Ксения Воробьёва, жена мобилизованного: За 30 лет ни разу не ходила на выборы, в этом марте обязательно пойду
И. БАБЛОЯН: Ну что ж, давайте, чтобы не ждать долго, переходим, тут же будем подключать к нам нашу первую гостью. Это Ксения Воробьева, жена мобилизованного. Ксения, здравствуйте. Вы нас слышите?
К. ВОРОБЬЕВА: Да, доброе утро. Я вас слышу хорошо.
И. БАБЛОЯН: Здравствуйте.
В. РОМЕНСКИЙ: Доброе утро.
И. БАБЛОЯН: Расскажите, пожалуйста, что в субботу, собственно, было на акции протеста?
К. ВОРОБЬЕВА: На акции я присутствую не первый раз. В эту субботу пришло более значительное количество людей. Также нас, как обычно, встречали кольцо полицейских, люди в черных балаклавах, снимающие, фотографирующие прямо на входе всей процессии. И очень много журналистов нас встречало.
В. РОМЕНСКИЙ: Но вот эти люди в черных балаклавах, по всей видимости, многие допускают, что это сотрудники также органов, ну вот не то Центра «Э», не то, может быть, какие-то другие силовики. Но я так понимаю, что они вот тоже фиксируют и самим полицейским указывают на тех людей, кого именно надо задерживать.
К. ВОРОБЬЕВА: Вполне возможно. Я ни разу не подходила ни к одному из этих персонажей, чтобы уточнить, откуда и кто они. Но последний раз, когда мы были в субботу, на другой акции были, и нас не пустили в штаб к кандидату Владимиру Владимировичу, он прям стоял непосредственно у меня и у одной матери мобилизованного и прям снимал нас откровенно. Мы с ним говорили, на что он сказал, что он просто СМИ. Пресс-карты у него не было, он ее не предоставил, он просто типа снимал, как СМИ представился. Даже заговорил, в диалог вступил.
В. РОМЕНСКИЙ: Но мы знаем то, что сейчас работникам СМИ предписано на всех уличных акциях находиться в специальных ярких салатовых жилетах. И поэтому, если, наверное, бы там оказался сотрудник какого-то издания без подобной униформы, мне кажется, что в очень скором времени он бы смог тоже за нарушение этих правил для журналистов оказаться в автозаке. Но расскажите, как проходила сама акция. Я так понимаю, что там традиционно уже есть вот некоторое возложение цветов к Вечному огню.
К. ВОРОБЬЕВА: Мы всегда… Это цель, это мирная акция, это почтить память погибших на конфликте с этой, с той стороны, в том числе показать обществу, что мы каждый день страдаем, существуем, что часть оторвана от своих семей и родных. Прошла акция. Мы всегда выстраиваемся подвое, возлагаем цветы и дальше уходим в другое место на мероприятие, то есть там также обратить свои наказы, пойти в общественную приемную к кандидатам в президенты. То есть обратить внимание на свои проблемы.
И. БАБЛОЯН: Ксения, скажите, пожалуйста, а когда вашего мужа забрали туда?
К. ВОРОБЬЕВА: 4 октября 2022 года.
И. БАБЛОЯН: А когда он должен был вернуться?
К. ВОРОБЬЕВА: А мы не знаем сроков. У нас нет сроков. Мы открыли указ, мы, кстати, вчера его обсуждали после возложения, и там никаких нет сроков. Есть три способа вернуться с конфликта, по факту, – это достичь возраста по демобилизации, совершить уголовное преступление или вернуться без ноги, руки, кочерыжкой.
И. БАБЛОЯН: Ну вот вы возлагаете цветы, и дальше вы идете куда? То, что я видела – направляетесь обычно в штаб Владимира Путина.
К. ВОРОБЬЕВА: Да. Третий раз мы пошли опять туда же.
И. БАБЛОЯН: А что там происходит, можете рассказать? Как они с вами разговаривают? Вообще они с вами разговаривают? Как там происходит всё?
