Dolce Vita - Ксения Чилингарова - Zoom - 2009-10-28

Т.РОДНЯНСКАЯ: 0 часов, 9 минут в Москве, всем добрый вечер. В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа Zoom. Меня зовут Таня Роднянская. И со мной моя коллега Ира Баблоян.

И.БАБЛОЯН: Здравствуйте. Сегодня мы будем говорить о роскошной жизни, о жизни богатых и знаменитых. Dolce Vita – сегодня наша тема. И у нас в гостях Ксения Чилингарова, журналист, публицист, pr-директор проекта "LUBLU Кира Пластинина". Первый вопрос, не по теме совершенно – что это такое?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Добрый вечер. Ну, это не проект, это новая линия одежды, это марка «LUBLU» Киры Пластининой, которая делает новую линию как раз для сегмента luxury. Вот, собственно, это одежда топ.

И.БАБЛОЯН: Высшего уровня.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Как раз то, о чем мы сегодня будем говорить. К сожалению, я скажу нашим радиослушателям, что у нас не работает веб-трансляция. Это техническая ошибка, технические проблемы, и сегодня вы не сможете увидеть красавицу Ксению Чилингарову, не сможете увидеть нас, а только послушать.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Несмотря на то, что я распустила волосы.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Специально для этого, да. Если у нас все наладится, мы обязательно включим веб-трансляцию, и вы будете нас слушать. Но все равно не забывайте, что вы можете задавать нам вопросы. А вопросы вы можете присылать на номер для смс +7 985 970 4545. Обязательно присылайте ваши сообщения и вопросы. Мы ждем.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Я хочу сказать сразу, что мы решили открыть такую тему, потому что на прошлой неделе в Москве прошло два события, которые идеально отвечают нашей сегодняшней теме. А именно – это была выставка «Millionaire Fair» и антикварный салон, который проходил чуть ли не десятый раз, а выставка «Millionaire Fair» тоже была юбилейная. Она была пятая. Я предлагаю сразу послушать пленку, которую подготовила нам Татьяна Фельгенгауэр, о выставке «Millionaire Fair». Что же это было?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На прошлой неделе прошла самая ожидаемая закрытая вечеринка светского календаря столицы – торжественная церемония открытия «Millionaire Fair-2009». Впервые выставку провели пять лет назад в Амстердаме, и постепенно она превратилась в грандиозное и масштабное событие для всей Европы. В сентябре 2005-го выставка впервые прошла в Москве. Сейчас «Millionaire Fair» стала по-настоящему международным событием и проходит в нескольких городах по всему свету. Ведущая выставка роскоши, несмотря и вопреки всемирному финансовому кризису, в этом году отмечает два важных события: запуск своего нового летнего проекта «Summer Fair», который потряс весь столичный бомонд, и с размахом отмечает свое пятилетие в России. На этой выставке в разнообразии представлены бренды класса люкс, развлекательная программа, а главное – возможность приобрести любой из экспонатов прямо на выставке. От нее ждут самого лучшего, и «Millionaire Fair» всегда дарит своим гостям неоспоримое право утонуть в роскоши. Но стоит заметить, что предыдущая выставка дорогих товаров для очень богатых сыграла на отсутствии чувства меры и своеобразной экстравагантности состоятельных россиян. В этом году непростые времена вынудили ярмарку расположиться в центре Москвы в здании Манежа. 8000 квадратных метров вместо 33 000 в «Крокус-Экспо» в 2008-м. Число участников сократилось на треть. Не приехали представители престижнейших марок автомобилей, яхт, вертолетов и даже часов. Реки шампанского, девушки в блестящих платьях и оглушительная музыка лучших диджеев, но явно не достает былого задора. За исключением абсурдного 13-метрового лимузина Hummer у входа на выставку и теснящихся на крохотной арене чистокровных лошадей, нынешней ярмарке нечем удивить посетителя. Здесь только макеты и фото вилл и кораблей, несколько роскошных интерьеров, дорогие шубы и автоматическая газонокосилка.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Я сразу хочу обрадовать наших радиослушателей, что у нас все наладилось, и теперь у нас работает веб-трансляция, если я не ошибаюсь. Пришлите, пожалуйста, сообщение, работает или не работает. Снова добрый вечер. И все-таки вернемся к нашей теме. Ты посещаешь такие мероприятия, как «Millionaire Fair»?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Посещаю, конечно. Раньше посещала в качестве главного редактора журнала, который был посвящен светской жизни, поэтому, собственно, по необходимости посещала. Не могу сказать, что я как-то особо не любила. Любила. И сейчас мне это нравится. Повышает мне настроение. А сейчас посещаю тоже в связи с работой – мне надо общаться. «Millionaire Fair» - это такой рынок поиска знакомых, друзей, которые потом могут помочь тебе сделать, например, какую-то публикацию, мне что-то рассказать о линии одежды «LUBLU» Киры Пластининой. Ну, туда ходят многие, чтобы найти помощников по работе, скажем так. И я туда хожу как для работы, чтобы познакомиться с новыми людьми, найти клиентов, которым интересно, может, даже купить что-то, а может, просто журналы, которые хотят рекламу нашу разместить или просто с нами посотрудничать. Первое – это работа, а второе – конечно, это фан удовольствия. Потому что, как я уже приватно вам рассказывала, мы все микробники. Сейчас объясню, что это такое, если вам будет интересно, попозже. Ну конечно, что такое тщеславие? Это некий микроб. Я про это писала в свое время в одном журнале статью – что в нас живет этот микроб во всех. Ну, конечно, есть люди, которые от него защищены, пьют Имунель или что там, Актимель. Но, в общем, мне это не помогает, во мне живет этот микроб, и с каждым днем он становится все больше, и чем чаще я выхожу и меня снимают и моя фотография появляется в интернете, тем больше микроб становится и просит кушать и кушать. И таких, как я, конечно, много, и мы все, в общем-то, ради этого ходим нам светские мероприятия. Ну, и ради этого, скажем так. То есть, конечно, первое – это работа, а второе – досуг.

И.БАБЛОЯН: Скажи, а ты что-нибудь когда-нибудь покупала на таких выставках?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Нет, никогда. Честно.

