Оксана Дмитриева - 2019 - 2019-03-08
И. Воробьева
―
20 часов и 4 минуты в столице. Это программа «2019». Сегодня в том числе ее веду я, Ирина Воробьева. Но, конечно, ее ведет Виталий Дымарский из Санкт-Петербурга. Виталий Наумович.
В. Дымарский
―
Да. Добрый вечер! Вы меня слышите?
И. Воробьева
―
Да, мы прекрасно слышим. Все отлично.
В. Дымарский
―
Тогда мое слово сегодня первым должно быть, сами понимаете.
И. Воробьева
―
Подождите. А гостью представить?
В. Дымарский
―
Да подожди! Ну подожди. Ну куда спешить? У нас сегодня 8-е марта.
И. Воробьева
―
Правда?
В. Дымарский
―
Да. Поэтому я, конечно же, поздравляю свою коллегу Ирину Воробьеву и свою землячку теперь уже, петербурженку Оксану Генриховну Дмитриеву. Оксана Генриховна, вам поздравления от «Эха Москвы». Ира, тебе поздравления личные.
И. Воробьева
―
Спасибо большое!
О. Дмитриева
―
Спасибо!
В. Дымарский
―
Правильно я сделал все разделения? Вообще, я вас обеих поздравляю, безусловно, с сегодняшним праздником. А можно на эту тему и вопрос задам Оксане Генриховне, чтоб сразу к серьезному перейти?
И. Воробьева
―
Давайте.
В. Дымарский
―
Оксана Генриховна, известно, что ваша специализация – это социальная сфера. А вот сегодня, в сегодняшней России насколько сильны гендерные различия в социальном самочувствии, если хотите, наших граждан?
О.Дмитриева: С точки зрения реальных доходов населения, кризис продолжается,
О. Дмитриева
―
Я бы сказал, что в условиях кризиса, а, собственно говоря, у нас с экономической точки зрения, с точки зрения реальных доходов населения, кризис продолжается, поскольку идет падение, мужчины гораздо больше восприимчивы к любым изменениям социальным и экономическим, поскольку в условиях кризиса всегда очень сильно повышается смертность мужчин в трудоспособном возрасте и вообще реакция…
И. Воробьева
―
Да вы что!
О. Дмитриева
―
Да-да, реакция всегда на социальные катаклизмы у мужчин гораздо сильнее. Поэтому можно посмотреть период оттепели, социального, экономического и политического подъема: у мужчин гораздо в большей степени повышается продолжительность жизни, снижается смертность. Они очень социально восприимчивые. Женщины, наверное, в большей степени вынуждены думать о выживании, выживании своей семьи, своих детей, поэтому она концентрируется.А вот ощущение безнадеги и кризиса на социальное самочувствие мужчин, которое влияет, безусловно, и на их здоровье, на их не только социальное, но и физическое самочувствие, очень сильно. Вот если так говорить, это та область, которая, мне кажется, нуждается действительно в экономическом, социальном анализе.
В. Дымарский
―
Тогда надо еще добавить, что за вашу стойкость. И тогда спасибо, что вы нас спасаете, мужчин.
О. Дмитриева
―
Вы знаете, если можно, я хотела бы в самом начале все-таки еще раз вернуться к печальному событию этой недели. Еще раз почтить память Жореса Ивановича Алферова, потому что это великий человек, великий гражданин, великий ученый и, безусловно, великий человек, общение с которым, сотрудничество с которым для меня лично…я благодарю судьбу, что она меня с ним свела. И это огромная потеря и для страны, и для мира, потому что Жорес Иванович Алферов все время повторял, что наука интернациональна, что нет российской науки, нет американской науки, наука интернациональна.
И. Воробьева
―
Да, я тут, конечно, поддержку абсолютно вас. И действительно это большая потеря. И мы с большим сожалением узнали новость об этом. И я напомню нашим слушателям, что сейчас вы смотрите, вы наверняка смотрите нас в Ютюбе на канале «Эхо Москвы», это программа «2019». У нас в гостях Оксана Дмитриева. И я бы с позволения Виталия Наумовича продолжила бы тему…
В. Дымарский
―
Сегодня тебе все можно.