К. ВОРОБЬЕВА: Ну, я вообще начну, что мы вышли из ворот, и на нас просто вышла из автобуса этого куча полицейских. Я думала, нас сейчас схватят, нас заберут, нас куда-то, что-то сделают. Мы взялись вчетвером за руки с женщинами и просто нагло мимо нас, разорвал наши руки полицейский. Ну вот прям физическое какое-то применение было. Это было очень неприятно. То есть он прошел, чтобы забрать тех, кто сзади нас, журналисты, в этих как раз желтых жилетах. Дальше мы пошли вперед, выстраивая маршрут какой-то. По дороге мы потеряли Машу, но решили двигаться дальше, потому что там были женщины из других регионов. Потеряли Машу, потом ее нашли. Она пошла отбивать товарища Ярослава. У него, кстати, сегодня суд в 10 часов. Его до сих пор не выпустили.
В. РОМЕНСКИЙ: Маша – это вы имеете в виду Марию Андрееву, я правильно понимаю, активистку движения «Путь домой»?
К. ВОРОБЬЕВА: Да, все верно.
В. РОМЕНСКИЙ: Она одна из активнейших участниц.
К. ВОРОБЬЕВА: Она явный пример того, что нужно что-то делать для того, чтобы изменить. Посмотрев на ее пример, я понимаю, что я не могу больше сидеть и ждать чуда какого-то. Как минимум, нужно распространять информацию о том, что у мобилизованных мужчин нет срока службы. Мы не знаем, когда они вернутся, вернутся ли вообще живыми. Очень грустно каждый день, без праздников, без семьи своей смотреть, как другие люди живут своей обычной жизнью, и для них как будто войны нет, ничего вот этого не существует.
В. РОМЕНСКИЙ: Я правильно понимаю, что у вас одно требование самое главное?
К. ВОРОБЬЕВА: Да. Вернуть мобилизованных домой.
И. БАБЛОЯН: Ксения, а можете рассказать, ну вот мы до штаба еще не дошли, но вот когда вы выходите на эту акцию, как-то люди к вам подходят на улице?
К. ВОРОБЬЕВА: Да.
И. БАБЛОЯН: Они как-то с вами разговаривают? Что они вам говорят?
К. ВОРОБЬЕВА: Наш знак – белый платок на голове. Кстати, я когда повернулась, с цветами следующие со мной были парни. Я думала, это студенты и так далее. Я спросила, откуда они узнали об акции. Они сказали, из Телеграм-канала. Боятся говорить. Люди в основном боятся, но они молча поддерживают в основном. Если мы, женщины, между собой можем обсудить какие-то дела про мужчин наших, потому что они в одной лодке, так скажем, то люди, которые просто сочувствующие, поддерживающие, они боятся говорить.
В. РОМЕНСКИЙ: Вы эту поддержку чувствуете, видите?
К. ВОРОБЬЕВА: Да. Без слов видно, что люди еще больше боятся. То есть вот эта субботняя акция, где люди были без белых платков или мужчины, им было более страшно, мне кажется, что их задержат.
И. БАБЛОЯН: А вы обратили внимание, мужчин задерживали активнее, женщин особо не трогали?
К. ВОРОБЬЕВА: Задержали только мужчин. Мужчин-журналистов. Да, женщин вообще не трогали. Было какое-то гендерное неравенство. Задержали только мужчин.
И. БАБЛОЯН: А вы чувствуете вообще, что… Я понимаю, что это звучит ужасно, но потому что вы женщины и потому что вы жены, я не знаю, только ли жены, может быть, сестры, матери и так далее с вами выходят, вы чувствуете, что они именно по гендерному признаку вас не трогают и не будут трогать?
К. ВОРОБЬЕВА: Нет, дело в другом, я думаю.
В. РОМЕНСКИЙ: А в чем, расскажите?
К. ВОРОБЬЕВА: Предполагаю, что просто нас боятся трогать.
В. РОМЕНСКИЙ: Почему?