И.БАБЛОЯН: Хотелось что-нибудь купить?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Нет, ни разу. Не пришло даже мысли такой. Но я, честно, несколько раз на таких выставках встречала очень нужных мне людей и даже иногда ездила, зная, что они там будут. Зная, что мне нужно познакомиться с таким-то человеком, я туда ехала, чтобы именно с ним познакомиться. Находила пути, как-то подходила – «Здравствуйте, я такая-то, работают там-то, давайте обменяемся визитками». То есть для меня, в принципе, это был рабочий момент. Ну и потом уже с кем-то, если подружку я брала с собой, можно было просто походить посмотреть.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Ни для кого не секрет, стоит заметить, что светские события светскими событиями, а именно выставка «Millionaire Fair» - это то, где выставляются экспонаты, которые стоят безумных денег. И я думаю, опять же, ни для кого не секрет, что на этой выставке была устроена акция нацболов, когда мальчик вышел на сцену, пытался кричать: «Пир во время чумы, вы тут с жиру беситесь!», кидал листовки. Скажу честно, я присутствовала на этой выставке, я этого не видела. Его замели очень быстро, это прошло почти незаметно. Это больше муссировалось в прессе, чем подорвало праздник. Праздник это не подорвало.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вообще, конечно, если по большому счету рассуждать, глобально, то это раздражает. И я понимаю, почему это раздражает – в виду кризиса и других сложных ситуаций экономических. Конечно, такие «пиры во время чумы» раздражают. Но, опять-таки, я должна объяснить, что для многих это работа. То есть энное количество людей там работает. Они получают зарплату, они устраивают эту выставку.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Те же модели, которые стоят рядом с машинами.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Те же модели. И на самом деле, бедные эти девочки, которые там работают.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Сутки напролет стоят.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Кажется – да что такого, я тоже пойду постою. А вы попробуйте постойте, потому что это очень сложно. К тебе подходят какие-то непонятные люди, спрашивают, а что это, а ты стоишь, мерзнешь там, потому что тебя обдувают, твои волосы должны развеваться красиво…

Т.РОДНЯНСКАЯ: Да еще и за небольшую зарплату.

К.ЧИЛИНГАРОВА: В том-то все и дело. Они получают небольшие деньги. Но они их получают. То есть это для них тоже средство. Для журналистов это тоже хлеб. Собственно говоря, окромя политических и экономических тем нам надо еще о чем-то писать. Есть целый пласт журналов, посвященных именно светской жизни. И это очень востребовано у людей, люди любят это. Ну что сделать? Спрос рождает предложение. И наоборот. Это дорога с двухсторонним движением. Поэтому, конечно, журналисты туда ходят. Ходят, соответственно, те, кому нужны журналисты – наши звезды.

И.БАБЛОЯН: Ходят, чтобы покрасоваться, наверное, просто так.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Звездам тоже надо себя продавать. Вот актриса молодая, у нее фильм, она снялась в каком-то фильме, и режиссер или продюсер, и нужно этот фильм раскручивать. Он ее приводит на эту выставку, где ее фотографируют. То есть, конечно, он продает свой фильм за счет нее, раскручивается. Это целая схема, это бизнес. И на Западе это построено. Просто у нас масштабы немножко другие пока. Но мы большая страна – я думаю, мы еще догоним и перегоним.

И.БАБЛОЯН: Да, кстати, допустим, молодая актриса Юлия Снигирь – открываешь журнал, даже в одном журнале на разных полосах абсолютно куча ее фотографий.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Чтобы ей платили больше зарплату, опять-таки, за фильм или за сериал, ей нужно, чтобы ее узнавали. То есть следующая цепочка. Например, наша марка “LUBLU”, мы делаем одежду – нам нужно, чтобы какая-нибудь it girl, Мира Дума ее надела, нам это нужно. Для чего? Для того, чтобы увеличить продажи. Потому что девочки, которые смотрят на Миру Думу и читают ее колонку в журнале, говорят: «Классно, она носит эту вещь, мы хотим такую же». Это целая бизнес-индустрия, которая работает. Поэтому – что сделать-то?

Т.РОДНЯНСКАЯ: Сразу прошу пояснить для тех, кто не знает, значение слова «it girl».

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ой, это такое сложное значение. Ну, это как бы очень модная девушка, знающая, что, где и когда носить.

Т.РОДНЯНСКАЯ: И куда.

К.ЧИЛИНГАРОВА: И куда, конечно. Это такое интернациональное название, пришедшее с Запада к нам, но прижившееся очень удачно.

Т.РОДНЯНСКАЯ: И все-таки – если вернуться к «Millionaire Fair» пресловутому – я писала некоторое время назад в блоге, который размещен на сайте «Эха Москвы», и там был просто шквал комментариев и эмоций, что вы с жиру беситесь, что это все не вовремя, что это не во время кризиса. А будет когда-нибудь вовремя устраивать такие мероприятия или всегда…

И.БАБЛОЯН: Все равно найдется народ, который будет это обсуждать

Т.РОДНЯНСКАЯ: Конфликт между бедными и богатыми?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я думаю, что всегда будет кто-то, кто будет против этого. Но, опять-таки, тут форма подачи еще очень важна – каким образом это делается. Конечно, у нас это происходит с перебором. Не интеллигентно, а too much. У меня даже другого слова нет, русского эквивалента нету. Конечно, это вызывает раздражение.

И.БАБЛОЯН: Если даже эти миллионеры заработали честно все свои миллионы, все равно людям не доказать.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Видимо, нужно искать какую-то золотую середину. Все равно кого-то это будет раздражать. Вы знаете, что всегда даже у колы есть противники, а есть защитники, кто говорит, что полезно, желудок не болит, а кто-то говорит, наоборот, что это вредно страшно. Поэтому надо просто как-то находить момент. Может быть, делать это не в Манеже, например, а вернуться в тот же Крокус…

И.БАБЛОЯН: В Барвиху.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Или туда, где все свои, там понятно.

И.БАБЛОЯН: Пешочком дойдут, без пробок.

К.ЧИЛИНГАРОВА: А может, в Манеже это не стоит делать. Понимаете, это же тоже надо начать с себя. Значит, журналы должны меньше уделять этому внимания. Значит, должно быть чуть меньше программ о светской жизни. Ну это же логично.

