Путь от ковров на стене к модным интерьерам - Влад Андреев, Карина Баграмова - Zoom - 2010-01-20
21 января 2010 года
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» – Влад Андреев, руководитель DBA group; Карина Баграмова, архитектор-дизайнер.
Эфир ведет – Татьяна Роднянская, Ирина Баблоян.
Т.РОДНЯНСКАЯ: В эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Zoom». Меня зовут Таня Роднянская и со мной моя коллега Ира Баблоян.
И.БАБЛОЯН: Добрый вечер.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Привет. Давно хотела поговорить об этой очень интересной теме. Наконец, свершилось. Признаюсь, я такая меркантильная душонка, у меня как раз сейчас идет интерьер. И вот поэтому-то и сделали такую тему, тема звучит сегодня так: «Путь от ковров на стенах к модному интерьеру». Представляю вам наших гостей: это Влад Андреев – руководитель DBA Group. DBA Group выполнила более 200 реализованных проектов, рестораны, кафе, гособъекты и частные интерьеры. И Карина Баграмова – архитектор-дизайнер. Добрый вечер.
К.БАГРАМОВА: Доброй ночи.
В.АНДРЕЕВ: Всем здравствуйте.
Т.РОДНЯНСКАЯ: И, может быть, кто-нибудь из наших слушателей не знает или забыл, что у нас также идет вебтрансляция на сайте «Эха Москвы» и на сайте RuTube. Вы можете наблюдать нас и наших гостей. Можете не только слушать, но и подсматривать за эфиром. А также напоминаю телефон для ваших сообщений: +7 985 970-45-45.
И.БАБЛОЯН: Да. А поскольку у нас такая историческая передача немножко получается. Ну как? Относительно, да? Там, 20 лет времени приблизительно. Я хотела вас спросить: что сподвигло людей, вот, наверное, в начале 90-х годов задуматься о смене своего интерьера?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Я прошу прощения. Такое, миниотступление сделаю. Вот, помните, во всеми нами любимом фильме «Ирония судьбы, или С легким паром», когда главная героиня Наденька будит человека, который ворвался к ней в дом и говорит «Что вы здесь делаете?!» Он говорит: «Я в своей квартире. Не мешайте, я сплю». Она говорит: «Вы что не видите? Другой гарнитур, другая мебель» - «У нас та же мебель! И такой же бардак после ремонта». Было, действительно, все одинаково, а потом, вот, как Ира сказала, все решили заняться интерьером? Что сподвигло людей?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, что если брать самое начало 90-х годов, то есть первые годы, об интерьерах думала, я думаю, очень маленькая часть нашего населения.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Почему?
К.БАГРАМОВА: Ну, вы представляете, что творилось в стране. В принципе, интерьер – это была последняя вещь, о которой могли люди рассуждать. К середине 90-х годов уже, наверное, действительно, если брать широкий круг людей, люди как-то задумались, люди начали выезжать из страны, люди начали какую-то получать информацию. Другое дело, что ее было много, но она была как-то совершенно не структурирована.
И.БАБЛОЯН: Телевизор, сериалы, фильмы.
К.БАГРАМОВА: Да, все что угодно. Все могло быть, в принципе, источником представлений о том, что такое вообще красивое, современное жилье. Но путаница была в головах не только у обывателя, но, в принципе, я думаю, и у людей, которые получили профессиональное образование просто потому, что это был просто ком информации о технологиях, о стилях. В общем, все то, что существовало там где-то далеко в Европе, ну, в западном мире, в Америке вдруг резко так обрушилось. И поэтому, в принципе, я думаю, это свойственно вообще очень многим сферам жизни было в то время.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А как вы себе представляете интерьер, даже если еще раньше вернуться, может быть, 70-х, 80-х? Влад?
В.АНДРЕЕВ: Ну, я на самом деле родился в таком интерьере.
Т.РОДНЯНСКАЯ: И мы все родились.
И.БАБЛОЯН: Не все – я не помню этого.
В.АНДРЕЕВ: Не, я в таком интерьере живу и от этого кайфую. Но на самом деле, мне кажется, такие интерьеры – они были более типовые, потому что мы достаточно были ограничены в изначальной архитектуре дома, в котором мы жили. То есть у кого-то была там квартира в Хрущевке, допустим, как у моей семьи. Потом шли сталинские дома. Особенно, скажем так, некоторые люди имели возможность жить в домах повышенного класса, как на Бронной, где Брежнев жил и так далее.
И.БАБЛОЯН: Высотки.
В.АНДРЕЕВ: И я думаю, вот, по поводу советского времени не надо упускать – были замечательные, да, высотки, и было очень много загородного интерьера. Это такие как дачи, это совершенно особенный пласт. Мне кажется, вообще понятие дачи – это есть только в России и в Советском Союзе.
И.БАБЛОЯН: А как внутри выглядело само жилье?
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, я думаю, что оно выглядело, кстати, в отличие от нынешних интерьеров, оно выглядело естественно. На самом деле, было очень много правильного интерьера. Да, он был убогий, по-своему, но он был всегда очень функциональный.
И.БАБЛОЯН: Убогий материалом? Или убогий внешне?
В.АНДРЕЕВ: Убогий с точки зрения сегодняшнего среднестатистического потребителя, ну, так сказать, интерьера. Но на самом деле, нам, я думаю, что, как ни странно, очень многие люди, которые имеют доход на сегодняшний день выше среднего, они, как раз, пытаются вернуться к этой естественности, которая была. Потому что 90-е и 2000-е – это пора, наверное, нашего образования, когда мы это получали, когда мы в это вникали, когда мы начинали это осознавать и делать первые работы. Все пытались сделать очень ярко, дорого, скажем так, изменить вот это то советское, то, что было. Но сейчас... Ну, я немножко, может, переключусь с частного на общественное...
Т.РОДНЯНСКАЯ: А давайте к этому вернемся попозже, а сейчас предлагаю послушать комментарий очевидца. Это будет Борис Уборевич-Боровский, архитектор и председатель московского архитектурного общества. Он нам расскажет, как выглядел интерьер тех годов и как вообще люди пытались устроить свой быт. Послушаем.
Б.УБОРЕВИЧ-БОРОВСКИЙ: Мы жили в одной стране и у нас было все под одну расческу. То есть у нас были одинаковые автомобили, у нас была одинаковая мебель. Я помню, когда я покупал себе кухню в конце 70-х – начале 80-х, в Москве был один магазин, который торговал кухнями на всю Москву. Все заказывали одну типовую кухню. Началась новая жизнь, началась новая жизнь и в интерьерах. Люди захотели большего, чем то, что они имели до этого, то есть где-то начиная с начала 90-х годов. Тогда, когда заказчик пришел и сказал: «Я хочу что-то другое, я хочу новый интерьер». И тогда появились и мебельные салоны, и появились дизайнеры.
Ну, во-первых, были типовые квартиры. У нас был институт МНИИТЭП, Институт типового проектирования, который проектировал всем одинаковое жилье. То есть были некие нормативы, в каждой квартире была гостиная нормативного размера. Соответственно, в эту гостиную, спальню и кухню вписывалась тоже типовая мебель. То есть была знаменитая такая стенка «Ольховка», были типовые диваны, которые тоже продавались, практически они все на одно лицо и даже обивка у них была одинаковая. Опять же, вот эта типовая кухня. Это все было практически в каждой квартире.