К. ВОРОБЬЕВА: Боятся, наверное, реакции наших мужей, вообще всех мобилизованных, которые находятся на этом конфликте. Там тоже, извините, мнения разные. Я могу отвечать только за своего мужчину, который там находится. Он устал, он хочет домой.
В. РОМЕНСКИЙ: Мы понимаем, насколько уязвимы в этой ситуации и вы, и ваши близкие, которые находятся на фронте, поскольку можно оказывать давление как на вас, так и на них и тем самым просто делать жизнь каждого еще более невыносимой. Ну вот после этих акций как-то пытались ли особенно разговаривать с вами, с вашим супругом?
К. ВОРОБЬЕВА: Нет, ко мне даже не приходили. Потому что до этого к девочкам, все же мы делимся информацией друг с другом, приходили и по три, по четыре человека, предупреждали о несовершении вот этих вот противозаконных митингов, несанкционированных акций.
В. РОМЕНСКИЙ: Ну а какой у вас митинг? У вас возложение цветов.
К. ВОРОБЬЕВА: Они хотят вменять, что это неспланированная акция, митинг.
И. БАБЛОЯН: А кто? Это полицейские приходят?
К. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что они когда определятся, что это такое… Потому что пока не может система нас как-то наказать за это. Но мужчин, которых задержали, им ставили, то есть это вот с карточками пресс-службы, с заданием редакционным, им выписали предупреждение о как раз непосещении вот таких вот акций, митингов и так далее.
В. РОМЕНСКИЙ: И вы говорили, что еще один ваш товарищ, он задержан, я правильно понимаю? И вот сегодня должен у него быть суд. Расскажите, кто это и за что его взяли.
К. ВОРОБЬЕВА: Это товарищ, который принес другим женщинам платки, у которого была ленточка, что мобилизованные отдали свой долг, их нужно вернуть домой. Журналисты его как раз более активно фотографировали и освещали вот эту ленточку его. Он был с женой, насколько я понимаю, с закрытым лицом, с маской антиковидной. Он просто пришел поддержать нас. Он принес также еще цветы дополнительно. Я же говорю, скорее всего, это все мужчин упаковали. За что? Мы узнаем, когда ему уже огласят приговор какой-то. Потому что адвоката к нему тоже не сразу пустили.
И. БАБЛОЯН: Ксения, я вас еще раз верну к штабу Владимира Путина. Вот вы туда когда приходите, что они вам там говорят? Они вам что-нибудь говорят?
К. ВОРОБЬЕВА: Нет. Принимают как обычных граждан. Я обычно в конфликты никакие не вступаю напрямую, ни с кем не общаюсь. Дают бланк, анкету с твоими личными данными, и ты заполняешь, какое бы обращение ты хотел, наказ оставить кандидату. Мы пишем обычно каждый свое – верните мужа, сына, отца, мобилизован тогда-то, установите сроки мобилизации, потому что этого нет. Мы хотим наших любимых домой обратно.
И. БАБЛОЯН: А как вам кажется, вас слышат?
К. ВОРОБЬЕВА: Кстати, да, после первого моего посещения штаба мне позвонила депутат Екатерина Стенякина из «Единой России» и позвала нас в Государственную думу, это как раз напротив Красной площади здание, в 12:30 в субботу. Я ее попросила немножко перенести встречу, потому что хотела попасть на акцию, на что она ответила, что у нее поезд, она уезжает, она никак не может перенести время посещения с ней. Спросила дополнительно, могут ли с нами прийти журналисты, на что она ответила, что аккредитованные журналисты только могут присутствовать и только в будние дни. И она якобы просто хочет с нами поговорить и помочь нам.
В. РОМЕНСКИЙ: Ну, я бы тогда еще раз заострил на этом внимание. Когда вы обращаетесь в приемную Путина, вам потом отвечает представитель «Единой России», которая зовет вас в Государственную думу побеседовать, мило пообщаться, может быть, чаю попить, дела обсудить, но ровно в то время, когда вы обычно выходите и возлагаете цветы к Вечному…
И. БАБЛОЯН: И когда пресса не может пойти вместе с вами, да.
