Алексей Панин: То, что произошло на Крымском мосту — это не терроризм, это война

Алексей Панинактер

Алексей Панин — актёр, гость эфира Маши Майерс и Ирины Баблоян

М. МАЙЕРС: У нас есть гость.

И. БАБЛОЯН: Да, на связи актер Алексей Панин.

М. МАЙЕРС: Алексей, здравствуйте! Вы нас слышите? Слышите, видите, Алексей?

И. БАБЛОЯН: Нет, мы вас не слышим.

М. МАЙЕРС: Мы вас не слышим. Алексей Панин наш гость сегодня. Объявлен в розыск вчера по линии Министерства внутренних дел. Да, мы пытаемся сейчас что-то с этим сделать. Если у нас получится, то получится, если нет… В начале мая актер, который сейчас живет в Испании, стал фигурантом дела об оправдании терроризма. Поводом стали комментарии о взрыве на Крымском мосту. Это я цитирую сайт «Росбизнесконсалтинг». Алексей, слышите нас?

А. ПАНИН: Да-да, слышу.

И. БАБЛОЯН: Вот, и мы вас теперь слышим. Здравствуйте!

М. МАЙЕРС: Здравствуйте! За что вас так, расскажите. За что вас объявили?

А. ПАНИН: Я прошу прощения, у меня 7 утра, поэтому…

И. БАБЛОЯН: У нас тоже 7 утра, понимаем вас.

М. МАЙЕРС: За что вас в розыск объявили, расскажите. Как вы поссорились с Российской Федерацией?

А. ПАНИН: Ну, в розыск они меня объявили, потому что они дебилы, если мягко говорить.

М. МАЙЕРС: Да, вы лучше мягко, а то у нас тут интеллигентная аудитория.

А. ПАНИН: А если их словами, то они меня объявили в розыск за то, что я в октябре-месяце высказался в соцсетях по поводу взрыва на Крымском мосту и я порадовался этому взрыву. И мне сейчас, значит, присобачили статью «Оправдание терроризма».

М. МАЙЕРС: А вы правда порадовались?

А. ПАНИН: Ну что значит порадовался?

М. МАЙЕРС: Вы помните этот ваш пост? Собственно, о чем шла речь?

А. ПАНИН: Я пост этот не помню конкретный, но я помню, вообще у меня высказывания были и пожестче. Честно говоря, удивительно, почему они прицепились именно к этому. Я с первого дня войны высказывался не то что жестко, но предельно понятно обозначил свою позицию. Я с первого дня войны высказывался, и высказывался жестко и в адрес президента (так называемого) Путина, и в адрес всей российской этой власти, гоп-компании, и в адрес всего. Почему они прицепились именно…? Непонятно, почему они так долго тянули.

Даже обидно стало, потому что люди, которые даже меньше меня что-то там говорили, уже давно иноагенты, давно уже какие-то преступники, а я все как бы сидел. Мне было немножко даже как-то обидно. Непонятно, почему они прицепились именно к Крымскому мосту. Видимо, у них какая-то разнарядка пошла по новой статье отрабатывать. То есть у них была дискредитация армии, что-то еще, оскорбление Путина, власти, а сейчас, наверное, новая статья — «Оправдание терроризма и экстремизма». Потому что прямо в один день со мной вот эта девочка, режиссер Беркович, по этой статье поехала. У меня нет других объяснений. Чего они ждали, непонятно.

М. МАЙЕРС: Ну вот я, смотрите, читаю Википедию, статью о вас. «В 2014 году выступал в поддержку присоединения Крыма России, заявлял о необходимости расширения границ России до Одессы, что повлекло за собой обвинения в посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины и конфликт с активистами одесской организации «Совет общественной безопасности». В июне осудил политику украинских властей, добавив, что с большим удовольствием собственными руками перерезал бы горло президенту Петру Порошенко», — в июне 2015 года. Что правда, что неправда?

А. ПАНИН: Просто все люди, которые интересуются, они уже знают. Уже сотни интервью по этому поводу дано, но для ваших слушателей, зрителей уже просто в очередной раз повторяю. Значит, во-первых… Вы так официально это все зачитали. Да, действительно, в 2014 или в каком-то году я с флагом… На гастролях, кстати. Мы ехали из Краснодарского края в Крым, и потом мы ехали в Одессу. В Херсон и в Одессу. Я там с артистами в бусике треснул чуть-чуть и я действительно с флагом… Я не помню дословный текст, но смысл был: мы идем в наш Крым, бла-бла-бла — вот такое. Еще раз говорю: я никогда не поддерживал Путина, я никогда не поддерживал аннексию Крыма. Моя первая девушка из Ялты. Я провел всю свою молодость в Ялте. Я видел всех крымчан, которые хотели в Россию. Это правда. Они украинские паспорта в российские обложки вставляли. Это правда. Я никогда не интересовался никакой политикой, хотя прекрасно знал, что в России нет никаких честных выборов, и то, что Путин не мой президент. Я не его поддерживал. Я поддержал вот этих своих друзей-крымчан, которые хотят в Россию.