Еще были некие типовые решения по интерьерам, те, которые каждый подглядывал друг у друга. Так как не было такого понятия как дизайнер интерьера и вообще дизайн интерьера, соответственно, у каждого был ковер на стене, причем, даже сюжет этого ковра был очень похож. У каждого был ковер на полу, у каждого диван был застелен примерно одинаковыми покрывалами. У каждого в стенке, где были стеклянные отдельные шкафчики, стоял типовой хрусталь и типовая посуда. Висела обязательно типовая люстра. И тогда, когда у нас появились магазины «Ядран» и «Лейпциг», там продавали немецкие и югославские люстры. И когда вы смотрели вечером в большой типовой дом в 12-этажный, вы видели в окошках одинаковые люстры везде. И это был интерьер того времени.
У нас был целый пласт людей более обеспеченных, которые гонялись за антиквариатом. Они покупали антикварную мебель. Был еще такой промежуточный вариант. Дело в том, что было несколько мебельных магазинов, и через распределители этих салонов иногда люди могли себе позволить какую-то восточно-европейскую мебель. То есть немецкие стенки, болгарские диваны, какую-то югославскую мебель. Это был уже промежуточный какой-то вариант, это уже был второй уровень качества интерьера.
Высший уровень качества – это была антикварная мебель. И я, кстати, видел эту мебель у знакомых своих родителей. Это была элита московская, известные писатели, художники. Вот они могли себе позволить. Гонялись за антикварной мебелью, у них стояли шкафы XIX века, даже иногда XVIII века или начала XX века. То есть дореволюционная мебель, которая безумно красиво выглядела.
В том-то и проблема была, что, действительно, у нас никаких не было журналов по дизайну, были только журналы по архитектуре. То есть, например, «l'Architecture d'Aujourd'hui» – был такой журнал французский, ну и еще там парочку издавалось у нас, в которых можно было что-то подсмотреть то, что делают в Европе.
А для широкого зрителя, для широкой массы людей ничего не было по дизайну интерьера. Поэтому получалось, что люди шли к какому-то типовому решению. Вот они увидели у своего друга, у своего соседа, вот они также и покупали. Кто-то купил «Ольховку», и другой человек говорит: «Ой, какой ты везунчик. Давай-ка я тоже запишусь в очередь в мебельный магазин, и тоже буду покупать «Ольховку». Причем, мебель доставалась с боем, доставалась за взятки. Человек еще и переплачивал 30-50 рублей, и ему доставалась эта мебель. Была проблема и, в общем, эта проблема была такая, уже не до дизайна – лишь бы достать.
И.БАБЛОЯН: Мы тут дружно смеялись.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Мы так, немного поностальгировали. Я думаю, все слушатели тоже ностальгировали и вспоминали, как они жили кто с «Ольховкой», кто с румынской мебелью, кто с хрустальной люстрой. Было у вас такое?
В.АНДРЕЕВ: Ну, конечно.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Жили в таких интерьерах?
В.АНДРЕЕВ: Ну, мне кажется, для нас это было уже больше такое детство, может быть, подростковый возраст. Все-таки, пошли уже изменения в стране, так скажем. Но все равно эти призрачные воспоминания детства, особенно у бабушек-дедушек до сих пор это осталось. У меня что-то даже стоит в квартире, мне это, по-своему, дорого.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Давайте разбираться по порядку. Как происходила вот эта замена? Как происходил переход от типовых гарнитуров к чему-то уже более интересному? Даже я не говорю, там, о современных интерьерах, ни в коем случае. А, вот, какой-то переходный период был, Карина?
К.БАГРАМОВА: Мне кажется, да. Мне кажется, что первое такое, заметное явление – это желание – на самом деле, Влад совершенно верно сказал – просто почему-то от этого избавиться. То есть сейчас можно ностальгировать или, наоборот, с иронией какой-то к этому относиться и подсмеиваться над этой убогостью, но мне кажется, что тогда у подавляющего большинства простых, условно скажем, людей было желание сделать просто все, грубо говоря, чисто и ново, ну, то, что потом получило это название «евроремонт».
В.АНДРЕЕВ: Дорвались.
И.БАБЛОЯН: Да, дорвались.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Кстати, что это был такой за евроремонт?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, на самом деле, не стоит упускать из виду такую, казалось бы, прозаическую, в принципе, вещь, как просто какую-то бытовую неустроенность. То есть, наверное, там вечно капающий кран или, там, ванная с ржавчиной, или там отваливающиеся обои людей настолько уже, вот именно в бытовом смысле довели до ручки, что просто совершенно безликий, совершенно неинтересный с точки зрения, вот, современный интерьер, совершенно лишенный всякой индивидуальности воспринимался как лучшая альтернатива тому, что было. И поэтому вот эти замененные половицы на паркет... Ну, все-таки, это был паркет, все-таки, это было дерево. Его было проще содрать и постелить какое-то новое покрытие. Содрать эти там обои. Если там это были сталинские дома или дома на Фрунзенской, сбить там эту всю прекрасную лепнину, эти лепные карнизы и сделать жуткий гипсокартон. То есть первое желание было просто, ну, к топору, грубо говоря, избавиться от всего, что было признаком этой советской эпохи.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Действительно, были такие клиенты, Влад?
К.БАГРАМОВА: Ну, согласись, мало кто хотел законсервировать.
В.АНДРЕЕВ: На самом деле, да. Люди старались больше менять. То есть сейчас люди больше стараются... Сейчас, во-первых, я могу сказать в комплимент всем своим клиентам, что мне, в общем, со всеми ними очень повезло. У меня они... Ну, во-первых, это все интеллигентные люди, они очень стараются, как бы, во-первых, сохранить. Если они там, допустим, покупают квартиры, если мы говорим о частном интерьере, они очень стараются сохранить атмосферу места. Потому что, на самом деле, интерьер – это все такая вещь условная. Ведь, мы приходим всегда домой или в гости, или даже если в какую-то общественную историю, то, ну, если мы идем для себя, нам что нравится? Нам нравится атмосфера.
И.БАБЛОЯН: Уют.
В.АНДРЕЕВ: 95% людей – им, в общем-то, все равно, красного цвета там потолок или стены, или насколько это красиво. Если это не является интерьером в абсолюте, ну, таким, как, там, признанные шедевры, дворцы, возможно, какая-то там архитектура церквей и так далее. То есть мне кажется, что, в целом, мы идем за атмосферой как домой, так и в любое общественное место. Поэтому, наверное, ну, возвращаясь к вашему вопросу – я от него отошел – в принципе, да, были такие пожелания, да, были пожелания все разрубить. Потом была эпоха, я извиняюсь за такое слово, «лошиных» интерьеров: «Давайте сделаем желтый потолок, синие стены, вот эти вот волнистые вещи».
К.БАГРАМОВА: Да-да-да. Побольше уровней потолка.
В.АНДРЕЕВ: Очень много. Встроенные светильнички.
И.БАБЛОЯН: Жуткий кич.
В.АНДРЕЕВ: Да, жуткий кич, но причем он красиво смотрелся. Он реально попадал во все сборники интерьеров того времени. И, на самом деле, он был прекрасен. Потому что, знаете почему?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Почему же он был прекрасен?
В.АНДРЕЕВ: Сейчас объясню. Потому что он дарил этим людям эмоции и счастье.
К.БАГРАМОВА: Дорвавшийся до конфет ребенок.
