Breakfast Show / Лёля Нордик: Закон о приравнивании феминизма к экстремизму коснётся всех женщин
Лёля Нордик — сокоординаторка Феминистского антивоенного сопротивления, гость эфира Александра Плющева и Нино Росебашвили.
А.ПЛЮЩЕВ: Накануне в Государственной думе сказали, что разработали законопроект о признании феминизма экстремизмом и экстремистской идеологией. Хотелось бы знать, что вы думаете по этому поводу?
Л.НОРДИК: Я могу сказать, что я не удивлена, что такие разговоры ходят, потому что пропагандисты и представители власти уже давно говорят в таких терминах о феминизме, о феминистском активизме. И многие фемактивистки за последние несколько лет сталкивались с репрессиями, в том числе вот большое дело о телефонном терроризме. Его фигурантами стали как раз насколько фемактивисток, включая меня, кстати говоря.
Все мы были подозреваемыми в этом большом деле, которое, как известно, сфабриковано, является антивоенным. В общем, я не могу сказать, что я удивлена. И в ситуации усиливающихся репрессий мне кажется, что государство только ищет повод, как бы такую сферу, как феминистское движение, как часть гражданского общества, как часть всеобщего движения за права человека, как часть антивоенного движения как-то подкрутить под какие-то экстремистские вещи, чтобы ограничить нашу работу и возможность заниматься тем, чем мы занимаемся.
А.ПЛЮЩЕВ: А в чем, по-вашему, проблема у российских властей именно с феминизмом, чем именно феминизм им мешает.
Л.НОРДИК: Мне кажется, что в целом какая-либо гражданская политическая активность властям интересна. Феминистки занимаются тем, что они указывают на различные социальные проблемы. В России феминистки активные участницы антивоенного движения, потому что феминизм как идеология, если уж выражаться в терминах пропагандистов и всех остальных, кто против феминизма, — это то, что выступает против всех форм насилия, начиная от домашнего насилия, семейно-бытового, как его называют во власти, заканчивая государственным насилием и милитаристским насилием. То есть как бы для феминизма борьба с военной агрессией — это часть базовой какой-то повестки.
И сейчас, как мы видим, огромное количество феминистских активисток включено в антивоенную борьбу. И государство обращает на это внимание, спецслужбы обращают внимание. Весь прошлый год мы видели аресты, в том числе, фемактивисток, которые выступают с антивоенной позицией. Мы видим репрессии, мы видим преследование, многих участниц феминистского движения буквально выдавили из страны, то есть люди вынуждены были уехать из-за репрессий, из-за угроз и прочего.
В общем, мне кажется, это абсолютно логично, с точки зрения государства, которое становится все более консервативным — пытаться задавить любые проявления любой протестной активности, любого проявления активизма, который нацелен на эмансипацию, на свободу, на противостояние насилию в любых его формах. Так что тут все вполне идет в логике того, что происходит в последние годы в России.
А.ПЛЮЩЕВ: Лёля, скажите, пожалуйста, вы сами сказали, что многие уехали, — много ли людей еще остается в России из вашего движения, многим ли угрожает опасность, в том числе, в связи с предстоящими нововведениями?
Л.НОРДИК: Мне кажется, что все-таки большая часть россиян, россиянок, которые себя считают феминистками, все-таки остались в России. Потому что я думаю, что феминистские ценности разделяют миллионы женщин в России. Может быть, не все они являются активистками. У меня нет, конечно, статистики, но это мое личное мнение, что мне кажется, что все-таки миллионы женщин можно назвать феминистками, потому что они выступают против дискриминации женщин, они выступают за равенство, против разных дискриминационных инициатив, против насилия, равную оплату труда, за материнство, за право на аборты, то есть за сводный выбор женщины жить так, как ей хочется вне зависимости от того, что от нее требует общество, семья или государство. Соответственно, многие женщины могут себя идентифицировать так, не обязательно являясь активистками.
И, конечно, нужно понимать, что помимо феминистского антивоенного сопротивления, которое является ярким феминистским движением, довольно узнаваемым уже на сегодняшний день, есть еще огромное количество других феминистских инициатив и объединений. То есть есть маленькие локальные феминистские инициативы. Есть разные проекты, есть индивидуальные активистки, которые просто имеют такую позицию и занимаются каким-то феминистским активизмом. Если такой закон будет принят, по идее, на все это огромное количество людей можно будет каким-то образом давить с точки зрения этого закона, и очень много кого может репрессировать с помощью этого закона, в том числе, какие-то организации, НКО тоже могут попасть под удар.
И, мне кажется, что это закон, который, честно говоря, если будет принят, он касается не только тех, кто себя считает активисткой, феминисткой, он коснется всех женщин, в принципе, так или иначе, потому что феминистское сообщество — сообщество правозащитниц, сообщество людей, которые занимаются защитой прав женщин в России — это, собственно, те люди, которые защищают женщин. Они нужны обычным женщинам, которые могут быть не активистками, не феминистками.
Я постоянно говорю о том, что работа, например, по теме домашнего насилия, по защите женщин от насилия домашнего, сексуализированного, партнерского, какого угодно, — эта вся работа в России лежит на плечах феминистских организаций, феминистских активистских инициатив и НКО независимых, в которые тоже работают феминистки, правозащитницы. То есть если такой закон будет введен, это может повлиять и на это. И спрашивается, кто будет помогать женщинам, оказавшимся в такой ситуации?
Я еще хочу сказать такую вещь, очень интересную, что в целом эта инициатива кажется довольно абсурдной, что даже в существующих каких-то законодательных инициативах и государственных проектах много довольно много феминистских тем. Например, я буквально недавно увидела, что Михаил Мишустин подписал лично новую национальную стратегию действий в интересах женщин до 2030 года. И что вы думаете, там указано? Там указаны такие вещи, как соблюдение принципов равноправия мужчин и женщин в различных сферах жизни. Или повышение политической активности россиянок. Или преодоление стереотипных представлений о социальных ролях мужчины и женщины. Это вообще-то феминистская повестка. И мы ее видим в стратегии, которую подписывает Мишустин.
Опять же есть там всякие такие штуки, как, например, женский Евразийский форум, которые проводит Валентина Ивановна Матвиенко. Туда съезжаются женщины со всего миры, которые представляют женский бизнес, женские политические проекты и так далее. То есть не совсем понятно, как эти законы соответствуют каким-то граням существующей реальности, которая к государству как-то имеет отношение.
Смотрите Breakfast show на YouTube-канале Александра Плющева