В то время, клянусь вам, у меня не было никакого интернета, у меня был кнопочный телефон Vertu. Я, извините, даже порносайты не мог сам включать — просил кого-то, чтобы мне помогли. Ну я клянусь вам, честно. «Расширение границ России» — нет, там был дальше текст: «Мы на гастролях, мы идем в русский Крым, в русский Севастополь, а дальше мы идем в Одессу». Имелось в виду, на гастроли в Одессу. Я никогда не призывал ни у кого отбирать Одессу. Может быть, я неправильно сформулировал свою мысль, будучи пьяным или не слишком умным. Может быть, еще что-то. Но я никогда этого… Значит, по поводу Порошенко. Это был тот момент, когда я действительно попросил прощения в интервью у Дмитрия Гордона еще до начала войны у всех украинцев за то, что это моя дурацкая выходка была. Что касается Петра Порошенко, я помню этот день прекрасно. Я ехал на интервью в «Комсомольскую правду». Мне вызвали такси. По радио говорили о том, что вот, взорвали, Порошенко бомбит детей на Донбассе. Я приехал на «Комсомольскую правду» и, видимо, брякнул такую фразу, будучи на этих эмоциях.

Я в то время не интересовался никакой политикой. Я понятия не имел о Политковской, я понятия не имел об убийстве Литвиненко. Я этим интересоваться стал намного позже. Я жил — секс, наркотики, рок-н-ролл. Какой мне там? Я жил на эмоциях. Артисты люди эмоциональные. Они что-то услышали, увидели, взорвались. При том еще раз говорю, я был молодой мальчик, Я потом попросил прощения. У меня было интервью с Дмитрием Гордоном в Стамбуле, большое интервью. Его посмотрели миллионы людей. Я в этом интервью все сказал.

М. МАЙЕРС: А что поменялось, Алексей? Что поменялось в вашем восприятии? То есть в какой момент вы стали…?

А. ПАНИН: Алексей стал интересоваться. Алексей вырос. Когда Алексей стал интересоваться, то в его голове сложились какие-то пазлы, Алексей вдруг понял. Я же ничего не знал о том, как Путин крышевал питерский порт с Кумариным. Я же ничего не знал об этих наркотиках. Я ничего не знал про интервью этой журналистки питерской, которая про него писала, когда он еще был полковником — забыл, как ее зовут. Я ничего этого не знал. И когда я начал интересоваться и Алексей вырос… Девочка созрела, скажем так, если двумя словами.

М. МАЙЕРС: Понятно. Вы уехали из России в 2020 году. Вы не возвращались больше или вы периодически бываете? Ну, теперь-то вам нельзя, теперь вы в розыске, вас просто посадят.

А. ПАНИН: Нет, вы знаете, я еще до войны жестко высказывался о Путине. Но в то время не было всех этих статей и никто особо мне ничего не предъявлял. Единственно, мне перекрыли выходы на все федеральные каналы. То есть если раньше, в те годы, когда я снимался по 10 фильмов в год и я был востребованным артистом, мне звонили каждый день по 50 редакторов, хотели, чтобы за деньги я приходил, то сейчас мне резко все перекрыли. И, по большому счету, работу в большом кино мне закрыли. Но я снимался, все равно снимался.

Конечно, это не был тот объем работы, который у меня был раньше, это не было по 10 фильмов в год параллельно, но я все равно прилетал в Россию. Я мог пару съемочных дней отсняться… Кстати, с Охлобыстиным снимался, по-моему, за год до войны — сейчас даже смешно. Я приезжал, мог отсняться пару съемочных дней, заработать свои, не знаю, 10 тысяч евро за 3 дня и уехать обратно в Испанию. И у меня должны были быть съемки 28 февраля.

И. БАБЛОЯН: Прошлого года.

А. ПАНИН: Когда началась война. И, честно говоря, в первую секунду, когда началась война, когда я проснулся, когда мне начали звонить, я не мог понять: что значит «война»? Я думал, может, какой-нибудь местечковый конфликт, какой-нибудь бой или еще что-то в Донецке или где-то. И когда сказали, что началась война, это, конечно, в голове не укладывалось.

Но я вам скажу, грешным делом у меня проскочила мысль — она была, наверное, 3 минуты в голове: может быть, промолчать, съездить в Москву, получить денег и вернуться, а потом уже сказать? 3 минуты у меня эта мысль была в голове. Но, как всегда, вода в заднице не удержалась, вскипел наш разум возмущенный и уже через час я все это вывалил. Мы уже в этот день, по-моему, с Лией Меджидовной Ахеджаковой как раз общались, все обсуждали. Ну и, в общем, съемки все, о съемках уже понятно, что можно было забыть.

И. БАБЛОЯН: А сейчас их, понятно, тоже уже нет и явно не будет.