И.БАБЛОЯН: Яркие эмоции.
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, вот я считаю так. Что внутри своей квартиры люди вправе делать то, что они хотят. Вот, я абсолютно считаю, что, например, архитектура – она должна быть очень в контексте города, она не должна, как бы, хамить окружающей среде и так далее. И даже общественный интерьер не должен. Но у себя дома делай все, что хочешь, лишь бы тебе было хорошо. Если ты психологически отдыхаешь там и тебе хорошо – ну, ради Бога. Потом, наверное, наступило время, ну, вот, когда пошли совсем большие деньги, там, ближе к 2000-м и начало 2000-х – это люди начали делать роскошные интерьеры. И потом это...
И.БАБЛОЯН: А в чем это выражалось?
В.АНДРЕЕВ: Это была классика и псевдоклассика. Потом это разделилось. Ну, я могу судить по московским интерьерам, по некоторым крупным региональным, что разделилось на 2 вида. Одни люди, слава Богу, вернулись в нормальную классику, а вторые – это начался московский гламур. Это, вот, 2-я половина 2000-х.
Т.РОДНЯНСКАЯ: И что же такое московский гламур?
И.БАБЛОЯН: Что это такое? Да, расскажите?
В.АНДРЕЕВ: Это все в узорах. У нас очень много таких интерьеров.
К.БАГРАМОВА: Такой жуткий максимализм во всем – в декоре, в отделке.
В.АНДРЕЕВ: Да, в декоре, да. Там золотые вещи и прочее. Но, опять же, эти интерьеры, ну, на самом деле, их уже очень много в журналах появилось – они очень, на самом деле, в целом для среднестатистического человека выглядят очень красивыми, потому что они богатые. И при этом они такие, современненькие. То есть они не просто классика, а, скажем так, с узорчиками.
И.БАБЛОЯН: А они не похожи на такой советский шик, которого у них не было?
В.АНДРЕЕВ: Не-не-не, ни в коем случае. Вообще, советский шик – ну, это совсем другое. А сейчас, значит, сейчас кризис и все, наконец, дошли – я думаю и я надеюсь, это надолго останется. Все пришли к такому некоему американскому стилю домашнему. Вот, мы смотрим фильмы, мы всегда видим очень комфортный интерьер и уют, потому что там очень высокая культура интерьера, которая у нас вообще отсутствует. То есть там есть такие Икеи чуть более дорогие, разного уровня, и люди могут прийти и составить очень уютный интерьер, не прибегая к услугам дизайнеров и так далее. Ну, или там просто в самом магазине.
Мне кажется, вот этот стиль, его, скажем так, что-то а-ля Ральф Лорен, только подешевле. То есть это вот эти загородные уютные дома, квартиры – то есть это останется очень-очень надолго, я надеюсь. Потому что это стиль без стиля, вот так я его могу назвать. И, ну, возможно, это будет, правда, крайне тяжело делать. Я думаю, что будет стильно от некоего минимализма, хайтека, но в меньшей степени, потому что люди чуть-чуть подустали. Было бы много очень неправильного минимализма, и, скажем так, очень редкий архитектор, в частности наш комментатор Борис делал, он, как бы, считается вообще №1 в этом. Это искусство создавать вот такие минималистические интерьеры. Я думаю, что вот этот стиль будет жить.
И я клянусь, будет возвращение к нормальным таким, советским уютным интерьерам, в которых...
И.БАБЛОЯН: Почему?
В.АНДРЕЕВ: Вообще, самый лучший интерьер – где работа дизайнера не видна.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Давайте мы обязательно еще вернемся к этому вопросу, но сейчас я предлагаю, все-таки, углубиться немножко в историю. Вот тогда, когда на нас хлынула информация, огромный поток информации, что это было? Откуда мы черпали информацию, что было для нас примером для подражания? Карина, на твой взгляд, что это было?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, опять же, надо немножко разделять людей, так или иначе себя относящих к профессиональному сообществу и, ну, такой, общий пласт обывателей без негативного оттенка в этом слове. На самом деле, все, я повторюсь, все было источником этой информации. Грубо говоря...
Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну, на что лучше равнялись?
К.БАГРАМОВА: Мне кажется, как это, может быть, покажется смешно, те же латиноамериканские сериалы для многих людей были представлением о красоте, как бы это ни казалось смешно. То есть то, что это там была девушка с жуткой челкой в красном костюме – это был образец одежды. Но она же еще стояла на фоне там каких-то жутких колонн. Или, там, лестница огромная с балясинами.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Арки.
К.БАГРАМОВА: Да, арки. Там, Санта-Барбара – она спускалась к какому-то там бассейну. Это было для людей представлением о том, как люди живут. Как это, вот, красиво, дорого, богато, как говорится.
В.АНДРЕЕВ: Да. Любая медиа, ну, как пресса на нас влияет в любом виде. То есть это все, что мы видели по телевидению, все, что мы видели из появляющихся журналов.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну вот, Борис сказал, что тогда никаких журналов не было вообще.
В.АНДРЕЕВ: Вы имеете в виду, до того, как открылся железный занавес?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Да.
В.АНДРЕЕВ: Я думаю, что не было как такового, люди не задумывались об этом.
К.БАГРАМОВА: Было жилье, вроде там техническая эстетика такого плана.
В.АНДРЕЕВ: Не было понятия вообще «дизайнер», на самом деле.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А мечты были у людей жить красиво?
В.АНДРЕЕВ: Я думаю, что в глобальном смысле да. Но надо вещи своими именами называть. Я не думаю, что они конкретно зацикливались на интерьере и на чем-то еще. То есть если это и было, то... Знаете, это было в понимании, там, купить или не купить, или получить от государства большую квартиру или достать – да, очень было правильное слово. Ну, вот, машины, квартиры.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Или унаследовать.
В.АНДРЕЕВ: Ну, скорее... Ну да, наверное, так. А уже в 90-е совершенно ситуация поменялась. Все открылось.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А что в 90-е такого случилось, какие были, может быть, технические возможности? Вот, я прошу прощения, но те же пресловутые гипсокартонные потолки волнами в несколько рядов, несколько ярусов. Что еще такого было, что перевернуло представление обычного потребителя об интерьере?
К.БАГРАМОВА: Вот мне вспоминаются стеклопакеты. Конечно, они не только в интерьере, но и в экстерьере. Но это больная тема. То есть мало того, сколько они обезобразили вообще так...
В.АНДРЕЕВ: То, что они разные.
К.БАГРАМОВА: Ну, они разные. Но, вот, я вспоминаю такие, вот, пластиковые стеклопакеты, белые.
И.БАБЛОЯН: Ну, они и сейчас практически везде же?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну, сейчас-то от них уже, наоборот, как раз пытаются избавиться.
К.БАГРАМОВА: Вообще, кстати, окна – это такая вещь, которой, кстати говоря, иногда в нашей стране, по-моему, незаслуженно мало внимания уделяют. Потому что рисунок переплетов – он очень сильно может влиять на интерьер.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Хочу сказать, что был такой вопрос на сайте. Одна дама писала, что есть балконы, которые утепляют, делают какие-то невероятные остекления и что-то еще. Но эти балконы уродуют фасад здания.
В.АНДРЕЕВ: Ну, да.
К.БАГРАМОВА: Там, вообще-то, есть законодательства, которые это регулируют.
