Зоя Светова: Это были народные похороны

М. КУРНИКОВ: Мы продолжаем наш эфир. И сейчас с нами на связи журналистка Зоя Светова, которая с нами, надеюсь, уже на связи. Зоя, вы слышите меня? 

З. СВЕТОВА: Да, я вас слышу. 

М. КУРНИКОВ: Зоя, я правильно понимаю, что вы пытались попасть на отпевание и похороны Алексея Навального? 

З. СВЕТОВА: Нет, я не пыталась, я была на отпевании. 

М. КУРНИКОВ: Вы даже были там? 

З. СВЕТОВА: Да, я была на отпевании. Просто сейчас пишу текст об этом, потому что я вернулась.

М. КУРНИКОВ: Расскажите, как это прошло? 

З. СВЕТОВА: Я пришла в церковь очень рано, в 10 утра, и специально это сделала для того, чтобы попасть на отпевание. Так же сделали еще несколько журналистов и несколько просто людей, которые поняли, что нужно прийти в церковь, остаться там, то есть простоять всю службу, которая длилась три часа или даже четыре часа. Мы простояли все церковную службу, и потом нас выгнали. И мы очень боялись, что мы не войдем снова. Но мы кричали, требовали, и нас пустили обратно. И таким образом мы попали на отпевание. 

Но церковь была открыта. И, в принципе, туда проходили люди, которые стояли в очереди. Мне кажется, что всего в храме было человек 300, а может, и больше. Он был полон. Люди просто очень тесно там стояли. Он на самом деле не такой уж большой. 

М. КУРНИКОВ: Но, насколько я понимаю, все прошло быстрее, чем обычно происходит. 

З. СВЕТОВА: Да, это была сокращенная служба. Насколько я понимаю, тот священник, который ее служил, это достаточно молодой священник, может быть, он чуть моложе Алексея Навального, ему поручили и ему, видимо, дали указание, что нужно служить краткую службу. Я очень часто бывала на разных отпеваниях, и иногда они бывают действительно по полному чину. Это может длиться полтора часа. Обычно, если по такому нормальному, это час. Но здесь было все очень коротко, было всего полчаса. Мне кажется, что хора там практически не было. Я не заметила такого какого-то хора. И служба была очень сокращена. 

А главное, этот священник не сказал вообще никаких слов. Обычно священники, даже если они не знают человека, которого они отпевают, они все равно говорят слова утешения семье. А здесь он не сказал вообще ни одного слова, он просто сказал: «Семья, прощайтесь». Это было довольно странно. Но мне это понятно, потому что он, скорее всего, боялся сказать что-то лишнее или сказать что-то неправильное, как бы пойти против линии партии, в кавычках, против церковной линии, что ли. 

Но при этом было хорошее отпевание. В том смысле, что люди, которые там были, очень многие плакали, люди специально приехали, они хотели проститься с Алексеем. Было очень много молодых женщин, молодых девушек. А молодых мужчин было меньше. И, как мне сказали, полицейские как будто бы выбирали тех, кого они пропустят на отпевание. Потому что там странным образом было много пожилых женщин с палками. Я удивилась, откуда столько пожилых женщин. Но вот именно их они пропускали. Это, видимо, прихожанки. 

Вы знаете, было такое ощущение, что люди некоторые приехали, может быть, не сторонники Алексея, а просто поскольку он был такой известный человек и он так много для всех делал. Да, некоторые мне потом говорили: «Вот он же за нас стоял, столько для нас делал». 

В общем, какое-то ощущение у меня от этих похорон, даже не похорон, но и похорон тоже, потому что я слежу за тем, что происходит, это такие настоящие народные похороны. Потому что те люди, которые не попали в храм, и те, которые стояли за оградой… А мы, когда нас выгнали, их видели. Это, знаете, огромная толпа людей, это море людей. И для меня это такая прекрасная Россия будущего, которая смотрела на нас, на храм она смотрела и ждала, когда приедет катафалк с гробом Алексея. И когда они увидели, там были люди, которые, знаете, за оградой стояли, и там как бы два уровня, потому что там еще какой-то высокий дом, и они были высоко, и они увидели, что приехал катафалк, и они захлопали, закричали «Алексей Навальный! Навальный» и хлопали. 