В. РОМЕНСКИЙ: Да.
К. ВОРОБЬЕВА: Это кажется очень подозрительным.
В. РОМЕНСКИЙ: Мы помним, что в некоторых регионах тоже после того, как женщины, матери, жены, сестры мобилизованных из «Пути домой» объявляли о том, что они хотят собраться и свою позицию озвучить, точно так же их звали в некий ДК. Правда, встречи там проходили за закрытыми дверями.
Ну а после этого появлялись сообщения, наши коллеги тоже писали, что, мол, ну вот этот протест, это недовольство жен и матерей надо гасить, гасить разными способами – с кем-то просто мило побеседовать, кого-то выслушать, кому-то какую-то другую помощь оказать, а кто-то, может быть, о муже и забудет, если должная сумма на карту капнет. Такие фразы от источников тоже звучали. Наши коллеги журналисты об этом писали. Вы наверняка тоже за этими публикациями наблюдали.
К. ВОРОБЬЕВА: Да, конечно. Знаете, как начинается мой день? Я просто открываю новости и начинаю читать все подряд. Это утром происходит, среди бела дня, то есть в течение дня, и вечером. Перед сном, прежде чем заснуть, пытаешься понять, куда мы движемся вообще, куда мы идем.
В. РОМЕНСКИЙ: Но вы чувствуете, если говорить о том, куда идти, что ваши акции, они привлекают все больше внимания?
К. ВОРОБЬЕВА: Да, конечно. С каждым разом все больше полицейских, с каждым разом все больше этих людей в черном и журналистов в том числе. Я боялась давать интервью, вообще высказываться как-то открыто. Сейчас я даю интервью, если меня просят, какие-то комментарии, то есть не только чтобы одна Маша отдувалась. Ну, показать, что мы настоящие, мы не придуманные, мы вот живые люди. Нам не перечисляют деньги откуда-то из-за границы. У нас одно желание – это любимых вернуть домой. Нам эти деньги не нужны. Я хожу на работу, я зарабатываю и могу себя прокормить.
В. РОМЕНСКИЙ: Ксения, спасибо за вашу смелость.
И. БАБЛОЯН: Ксения, скажите, пожалуйста, а кто-нибудь из других кандидатов на пост президента пытался с вами встретиться? Или, может быть, с кем-то из ваших единомышленников.
К. ВОРОБЬЕВА: Да. Девочки ходили к Надеждину. То есть он прям пригласил и вел диалог лично сам.
И. БАБЛОЯН: Но он, понятно, пообещать ничего вам не может.
В. РОМЕНСКИЙ: Из кандидатов только Надеждин и отвечает главному вашему запросу, поскольку все остальные как-то о событиях, происходящих в Украине, говорят одно, а вот Надеждин говорит несколько другое, мол, надо всех возвращать домой.
К. ВОРОБЬЕВА: Ну да. Знаете, я говорю, опять же, все-таки часть общества, оно опять как-то стабильность. Вот меня лишили мою стабильность, мою основную, то есть мою семью, почти разрушили. А часть людей, у них все то же самое. У них никого на войне нет, они живут своей жизнью. И там доносятся до них какие-то отголоски, что там, например, разбомбили пекарню вчера, опять куда-то чего-то прилетело, беспилотники, но они прочитают об этом и забудут. И нужно громче говорить о том, что происходит.
И. БАБЛОЯН: Вы замечаете, больше становится женщин, которые там вступают с вами в диалог? В смысле единомышленниц, которые выходят на акции вместе с вами, их становится больше? Ну вот это была такая, наверное, самая массовая акция.
К. ВОРОБЬЕВА: Ну да, это, как обычно, все растет в геометрической прогрессии. Потому что когда ты своим примером идешь… Я уже, например, не смогла бы просто смотреть. Я понимаю, я, даже один человек, с этими цветами показываю, что есть эта проблема, что идет конфликт и что люди погибают. Потому что самый частый вопрос – это вы там за СВО или не СВО? А я хотела бы спросить по-другому. А вам как? Там люди погибают обычные. То есть вы хотите, чтобы люди умирали только из-за того, что они друг друга убивают?