В.АНДРЕЕВ: Это болезнь. Но, на самом деле, пока это не ввести какими-то мегадраконовскими методами... Это возможно регулировать, ну, только, пожалуй, в сегменте...
Т.РОДНЯНСКАЯ: На государственном уровне?
В.АНДРЕЕВ: Ну, вы понимаете, скорее, это на среднем и на мелком уровне можно регулировать, потому что, вот, как наблюдаешь, допустим. Если, вот, ну, там Дон-Строй, Капитал Груп, все наши крупные девелоперы, которые занимаются также управлением своих домов, они регулируют очень жестко и огромное им за это спасибо. Скажем так, как вешать кондиционеры, как менять окна, по крайней мере, сохраняя цвет и так далее. Ну, это немножко вопрос...
Т.РОДНЯНСКАЯ: Но это новостройки. А старые дома – ты в Хрущевке попробуй поживи со старым окном.
В.АНДРЕЕВ: Не, я понимаю. Но на самом деле, я думаю, что здесь не получится никакими драконовскими методами этого избежать, скажем так, это ускорить. Я думаю, что мы постепенно... Вот, как культура у нас там появляется, ну, скажем так, уровень культуры растет в обществе, мы постепенно к этому придем. Естественно, люди вешают, вешают кондиционеры и, в общем, стараются.
И.БАБЛОЯН: Хорошо. Вот вы говорите все про стеклопакеты. Но это же удобно. Во-первых, звук, теплота.
В.АНДРЕЕВ: Да нет ничего в них плохого. Понимаете, вообще...
И.БАБЛОЯН: Нет. Ну, Карина сказала, что это просто, ну, уродство.
К.БАГРАМОВА: Я... Для меня просто, может быть, это больная тема. Они меня... Да.
В.АНДРЕЕВ: Нет, здесь просто, как я думаю, контекст того, что один делает так, другой делает так, в итоге здание как попугай выглядит. Нет, на самом деле, смотрите. Любая вещь, вообще, которую мы делаем. Вот, еще раз: можно делать все, что угодно внутри себя, но не надо портить, скажем так, город. Но я думаю, что людям абсолютно на это...
К.БАГРАМОВА: Вот именно, что людям абсолютно плевать. Им главное, что у них внутри.
В.АНДРЕЕВ: Правильно.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А что еще было из этих новшеств в начале 90-х?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, свет еще, освещение.
В.АНДРЕЕВ: Да все было, все подряд. Все рухнуло. Вы понимаете, произошло другое. Люди ездить начали, у них по-другому все. Они оказались, ну вот, знаете как? Вы маленького ребенка выведите на улицу.
И.БАБЛОЯН: Начнет кидаться на всех. Впечатления.
В.АНДРЕЕВ: Да. Столько всего пошло с разных сторон. И, понимаете, интерьер – вот мы его пытаемся выделить, да? Не надо никогда все выделять. Все идет, ну, это мое субъективное мнение. Пошло все. И люди начали осознавать. Я думаю, что никто специально никакие потолки не делал себе, вот такой формы, там, или, допустим, не вешал вот эти смешные люстры в 90-е, такие, металлические. Просто люди в целом получили новый поток, скажем так, в том числе и в интерьере – они начали все это воспринимать.
Другой вопрос, что ну да, появились какие-то тенденции. Естественно, там дизайнеры в определенное время все так или иначе как-то немножко похоже работают, если мы не берем, опять же, пресловутый классический интерьер или строго ограниченные стилистическими рамками. Например, у нас был дом целый, там, архитектура и интерьер – это полностью китайский, абсолютно. Но тем не менее, хозяин не удержался и сделал себе нормальную отдельную баню со срубом. Это, конечно, уникально смотрится. То есть, слава Богу, сделал после того, как мы закончили.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну, кстати, что касается освещения. Действительно, если вспомнить, раньше же у нас было представление об освещении – только люстра посередине и, там, может быть, торшер в углу.
В.АНДРЕЕВ: Это правильно.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А как наш потребитель соглашался с тем, что есть какие-то новшества? Что можно делать освещение из пола, там, из потолка, из других слоев стен?
И.БАБЛОЯН: Да. Вот сейчас есть поразительные лампы. Я просто была недавно в Икее, и мало того, что они безумно симпатично смотрятся – они просто из бумаги. И любых размеров.
В.АНДРЕЕВ: Ну, да.
К.БАГРАМОВА: Икея, кстати говоря, - это, на самом деле, во многом, такой, большой какой-то формирователь вкусов.
В.АНДРЕЕВ: Потому что в Икее работают, на самом деле... Я очень внимательно читал, в Икею приглашают очень хороших дизайнеров. Может быть, не трендсеттеров таких...
И.БАБЛОЯН: Которые уже готовые проекты, комнаты?
В.АНДРЕЕВ: Нет. Дизайнеров на работу. И они как губка впитывают в себя, я не буду говорить тенденции, но некие моменты. Вот, знаете, как можно сравнить с Зарой, которая собирает все лучшее с мировых подиумов, адаптирует это...
Т.РОДНЯНСКАЯ: И делает более-менее бюджетный вариант.
В.АНДРЕЕВ: Икея – это отличные вещи. Я считаю, что не хватает немножко средних магазинов. У нас либо Икея, либо дорогие салоны, которые уже сейчас после кризиса, те, кто не закрылся, стали достаточно вменяемыми, ну, относительно, для Москвы. Я так не буду говорить в целом для России – для Москвы. Потому что здесь уровень зарплаты чуть повыше. Но люди все равно боятся зайти. Вот, нам не хватает немножко средних сетей мебельных и вообще, вот, по материалам, в которые не страшно зайти и не страшно, ну, скажем, не вызывает это отторжение люкса. Потому что вообще слова «модный», «люкс» - это слова под запретом. Вот, у нас в бюро слово «модный» при том, что мы занимаемся модными заведениями, что самое смешное.
И.БАБЛОЯН: За слово «модный» - штраф.
В.АНДРЕЕВ: Ну, не штраф, но мы стараемся его не употреблять, потому что... Ну, оно, знаете, это ужасно звучит. Ну, это как будто ты отстал.
И.БАБЛОЯН: Мне кажется, вторую передачу подряд у нас люди говорят, что слово «модный» надо запретить.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Не будем его больше произносить. Вот, кстати, если поговорить об Икее. Я посмотрела точно: у нас первая Икея появилась в 2000 году. Ведь, мне кажется, действительно, Икея в какой-то степени завладела умами нашего потребителя, да?
В.АНДРЕЕВ: Конечно! Это же спасательный круг вообще, просто.
И.БАБЛОЯН: В Икею можно поехать и купить все.
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, вот, например, я думаю на меня никто не обидится из господ рестораторов, может, наверное, из 20 летних площадок, которые делаются каждый год, там 15 делается на основе мебели Икея. Ну, серьезно. Потому что она: а) удобная, б) не жалко, она окупаема и она очень удобна как базовый материал.
Т.РОДНЯНСКАЯ: И это такой же источник информации.
В.АНДРЕЕВ: Ну, не, это просто удобно, на самом деле. А для людей – я считаю, что это огромная палочка-выручалочка, потому что там они могут себе поставить.
И.БАБЛОЯН: Сэкономить на дизайне.
К.БАГРАМОВА: Вот я согласна: это вариант, действительно, для людей...
В.АНДРЕЕВ: Да она вообще дизайнерская вполне мебель.