И это было очень сильное такое зрелище. А потом, как я узнала, что когда мы служили в храме, отпевание служил священник, а мы там вместе с ним были, то люди на улице тоже служили эту панихиду. Называется лития вот эта такая церковная служба. То есть там были те, кто знал службу, и они пели. Но мы-то этого не слышали, естественно. То есть у них была своя служба. И вот это действительно такие народные похороны. Потому что то, что мы видим сейчас, это действительно море людей.

И, в общем, полиция, я должна сказать, что более-менее лояльна все-таки. Потому что даже тот факт, что нас потом пустили, я считаю, что это было нормально. Все, что до этого делалось вокруг гибели Алексея, все было ненормально. А здесь было нормально. Люди вышли. Они сказали, что якобы нужно убрать храм. Я слышала, что вроде бы какие-то туда вошли люди, что-то там проверяли. Они, наверное, как-то там что-то убрали, прибрали. И потом нас обратно пустили. А ведь вначале они говорили: «Нет, мы вас не пустим, уходите отсюда». И если бы мы не требовали и не возмущались… Потому что как можно выгнать людей из храма? Они пришли молиться. И там женщины были, которые просто возмущались, объясняли, что невозможно. Но мне кажется, что все-таки здравый смысл восторжествовал. Видимо, было указание, что не надо вот так вот жестить. 

М. КУРНИКОВ: Зоя, я просто последний вопрос уточню. Вот вы как раз описывали то, что было внутри. Момент, когда вы находились внутри, когда там находились родные Алексея Навального, когда шло отпевание, вы понимали, что тысячи, может быть, даже десятки тысяч людей сейчас стоят вокруг на улице. Это понимали родные Алексея тоже? 

З. СВЕТОВА: Ну, конечно. Ну они же не слепые. Они же когда вошли… 

М. КУРНИКОВ: То есть это было видно, да? 

З. СВЕТОВА: Ну я вам объясняю, вот представьте себе огромный двор… Это очень большой храм, он большой, и у него очень большой двор. И вокруг этого двора есть ограждение, церковная ограда. И вокруг всей этой церковной ограды стоят люди в два ряда – кто-то прям пониже, у самой ограды, а кто-то чуть повыше. И этих людей сотни. И, конечно, когда родители заходили внутрь, они видели, что там стоят люди. И, конечно, они это все понимали. 

И они видели, сколько в храме людей. Но их-то было очень мало. В этом смысле это ужасно грустно, потому что была Людмила Ивановна, Анатолий Иванович, еще две каких-то женщины, я не знаю, кто они, и всё, и больше никого. Это вся семья Навального, малочисленная семья, которая смогла приехать, чтобы его похоронить. У него же большая семья. У него есть брат, у него есть жена, у него есть дети, у него есть племянники и его друзья близкие. 

Я честно могу вам сказать, что в храме я никого из знакомых своих не встретила. Там не было никаких известных людей, которых бы я знала, известных журналистов, которые знали Навального, каких-то политиков, никого. Это были простые совершенно люди. Вот почему я говорю, народные похороны. Абсолютно простые люди, которые по разным причинам туда пришли. Но по большей части пришли люди, которые уважали, любили, восхищались Навальным и хотели с ним проститься. Я впервые на таких похоронах такого известного, всемирно известного человека… Ну, потом я увидела каких-то двух журналистов из «Новой газеты», которые вошли уже потом. А вот так никого не было. 

Понятно, что большинство этих людей за границей, соратников Навального и так называемых «иностранных агентов». Все его друзья, кто-то в тюрьме, как Илья Яшин, тот же самый «иностранный агент», уж простите меня, мы так всегда говорим, и Володя Кара-Мурза такой же «иностранный агент», и он тоже в тюрьме. Вот этих всех людей не было. Была мама Ильи Яшина. Вот ее я видела вот из таких знакомых. 

М. КУРНИКОВ: Спасибо большое, Зоя, что вы вышли с нами на связь и рассказали. 

З. СВЕТОВА: Да, пожалуйста. Всего доброго.

М. КУРНИКОВ: Да, до свидания. 

З. СВЕТОВА: До свидания.