Т.РОДНЯНСКАЯ: После того, как нацболы устроили там акцию, наоборот, все масс-медиа взорвались.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Мы же учились все и все знаем законы пиара – что плохой пиар еще лучше, чем просто пиар.

И.БАБЛОЯН: Конечно. Скандал – самый лучший пиар.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Конечно. И никому это не помогло. «Millionaire Fair» останется, будет продолжаться. Поэтому надо как-то по-другому, видимо. Если кто-то против, надо предлагать. Предложите варианты, что делать. Эта выставка нужна с точки зрения объема продаж, как я уже объясняла. Предложите варианты, как это лучше сделать. Напишем письмо какое-нибудь, что-нибудь придумаем.

И.БАБЛОЯН: Да, чтобы заинтересовало еще и обычный народ.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну конечно.

И.БАБЛОЯН: Мне кажется, можно придумать кучу вариантов, чтобы так и было.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Как-то попробовать решить. Просто кричать, что это плохо? Ну да, но это неконструктивно, мне кажется.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Я предлагаю послушать комментарий Петра Аксенова, знаменитого художника и режиссера, который расскажет нам свое впечатление об этой выставке.

П.АКСЕНОВ: Я могу сказать, что это, конечно, пытка – приехать в серое здание, ходить по этой выставке. Все было на низком уровне – серый ковролин, какие-эти эти ютящиеся… какие-то телефоны продают, стразами расклеенные, здесь бриллианты David Morris, здесь непонятная какая-то столовка ресторана Mario. Не знаю, в этом году я не был так долго на ней. В прошлом году и позапрошлом я просто активизировал некоторую публику и сказал друзьям, что я буду оформлять. Я был там более интегрирован. В этом году я просто забежал на само открытие. Публика мне не понравилась. Все какие-то разряженные. На самом деле, это все несолидно, превращается в какой-то банкет-коктейль. Все хотят из любого делового мероприятия устроить ярмарку тщеславия. Это бизнес. Это не тусовка. У нас люди любят смешать все вместе. Я за строгость, за интеллигентность. Выставка «Millionaire Fair» - о’кей, все должно быть просто, строго, в дневные часы открытие, может, где-то шампанское максимум. Никакой музыки гремящей, тетки в шубах, в мехах. Кто в смокинге прется… Ну, в общем… ну, Фамусов на бал умел гостей назвать… вот так я все это оцениваю.

И.БАБЛОЯН: Кстати, пока он рассказывал, у меня созрел такой вопрос. Люди возмущаются – неужели все туда попадают, чтобы после этого они возмущались? Вот они видят, что там происходит, выходят и говорят: «О господи, какой ужас! Я не понимаю, зачем это покупать, люди бесятся с жиру». Мне кажется, это настолько закрытое мероприятие.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вы знаете, я не попала туда в этом году и не плачу крокодильими слезами, что я туда не попала. И меня лично совершенно не раздражает, вот меня внутренне. Ну, она где-то есть…

И.БАБЛОЯН: Есть и есть. Ради бога. Прошла и прошла.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Мне когда надо по работе, я туда пошла. Не надо – не пошла. Собственно говоря, если это раздражает, предлагайте варианты. Что? Запретить? А куда деть народ, который все это делает? Не знаю. Мне кажется, это неправильно.

К.ЧИЛИНГАРОВА: На этой выставке задействовано много рабочих мест.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Я предлагаю пойти дальше. Еще на прошлой неделе прошел антикварный салон. Посетила ли ты его?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я тоже на него не попала.

И.БАБЛОЯН: По уважительной причине.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Ты когда-нибудь посещала подобные мероприятия?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Конечно, я посещала. Опять-таки, это связано с работой. Конечно, я все это посещала, и не единожды. Просто в этом году так сложилось, что я не посетила антикварный салон. Но это вообще закрытое мероприятие. Вот о нем как-то говорить… Это для людей, которые коллекционируют. Они были всегда – и в советское время, и в дореволюционное, и они будут всегда. Мы их не знаем. Знать нам их не обязательно. Мы можем их осуждать, критиковать, говорить, что – вот, какой кошмар! Мы можем это делать, но они есть, эти люди. Коллекционирование – это особая мания, фобия, называйте как угодно.

И.БАБЛОЯН: Это мания страшная.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Люди живут этим, тратят деньги. Потому что без этого не могут представить себе жизнь. Мы можем, опять-таки, это осуждать, говорить, что это неправильно. Но мы должны констатировать факт – эти люди существуют. А значит, существует антикварный салон.

И.БАБЛОЯН: Я на своем опыте могу сказать. У меня папа может последние деньги отдать за что-нибудь, что безумно ценно и нравится ему.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Безусловно, конечно. Есть нумизматы. Вы ж знаете, что они вообще какие-то нереально помешанные люди.

И.БАБЛОЯН: Но это немножко ненормальные люди, да. Они помешаны на этом.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Антикварный салон почему такой раскрученный? Наверное, потому что люди какие-то туда приходят…

И.БАБЛОЯН: И туда, кстати, могут попасть обычные люди?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я не знаю. Не думаю.

И.БАБЛОЯН: Это строго по приглашениям?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, я думаю, что это очень закрытое мероприятие, рассчитанное как раз на клиентов галерей, антикваров. Это люди, имена которых скрываются специально, и они не хотят, чтобы о них знали. Но поскольку это привлекает внимание людей других, об этом пишется в прессе.

И.БАБЛОЯН: Сколько людей живет себе спокойно, даже на улицу не показываются, а у них дома может быть целая галерея.

К.ЧИЛИНГАРОВА: То есть вы не узнаете коллекционера в лицо. Правда. Я вам честно могу сказать, что никто из наших звезд или светских львиц или как там их обозвать, они никто не коллекционеры настоящие. Настоящих мы не знаем.

И.БАБЛОЯН: Может быть, их дедушки когда-нибудь были коллекционерами.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Антиквариат стоит огромных денег в любом случае. Те, кто этим увлекается, может себе это позволить. Но, с другой стороны, есть те люди, которые продают то, что у них есть – какие-нибудь бабушкины закрома достают.