И.БАБЛОЯН: Нет. Ну, я имею в виду, что чтобы не приглашать дизайнера домой и платить ему кучу денег, они могут приехать, посмотреть готовые варианты.
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, вот, по поводу вообще что такое дизайнер, да? Сейчас очень много дизайнеров, которые, на мой взгляд – я не знаю, Карин, согласишься – которые приходят, они начинают изображать, что он дизайнер. И вот он начинает... Ну, вот, вы сказали про советское время – висела люстра, стоял торшер. Вот, так и надо.
К.БАГРАМОВА: Выяснялось, что этого достаточно.
В.АНДРЕЕВ: Не надо делать 10 рядов освещения в маленькой квартире.
И.БАБЛОЯН: (смеется) Три потолка и подиум.
В.АНДРЕЕВ: Да, 5 потолков. Я не говорю про минималистичный интерьер. Но не надо показательными выступлениями заменять работу дизайнера. То есть, как бы, я считаю, что нас слушатели сейчас слушают. Попробуйте использовать – вот, мой искренний совет – всегда дизайнеры, декораторы, это практически идентичные понятия, ну, в нашем понимании, скажем так, в российском – не в профессиональном, а, в общем, для общего потребителя в хорошем смысле. Используйте его, скажем так, как врача, как водителя автобуса, который вас привезет туда, куда надо. Пусть он делает под ваши ощущения, естественно, ну, чтобы это было эстетично, красиво и так далее.
И.БАБЛОЯН: Как дизайнер должен угадывать.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Давайте, я прошу прощения, давайте послушаем сейчас комментарий Натальи Мальцевой и обязательно вернемся к этому вопросу о дизайнерах. И Наталья Мальцева, телеведущая расскажет нам о программе «Квартирный вопрос», которая в какой-то степени и стала революционной.
Н.МАЛЬЦЕВА: Конечно же, она предназначена совершенно рядовым людям. Хотелось нам сделать программу о дизайне, показывать красивое, чтобы это красивое доходило до всех. Конечно же, это была наша главная задача, и мне кажется, до сих пор мы стараемся следовать ей. Мы очень много сил отдали тому, чтобы донести до наших телезрителей лучшие образцы. Мы приглашаем дизайнеров, которые нам кажутся лучшими в России, очень пристально мы относимся к проектам, которые они предлагают. В целом, мне кажется, мы задали изначально высокий уровень и стараемся его придерживаться.
Общаясь с нашими героями, я могу сказать, что, все-таки, в большинстве случаев очень сложно живут наши люди. Во многих случаях вообще не идет речи о том, что делается какой-то интерьер. Нет пока вот такой вот широкой культуры обустройства дома, жилища не только в смысле красоты, но элементарно в смысле удобства и чистоты.
Можно говорить о том, что те люди, которые делают дизайн, которые приглашают дизайнера, они изменили свои вкусы и, в принципе, какие-то новые образцы стали появляться. В программе мы демонстрировать стараемся, всегда показывать какие-то новые материалы, которые появляются. Ну, технологии, конечно, тоже, но это, как бы, такая, определяющая база для дизайнера. Есть какая-то новая доска, например, или ламинат, который кардинально изменил возможности. Человек сам может купить ламинат и уложить. Также и паркетную доску. Телевидение – оно мимолетно, скоротечно, да? А, вот, на бумаге можно и повнимательнее рассмотреть, и какие-то размеры получить, какую-то более развернутую информацию, которая, вот, телевизионная передача не позволяет вместить.
В каком-то смысле мы вне конкуренции, потому что есть вот такой паровоз этого издания как телевизионная программа и есть материалы, которые мы используем именно те, которые были в программе. Появилось у людей понимание, что совершенно реально у себя дома можно сделать что-то красивое и индивидуальное. Ну, мне кажется, наша программа и, во всяком случае, мне так хотелось всегда, не только бы показывала, как можно, но и вдохновляла. Понимаете? Чтобы у человека появлялось ощущение, что я тоже могу. И наши телезрители, кстати, очень много нам об этом пишут и говорят «Спасибо вам, потому что благодаря вам я сорвал обои со стен, а дальше отступать было некуда».
Т.РОДНЯНСКАЯ: Карин, ты согласна, что такие передачи как «Квартирный вопрос»... Сейчас они уже размножились в «Дачный вопрос», какой-то еще ремонт, еще что-то.
В.АНДРЕЕВ: Дачный – клевый.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Они, действительно, помогают понять потребителю, что нужно.
К.БАГРАМОВА: Да, я, действительно, считаю, что не надо относиться к таким передачам и журналам с пренебрежением каким-то. Это, действительно, для многих людей источник информации, какой-то такой популярный и источник вдохновения. Ну, на самом деле, творчество – его себе может позволить человек, когда он затевает ремонт в своей квартире. И в этом смысле это, вот, грубо говоря, та же Икея, то есть демонстратор возможностей, не обращаясь к профессионалу даже, сделать себе удобный какой-то красивый интерьер.
Потому что про Икею – я, вот, хотела вернуться немножко – действительно, вообще вся эта организация не только, собственно, дизайнерская составляющая их мебели, а вообще вот эта идея «Есть идея, есть Икея» - по-моему, так звучит их слоган.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Да, именно так.
К.БАГРАМОВА: Это же, вот, вы подумайте, это здорово. Это такой платоновский мир-идея. Грубо говоря, если ты представляешь себе какой-то диван, ты придешь и ты его там найдешь. Ну, если так на это попытаться взглянуть. Это место, где ты, действительно, можешь себе создать интерьер от начала до конца, тебе подскажут, помогут, ты увидишь там пример какой-то комнатки, как этот диванчик поставить рядом на торшер. Я считаю, что да, такие передачи и такие журналы... Потому что журналы, ведь, тоже они... Я думаю, ну, с какой-то степенью условности их можно поделить на профессиональные журналы и на, все-таки, ориентированные больше на обычного потребителя, который будет сам что-то делать. Там, скажем, «Квартирный ответ» или «Идеи вашего дома» - это, все-таки, журналы для людей, для которых дизайн это не профессия, мне кажется.
И.БАБЛОЯН: Хорошо, Карина, а я вот хотела спросить. Такие передачи как «Квартирный вопрос», допустим. Как дизайнеры должны угадывать желания людей, которым они помогают?
К.БАГРАМОВА: Ну, я, на самом деле, не думаю, что этот процесс можно назвать угадыванием. То есть по-хорошему, все-таки, заказчик с архитектором, с дизайнером разговаривают. Пока мы, все-таки, можем...
И.БАБЛОЯН: Да ладно! Мне кажется, в таких передачах, допустим, они же не...
К.БАГРАМОВА: В таких передачах – ну, это, все-таки, шоу по телевидению, надо понимать законы жанра. Вот, возможно – я, к сожалению, не могу сказать, что я очень хорошо помню, как там все это снимается, но, по-моему, у них есть такая практика, что они приходят к тем семьям, которым они уже сделали интерьер. Они, по-моему, спустя год, кажется, приходят и смотрят, что поменялось. Все равно же интерьер обрастает какими-то там штучками, бирюльками, какими-то там слониками.
И.БАБЛОЯН: Ну, какими-то аксессуарами, да.
