1000 дней войны. Что мы о ней знали с первого дня
Сегодня тысячный день войны. За эти тысячу дней многое изменилось. Попробуем сегодня посмотреть на события ретроспективно, через ролики на моём канале. Обсудим, какие ошибки мы допустили в аналитических видео, а где наоборот, предсказали всё точно.
23 февраля 22 года. На следующий день начнётся война, но никто не мог предсказать подобное наверняка. Это сейчас пропаганда представляет начало так называемой СВО как нечто неизбежное, предопределённое самой историей, но так лишь сейчас, а 23 февраля всем, не только людям оппозиционных взглядов, но и сторонникам власти, было очевидно: дальнейшее развитие событий зависит от одного конкретного человека, Владимира Путина. Он или отдаст приказ на полномасштабное вторжение в Украину, или не отдаст, ограничится признанием ДНР и ЛНР, куда уже ввёл войска.
«Наш главный аргумент в пользу того, что самого страшного не случится, состоит в том, что война против Украины – это заведомо провальное мероприятие. Главный изъян нашей аргументации состоит в том, что Путин иррационален, он не очень-то соотносит свои действия и желаемый результат, если в его голове есть вообще какая-то картина желаемого результата. Кстати, история показывает, что войну можно начать вообще без чётко поставленной цели, задач и даже плана».
23 февраля мы рассуждали, какой могла бы быть война между Россией и Украиной, но рассуждали чисто теоретически.
«Современная Украина – это не та страна, где легко устроить блицкриг. Да, украинские вооружённые силы страдают от хронического недофинансирования, в частности, они не получали новых боевых самолётов аж с 1991 года. Однако, это отнюдь не разношёрстное ополчение, а крупная регулярная армия, имеющая реальный боевой опыт. Она уже сейчас получает современное западное оружие, а в случае большой войны может вполне рассчитывать на настоящий ленд-лиз».
Здесь мы оказались правы. Но вот дальше, размышляя ещё в категориях мирного времени, оказались очень наивными. Послушайте, как звучат сейчас эти слова, в ноябре 2024 года, когда в Украине сотни населённых пунктов разрушены до основания, а в некоторых из них, вроде Соледара и Марьинки, буквально не осталось ни одной целой постройки.
«Украина – очень урбанизированная страна. Плотная гражданская застройка даёт серьёзное преимущество обороняющейся армии, и в большой степени нивелирует техническое превосходство противоположной стороны. В большом городе, полном мирных жителей, невозможно использовать в полную силу артиллерию, тактические ракеты, штурмовую и бомбардировочную авиацию, если только не желаешь стереть город с лица земли вместе со всеми жителями, но такое варварство уж точно никак не представишь в пропаганде как освобождение бедствующих горожан от бандеро-фашистов».
Мы недооценили как армию, так и пропаганду. Как оказалось, артиллерию, тактические ракеты, штурмовую и бомбардировочную авиацию очень даже можно применять по жилым кварталам, и первые два года войны пропаганда вполне себе говорила об уничтожении русскоязычных городов востока Украины как об их освобождении. Лишь только на третий год методичка изменилась: теперь Путин не освобождает русские города, а карает украинские.
«И никаких союзников в этой войне у России не будет, буквально ни одного союзника на планете, кроме, может быть, Башара Асада, но он там в своей Сирии занят».
А вот это был прогноз, что называется, с ограниченным сроком годности. Спустя 2.5 года войны один полноценный союзник, похоже, всё-таки появился, и это, конечно, не Лукашенко, мы с самого начала говорили, что он вряд ли позволит втянуть себя в эту историю. Нет, единственный союзник Путина сейчас – Ким Чен Ын.
«Я как-то не думал, что придётся объявлять такое на моём канале, но началась война. Никаких встреч с цветами, на которую, возможно, рассчитывают кремлёвские политтехнологи, не будет, там не будет никакой капитуляции, будет война с регулярной современной армией, война на предельно недружественной территории, война с огромными жертвами».