И.БАБЛОЯН: И, кстати, часто очень продают за какие-нибудь мизерные деньги, не зная, сколько это стоит, на каких-нибудь блошиных рынках.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, родственники какого-нибудь художника, которые нуждаются. Или родственники художника, которые не нуждаются, но у них есть картины, которые они не хотят отдавать в музей, они хотят на этом заработать, и имеют на это полное право, если у них все легально, естественно. И, собственно, они и продают это на антикварных салонах для любителей и коллекционеров. Тоже это для них… Слушайте, ну, у кого-то есть галерея картинная или какая-то другая, этот человек этим живет, собирает, и ему нужно место, где он может пообщаться с такими же, как он, галеристами или антикварами.

И.БАБЛОЯН: Фанатами.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. Потому что эти люди получили же специальное образование, многие из них. Это искусствоведы или люди, по крайней мере имеющие отношение к искусству.

И.БАБЛОЯН: Или выросшие в семье искусствоведов, да.

Т.РОДНЯНСКАЯ :Чтобы понять, настоящий это антиквариат или подделка, коих сейчас огромное количество, все-таки нужно какое-то образование.

К.ЧИЛИНГАРОВА: А, например, некоторые начинающие коллекционеры не очень это понимают – они идут на антикварный салон по приглашению, которое они достали где-то по блату у своего друга с целью познакомиться с человеком, который может дать оценку какую-то, экспертизу, познакомиться вообще с людьми, которые предлагают что-то. Это ж нормально.

И.БАБЛОЯН: Оказаться в этой закрытой сфере, да. Это очень даже здорово, наверное.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Сейчас модно коллекционирование. Причем коллекционировать можно все, что угодно. Не обязательно это будет какой-то сумасшедший дорогой антиквариат. Ты тоже что-то коллекционируешь.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я тоже, конечно, коллекционирую, но я коллекционирую фигурки слонов.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Да ладно, это неплохо. Я вот открытки коллекционирую.

К.ЧИЛИНГАРОВА: У меня есть одна фигурка старинная. Это детская игрушка каких-то там 60-х годов, такая порванная, купленная на барахолке. Очень милый слоник. У него хоботочек поднят вверх, один глаз оторван, но я его специально не отдаю никуда, чтобы мне его починили. Пусть он будет в таком виде. Приятно. Я его люблю.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Мне кажется, что почти все люди что-то коллекционируют. Причем не обязательно, чтобы это были какие-то дорогие вещи.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Наверное, да. Мне кажется, очень многие из нас коллекционеры. Ни для кого не секрет, у меня папа коллекционирует медведей белых.

И.БАБЛОЯН: У вас семейное – по животным.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, у нас «В мире животных». Кто-то коллекционирует что-то связанное с работой. Вот я знаю, моя подруга модельер коллекционирует вешалки, разные варианты. Ну, у всех же своя… И у нее их много, ей дарят. Это очень удобно, кстати. С коллекционером удобно дружить, потому что знаешь, что можно подарить.

И.БАБЛОЯН: Да, это всегда идеальный выход.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Если ты знаешь, что человек собирает марки, то ты знаешь, что надо искать какую-то необычную марку. Как вариант.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Есть такие вещи, которые, если ты их коллекционируешь, нужно какое-то отдельное помещение, где их хранить.

К.ЧИЛИНГАРОВА: А некоторые сумки коллекционируют или туфли.

Т.РОДНЯНСКАЯ: А некоторые мужей коллекционируют.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Это не про нас, сразу говорю.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Не-не.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Есть такие вещи для коллекционирования – если у тебя их уже много набралось, тебе уже нужно отдельное помещение, чтобы их хранить – какие-то сараи или бараки. А есть вещи – марочки или что-то еще, пробочки…

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вы знаете, как сложно расстаться коллекционеру с вещью!

И.БАБЛОЯН: Жутко, да.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вот эти слоники у меня уже повсюду, я уже не знаю, куда их ставить, они реально не помещаются на полках, в спальне. Это тоже невозможно: приходишь – везде у тебя эти слоны, и начинает уже у гостей или родственников мелькать, с ума можно сойти. Но отдать никому не могу – родные все.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Каждый слоник дорог.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, каждый слоник дорог.

И.БАБЛОЯН: Так нужно отдельную комнату завести.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Так надо. Когда-нибудь, наверное, может быть.

И.БАБЛОЯН: Галерею открыть.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Сделаем выставку какую-нибудь.

Т.РОДНЯНСКАЯ: А есть что-нибудь, что сейчас можно коллекционировать, какой-то бум такой на коллекционирование?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Не знаю. Туфли, может быть. Не знаю, что сейчас модно коллекционировать.

И.БАБЛОЯН: Вот нам слушатель пишет – он коллекционирует Mazeratti. Очень неплохо.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Какой приятный слушатель. Это вот его на «Millionaire Fair», туда отправляйте.

И.БАБЛОЯН: Да-да.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вот к той группе. Там ему расскажут. Они знают, как они отличаются, какие двери.

И.БАБЛОЯН: Может, он там и был.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Может быть.

И.БАБЛОЯН: Еще нам Анна пишет: «Я коллекционирую старинные ноты». Вот это, мне кажется, очень интересно.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Анна, потрясающе. Мне бы ваш телефончик оставить.

И.БАБЛОЯН: А у нас есть телефон.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Просто у меня муж известный скрипач – Дмитрий Коган, и ноты мы очень тоже любим – старинные, разные.

И.БАБЛОЯН: Коллекционируете?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну, мы не коллекционируем. У нас просто поскольку Дмитрию приходится искать какие-нибудь концерты.

И.БАБЛОЯН: Анна, если вы не против, мы дадим Ксении ваш номер телефона.

Т.РОДНЯНСКАЯ: А у мужа какие-то коллекции или антиквариат есть?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну, Диме, конечно, часто дарят фигурки со скрипочкой или скрипку в каком-то варианте. То есть это не коллекционирование, но это накапливается и, возможно, перерастет когда-нибудь в большую коллекцию. Но, собственно, возвращаясь к антиквариату – в нашем доме единственный есть антиквариат самый настоящий – это скрипка, на которой Дима играет. Она 1764 года, и сделал ее Джовани Батиста Гудонини.

И.БАБЛОЯН: Это для вас, наверное, огромная ценность семейная.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну, она вообще является огромной ценностью, не только семейной.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Она с охраной ездит?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну нет, она не с охраной, конечно. Но она подлежит охране. И действительно, для нее специальные должны быть созданы условия. Это очень сложный и тонкий инструмент, имеющий свое имя. Зовут ее «Канарейка», Джанарина. Так что вот так. Как за красивой женщиной, за ней надо ухаживать.