К.БАГРАМОВА: Что-то меняется. Там, диван передвинули, подушку переставили. И это тоже нормально. Люди там живут, они живут не на выставке. То есть если говорить об этих передачах, то там, скорее, наверное, ожидание заказчиков очень общо, так, узнаются. Ну, чтобы совсем уж им, наверное, не сделать чего-то, от чего они придут в ужас. А если говорить об обычной повседневной деятельности дизайнера-архитектора, то это нормально, что они разговаривают с заказчиком и уточняют его ожидания.
То есть, с одной стороны, наверное, не стоит идти совсем на поводу у заказчика, какие-то свои профессиональные качества ты должен применить. Но это все равно не способ удовлетворить свои амбиции за счет клиента. То есть лучший интерьер – вот, Влад что-то подобное, по-моему, высказал – это тот, в котором дальше человек будет жить и бирюлька, купленная им и привезенная откуда-то, и картина, купленная им без такого авторского надзора, она впишется туда. Потому что этот интерьер был создан под эту семью, под этого человека. И, действительно, естественность – это ключевой, наверное, момент.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А вот как дизайнер должен точно понять клиента? Ведь, клиент не всегда, например, говоря об английском интерьере, четко понимает, что такое английский интерьер. Может быть, они говорят иногда на разных языках.
К.БАГРАМОВА: Да. Наверное, скажем так, люди внутри профессионального сообщества, закончившие какие-то ведущие вузы... Ну, даже не обязательно ведущие, ну, в общем, получившие такое классическое образование, там, те же пресловутые 5 историй искусств, о которых мы с Владом говорили до эфира. Мы вправе ожидать друг от друга, что мы говорим на одном языке. Что произнося какой-то термин, грубо говоря, меня человек понимает и он мне говорит, и у нас одна картинка в голове. А заказчик – он не обязан этого знать, это профессионал в другой области.
И.БАБЛОЯН: Он будет объяснять вам на пальцах, а вы должны это понять, верно?
К.БАГРАМОВА: То есть, грубо говоря, вы пришли к врачу и вы не можете с ним поддержать беседу о своем здоровье. Вы можете показать ему, продемонстрировать. Он может вам просто рассказать это. Он совершенно... Есть, наверное, небольшое количество людей, которые, несмотря на отсутствие профессионального образования, просто там в семье интересуются, имеют достаточно систематизированные об этом представления. Ну, этих людей меньшинство. Проще, наверное, показывать картинки.
В.АНДРЕЕВ: Ну, да, абсолютно. Ну, во-первых, есть такой инструмент. Мы же не на словах интерьеры проектируем. То есть, скажем так, к нам приходит заказчик, он нам высказывает определенные пожелания и мы делаем некоторое количество вариантов.
И.БАБЛОЯН: Дизайн-проект?
В.АНДРЕЕВ: Ну, скажем так, эскизный проект. То есть люди выбирают. Они, в общем, скажем так... Особенно это те люди, которые приходят... Ну, в общем, очень многие люди приходят, на самом деле, по рекомендации. Есть такое сарафанное радио. Они уже примерно понимают, что ты можешь работать в этом стиле или в 5 разных стилях, и тебя знают, в общем, что ты можешь, что ты не можешь. А если клиент, скажем так, со стороны по рекламе пришел, то есть, по какой-то другой причине, то, действительно, ты должен работать. Это для тебя должен быть главный человек. Ты его обихаживаешь, ты ему показываешь все вещи, ты ему не рассказываешь, ты ему показываешь.
Т.РОДНЯНСКАЯ: На конкретном примере.
В.АНДРЕЕВ: Нет. Ты рисуешь. Сейчас есть прекрасные программы, которые позволяют полностью дать визуализацию, не отличающуюся от фотоизображений. То есть я, вот, благодаря очень талантливым своим ребятам некоторым – они делают настолько шикарные картинки, что даже я иногда сижу, думаю «Господи, как мы это в жизнь будем претворять?» И инженерный состав просто там чуть ли не вешается.
И.БАБЛОЯН: А бывает такое, что просят что-то совершенно невозможное сделать?
В.АНДРЕЕВ: Сейчас гораздо меньше, слава Богу. Знаете, на самом деле, я думаю, что мы немножко переболели вот этим вот. Скажем так, докризисная вот эта волна – она и в экономике была, и везде. То есть люди хотят красиво. И, скажем так, как настроение в обществе пришло к естественности, да? Что все не показывают роскошь, все более сдержанны, все более естественны во всем. То есть если даже это вовсю проявляется...
И.БАБЛОЯН: А, вот, мода на эти квартиры-студии сейчас.
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, у нас нету, мне кажется, такой, чтобы уж супермоды. Потому что это квартира обычно для холостяка, она должна быть с окнами до пола. У нас такая квартира стоит от миллиона долларов. И, скажем так, молодой специалист очень редко может позволить. Он обычно может позволить, когда у него уже есть двое детей.
И.БАБЛОЯН: И ему такая квартира уже не нужна.
В.АНДРЕЕВ: И он, вздыхая, покупает к ней еще там 3 комнаты или покупает другую, и у него уже...
Т.РОДНЯНСКАЯ: Или следующий этаж.
В.АНДРЕЕВ: Да. И, в общем...
Т.РОДНЯНСКАЯ: А, вот, кстати. Действительно, был всплеск перепланировок сумасшедших. Раньше у нас, вот, какая есть планировка, в такой и живите – не важно, удобно, не удобно.
И.БАБЛОЯН: Да. Сейчас стены ломают, что угодно.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А сейчас, действительно, много студий, совместные санузлы. Кухня у меня будет на месте бывшей ванны, ванна у меня будет на месте детской. Почему вот это у нас так возникло?
К.БАГРАМОВА: Ну, опять-таки, если говорить о домах постройки еще советской, то там, на самом деле, если технические какие-то вопросы рассматривать, не всегда то, что происходило, происходило законным образом и вообще должным образом. Ну, потому что вообще логично, что ванна располагается над ванной, да? Там, в подъезде. И переносить ее... А сейчас уже жилье строится, все-таки, ну, так или иначе с учетом современных...
И.БАБЛОЯН: Сейчас строится. Причем, многие квартиры вообще без стен.
К.БАГРАМОВА: Ну, конечно. Стараются как-то, все-таки, позволить свободно.
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, это, на самом деле, обманка по поводу без стен. Вот, мы много проектируем в том числе и архитектурных именно объектов даже. Бывает, что другие дизайнеры заходят после нас. То есть у нас бывает обратная ситуация. На самом деле, это уже изначально у нас так планируется, что ты особо ничего подвинуть не можешь. И чаще сейчас, особенно в последнее время в современных проектах уже все учтено нормально. Но я могу так сказать. Я бы не стал обвинять, на самом деле, те же панельные дома, Хрущевки в какой-то безграмотности. Их разрабатывали очень, я думаю, нормальные, скажем так, по своей квалификации архитекторы для того времени. Они были зажаты в определенные моменты, они зажаты в определенные технические моменты, что, там, панель должна быть такой особенности. Вы знаете, очень легко критиковать всегда то, что было. Но я считаю, что все оно, на самом деле, идет так, как оно должно идти и всему свое время. То есть Хрущевка – это, на самом деле, было большое спасение для советских людей. И после бараков... И там, на самом деле, не так уж все и безграмотно, и считаю, что архитекторы, в общем, постарались выжать... Есть, конечно, совершенно уникальные там вещи, но...