24 февраля мы выпустили два ролика. Этот был первый, и тут даже комментировать нечего. Во втором же мы, ну, как смогли, взяли себя в руки и выдали первую аналитику. Сейчас будет длинный фрагмент видео, минута с лишним, но вам, думаю, будет интересно посмотреть его целиком. До 24 февраля и после мы нередко допускали какие-то ошибки и неточности в оценках событий, но вечером 24 февраля мы, кажется, сказали всё самое главное об этой войне.
«Давайте попробуем посреди всего этого ужаса мысленно, ну, как бы, не то, чтобы выдернуть себя из ситуации, но представить наблюдателем. Вряд ли это сейчас возможно, но попытаемся, ну, чтобы попробовать проанализировать. Почти любая война – это продолжение политики другими средствами. Когда государство исчерпывает возможности достигнуть необходимой цели политическими методами, оно прибегает к вооружённым силам. Когда лидер государства принимает решение об использовании армии, он обязан ответить сам себе на фундаментальный вопрос и несколько других вопросов, которые из этого фундаментального следуют. Фундаментальный вопрос состоит в следующем: какова цель военных действий? Цель не может звучать в виде лозунга, она не может состоять из абстракций и глаголов несовершенного вида. Цель должна быть конкретной, конечной, достижимой и измеримой. А далее следуют вопросы: какими силами и средствами будет достигнута эта цель, в какие сроки, какова картина желаемого послевоенного устройства? Рано утром мы слышали обращение Путина о начале войны, которое, в основном, состояло из лозунгов, абстракций и философских конструктов. Проблема не только в том, что мы не понимаем цели Путина, проблема в том, что далеко не факт, что Владимир Путин сам способен поставить перед собой цель, которая будет конечной и достижимой».
Потом весь март 22 года я из ролика в ролик постоянно возвращался именно к этим рассуждениям, что война начата без цели, без задач, без сроков. В её основу легло абстрактное словоблудие, уже хотя бы поэтому ни к чему хорошему она не приведёт.
«Мы уже как-то говорили и проговорим ещё раз: успех любой войны, независимо от того, насколько она аморальна, начинается с хоть какой-то поставленной цели. Цель – это что-то конкретное и конечное, а ещё цель должна быть в принципе достижима военными средствами, если уж глава государства рискнул прибегнуть к своим вооружённым силам.
Философские концепции, политические лозунги, абстрактные процессы и личные представления об исторической справедливости войны. Цель – это что-то чёткое, конкретное, конечное, измеримое и достижимое. Цель должна быть такой, чтобы её можно было изложить на половине листа А4. Ещё до того, как боевые действия начались, глава государства, если он зачем-то вознамерился начать войну, уже обязан иметь в голове картину желаемого послевоенного устройства.
Как бы цинично это ни звучало, войны начинаются для того, чтобы улучшить положение своей страны по сравнению с довоенным временем, а не ухудшить. Надо представлять себе не только водружение флага над чем-нибудь или парад где-нибудь, но и желаемый мир после войны во всей его полноте. Что после победы-то будет происходить? А то может запросто оказаться, что самая блестящая военная победа приведёт к таким послевоенным издержкам, что лучше и вовсе никого не побеждать».
Небольшая деталь: в том видео от 31 марта мы, скорее, мимоходом, скорее, в шутку даже предположили, что в Кремле кто-то обчитался философа Ивана Ильина. А теперь мы знаем, что так оно и есть. Да уж!
Человеку свойственны попытки заглянуть в будущее, вот и я, исходя из имеющейся информации, постоянно делал предположения о дальнейшем развитии событий. Конечно, я при этом допускал и ошибки. В первую очередь, это касается экономики военного времени. Те процессы, которые по нашей и многих других экспертов оценке должны были развиваться молниеносно, оказались растянуты во времени. К примеру, в первый же день войны наша редакция верно оценила беспрецедентный масштаб международных санкций, но мы неверно оценили возможности их обходить. Недооценили выдуманную Путиным систему, да и некоторые из санкций Запада Путину не то, что не помешали, а наоборот, помогли, воспрепятствовали оттоку людей и капиталов, которое очень активно начало происходить в самом начале войны.