В. РОМЕНСКИЙ: Скажите, пожалуйста, можете ли вы – обязательно, мне кажется, надо это проговорить – назвать Телеграм-канал, где вы объединяетесь? И еще один момент. Ведь мы понимаем, что в этот Телеграм-канал могут вступить не только те люди, которые искренне вам сочувствуют, но и некоторые провокаторы и те люди, которые, наверное, хотели бы, чтобы вот этого вашего протеста вообще не звучало. Мы знаем то, что был один крупный канал «Путь домой», после этого в регионах, в городах начали создаваться свои местные такие же Телеграм-каналы, и знаем, что в ряде случаев их просто захватывали, причем порой даже представители партии власти или каких-то других провластных структур.
К. ВОРОБЬЕВА: Наш Телеграм-канал «Путь домой» называется. На нем плашка FAKE. Мы не фейк, мы настоящие. Вот я сижу перед вами и вещаю. Мне не платят с Запада, из-за рубежа или что-то. Опять же, там вы можете как раз задать вопросы, понять, обсудить, почему так произошло, почему сейчас мы только какие-то действия предпринимаем, возлагаем цветы, эта мирная акция.
Ранее мы же не просто сидели. Например, с мая-июня прошлого года мы писали куда только можно, мы писали везде. Но это бюрократическая машина, которая друг на друге замыкается, начиная от Министерства обороны, заканчивая администрацией президента, ссылаются друг на друга и пишут одни отписки. Ничего по факту конкретного в этих ответах от них нет.
В. РОМЕНСКИЙ: Вам не бывает страшно, когда происходят задержания вот эти на ваших акциях? Не боитесь ли вы оказаться в автозаке?
К. ВОРОБЬЕВА: Конечно, боюсь. Это обычный страх. То есть если начнут уже и нас задерживать, то это просто физическое удаление нас с поля.
В. РОМЕНСКИЙ: Вы раньше когда-то принимали участие в подобных каких-то акциях?
К. ВОРОБЬЕВА: Ранее я никогда нигде не присутствовала и не принимала никаких участий.
В. РОМЕНСКИЙ: В дальнейшем также намерены выходить каждую субботу?
К. ВОРОБЬЕВА: Каждую субботу, да.
В. РОМЕНСКИЙ: В 12:30.
К. ВОРОБЬЕВА: В 12 ровно.
В. РОМЕНСКИЙ: В 12 ровно в Александровском саду.
К. ВОРОБЬЕВА: Могила Неизвестного Солдата.
И. БАБЛОЯН: Ксения, а вы, может быть, как-то пытаетесь добиться, возможно, встречи с Владимиром Путиным, чтобы он принял вас, поговорил?
К. ВОРОБЬЕВА: Так он проводит же. Мы это обсуждали. Мы называем ее «веселая вдова», которая потом в комментариях рассказывала о том, как она побывала на конюшне, как там все хорошо, такое почтение. Не знаю, может, у нее второй муж есть или третий. Я не знаю просто, как можно такое… Это все слишком красиво по телевизору. Это с нашей жизнью не пересекается.
И. БАБЛОЯН: То есть вы понимаете, что это совсем другие люди, с которыми он встречается, и те, которые рядом с вами, понятно, на этой акции.
К. ВОРОБЬЕВА: Да, конечно. Те женщины, которые рядом со мной, они совершенно с другими мыслями, с другой идеей. Это просто крик души. Как вам сказать? Мы просто не можем жить нормально. Мы плачем каждый день.
В. РОМЕНСКИЙ: А у вас есть еще надежда на то, что Владимир Путин вас услышит? И ведь была тоже не так давно у него прямая линия, когда он беседовал с народом. Ждали ли вы, что он все-таки на ваш главный вопрос ответит? И что почувствовали, когда этого не произошло?