Т.РОДНЯНСКАЯ: Сидячие ванны. Но мы не будем их критиковать ни в коем случае – это была также экономия места. А у меня еще вот такой интересный вопрос. А когда, все-таки, у людей возникло желание менять свои интерьеры, к кому они обращались? Ведь, тогда же не было дизайн-студий.
В.АНДРЕЕВ: В советское время?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Нет, уже позже – в начале 90-х.
В.АНДРЕЕВ: Были.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Тогда не было толком профессиональных дизайнеров. К кому они обращались? Ведь, зачастую помимо того, что у тебя просто может быть какой-то нестильный, невыдержанный интерьер, были непрофессиональные работы в том плане, что были случаи провала огромных гигантских джакузи на первый этаж и были случаи там еще чего-то. К кому обращались? Были профессионалы?
В.АНДРЕЕВ: Ну, дизайнеры из архитекторов вышли. Такие случаи единичны. Они и сейчас, на самом деле, бывают, потому что очень много людей, ну, таких, пришлых, дилетантов, которые там 2 года отучились в школе, рисуют смешные картинки.
И.БАБЛОЯН: Считают себя крутыми дизайнерами.
В.АНДРЕЕВ: Да. Из них, на самом деле, очень неплохие декораторы, специалисты выходят и так далее. Но, все-таки, там школа определенная есть школа. Наверное, мы не объективны в этом моменте, потому что имеем, скажем так, академическое образование за плечами. Но, тем не менее, очень много есть моментов, когда, допустим, дизайнер или, скажем так, вся группа, которая работает, не может убедить заказчика в силу его высокого статуса, что так не стоит делать – все-таки, там это не получится.
И есть другие моменты. Вот, дизайнеры начинают играться с этими планировками. Я думаю, что это даже не заказчик виноват часто. То есть приходит заказчик в дизайн-студию, особенно в начинающую. Они начинают ему доказывать, что они великие дизайнеры, надо сделать 55 вариантов, нарисовать безумные планировки, которые будут неудобны, зато прикольны – стена кривая. Другой вопрос, что мебель туда не встанет или надо будет ее заказать в 2 раза дороже.
И.БАБЛОЯН: Такой же кривой.
К.БАГРАМОВА: Кривые стены – это тоже, вот, примета середины 90-х.
В.АНДРЕЕВ: Да-да-да, вся кривизна и так далее.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А вот кто тогда... Карин, может быть, ты тогда скажешь. Кто тогда был дизайнером, вот, одни из первых, первопроходцы? Не в курсе?
К.БАГРАМОВА: Ну, я думаю, что, наверное, люди, которые начинали какую-то свою частную практику или создавали дизайн-студии. Нет, это, все-таки, чаще всего были люди с архитектурным образованием, многие из них, кстати, могли, например, получить образование, потом заниматься чем-то другим. Те, кто хотели заниматься интерьерами, не имели такой возможности, в принципе, в Советском Союзе. Ну, частными я имею в виду.
В.АНДРЕЕВ: Согласен, да.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Тот же Борис Уборевич-Боровский.
К.БАГРАМОВА: Да. Они могли просто увидеть, что «вот оно, наконец-то я могу заниматься тем, чем я хотел». И они имели, все-таки, хорошую школу. Они занимались самообразованием во многом. Конечно, они изучали эти технологии, там, боролись с рабочими, которые первый раз в жизни видели этот раствор и не знали, как пользоваться, как класть.
Т.РОДНЯНСКАЯ: С какой стороны подойти.
К.БАГРАМОВА: Да. Ну, потому что квалификация рабочих – это, все-таки, осуществление, собственно, задуманной идеи. А другая часть, наверное, пришла, скорее, из каких-то строителей, прорабов. Вот, мне кажется, оттуда тоже. То есть прораб, который возомнил себя архитектором, грубо говоря.
В.АНДРЕЕВ: Согласен, такая точка зрения – она абсолютно правомерна. Я согласен с первой частью, я бы так разделил. Что большой пласт и все профессионалы – это архитекторы, дизайнеры. Точнее, дизайнеры, вышедшие из архитекторов. Многие остались архитекторами, потому что... Ну, есть очень много известных архитекторов, которые пытаются заниматься интерьерами. У них не получается, потому что они не понимают, не чувствуют маленького пространства. И, скажем так, иногда даже портят его в каком-то смысле. Но это достаточно редко, справедливости ради.
Есть великолепные декораторы. То есть это сейчас появляется последнее время. Даже совершенно не обязательно учиться на архитектора. Но они просто чувствуют пространство. Но это обычно как раз одна из 10-ти тех девочек чаще, которая закончила курсы. 9 просто оттягивают рынок на себя, они делают совершенно жуткие вещи, а одна из них становится, действительно, профессионалом, и, вот, без таких людей многие бюро просто незаменимы.
Еще какая-то часть, я думаю, что дизайнеров пришла, может быть, немножко со смежных профессий. Надо не забывать, что не только есть архитектурный институт. Были еще Строгановские, Суриковские, то есть многие интерьерщики пришли из художников и прекрасные, великолепные делают интерьеры. Может быть, они чуть-чуть разваливались с точки зрения профессионалов, но есть очень красивые вещи, совершенно потрясающие.
Есть люди, вообще не имеющие образования. У меня, например, есть, скажем так, такие знакомые, даже мои заказчики, которые просто на голову, на 3 головы превосходят многих дизайнеров по своему чувству, ощущению, смогут сделать сами любой интерьер в силу того, что эти люди в отличие от дизайнеров очень много ездят, имеют финансовые возможности. Они понимают. Я, вот, хочу сказать всем своим клиентам огромное спасибо, я очень многому у них научился.
Потому что многие дизайнеры пытаются показать дизайн, то есть показать, что здесь работал дизайнер. И из-за этого происходит очень большая проблема во многих интерьерах и в общественных, и в частных, и так далее. Надо всегда делать, ну вот, скажем так, нужно, чтобы было видно, что здесь работал профессионал, но нужно сделать очень красиво, очень комфортно для людей, очень к месту, если ты делаешь общественные вещи. Естественно, если это архитектура в городе, то здесь вообще еще сонм требований, но это тема отдельной передачи и более, скажем так, известных, я считаю, людей нужно в этой области приглашать. В принципе вот так.
И.БАБЛОЯН: Вы знаете, у меня есть такая любимая передача, которая называется «По домам». Она, по-моему, по телеканалу MTV, что ли, проходит. И мне кажется, я в скором времени буду такой же чокнутой, которая дорвется, наконец-то, до того, что сотворит со своим домом что-то сумасшедшее. И я видела там безумные какие-то вещи. Там кровати в виде Феррари, какие-то невероятные стены.
В.АНДРЕЕВ: Так это здорово
И.БАБЛОЯН: Нет, это здорово. А у нас такое есть? Я просто, может быть, не знаю.
В.АНДРЕЕВ: Конечно.
И.БАБЛОЯН: У нас заказывают люди такие вещи?
В.АНДРЕЕВ: Слушайте, у нас такое заказывают... Я считаю, что, на самом деле, благодаря вот этим быстрым деньгам и большим желаниям... А все наши дизайнеры... Я согласен, что 9 из 10 интерьеров, возможно, ты делаешь такие диковатые чуть-чуть. Но люди дорвались, и многие дизайнеры получили возможность реализоваться. Я думаю, что сейчас, вот, будет ближайшее десятилетие, сейчас будет немножко все попроще. Потому что были совершенно сумасшедшие интерьеры, то есть там с какими-то рыбами на потолке и так далее. Или, там, дома, которые, как бы, падают, но при этом стоят как Пизанская башня. То есть это, на самом деле, спасибо вот этим быстрым деньгам, что дизайнерам дали насладиться этим моментом.