«Надо быть готовыми к тому, что наша страна будет отрезана от мировой экономики, что мы заплатим за войну у границ Евросоюза и НАТО иранскими и северокорейскими санкциями, что наша национальная валюта самым естественным образом отвяжется от нефтяных цен: нефть мы просто не сможем экспортировать, равно как и всё остальное. Нас ждёт самое тяжёлое время в новейшей истории. Помимо людских жертв, оно может включать полную изоляцию от любого импорта, от любых технологий, без которых российская экономика откатится далеко назад».
Однако чаще прогнозы были точными не потому, что мы обладали каким-то тайным знанием, просто мы рассуждали логически.
«А кому лоялен Пригожин, не знает никто, у него собственная, персонально ему преданная армия. Он уже сам снимает про неё кино, сам учреждает собственные награды, тут я не буду даже сильно докапываться до того, что чёрный крест ЧВК «Вагнер» слегка напоминает германский железный крест. Важно другое, может быть, Евгений Пригожин действительно надёжный друг Владимира Путина, а может быть, он сейчас тренирует свою армию в Украине, чтобы потом со своими головорезами побороться за власть внутри России? Тогда не сомневайтесь, вам, как бойцу российской армии, вагнеровец без зазрений совести выстрелит в спину».
Это сентябрь 22 года. До лета 23, до пригожинского похода на Москву было ещё очень далеко. В то время ЧВК «Вагнер» был обласкан властями и пропагандой. Мы же делали осторожные предположения насчёт будущего военного мятежа.
«Надо думать, что Владимир Путин, живущий в мире, где бабло правит всем, исходит из того, что, если он платит Пригожину, если он платит его головорезам, то никуда они от него не денутся. Очень большой вопрос, знают ли те самые головорезы Пригожина, которые каждый день видят, как российское государство перед ними отступает и лебезит, что конечный их начальник – это Путин, а не Пригожин, собственно, лично?»
Со временем предположения крепли, и мы выпустили не один ролик о неизбежности столкновения официальной российской армии с армией Пригожина. Этот конфликт был предопределён конкуренцией за влияние и ресурсы, в том числе и за те самые боеприпасы. И, чтобы предсказать такой конфликт, не нужно быть Нострадамусом.
«Если эта гаубица отстрелила снаряд в пользу наёмников, то она не отстрелила его в пользу регулярной части. Если эта автоколонна перевозит зеков на фронт, то она не перебрасывает какую-то армейскую часть или не везёт им боеприпасы.
«У нас нехватка боеприпасов 70%, Шойгу, Герасимов, где, ***, боеприпасы?»
То же касается и темы мобилизации. Если Путин решил угнать в армию аж 300 тысяч гражданских мужчин – то явно не для того, чтобы они охраняли склады и патрулировали глубокий тыл. Также очевидно было, что в России нет 300 тысяч молодых здоровых мужчин с боевым опытом, что совершенно точно по мобилизации будут хватать мужчин безотносительно наличия такого опыта, что бы там кто ни говорил.
«Совершенно всё, что говорит Путин, всё, что говорит Министерство обороны, сейчас не важно и не имеет отношения к действительности. Из президентского указа следует только одно: «найдите мне людей для войны».
Что бы там ни говорили Путин с Шойгу, нам было ясно: мобилизация – это путёвка прямо на фронт для каждого, до кого они дотянутся, и без обратного билета. Так и оказалось. Правы были не только мы, но и сотни тысяч наших сограждан, которые не поверили успокаивающим речам про обязательный боевой опыт и про непыльную тыловую службу. Не поверили и затаились, или хотя бы на время уехали из страны. Надеюсь ,может быть, тогда наши видео хотя бы кому-то помогли не попасть в армию.
«Бюрократической машине плевать на заявления, она их не слушает, плевать на визги пропагандистов, она их не видит. Бюрократическая машина работает по бумажке, а в бумажке, подписанной Путиным, нет ни единого ограничения по призыву, ни единого слова о параметрах подготовки мобилизованных, как нет этого и в разъяснениях Министерства обороны. Всё, что зафиксировано на бумаге, сводится к простому указанию: убивайте всех, господь узнает своих».