И.БАБЛОЯН: А если не секрет, как он ее получил?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ой, это я, честно, не буду врать. Лучше он как-нибудь сам к вам придет и расскажет. Потому что иначе получится, я расскажу что-нибудь, а это окажется неправдой. Лучше он сам. Лично. В студии вам, девушкам двум красивым.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Мы с удовольствием. Пусть придет и расскажет. А я сейчас предлагаю опять послушать Петра Аксенова, и он нам расскажет, что он собирает и где он это покупает.

П.АКСЕНОВ: В основном мне нравится покупать что-то за границей, не в Москве. Мне нравится то, что в Москве проходят антикварные салоны, блошиные рынки, ярмарки современного искусства, но я люблю покупать в Питере то, что касается искусства, либо в Лондоне на Портобелло. Я могу купить там люстры – вот я покупал – красивые, с разноцветным стеклом и хрусталем. В Питере очень много купил красивых канделябров, мебели, старинные антикварные комоды. Я очень люблю вазы, подсвечники, фарфор. Поэтому периодически, когда в Питере бываю, если выдается свободная минутка, я забегаю в местные лавочки недалеко от дома, где снимали фильм «Собачье сердце». Там есть очень хороший магазин, где продается фарфор, и покупаю там статуэтки, какие-то красивые чашки. То есть, в принципе, Петербург как столица, где можно купить какой-то русский антик, мне нравится. Также мне нравится покупать в Лондоне на Портобелло, потому что там реальные цены, невысокие, и выбор огромный. А что касается современного искусства, то лучше всего то, что я приобретают в Америке, потому что адекватные цены, опять же, не завышенные. То есть это либо арт-базар в Майями, можно очень достойных фотографов и скульпторов купить, отличных. Современное искусство, наверное, более декоративное мне близко. Не политическое, не агрессивное. Потому что я сам занимаюсь именно таким искусством. И я стараюсь покупать что-то такое, на что приятно глазу смотреть. Я доволен этими выставками, потому что на них можно иногда купить очень правильные дизайнерские предметы, чтобы оформить интерьеры моим заказчикам, которые я делаю. Я считаю, что мешать антиквариат с какой-то итальянской модной мебелью – это хороший вкус. В этот раз я купил очень много петербургской бронзы, чтобы оформить квартиру друга, и купил туда очень много света. Действительно, это шикарное качество, русские мастера, очень красивые ампирные люстры, повторяют барочные. Что сказать об уровне? Конечно, мне вообще кажется, что нужно делать давно аукционы, как делают Сотбис, Кристи в Лондоне. Антикварный салон – это салон. Там продается вещи, которые не все сертифицированы, не все имеют стопроцентную ценность, не все имеют адекватную цену. Уровень неплохой, выбор, может быть, неплохой, но называть это серьезным салоном я бы не стал. Потому что то, что происходит в Лондоне или в Париже, намного все серьезнее. У нас в последнее время стали появляться подделки. То есть, такое грубое слово, фуфло. И вот его лет 5-7 назад в России вообще не было, а было очень много во Франции профессиональных подделок. Сейчас тоже стали появляться. Поэтому надо ходить с опытными экспертами. Об уровне сказать? Ну, русские любят все так красиво – с оркестром, с шампанским – открытие. По-моему, все довольны. Но продажи-то сейчас упали, потому что сейчас особо никто не тратится. Покупают мало. Либо, если покупают, давят на кризис и просят большую скидку. Все-таки я считаю, что сколько бы кризис ни давил, сейчас не блокада, за вязанку дров диадему не отдашь, поэтому диадема должна стоить столько, сколько она стоит.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Это правда. Да-да, им платят какие-то маленькие деньги.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Сейчас Ксения вспомнила еще, что собирает и коллекционирует ее брат.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, у меня брат собирает старые афиши советских фильмов годов 30-40-50-х. Это очень интересно. Он потом очень бережно к ним относится. Тоже необычно, по-моему.

Т.РОДНЯНСКАЯ: А где он их берет?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Он их как раз берет на блошиных рынках, где-то в каких-то лавочках. Антикварных, наверное, вряд ли, потому что они очень редкие, они копейки стоят. И это, как правило, какие-то бабушки, которые работали билетершами, вот они могут продать.

И.БАБЛОЯН: Он только наши собирает?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, ему почему-то очень нравится советское кино именно. Он фанат советского кино. Это же вырастает одно из другого. Почему я собираю слонов? Потому что мне кажется, что это очень благородные животные, от них энергетика идет какая-то позитивная.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Это что-то символизирует?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, это символизирует достаток, какую-то стабильность, надежность. Ну не знаю, слон ассоциируется именно с такими…

И.БАБЛОЯН: Слона, по-моему, очень хорошо держать дома, какую-то статуэтку, хоть одну.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, по фэншую что-то такое. Не буду врать. Но, опять-таки, из этого вырастает моя привязанность к слонам. У отца – к белым медведям, потому что он с этим связан, это его деятельность, поэтому он коллекционирует белых медведей.

И.БАБЛОЯН: Немудрено, что он коллекционирует их.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. Поэтому, наверное, коллекции растут из чего-то, из какой-то внутренней уже готовности к этому. Это мои ощущения.

И.БАБЛОЯН: Говоря о роскоши, мне кажется, мы не можем не поговорить о таком деле, как благотворительность, которое сейчас стало очень модным.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Но я думаю, мы поговорим об этом чуть позже, а сейчас я хочу продолжить разговор именно о коллекционировании. Сейчас очень моден винтаж.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Никто не понимает, что это.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Это такие вот состаренные вещи...

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я знаю, что такое винтаж . Многие не знают. На самом деле, многие считают, что если вещи лет пять, это винтаж. Нет, это не так. Винтаж – это вещь, которой как минимум лет 25-30. Тогда это еще можно назвать vintage. Но пять лет – это не vintage. Не надо доставать из-под полы кроссовки.