И.БАБЛОЯН: А есть какая-нибудь вещь, может быть, и ты, Карина, и Влад, может быть, мне скажете, что просто может шокировать меня сейчас, Таню или наших слушателей? Какой-нибудь такой писк интерьера, какой-нибудь, может быть, аксессуар новый?
Т.РОДНЯНСКАЯ: Тишина. Уже ничего нас не может.
И.БАБЛОЯН: Нет? Ничего придумать нельзя больше?
В.АНДРЕЕВ: Вы знаете, меня будет очень сильно шокировать, на самом деле, я буду прямо счастлив, когда в интерьерах наступит естественность. И ощущение уместности, скажем так, интерьера к месту. Не важно, будь то квартира, дом, общественный интерьер.
К.БАГРАМОВА: Вы знаете, я хотела бы добавить к ответу на предыдущий вопрос. Мне кажется, что на самом деле вот эта вся дичь, вот этот такой постмодернизм, вот этот весь Вегас – на самом деле, наверное, просто осуждать, действительно, не стоит, потому что этот период был неизбежный. Ну, на самом деле был неизбежный в том смысле, что это надо было так или иначе пройти. И даже, как бы, до конца он не закончился просто потому, что это просто стадия, там, развития каких-то общественных представлений об этом.
И.БАБЛОЯН: Ну хорошо, Влад, вот вы замолчали, Карина замолчала, когда я...
К.БАГРАМОВА: Потому что сейчас, действительно, и Влад прав...
И.БАБЛОЯН: А что? Все придумали уже?
К.БАГРАМОВА: Дело в том, что все придумали. Но я, вот, могу привести аналогию – возможно, она будет понятна большинству зрителей – с модой на одежду. Если мы раньше видели каждое десятилетие, каждый год какой-то конкретный стиль, сейчас нельзя сказать, что есть доминирующий один стиль. Сейчас эклектика в таком широком смысле слова – она в умах, в головах, в сердцах. Потому что если ты владеешь большим материалом и можешь это между собой комбинировать так или иначе. Потом, опять же путешествия, о которых мы говорили, это огромный источник впечатлений. Впечатления – это очень важно. Люди, которые, все-таки, не только (НЕРАЗБОРЧИВО) архитектурой составляют свое впечатление о стране, а которые ходят там по всем палацам, музеям или у кого даже есть знакомые. Они видят именно этот образ жизни. Потому что интерьер – что это? Мы же там, действительно, живем, это не витрина. Это все вытекает из каких-то национальных особенностей. Готовят люди или не готовят? Поэтому там какого размера у них кухня. Ну, конечно, если ты не готовишь, тебе и кухня нужна минимальная. А если у тебя там семеро по лавкам, дети и жена, которая любит готовить, то и кухня тебе нужна... Ну, это все, на самом деле, какие-то закономерные вещи. Поэтому вот это огромное количество впечатлений, огромное количество стилей, которые уже там как-то отработано, отрефлексировано, оно дает право человеку как-то комбинировать и выбирать то, что ему по душе, приносить что-то свое, в каких-то разных пропорциях смешивать. Ну, конечно, там для этого нужна какая-то доля вкуса, чтобы не впасть там совсем в какой-то кич. Ну, это уже там второй вопрос. Вкус – это такая вещь, все-таки, относительная.
Т.РОДНЯНСКАЯ: А есть тогда?.. Вот отсюда у меня возникает вопрос: есть тогда особенность нашего национального интерьера?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, некоторая избыточность.
В.АНДРЕЕВ: Абсолютно да. То есть у нас если берется любой стиль. Вот вы смотрите наши интерьеры в журналах. Они всегда сделаны с таким усилением небольшим. То есть если мы делаем – даже сейчас идет вот этот, вроде бы, спокойный стиль и все равно видно, что он в России сделан. Потому что лак на 2 тона более глянцевый и, там, и здесь вот как-то не очень богато, надо чуть-чуть вот поузорчивее сделать. То есть люди дорываются. То есть заказчиков с хорошим вкусом, на самом деле, очень мало.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Но дизайнер помогает ему? Направит на путь истинный?
В.АНДРЕЕВ: Слушайте, я вам скажу страшную вещь. На самом деле, на мой взгляд, 9 из 10 дизайнеров – они, на самом деле, скажем так, больше занимаются самоутверждением, на мой взгляд, чем направляют и помогают человеку как-то делать интерьер. То есть они больше пытаются сделать памятник самому себе.
И.БАБЛОЯН: Как печально.
В.АНДРЕЕВ: Не, ну, это так оно и есть. Вы посмотрите, на самом деле, что происходит в дизайне. При том, что люди очень талантливые, я их прекрасно понимаю – им хочется сделать покрасивее, более красиво. На самом деле, в сущности, дизайн интерьера частного – это комбинаторика. Это ты должен скомбинировать при условии соблюдения всех нормальных технических моментов, технологических. Должен сделать комфортное пространство для человека.
Для общественного интерьера и вообще для коммерческих объектов там другие законы немножко. Ты должен сделать это продаваемым, узнаваемым, качественным, очень неубиваемым. Ну, там все по-другому. Там уже это сродни немножечко рекламным вещам. То есть, как бы, это должен быть привлекаемым, не выходящим из моды и так далее. Но это, наверное, другая немножко тема. Вот и все.
Но при этом я могу сказать, что при этом уровень наших дизайнеров и архитекторов – снимаю шляпу перед всеми своими как и старшими соратниками, так и ровесниками, и теми, кто учится, потому что у нас дизайнер при, в общем, скажем так, более меньшей оплате чем в других странах развитых, он делает все. И пытается и чертить, и является и конструктором подчас, и инженером, и архитектором, и дизайнером, и декоратором.
К.БАГРАМОВА: И швец, и жнец, и на дуде игрец.
В.АНДРЕЕВ: Да, еще ездит за материалами и так далее. То есть это, на самом деле, скажем так, я считаю, что наши дизайнеры имеют определенный уровень хороший. Они, в общем, на самом деле, всем большое уважение, респект.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну и уже совсем коротко, буквально меньше минуты остается. Карин, какие у тебя перспективы? Какой у нас будет интерьер? Может быть, тенденции, направление или отношение к нему? Именно нашего национального интерьера?
К.БАГРАМОВА: Я думаю, что надо оставить всякие попытки думать о каком-то там своем отдельном и там особенном пути не в том смысле, что не надо быть оригинальными и русскими. Просто, действительно, естественность – ключевое слово сегодняшней передачи. Она должна быть во всем. Делайте так, как вам комфортно, в чем вам комфортно жить. Не надо делать ничего напоказ для того, чтобы кому-то понравиться.
Т.РОДНЯНСКАЯ: Спасибо большое. Это была программа «Zoom», мы говорили об интерьерах. С вами была я, Таня Роднянская, Ира Баблоян, Карина Баграмова и Влад Андреев. До свидания.
К.БАГРАМОВА: Доброй ночи.
И.БАБЛОЯН: До свидания.
В.АНДРЕЕВ: Всего доброго.