нет никакой связи, между ними пропасть. Мы знали, что в режимах типа нашего бессмысленна даже сама постановка вопроса, поддерживают ли граждане войну и Путина. В режимах типа нашего общественные настроения и принимаемые решения живут в двух параллельных вселенных, а Евгений Пригожин провёл эмпирическое исследование, существует ли у граждан хоть какой-то интерес к судьбе начальства, хотя бы до уровня «это наш сукин сын, мы его выбирали, и не уголовник, его из кремлёвского окна выбрасывать. Ну хотел он, хотя бы, чтобы, например, как с Фургалом.
Результаты эксперимента до предела однозначны: никому до судьбы начальства нет никакого дела, никто не считает, что власть эта существует по воле граждан, никто не считает себя должным власть хоть как-то защищать. Вторжение в Курскую область кроме того, что это большая беда для местных жителей, тоже во многих отношениях глобальный социальный эксперимент, и у эксперимента этого наблюдается три политических итога.
Итог первый: обратите внимание, с какой скоростью уехали люди. В Судже, которая пока ещё не лежит в руинах, осталось по одним данным вообще около сотни человек, по другим около 500. Это от 2 до 10% от 5000 населения до вторжения. Даже если представить, что довоенное население Суджи было де-факто завышено, что, как часто бывает в малых городах и посёлках России, треть зарегистрированных давно живёт и работает в крупных городах. Даже при таком раскладе в Судже осталось очень мало людей. Никто не стал дожидаться организованной эвакуации, никто не надеялся, что государство соизволит прислать автобусы и всех забрать, ничего подобного. Все уехали сами, кто на чём смог. Обычно таких цифр, 96-98% уехавших, не бывает даже при принудительной эвакуации. Мы знаем, что в том же Бахмуте, равно как и во всех украинских городах, превращённых в руины, мирные жители оставались до последнего. И то были не только условные пенсионеры, камня на камне не оставалось, а семьи с детьми оставались.
Это говорит о том, что не нужно недооценивать своих сограждан. Не нужно думать, что они дети малые, живущие под убаюкивающее людоедство из телевизора. Наши люди очень даже прошаренные. Когда дело доходит до дела, цену своему государству они знают очень хорошо и отлично понимают разницу между словами и действиями. Наши люди быстро и без каких-либо внешних инструкций смекнули: как бы вся эта ситуация, как говорит Путин, ни разрешилась, попытка вторжения, до их жизни государству будет дело в первую очередь с конца. Когда будут хреначить бомбами и снарядами, никакие соображения в роде «там же наши граждане, мы должны их беречь» просто не возникнут. Концепция «моя хата с краю», которая лежит в основе нашей культуры, в нынешних обстоятельствах, как ни странно, спасительна. Да, хата твоя с краю, а значит, рассчитывать ты можешь только на себя. Все, кто должен тебя поддерживать, вывозить, оборонять и беречь, все эти люди в кабинетах с большими гербами и портретами Путина свалят первыми и духу их тут не будет.
Репортажи, которые мы видим с оккупированных российских территорий, напоминают хронику из Припяти. Все, кто остался, помещаются в паре убежищ. Получается, наша, журналистов и публицистов функция – не в том, чтобы разоблачать российское государство, наша функция в том, чтобы формулировать идеи, которые и так очевидны нашим людям с пелёнок. Все россияне понимают, и как нужно отвечать в соцопросе, и как нужно себя вести, если пришла беда. Дальше обсудим второй промежуточный итог и третий, но сначала небольшая реклама, посмотрите, пожалуйста.
============================================
Продолжаем. Мы обсудили первый итог вторжения в Курск: россияне всё прекрасно про государство понимают. Второй политический итог, и это прямо очень важно: нынешнее вторжение – это война Украины с Курской областью. Прямо сейчас курские власти рекламируют набор в добровольческие региональные формирования. Да, это не какая-то новинка, раньше тоже были областные батальоны, Собянин даже обещал собрать московский полк, но там идея была другая: избежать мобилизации, переложив ответственность на губернаторов. Тут же заявлено прямо: краткосрочный контракт заключается для боёв на территории Курской области, причём заключается, насколько можно понять, не с Минобороны, а с самим добровольческим формированием, то есть, курские власти пытаются соорудить собственную армию, чтобы отбивать свою территорию. Имеется отдельный пикантный момент: областные власти, как федеральные, ни на секунду не заблуждаются: никто даже не собирается собрать ополчение на идее защиты родной земли и родного края, добровольцев для защиты Курской области заманивают исключительно возможностью быстренько заработать. К этому мы давно привыкли, хотя рекламировать войну как вахтовую работу в момент вторжения противника – это, конечно, штука, которую один раз увидишь – второй не спутаешь. Родина-мать раздаёт бабло.
Изумительно тут другое: регион Российской Федерации в деле отражения иностранной интервенции предоставлен сам себе, и это не скрывается. По сути, отношения между Курской областью и Россией примерно такие же, как у Украины с её западными союзниками: мы вам дадим оружие и денег, но отбиваться будете сами. У нас возникла Курская республика, которая ведёт отдельную войну, никак не связанную с российско-украинской, и собирает для этого отдельную армию.