И.БАБЛОЯН: Минимум 15.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, минимум 15. Если у мамы есть какие-то брюки-клеш, которые она носила, которые скоро будут в моде – небольшая подсказка, - то их можно доставать смело, и они будут считаться винтажными.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Но вообще, vintage с английского – это «вино с возрастом». Это уже потом слово пришло к нам в моду, к одежде, к аксессуарам и везде, где это можно употребить. Вот, например, украшения старинные – от бабушек, от мам.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ой, вообще, это потрясающая вещь, мне кажется. Но, к сожалению, у нас, наверное, их очень мало. Ну, потому что вы вспомните какие-то наши исторические события – откуда у нас останутся украшения? Это все было продано, перезаложено, отправлено за границу. У кого-то – например, у моих прапрапрапра, которые были вынуждены это все отдать ввиду нового режима, коммунистов, революционеров… это все отнималось. И что осталось? Ну, наверное, кто-то смог сохранить, кто как-то это берег, с собой всю дорогу держал. И это очень редкие вещи, кстати.

Т.РОДНЯНСКАЯ: И они имеют огромную ценность.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Они имеют ценность даже не потому, наверное, что там камни какие-то или что там может быть, какой-то безумной цены, а потому что они имеют историю. Опять-таки, возвращаясь к антиквариату – почему это ценно? Да потому что эти вещи обрастают своими собственными легендами.

И.БАБЛОЯН: Они что-то пережили.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Они перенесли эту энергетику, они пережили какие-то события. И вы же знаете, что касаемо, опять же, музыкальных инструментов, очень важно, кто играл на этом музыкальном инструменте. Тем дороже он становится. Грубо говоря, если кольцо носила какая-то известная графиня и с ней что-то случилось, ей отрубили голову, не дай господь, кто-то успел утащить это кольцо и рассказал. Все знают, что это кольцо принадлежало именно ей. И цена этого кольца, естественно, увеличивается. Это понятно. Это просто вещь с историей. Это может быть не только кольцо. Это может быть трость.

И.БАБЛОЯН: Все что угодно.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Украшения, музыкальные инструменты, антиквариат, дерево. Это просто дольше держится, чем одежда. Одежду сложнее. Они просто из таких материалов, которые 40 лет сложно сохранить. Может, и выдержит, но качество не очень.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Мне рассказывала Алла Константиновна Вербер, это директор ЦУМа и президент Mercury, потрясающая женщина, что она хранит украшения ее бабушки. То есть им просто много-много лет. Я не могу сказать, сколько точно, но они просто потрясающие. Вот им действительно цены нет. И, конечно, над такими вещами трясутся, как над зеницей ока.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Конечно, что-то, что дарит мне моя мама – это даже не моя бабушка, тем более не прабабушка, просто мама мне может отдать что-то свое, и для меня это будет намного ценнее, чем то, что я пойду и куплю себе в магазине или кто-то подарит мне, неизвестный мне человек. То, что отдает мне мама, я знаю, что, может, это связано с каким-то событием, а может, это принесло ей какую-то удачу. Мы ведь все суеверные…

И.БАБЛОЯН: Или просто это мамино.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. Тут даже вопрос в этом. Многие верят, что это счастье еще приносит.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну это действительно так. А все-таки если поговорить о сегодняшнем дне и о ювелирных украшениях, что сейчас модно, как ты думаешь, в ювелирных украшениях?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я, конечно, не большой специалист в ювелирных украшениях.

Т.РОДНЯНСКАЯ: А ты вообще любишь?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Покажите мне женщину, которая не любит ювелирные украшения.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Ну вот сейчас я на тебе вижу только обручальное кольцо.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, на мне только обручальное кольцо, но оно мне дороже всего на сегодняшний день, и, надеюсь, так и останется. Просто, на самом деле, какая женщина не любит ювелирку? Смешно. Та, которая говорит, что не любит, это бред. Она врет, просто ей никто не дарил. Или ей как-то никто не подавал это правильно и не говорил – «Посмотри, какие красивые вещи!» Потому что некоторые вещи есть – произведения искусства. Что касается моды, тут я не специалист. Это, наверное, к ювелирам каким-то или к женщинам, которые следят за этим. Есть же действительно мода на какие-то украшения. Мое ощущение – кстати, это подсказал мне мой брат, который занимается изучением искусства сейчас очень плотно и пишет диссертацию (дай господь, скоро все получится) – сейчас идет эпоха неоготики.

И.БАБЛОЯН: Кресты?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, кресты, вот эти все балахоны, плащи. В моде это очень прослеживается. Это очень прослеживается в кино. «Гарри Поттеры» всякие, «Властелины Колец», какие-то маги, вампиры снова пошли.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Сейчас даже, замечу, проходит фестиваль готического кино на этой неделе.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Вот. Это неспроста. Вообще вся эта тяга к мистическому. Посмотрите, у нас сплошные какие-то битвы экстрасенсов с утра до вечера. Разгадаю, наколдую…

И.БАБЛОЯН: Еще и Хэллоуин через пару дней.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Кстати, и Хэллоуин, который мы почему-то справляем. Ну неважно. И, собственно говоря, вот это все – это такие признаки готического мироощущения. Наверное, в ювелирке это как-то отражается. Есть же целое направление – с крестами, с сережками такими, с черепами, со змеями, с шипами. Не знаю, насколько это останется. Вообще, ювелирка следит за модой в одежде. Она идет дополнением. То есть, грубо говоря, если в моде идет тенденция 80-х, то и ювелирка идет такого же плана, как в 80-е – клипсы какие-то…

И.БАБЛОЯН: Соблюдает тенденции.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, они подстраиваются под одежду, я так думаю. Есть, конечно, какая-то классика, как и везде.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Классический жемчуг.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, который будет всегда, он вечен, мне кажется.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Тоненькое кольцо с бриллиантом.

И.БАБЛОЯН: Вместе с черным платьем Шанель.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да-да, ну куда это денется? На это мода вряд ли пройдет.

И.БАБЛОЯН: Секунду. Я отвлекусь. Нам просто Елена Борисовна пишет: «Купите у меня старинного бабушкиного металлического слоника. Звоните».

К.ЧИЛИНГАРОВА: Класс. Это приятно очень. Неожиданно, но приятно.