И. Воробьева
―
Только сегодня, Виталий Наумович? Ну что же вы!
В. Дымарский
―
Сегодня в частности. Тебе всегда все можно. Хорошо.
И. Воробьева
―
Хорошо. Я бы хотела поговорить о женщинах во власти. Я об это говорю уже несколько дней здесь в эфире. Мне кажется, наши слушатели немножко уже устали это обсуждать со мной. Но мне правда эта тема очень интересна. Вот женщины во власти. Во-первых, чем отличаются, как вам кажется, женщины и мужчины во власти? Они как-то вообще отличаются друг от друга?
О. Дмитриева
―
Вы знаете, я бы сказала, что половые различия, вот по полу, во власти минимальны. Потому что все-таки в большей степени различаются по своим политическим убеждениям, по своей квалификации, по интеллекту, по психофизиологическим качествам, потому что встречаются и женщины с мужским характером и с очень большой психологической устойчивостью, и встречаются мужчины, у которых…
И. Воробьева
―
С устойчивостью не очень.
О. Дмитриева
―
С устойчивостью не очень. И не подвержены истерикам. Так что, здесь различия в основном не связаны с полом.
И. Воробьева
―
Мало у нас женщин во власти, правда же?
О. Дмитриева
―
Да, немного.
И. Воробьева
―
Будем ли мы увеличивать количество женщин во власти путем выдвижения вас на выборы в Петербурге?
О. Дмитриева
―
Это зависит от… Дело в том, что фактическое выдвижение в Петербурге зависит от прохождения муниципального фильтра. Мало того, что 90% муниципальных депутатов, которые должны дать подписи, это представители «Единой России», а 9% оставшихся – это аффилированные с ней лица. Но мы все прекрасно помним, что было в 2014-м году, когда фактически выборы муниципальных депутатов были нарисованы. Поэтому это даже не те представители «Единой России», которые были в 2014-м году и которые давали подпись тогда в мою поддержку, несмотря на то, что они были в «Единой России». И женщины, кстати, тоже. Среди них было довольно много женщин.А сейчас это просто нарисованные абсолютно депутаты, которые прошли на досрочном голосовании, на фальсификации, на недопуске всех остальных. Поэтому можно сказать, что муниципальный фильтр в руках мужчин. Причем мужчин, фактически не избранных, а нарисованных.
В. Дымарский
―
Ир, можно я добавлю к этой же теме? Вот здесь по последним каким-то сведениям сверхсекретным рейтинг Беглова равен рейтингу Дмитриевой. То, что пишут сейчас Телеграм-каналы, которые занимаются петербуржскими выборами. Мне кажется, что это просто такая информация, специально открытая для того именно, чтобы не дать Оксане Генриховне как опасному сопернику потом вот эти вот муниципальные подписи.
И. Воробьева
―
Прокомментируете?
О.Дмитриева: В условиях кризиса всегда очень сильно повышается смертность мужчин в трудоспособном возрасте
В. Дымарский
―
То есть это просто они сообщают о том, что есть опасный соперник – Оксана Дмитриева. У нее рейтинг такой же, как у Беглова. Значит, нельзя ее пускать на выборы. Я так это понимаю.
О. Дмитриева
―
Я думаю, что, по моим данным, это действительно так. Что касается того, что они сейчас сообщают и говорят, что опасный соперник. В данной ситуации, вот в отличие, опять же, от 2014-го года, закон на их стороне. Потому что когда в 2014-м году мне не давали пройти муниципальный фильтр, использовали различные незаконные приемы – давление на муниципальных депутатов. Полтавченко тогда собрал свыше тысячи подписей за себя (не свыше, около тысячи), чтобы не было возможности дать подпись за меня. Давление было беспрецедентное на членов на моей команды и на всех муниципальных депутатов, кто давал за меня подпись.То есть это было не то что за гранью закона, а вообще за гранью добра и зла. То сейчас этого ничего не нужно делать, то есть можно абсолютно в полном соответствии с законом, потому что 99 подписей муниципальных депутатов у них. Все.