Понятно, что таково продолжение тренда, начатого в 20 году. Во времена пандемии, когда все антиковидные меры сбросили на плечи и бюджеты регионов. Но сейчас перед нами, очевидно, совершенно новый уровень. Новый уровень утраты контроля и управления, никакой другой власти, кроме губернатора, в Курской области нет. Центральная власть, безусловно, объявится в единый день голосования. Когда нужно будет любой ценой исполнить избирательный KPI, но воевать Курск будет самостоятельно, ведь Россия занята, она воюет на покровском направлении.
На самом деле, такую реальность очень непросто уложить в голове. Оно всё-таки как-то не сочетается. Ну, то есть, у нас перед глазами режим, который построил гиперцентрализацию, где нет вопросов местного значения, где ремонт фасадов поселковой школы становится пунктом федеральной целевой программы, где ни в коем случае нельзя допустить, чтобы жители райцентра сами выбрали себе мэра, где предметом гордости становится ручное отопление подъезда президентом в прямом эфире. И вот в этом режиме победившего микроменеджмента во время войны включается такая федерализация. Которая в само ярком сне ни Швейцарии, ни Штатам не привиделась бы. Князья сооружают укрепление, собирают дружину, каждый ляпает, на что фантазии хватит.
В этом кроется ответ на вопрос, который многих мучает: а не рухнет ли вся система управления Россией, если нынешнюю верхушку переместить из Кремля, например, в СИЗО? Правда в том, что верхушки этой в контуре управления и нет. Когда речь идёт не о повседневных проблемах вроде ремонта труб, а о кризисе, каковым является война, о поиске рекрутов, выплатах компенсаций, строительстве укреплений и даже защите от внешнего вторжения, в условиях такой катастрофы вся ответственность ложится на нижний и средний уровень управления, максимум на губернатора.
Чтобы войну развязать, нужно единоличное решение Путина, но, чтобы страна в последствиях этого решения жила, нужна гражданская бюрократия, и она предоставлена сама себе. Чтобы всем по телевизору объявить, что всё не так погано, как на самом деле есть, привлекаются большие мыслители из администрации президента из числа отставных рекламщиков, но, когда нужно куда-то уложить спать и чем-то накормить собственных беженцев, это всё обходится без единого совещания под руководством Путина. Без Путина не произойдёт никакой утраты управляемости и функционирования в ежедневном режиме. Просто закончится генерация идиотизма.
И, наконец, третий итог. Мы в очередной раз убедились: нормализация непобедима и бесконечна. Всегда есть эта тема: а как россияне отреагируют на то, что они сделают, случись вот это? Многие фантазируют, какое событие должно произойти, чтобы обязательно последовала энергичная реакция. Так вот, факты говорят об одном: наши граждане задолбались. Ведь что можно представить себе более значительного, чем иностранная интервенция, блин? Ну вроде бы, дальше уже только из научной фантастики варианты идут. После вооружённого противника только инопланетяне или зомби. Но наши люди встречают всё происходящее довольно спокойно и даже безразлично, обычно такое отношение – это следствие профдеформации, ну, условно, так врачи относятся к вопросам жизни и смерти, трупом их не напугаешь. А у нас будто бы случилась профдеформация по паспорту. Да, можно всё списать на пропаганду и нормализацию, идущую сверху, но это так не работает. Если общество чему-то и впрямь ужасается, под ковёр этот ужас никак не загонишь. Мы тут говорим не про ответы в вопросах, которые ничего не значат, мы говорим о том, что тема Курска ушла из трендов, её перестали гуглить уже на четвёртый день. Захват куска территории страны безнадёжно проиграл сериалу «Слово пацана», его и гуглили дольше, и обсуждали живее.
К чему мы тут ведём? А к тому, чтобы пресечь все эти разговоры о страшном будущем в духе «ну что там вообще можно строить с народом, который инфицирован войной, которому так долго внушали агрессию, ненависть ко всему и всем на свете?» Мы видим, что граждане наши уже никакому влиянию не могут быть подвержены. Граждане наши задолбались до крайней степени. Россияне не в истерическом угаре, которого так опасаются многие, они в апатии. Да, в моменте всё выглядит не очень красиво, люди сидят, как пыльным мешком ударенные, безразлично взирая на какие-то совсем уж неприличные ужасы, но для будущего и будущих перемен это неплохо. Мы в очередной раз убедились, что имеем дело не с обществом, которое хоть как-то вложилось в эту войну и пошло зиговать единым строем, нет, мы имеем дело с обществом, которое по мере нарастания ужаса ещё глубже уходит в себя и отползает от государства и от вообще этого всего подальше, выстраивает максимально непроницаемую стену. Люди справедливо считают, что начальство никогда не придёт к ним на помощь, и не собираются идти на помощь начальству. Живут с ним как соседи, друг друга терпят, но друг от друга не зависят и друг на друга не рассчитывают. Если нынешний сосед сменится на любого другого, это будет встречено с безразличием. Если новый сосед не будет прямо агрессивным идиотом, хотя бы не станет пару раз в месяц поджигать лестничную клетку, его примут с восторгом.
Кому-то кажется, что Россия – страна, не пригодная для перемен, но если наше общество не переживает даже о территориальной целостности собственной страны, то готово оно к любым переменам, и позитивным уж тем более. До завтра!