И.БАБЛОЯН: Пополнится коллекция после нашего эфира.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Если кто-нибудь хочет подарить слоника, присылайте к нам – мы обязательно передадим всех слоников Ксении Чилингаровой.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Так, я чувствую, что дня через два придется выехать мне, где-нибудь в другом месте проживать.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Опять же, насчет ювелирных украшений – как ты считаешь, сейчас больше в тенденции какие-то миниатюрные, эстетические украшения или прямо огромные набалдашники, как в начале 90-х вместе с рэперами пришли?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я никогда не любила эти набалдашники, я от этого как-то далека.

И.БАБЛОЯН: Гигантские доллары металлические, цепи на шею тяжелые.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Это к рэперам – им, наверно, близко это – цепи тяжелые, доллары большие. Я не знаю, зачем это. Наверное, по фэншую притягивает к себе это все. Если ты все носишь это на себе, то, наверное, к тебе и притягивается. Я вот как-то пока не пробовала. Думаю, не стоит мне начинать.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Шею тянет к земле с таким украшением ювелирным.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, я все-таки предпочитаю классические какие-то варианты и если что-то оригинальное. Ну, что-нибудь такое, очень необычное. Даже не могу, честно говоря, придумать из того, что я в последнее время смотрела, что запало мне в душу. Что-то не могу вспомнить. А, пожалуй, наверное, из того, что я видела в альбомах, это коллекция ювелирной марки Авакян – у них такие движущиеся есть кольца. Это интересно.

Т.РОДНЯНСКАЯ: У меня есть такое.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Это очень круто. Это интересно.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Да, сегодня, в 21-м веке, технология даже в ювелирные изделия пришла.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, это необычно.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Каждая малюсенькая деталь подвижна.

И.БАБЛОЯН: Жалко, что на тебе нет этого кольца. Мы бы показали по веб-трансляции.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Мне просто это запомнилось, потому что я такого не видела, чтобы кольцо могло крутиться во все стороны. Причем это сделано достаточно тонко.

Т.РОДНЯНСКАЯ: И прочно.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Пожалуй, меня это поразило. Не знаю, в тенденциях это или не в тенденциях.

И.БАБЛОЯН: Но это оригинально. Это уже хорошо.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я знаю, что исторически многие женщины любят большие кольца, такие громадные…

И.БАБЛОЯН: Большие серьги, вообще все большое.

К.ЧИЛИНГАРОВА: А некоторые не любят. Некоторые, наоборот, ничего не носят на себе. Тоже вариант.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Нам пришло сообщение: «Девушки, расскажите, чем так золото привлекает. Это высококлассный технический металл. Серебро и платина гораздо интереснее».

К.ЧИЛИНГАРОВА: Я расскажу, что я знаю по этому поводу. Мода как раз есть на серебро и на платину и есть на золото. То есть в какой-то момент вернулось золото. Его не было. Желтый металл исчез на какое-то время. Если помните, было это немодно и даже неприлично. Как-то дешево, всех ругали с этим очень сильно. Вообще перестали носить украшения. Потом пришла платина, белое золото, серебро. Это стало прилично, хорошим тоном, luxury. А потом вернулось желтое золото. Чему я, собственно, рада.

И.БАБЛОЯН: Вот я ношу желтое золото, потому что мне оно больше подходит. Смуглая кожа…

К.ЧИЛИНГАРОВА: У меня обручальное кольцо из желтого золота, потому что мужу кажется, что белое не очень красиво, ему не нравится. Он считает, что нет.

И.БАБЛОЯН: Ну ради бога. Пусть будет.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну да, собственно.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Хорошо. Девочки, мы, конечно, хорошо тут разговорились, но все-таки давайте вернемся к серьезному. Мы действительно хотели поговорить о благотворительности. Как ты считаешь, почему сейчас благотворительность все больше связывают с модными мероприятиями?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Мы тут перестарались, честно вам могу сказать. И я в том числе.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Я приведу просто конкретный пример. Совсем недавно Вика Газинская, модный дизайнер, вместе с Владимиром Глыниным, опять же, модным фотографом, создали футболки с изображением наших медийных личностей, которые стоили около 500 долларов, все-таки немало, и все эти деньги, как я понимаю, шли на какой-то благотворительный фонд. Как ты считаешь, почему благотворительность сейчас сотрудничает со всеми модными мероприятиями?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Ну, тут, опять-таки, включается индустрия. Мы перестарались, честно вам могу сказать. Я уже писала статью на эту тему, за которую меня очень ругали, потому что я писала о том, что, к счастью, благотворительность стала модной, но она стала модной не в том ключе, в каком она должна была быть. То есть она связывается как раз с этими светскими тусовками, это очередной повод себя отпиарить. Вот как-то так на это смотрят. В этом есть доля правды. Я не буду кривить душой и говорить, что это не так. Очень часто такие мероприятия несут в себе пиар. И до благотворительности там далеко. Мне сейчас сложно всю мою статью пересказать, но у меня мысль была такая, что вообще это хорошее, благое дело, надо помогать, надо это делать, но, может, не так и не в таком формате. Потому что либо это внутренне, надо это чувствовать, быть к этому внутренне готовым, потому что когда ты это делаешь как какую-то тусовку, продаешь фигурки, майки те же, ты вообще знаешь что-нибудь про детей, которым ты помогаешь, вообще про этих людей? Если да, прекрасно, у меня вопросов нет. Я не знаю, я не делала такого благотворительного мероприятия, но, наверное, если я соберусь, я хочу, чтобы это действительно дошло до адресата. Почему это связано со светской жизнью? Объясню. Как мне кажется, потому что это привлекает больше внимания, больше резонанс идет, опять же пиар этот самый пресловутый. На светское мероприятие приглашаются люди, которые могут позволить себе купить эту майку за эти бешеные деньги. Но вы ж понимаете, что вы тратите эти бешеные деньги не просто так. Опять-таки, тут такой скрытый момент. Конечно, ты не просто покупаешь майку, ты помогаешь кому-то. Опять-таки, кому? Человек осознает, что он делает благотворительность, или он покупает, потому что это модно? Нету ощущения того, что человек приходит со знанием дела и делает добро. То есть он приходит тусоваться и купить модную вещь, либо он приходит сделать добро конкретно. Ему неважно, майка это, трусы, штаны, носки или какая-то фигурка. Он приходит сделать доброе дело. То есть он заранее спланировал для себя это и делает. Либо он просто себя попиарил, пофотографировали, потому что он купил пять маек, ему сказали: «Спасибо большое, вы купили пять маек – ваша фотка будет в таком-то журнале. Показывайте друзьям». Либо он для этого это делает? Вот большой вопрос. Хотя, конечно, благотворительность должна существовать, она должна быть распространена, и люди должны ею заниматься. Я знаю очень много людей, которые занимаются ею скрытно. То есть я знаю конкретно людей, которые узнают о проблеме и отправляют деньги. Или как-то организуют помощь.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Это, конечно, очень интересный вопрос, и сейчас мы продолжим. Я просто предлагаю послушать последнюю пленку. Это будет Мирослава Дума. Она учредитель культурно-благотворительного фонда «Планета мира» и обозреватель моды. Послушаем ее.