В. Дымарский
―
Это все будет зависеть от того, какое указание получат эти 99% муниципальных депутатов.
О. Дмитриева
―
Абсолютно. Указание может быть любое. Это пойдет по сценарию выборов во всех регионах. Потому что 2014-й год, когда реально можно было независимо собрать подписи муниципальных депутатов, эта ситуация была уникальна. И уникальна была именно для Санкт-Петербурга. То есть можно сказать, что 2014-й год – это была последняя возможность независимого выдвижения, независимого прохождения через муниципальный фильтр. Но она была пресечена. И на мой взгляд, грубейшими нарушениями закона и вообще этики политической, моральной и человеческой. Теперь этого ничего делать не надо. Теперь все будет по закону.
В. Дымарский
―
Можно ли сказать, что на сегодняшний день выдвижение Дмитриевой пока под вопросом, что пока вы не можете сказать окончательно, 100% ни да, ни нет?
О. Дмитриева
―
Выдвижение в любом случае у всех под вопросом. У всех, кроме представителей власти.
В. Дымарский
―
Даже у Беглова.
О. Дмитриева
―
Нет, у Беглова вряд ли, потому что это зависит от его в данном случае позиции. Потому что если он решит выдвигаться, то поддержка «Единой России» ему обещана. А выдвижение всех остальных кандидатов, всех, включая уже Бортко, фактическое выдвижение, не объявление о готовности и не выдвижение партией, а фактическое выдвижение означает прохождение муниципального фильтра. Муниципальный фильтр кроме как из рук власти получить невозможно. Все.
И. Воробьева
―
Вот наш слушатель Рат спрашивает: «Муниципальный фильтр, на мой взгляд, нарушает Конституцию Российской Федерации, поскольку препятствует прямому волеизъявлению народа. Будут ли наказывать тех, кто его сочинил? Ведь преступления против конституционного строя не имеют срока давности».
О. Дмитриева
―
Это федеральный закон. Его неоднократно предлагали отменить, этот муниципальный фильтр. Говорить о том, что это нарушение Конституции… Я не юрист. Это надо внимательно смотреть. Потому что у нас же были периоды, когда просто назначение было губернаторов и голосование в законодательных собраниях. Поэтому, вроде как, после событий 2011-го года снова вернулись к выборам, но вот к выборам через муниципальный фильтр. Притом, если в начале еще состав муниципальных депутатов специально не был (во всяком случае в Петербурге) организован так, чтобы никто никогда не прошел муниципальный фильтр.
И. Воробьева
―
Никто не прошел. Не проскочил.
О. Дмитриева
―
То после 2014-го года это уже стало невозможным. Я не знаю, какова ситуация в других субъектах. Насколько я понимаю, в Москве тоже ни у кого не было возможности пройти муниципальный фильтр, кроме как получив подписи муниципальных депутатов, опять же, из рук власти. Поэтому то, что мы сейчас имеем с выборами губернатора везде, не только в Санкт-Петербурге, это референдум о доверии или плебисцит, которые проходит в той или иной степени честности и соблюдения норм этики.
О.Дмитриева: Выдвижение в Петербурге зависит от прохождения муниципального фильтра
И. Воробьева
―
Ну, хорошо. А если мы вот сейчас забудем ненадолго про муниципальный фильтр. Есть ли в Санкт-Петербурге какое-то понимание, что могут оппозиционные политики объединиться ради одного кандидата? Вот в Москве это невозможно. Возможно ли это в Петербурге?