А. ПАНИН: Нет и явно не будет. Но у меня есть замечательный спектакль по пьесе Александра Гельмана «Скамейка», который сам автор благословил. Его когда-то играл Табаков за Дорониной во МХАТе, Олег Николаевич Ефремов поставил. Гельман — мы с ним на связи, он лично меня благословил. Мы сделали прекрасный спектакль с украинской актрисой Верой Куценко тоже в Испании. Она бежала с мужем как раз еще в 2014 году с Донбасса от войны.

Прекрасно играем по всему миру: в Швеции прошло сейчас прекрасно, Израиль просто выше всяких ожиданий, аншлаги. Спектакль получился даже не просто хороший, а просто прекрасный. Я думаю, что мы играем лучше, чем Табаков с Дорониной. Огромное количество предложений. Гастроли сейчас стоят и в Прибалтику, и американцы предлагают тур в Америке. То есть реклам сделал. Мне есть чем заняться в Испании.

М. МАЙЕРС: Алексей, а скажите, вы же действительно много лет снимались, играли в театре. В России, я имею в виду. То, что происходит с вашими коллегами, которые поддержали войну — это за деньги или это по любви? Как вы можете объяснить то, что сейчас происходит ныне в театральном сообществе и в актерском сообществе?

А. ПАНИН: Если брать, скажем так, первый эшелон типа Машкова, Миронова, Охлобыстина и иже с ними, это за деньги, потому что они стоят в определенных жестких условиях и им некуда деваться. Они руководители театров, они давно совершили эти сделки с властью, еще до войны. Они в одной упряжке и деться они никуда не смогут. Я уверен, что на Женю Миронова вообще есть определенный компромат, как его могут держать на крючке.

Актеры, которые, скажем так, известные, но не первый эшелон — они просто молчат. Большинство из них все прекрасно понимают, все прекрасно знают, но они понимают, что сделать они ничего не могут, они понимают, что если он откроет рот, то завтра он лишится всего, и им проще молчать. Я разговаривал с актерами, которые очень хорошие — и театральные, и киношные, прямо очень хорошие. И они люди порядочные, и всё. Кто-то перевез жену в Израиль, приезжает в Москву, работает и не высказывается. Я не могу их обвинять.

М. МАЙЕРС: Но при этом есть вы, есть Дмитрий Назаров, есть Анатолий Белый, есть Оксана Мысина. Есть люди, которые позволяют себе высказываться.

А. ПАНИН: Смотрите, какая история. Почему я радуюсь, что я оказался, когда началась война, в Испании? Легко говорить из-за границы, казалось бы, мне сейчас скажут. Но понимаете, какая история? Леша Панин такой странный человек — мама меня за это ругала все время, — что в школе, что в институте, что в детском садике я никогда не молчал. Я всегда говорил. И вы понимаете, беда в том, что у меня дочка. Беда в том, что я на 90% уверен, что вот именно Леша Панин, сидя в России, все равно сказал бы и оставил дочку без папы. Поэтому я радуюсь, что я оказался в Испании.

Но когда меня упрекают «легко говорить оттуда», я еще раз говорю: я на 90% уверен, что я бы сказал и в России. Как говорится, это характер такой. Не все люди такие. Многие люди думают, что делают, а я всегда на эмоциях. Поэтому и Петру Порошенко горло собирался перерезать в свое время. Это были эмоции. Я еще раз прошу прощения у всех украинцев. Хотя я живу в городе, где одни украинцы, и кроме благодарности, кроме хороших слов в свой адрес, я ничего не слышу.

Мне как-то пару раз прилетало за этот Крымский мост — я имею в виду, не за взрыв, а за то, что я тогда поддержал Крым. Это, кстати, по-моему, и было на Крымском мосту, если не ошибаюсь. Но это было пару раз. А здесь что я вам могу сказать? Почему я порадовался этому взрыву? Я, конечно же, никакой терроризм не оправдываю и не оправдывал. Но то, что произошло на Крымском мосту в октябре — это не терроризм. Это война. Крымский мост взорвали после того, как армия Владимира Путина разрушала города украинские, убивала людей. Конечно, я порадовался, что прилетела ответочка. Наверное, Путину было не очень приятно, что его любимое детище бомбанули. Я порадовался. И мало бомбанули, еще порадуюсь. Поэтому это никакой не терроризм. Если бы украинская армия разбомбила в Буркина-Фасо что-нибудь просто так, от нечего делать — а давайте-ка мы разбомбим, — это, наверное, был бы терроризм. А здесь как бы не совсем терроризм, здесь война. И в этой войне я на стороне Украины.

М. МАЙЕРС: Спасибо вам большое! Актер Алексей Панин наш гость. Я напомню, что Министерство внутренних дел Российской Федерации вчера объявило Алексея Панина в розыск за оправдание терроризма, за высказывания в социальных сетях.

Смотрите «Утренний разворот» на YouTube-канале «Живой Гвоздь»