М.ДУМА: Вы знаете, на вопрос, действительно ли благотворительность стала модной, могу ответить с удовольствием, что, к счастью, да. И пусть в нашей стране и вообще в мире мода будет заниматься благотворительностью, нежели мода на не очень полезное и не очень хорошее. По поводу того, почему мода сотрудничает с благотворительностью, если так можно сказать, скажу, наверное, так. Мода – это все-таки не обязательная часть жизни каждого человека. Это то, без чего можно обойтись, в отличие, например, от еды. Мода – это красота, это приятное излишество, которое делает женщину счастливой. А когда человек может себе позволить это приятное излишество, значит, он живет относительно хорошо. И значит, он обязан помнить о тех, кто порой не может себе позволить даже еды. Кому, как не людям, которым дано все, думать и заботиться о тех, кому не дано ничего? Люди, которые занимаются модой, которые могут позволить себе жить, сосуществовать с модой, они просто обязаны помогать людям. Поэтому, слава богу, опять же, и благотворительность модна, заниматься благотворительностью. Слава богу, эти два эпитета сегодня живут вместе. Кто-то это делает, потому что хочет это делать, потому что так чувствует, кто-то делает, потому что отдает дань моде. Но, например, на Западе это уже даже моветон – не заниматься благотворительностью, и если человек очень богатый не перечисляет какие-то средства на благотворительность, то он считается очень странным, а в некоторых обществах даже не принимается. Так обстоят дела в Европе, в Америке. Причем в Америке, где госпитали живут и содержатся на 90% за счет добровольных пожертвований населения, то есть от 10 долларов ежемесячно какого-нибудь пенсионера, до, например, 100 000 долларов какого-нибудь богатого человека, который таким образом списывает налоги, но и отдает на благотворительность. Наш фонд является не просто благотворительным, а культурно-благотворительным. То есть мы организуем различные культурные мероприятия, в том числе и модные, целью которых всегда является благотворительность. Я вот всегда думала о том, что очень жалко просто что-то делать, организовывать какое-то мероприятие, какое-то событие, какой-то вечер. Обязательно в итоге людьми должна преследоваться какая-то цель. Не просто собираться, веселиться, выпивать, танцевать, показывать, демонстрировать друг другу какие-то новые модные наряды, а именно с целью с какой-то, с каким-то смыслом. Понимать, что мы здесь все собрались – слава богу, мы имеем возможность здесь, сейчас, сегодня хорошо провести время, вкусно поесть и хорошо выглядеть, но при этом обязательно с какой-то целью кому-то помочь. А помогать нужно очень большому количеству людей. И, опять же, кому, как не нам, да и вообще просто людям, которые живут в достатке, думать о тех, кому совсем плохо. Поэтому мы не то чтобы можем, а мы, я считаю, просто обязаны этим заниматься.

И.БАБЛОЯН: Я вот сейчас слушала Миру и тебя, Ксюша, до того, как она выступила. Может, ну и к черту, даже если человек не знает этих детей, но он помогает все равно?

К.ЧИЛИНГАРОВА: Может быть. Да. Я тоже сейчас слушала. И, наверное, собственно, я и в статье пришла к выводу о том, что…

И.БАБЛОЯН: Главное – чтобы дошли деньги.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. Главное – чтобы они дошли до адресата.

И.БАБЛОЯН: Пусть он делает с какой угодно целью.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. В принципе, какая разница – понимает человек, не понимает, осознает или нет. Это уже его личное дело.

И.БАБЛОЯН: Если он это делает даже ради пиара. Есть у него возможность – пусть. Главное – чтобы к нужным людям попало.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да. Наверное, это перфекционизм – считать, что все должны осознавать.

И.БАБЛОЯН: Да, что-то делать с душой.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да, это мой перфекционизм личный. Потому что я считаю, что если я что-то делаю, я должна это полностью внутренне осознать. Если я делаю благотворительность, я к этому готова, я этого очень хочу и я это делаю. А вот ждать этого от других – наверное, нет. Это правильно – распространять в массы, делать это модным. Единственное, что – мы хотим, как лучше, а получается, как всегда. Почему-то, и это не у меня одной, возникает такое какое-то неправильное ощущение, его не должно возникать. Его от благотворительных балов, тусовок не должно возникать. Наоборот, сплошной позитив, сахар, вата.

И.БАБЛОЯН: Я сейчас представила, как какой-нибудь миллионер потратил кучу денег на какую-нибудь футболку, пришел домой и говорит: «Черт, меня не напечатали, что я это сделал».

Т.РОДНЯНСКАЯ: Все-таки, девочки, согласитесь, что Мира сказала золотые слова – и пожалуйста, пусть это звучит нелепо, что благотворительность – это модно, но сейчас таким образом больше привлекают людей к этому.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Согласна.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Соответственно, мы больше можем помогать.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Да.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Благое дело, ура. К сожалению, время нашей программы подошло к концу.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Так быстро.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Да. У нас был сегодня разговор очень смешанный, очень сумбурный.

И.БАБЛОЯН: Очень душевный.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Может быть, скептикам он не понравится, но у нас программа после полуночи, поэтому расслабьтесь, и мы не будем говорить о серьезных вещах. Но все-таки давайте будем помогать друг другу. Спасибо большое.

Т.РОДНЯНСКАЯ: Это была Ксюша Чилингарова и мы, Таня Роднянская и Ира Баблоян. Программа «Zoom».

Т.РОДНЯНСКАЯ: До встречи.

К.ЧИЛИНГАРОВА: Спасибо большое.