О. Дмитриева
―
Пока этого не происходит. И более того, на мой взгляд, тезисы о том, что у нас много кандидатов, что мы можем выдвинуть всех, что пусть дадут муниципальный фильтр хотя бы кому-то, мы поддержим того, кто пройдет муниципальный фильтр – это, на самом деле, реальной конкурентной борьбе лишь мешает, потому что это означает, что оппозиция в широком плане готова играть с властью…
И. Воробьева
―
В эту игру.
О. Дмитриева
―
В эту игру, в этот договорной матч. Потому что совершенно очевидно, что кому-то из представителей оппозиции, а может быть, даже и очень многим, предоставят этот муниципальный фильтр, предоставят возможность пройти муниципальный фильтр. И люди будут вполне достойные. Единственное, что никто из них не сможет ни победить, ни составить реальной конкуренции.Поэтому первый шаг в том, чтобы создать условия, переформировать общественное мнение для того, чтобы заставить власть отменить муниципальный фильтр – это отказ оппозиции, причем всей оппозиции, играть в эти договорные матчи. Пока этого не будет, пока эта ситуация будет всех так или иначе устраивать, то сказать, что есть общественное давление на отмену муниципального фильтра, нет.
В. Дымарский
―
Хорошо. Тогда можно? Извини, Ира. Оксана Генриховна, тогда такой вопрос. А вот что бы вы сказали избирателям вот в этой ситуации, как им действовать? Вот Навальный говорит: «Голосуйте за кого угодно, только не за кандидата власти». Яблочники говорят, понятно, за кандидата «Яблока». Кто-то говорит: «Вообще не ходите на выборы». Вот что бы вы сказали избирателям в этой ситуации? Как вы говорите, не играть по этим правилам? Это что, вообще отказаться от участия в выборах?
О. Дмитриева
―
Нет, в любом случае надо голосовать за самого сильного, за самого подходящего человека для исполнения функций губернатора. Потому что я против тезиса «голосуй за любого кроме Беглова».
И. Воробьева
―
Почему?
О. Дмитриева
―
Что значит за любого кроме Беглова? За кого угодно кроме Беглова? Это неправильно, потому что…
В. Дымарский
―
Может быть еще хуже.
О. Дмитриева
―
Да. Что, мы считаем, что городу вообще любой подойдет? Кто угодно.
И. Воробьева
―
Кто угодно кроме.
О. Дмитриева
―
Да, кто угодно кроме. Это неправильно. Потому что какой бы человек ни был… Ну, допустим, если говорить о демократах, он может быть очень стойких демократических убеждений, но, вообще-то, нужно еще и городом руководить, управлять надо уметь, надо иметь организаторские способности, надо иметь опыт, надо хотя бы уметь организовать троих, как и сказано в известном фильме, а дальше уже количество не имеет значения. То есть нужно вести себя достаточно, на мой взгляд, ответственно.Поэтому, что я буду говорить избирателям, я посмотрю, какие будут конкретные условия и конкретный все-таки набор кандидатов. Но то, что голосовать нужно в любом случае за того, кого вы считаете самым сильным, за того, кого вы считаете из предложенных кандидатур самым подходящим для управления Санкт-Петербургом.
И. Воробьева
―
Подозреваю, что...ну, не знаю, как на ближайших выборах, но мы часто попадаем в ситуацию, когда невозможно выбрать ни самого сильного, ни уж тем более самого подходящего. Просто ты выбираешь наименьшее из зол, наименее далекого для тебя кандидата.
О. Дмитриева
―
Ну, тогда есть формула – мы, кстати, о ней тоже думали – оставить на усмотрение избирателя.
О.Дмитриева: Это означает, что оппозиция в широком плане готова играть с властью
И. Воробьева
―
Что-что?