В декабре 22 года, после серии успешных операций ВСУ мы заговорили об опасности войны на истощение, такой войны, где ни у одной из сторон нет возможности одержать победу, а значит, боевые действия обречены превратиться в долгий, бессмысленный и кровавый тяни-толкай. В том ролике мы ошиблись, предполагая, что военный баланс будет больше в сторону Украины. В начале было так, но позже оказалось, наоборот. Но в главном прогноз, к сожалению, сбылся.
«Но Россию как государство физически невозможно принудить к капитуляции, а значат, в случае сохранения в России действующего политического режима, боевые действия могут продолжаться ещё долгие годы в формате войны на истощение».
В те дни после победы Украины под Харьковом и после освобождения Херсона у многих публичных спикеров возникла иллюзия, дескать, надо не с россиянами разговаривать, а просто болеть за ВСУ. Мы же утверждали обратное: Украина в этой войне не проиграет, но и не победит. Крупнейшую в мире ядерную державу победить невозможно, поэтому установится примерный паритет, и два воюющих государства начнут друг друга изматывать. Положить конец войне, говорили мы, может только российское общество, если сформулирует сильный антивоенный запрос. Поэтому главное – говорить с гражданами России, обращаться к ним, ни в коем случае не отворачиваться от россиян. Но это наше мнение тогда на волне украинских военных побед было непопулярным.
«У нас, у противников Путина, нет задачи выйти на сцену в белом пальто с монологом о том, какие россияне виноватые. Россияне за последнюю четверть века и так наслушались от путинской власти всяких обращений сверху вниз, ну и зачем им слушать ещё какие-то упрёки от нас? В этих упрёках они точно не услышат никакой разумной альтернативы путинизму, а наша задача – предложить альтернативу».
В мае 23 года мы выпустили алармистский ролик, где сказали: города нашей страны в смертельной опасности, положение, при котором российская армия ежедневно бьёт по населённым пунктам Украины, а ВСУ почему-то не делают того же самого в ответ – такое положение виделось неестественным и нелогичным, и которое не сможет продолжаться долго. «Каждому из нас нужно понять: российские города до сих пор целы, российские мирные граждане до сих пор массово не гибнут только благодаря бодрой воле иностранных государств. Владимир Путин не просто развязал войну, он определил для неё такой уровень бесчеловечности. Что Украине хватило бы на 5% ответить России той же монетой, чтобы погрузить страну в кровавый террор, и Украина может это сделать».
Буквально на следующий день после выхода ролика начались, к сожалению, массированные удары ВСУ по Шебекино, а потом и по Белгороду. За 1000 дней и 1010 роликов мы обсудили 1000 разных вопросов. Иногда я промахивался, причём по-разному, например, за день до начала войны у меня проскочило такое рассуждение: например, когда Россия захватит всю Украину, как она справится с партизанами? Ведь не смогут же российские солдаты проводить карательные антипартизанские операции против таких же русскоязычных людей, как они сами. Как вы понимаете, тут каждое слово оторвано от действительности, которую мы сейчас знаем.
Был и другого рода промах. Внутри редакции мы в самый первый день верно предположили, что теперь в России будут постоянно проходить диверсии. Ведь Россия и Украина – не Германия и США, потенциальному диверсанту не нужно изучать язык и местные культурные особенности вплоть до правильных жестов, чтобы сойти за своего. Предположить-то мы тогда предположили. Однако текст выпускать не стали. Весной 22 года мы начала выпускать разборы военной пропаганды. Уже тогда мы ужасались языку ненависти, но делали осторожные оговорки: допускали, что того или иного спикера, например, Маргариту Симоньян, всё-таки одёрнут. Предполагали, что какие-то ну уж совсем нацистские высказывания останутся уделом уж совсем мелких и незначительных персонажей, вроде депутата Журавлёва, на которых лучше внимания не обращать. Это было ошибкой.
Заканчивается лишь первая неделя войны. путь взаимного озверения, который неизбежно проходят люди на любой большой войне, ещё впереди. Можно, конечно, детально разбирать, где что сбылось, а где нет, хоть экселевскую табличку заводи и вноси туда попунктно. В ролике от 29 сентября 22 года предположили. Что днровцы начнут стрелять по российским мобилизованным, а 26 февраля 23 вышла новость: командиры из самопровозглашённой ДНР стреляют по мобилизованным из автоматов и БМП. Но таким сопоставлением можно заняться разве что из спортивного интереса, смысла же в этом немного, не сделанные прогнозы, а совершённый выбор.
