Вениамин Смехов: Я бы очень хотел снова увидеть этот талантливый спектакль
Во 2-м Западном окружном военном суде продолжается процесс по делу Жени Беркович и Светланы Петрийчук.
Вызывается свидетель защиты Смехов Вениамин Борисович.
Судья: В силу возраста, состояния здоровья будете стоя давать показания?
Смехов: Стоя.
Судья удостоверяет личность свидетеля.
Судья: Место работы?
Смехов: В театре.
Судья: В каком?
Смехов: Куда позовут, там работаю. В Театре Наций играю спектакль «Последнее лето».
Судья: Подсудимые вам знакомы?
Смехов: Я — актер, Женя — режиссер. После замечательного спектакля «Считалка» мы были в восторге от спектакля, сообщили об этом восторге режиссеру. Со Светланой, к сожалению, лично не знакомы.
Судья: Есть неприязненные отношения к подсудимым?
Смехов: Меня хорошо воспитывали, я не вру. Нет
Судья зачитывает свидетелю его права и обязанности.
Карпинская (адвокат): Смотрели ли вы спектакль, если да, то где?
Смехов: В Боярских палатах Где-то после активного периода пандемии
Карпинская: Какова цель и задача спектакля?
Смехов: Педупреждение об опасности. Особенно для молодого поколения.
Попутная опасность существует в виде жуликоватых звонков по телефону, много жуликов сейчас. Опасность поддаваться на незнакомые и опасные предложения. Но пьеса и спектакль свободны от буквальных предупреждений. Они рассчитывают на зрителя, который воспитан театром
Спектакль талантлив и силен. Иносказание, метафора, поэтичность
Мотив сострадания. И текста и спектакля
Карпинская: Отождествляют ли себя авторы со своими героинями?
Смехов: Нет. Сегодня день рождения Пушкина. Мне неловко говорить очевидные вещи для тех, кто учился в советских школах и в школах Российской Федерации. Талант автора в том, что решительное действие каждого персонажа совершенно отделено от жизни и характера автора, Светланы. Так же, как замечательные актрисы, которые играют в спектакле, он играют чужую жизнь как свою. Как у Станиславского
Карпинская: Скажите, пожалуйста. Вы посмотрели спектакль… Он оправдывает терроризм? Или пропагандирует?
Смехов: Он настойчиво предупреждает о той беде, которая может оказаться на пути… Я должен ссылаться на Афанасьева, где ради любви Марьюшка или Аленушка готовы жертвовать собой. Спектакль продолжает форму театральную — вербатим. Актрисы защищают свою роль перед обстоятельствами, перед которыми они бессильны. Те обстоятельства, при которых мы собрались, не соответствует истине.
Женя Беркович: У меня к вам вопрос как к мужчине (35 лет мечтала это сказать). Показалось ли вам, что в спектакле каким-то образом оскорбляются чувства русских мужчин?
Смехов: У меня фамилия Смехов, я не могу серьезно отвечать на этот вопрос. Этот спектакль о беде. Нет, конечно
Бадамшин (адвокат): Вы помните атмосферу на спектакле по итогам просмотра? Какие-то отзывы вслух…?
Смехов: Похоже на то, что происходит после хорошей премьеры. У зрителя было сочетание трагического жанра и какой-то очень светлой лирики по отношению к девчонкам. Это сочетание выражалось в том, что зрители, как я помню, называли персонально актрис. Такая была перекличка: «а моя вот так, а моя вот так!». Зрители были знакомы с актрисами, с их работой.
С тем, что мы сейчас увидели в спектакле.
Бадамшин: А были негативные отзывы?
Смехов: Я с самого рождения театра на Таганке один из ближайших сподвижников Любимова, и мне впервые пришлось видеть такую несправедливость…
Судья: Ваш творческий путь неоспорим. Ваш авторитет в творческих кругах очевиден. Но были ли какие-то негативные отзывы?
Смехов: Нет. Не было. А можно вопрос: Вы меня знаете как Смехова или как Атоса?
Судья: Я вас знаю как свидетеля защиты по уголовному делу
Смехов: Я запомню ваш ответ
Мария Куракина (защитник): А по вашему мнению, пьеса содержит оправдание терроризма?
Смехов: И пьеса, и спектакль настойчиво предупреждают о такой беде, как сопутствие террористам и врагам нашего отечества
Прокурор: Вы работали с Беркович или с Петрийчук?
Смехов: Нет, к сожалению
Прокурор: А в Гоголь-центре?
Смехов: Да, я работал там много. Но с Женей нет
Ксения Карпинская спрашивает про примеры убийств в кино, и является ли это оправданием. Судья перебивает, пытается переформулировать вопрос
Смехов: Оправдания ИГИЛ там нет никаким образом.
Судья: Можно ли говорить, что работы Светланы Александровны и Евгении Борисовны сподвигли людей заинтересоваться, пойти в ряды террористов…?
Смехов: Мы друг друга с вами понимаем. Этого нет ни в пьесе, ни в спектакле. Я был бы рад, чтоб ещё раз посмотреть этот спектакль.
Хороший спектакль каждый раз вносит подробность эстетического свойства, но не сопротивляется пьесе. То, что я уже назвал: спектакль — предупреждение. Это то, что я увидел в спектакле, то, что я прочел в пьесе. И я бы очень хотел снова увидеть этот талантливый спектакль.
Допрос свидетеля Смехова окончен.