К. ВОРОБЬЕВА: Как раз на «Прямой линии» мой муж был дома в отпуске. Он лично писал обращение, когда мобилизованных вернут домой? Но мы наблюдали за этим синим экраном позади, наблюдали, что сейчас хоть что-нибудь, хоть какой-то комментарий. Но это просто полное игнорирование людей. Зато про яйца поговорили. Это тоже очень важная тема.
В. РОМЕНСКИЙ: А вы на прошлых выборах поддерживали Владимира Путина? Голосовали ли на них? И как намерены голосовать в ближайшие в середине марта?
К. ВОРОБЬЕВА: Буду честна, за все свои 30 лет ни разу не ходила на выборы. В этом марте я обязательно пойду на выборы. Агитировать, к сожалению, не могу, потому что не представляю никакую структуру, не имея права агитировать. И поэтому есть у нас надежда, есть у нас рассвет, и будет все хорошо, если всем правильно всё сделать.
В. РОМЕНСКИЙ: Мне кажется, ваша позиция понятна. И мы, конечно же, оставим в описании под этим роликом ссылку на Телеграм-канал «Путь домой» основной, я так понимаю, которым вы и пользуетесь. Но еще, опять же, не могу не спросить, а почему там стоит галочка FAKE? Это сам Телеграм, его администрация так решила вас одарить вот этим вот прискорбным ярлыком?
К. ВОРОБЬЕВА: Это набег ботов, которые пожаловались на канал. Я не думаю, что лично администрация Телеграма разбирает среди миллионов каналов, кто фейк, кто не фейк.
В. РОМЕНСКИЙ: Слушайте, это от тебя лично совет. Мы просто опять же знаем и помним, что происходило в Башкортостане во время протестов. И вот тогда точно по такой же схеме, когда набегает армия ботов и жалуется на то, что в этом канале какие-нибудь ужасы, я не знаю, там порнография, призывы к насилию и прочее-прочее. И потом алгоритмы самого Телеграма, они вынуждены эти каналы либо блокировать, либо, видите, как вот в вашем случае, ставить плашку FAKE. Но я бы рекомендовал, я не знаю, приведет ли это к каким-то результатам, но вот с теми СМИ, которые информировали о ситуации в Башкортостане, там все-таки удалось добиться справедливости, там эти каналы восстановили.
Я думаю, что если вы все вместе точно так же Дурову в администрацию Телеграма напишите, что вы представляете очень важное движение для России, что вы никакие не фейки, что вы абсолютно настоящие живые люди, я уверен и очень хочу на это надеяться, что там вас услышат и эту галочку FAKE с вас уберут.
К. ВОРОБЬЕВА: Да, об этом нужно говорить, это нужно освещать. И чем больше людей видит, что мы все-таки настоящие, а не как нас любят обзывать некоторые депутаты и остальные патриоты нашей страны…
В. РОМЕНСКИЙ: Ну, патриоты в кавычках, мы понимаем.
К. ВОРОБЬЕВА: Поэтому нужно освещать и говорить об этом. Поэтому я здесь с вами в этом эфире и говорю.
И. БАБЛОЯН: Спасибо большое.
В. РОМЕНСКИЙ: Спасибо вам за вашу смелость.
И. БАБЛОЯН: Единственное, хочется вам сказать, конечно, многие эксперты и политологи говорят, что вас пока не трогают, потому что предвыборная кампания идет и что после выборов, понятно, это все может измениться. И у вас есть наши контакты. В случае чего пишите, мы предоставим вам площадку для эфира. Я думаю, что вообще всегда, когда нужно. Спасибо вам огромное. Ксения Воробьева, жена мобилизованного.
Напомним, что акция протеста, акция возложения цветов проходила в субботу. Были задержаны только мужчины. Об этом мы еще вчера разговаривали с Леонидом Гозманом в нашей программе «В человеческом измерении», о том, как они действительно боятся трогать женщин. Ну, по крайней мере, пока боятся трогать женщин, пока идет предвыборная кампания. Спасибо вам еще раз. Владимир Роменский, Ирина Баблоян. Мы продолжаем утренний эфир.