«Если из этой истории все мы выйдем живыми, политика в стране нашей окончательно перестанет быть абстракцией. Теперь-то каждый из нас понимает, что не просто он врач, водитель, айтишник, студент или фрилансер. Мы граждане своей страны, и на каждого из нас легла ответственность за неё. Никто не думал, что для того, чтобы почувствовать сопричастность, придётся заплатить такую цену. Да, это не нормальная цена, но, тем не менее, ответственность появилась. Её ощутил или совсем ощутит каждый. Каждый из нас будет исправлять положение».
С самого же первого дня войны я выбирал быть российским антивоенным спикером, говорить с гражданами нашей страны, насколько это возможно – помогать россиянам. Поддерживать сторонников, убеждать сомневающихся, переубеждать оппонентов. Это непросто, но и оппоненты – тоже наши сограждане, для которых надо находить нужные слова.
Всякое было за эту тысячу дней, и много плохого ещё случится, пока идёт война. Я, к сожалению, очень мало что могу с этим сделать, но кое-что я всё же могу. Хоть мне и пришлось уехать из России, но я всё равно могу, где бы я ни находился, продолжать выпускать здесь ролики как российский политик, на русском языке, с российским флагом за спиной, для россиян, каждый день. Может, на кого-то или на что-то они повлияют.
«Прежде всего, давайте избавимся от липкого чувства вины. Если жертва, находящаяся в заложниках у маньяка, будет чувствовать, что она в этом виновата, то от этого лучше только маньяку. Я говорил раньше и повторю ещё раз: аналогии с историей немецкого народа неуместны, в тридцатые годы уровень политической культуры немецкого общества был на одном уровне с политической культурой фюрера. В России принципиально иная ситуация. Глава государства безнадёжно отстал от российского гражданского общества, мы живём с ним даже не в разные эпохи, а в разных мирах – но это не навсегда. Путин – это не Россия, Путин – это просто затянувшийся эпизод российской истории.
Как бы долго этот человек ни удерживал власть, он всё равно однажды уйдёт, а Россия будет существовать. И уж если хочется аналогии с Германией, то посмотрите на современную Германию, четвёртая экономика на планете и сильнейшая в Европе. Это красивая страна, куда едут отдыхать, работать и учиться, а из послевоенной истории Германии не исчезли ни Бетховен, ни Гёте, ни Дюрер. У Германии нормальные отношения и совместные экономические проекты с соседями, и довольно давно – просто потому, что соседям всё равно однажды приходится налаживать диалог, ведь друг от друга они физически никуда не денутся.
Самые мрачные времена однажды проходят. В тёмные времена хорошо видно светлых людей. Интернет и социальные сети подарили нам возможность видеть, что мы переживаем боль не в одиночестве. В первый день войны из ниоткуда возникли чёрный прямоугольник и лозунг «Нет войне», символ антивоенных настроений. Мы видим их на страницах самых разных людей, даже у тех, от кого совсем не ожидали гражданского высказывания. К таким проявлениям гражданственности нельзя относиться снисходительно. Кто-то скажет: «Хештегом танк не остановишь», – но у постов и нет такой задачи, они нужны для того, чтобы большинство, которое не хочет войны, осознало, что оно большинство.
Поэтому важно, чтобы каждый из нас что-то написал для своих знакомых и друзей. Так что большие молодцы все те, кто хоть что-то сейчас делает и высказывается. Конечно, восхищает мужество тех, кто идёт на антивоенные митинги, но и те, кто просто пишут – тоже молодцы. Тем, что вы высказываетесь, вы поможете себе и дадите другим понять, что со своими переживаниями они не одиноки.
То, что простым людям сейчас так больно, говорит о том, что они стали ощущать ответственность за свою страну. Возможно, именно сейчас, в самые худшие дни, создаётся что-то по-настоящему новое, потому что даже самые далёкие от политики люди перестали быть равнодушными. Помните, что история никогда не заканчивается. В каждый момент времени история только начинается. Не отчаивайтесь и держитесь. До завтра!»