О. Дмитриева
―
Когда мы не даем рекомендацию, оставляем на усмотрение избирателя, потому что иногда и мы сами не можем даже среди нашей команды прийти к какой-то общей позиции. Но в любом случае думать нужно не о себе, не о каких-то политических амбициях собственных или собственной партии. А в данной ситуации вопрос города, потому что это чрезвычайно важно. Любой человек вне зависимости от его, может быть, прекрасной души, прекрасных политических убеждений, но если он не умеет управлять городом, если он вообще не умеет управлять ничем, то он не сможет справиться с таким городом как Санкт-Петербург.Тем более город действительно в очень плохом состоянии. Это не Москва после Лужкова, где можно идти было по инерции: что-то улучшать, чему-то не мешать. Система управления городом в новых условиях, уже в рыночных условиях, с прошедшей реформой ЖКХ, она была создана. Поэтому здесь куда ни кинь, везде проблемы. Вот эта ситуация со снегом, что в городе была: техники не было, ручников не было, технологии нет, финансирование не выделено. Ведь эта ситуация не только в направлении уборки снега, она практически везде. Можно несколько отраслей выделить, которые в нормальном, работоспособном состоянии.
И. Воробьева
―
Санкт-Петербург – тяжелый город для управления? У него есть какие-то особенности, которые делают этот город сложным для управления, как думаете?
О. Дмитриева
―
Действительно он очень сложный, потому что это огромный… Самые сложности создает огромный исторический центр. Нигде нет… Ну, я не знаю, я Азию и Латинскую Америку плохо знаю, но во всяком случае в Европе нет ни одного крупного города с такой большой жилой площадью и площадью дорожной сети старого города. Причем задача стоит его сохранения в том виде, в каком он до нас дошел. И это большое конкурентное преимущество Санкт-Петербурга, но это и огромная сложность. Как я говорю, в стране есть нефть, газ и Санкт-Петербург. Имеется в виду историко-культурный этот потенциал.И тоже находящийся в чрезвычайно плохом состоянии, с не созданной четкой законодательной и нормативной базой, которая бы обеспечила его сохранение, реставрацию, с накопившимися проблемами. Поэтому это одна сложность. Вторая сложность. Ленинград был крупнейшим научно-производственным центром. Доля занятых в научно-исследовательских, опытно-конструкторских работах в Ленинграде еще на конец советского периода была самой большой в стране.
Вот когда говорили, Санкт-Петербург – наиболее культурный, интеллигентный город, связанность не только с его историко-архитектурным потенциалом, а связано с тем, что основная занятость была в научно-исследовательских институтах, в опытно-конструкторских работах. И даже наши все промышленные предприятия – преимущественно это были научно-производственные объединения. И в силу структурно деградации экономики в стране в целом, естественно, у нас очень сильно сократились рабочие места именно в тех сферах, которые были отраслями специализации для Санкт-Петербурга.
Поэтому восстановление вот этого научного потенциала, постановка крупных задач по созданию…ну, допустим, размещение в Санкт-Петербурге проектов типа «mega-science», необязательно по физике, может быть, по какому-то другому направлению. Но это вот очень сложная, большая задача. Притом, что возможности у Петербурга огромные, потому что Петербург может стать научно-культурным, образовательным центром все Северной Европы. В общем, вся Северная Европа признает, что Петербург – это Петербург, ничто не сравнится с его научно-культурным, инновационным потенциалом.
Но это сложная задача. Она для всех сложная. Это не нефть с газом качать и транспортировать. Потому что осуществить развитие тех отраслей, которые пока очень тяжело у нас поддаются развитию и интенсификации и много разговоров, а результатов пока мало, задача, безусловно, очень сложная. Поэтому да, Санкт-Петербург – это очень сложный объект для управления, притом что огромный потенциал и огромные конкурентные преимущества.
И. Воробьева
―
Прониклись.
О.Дмитриева: Город действительно в очень плохом состоянии. Это не Москва после Лужкова
В. Дымарский
―
Можно вопрос в связи с этим? Во-первых, одно даже скорее наблюдение, которое перерастет в вопрос. Просто, на «Эхе Петербурга» мы проводили несколько раз голосование среди 5 губернаторов. Ну, 4-х уже состоявшихся и 5-й – Беглов. Результаты голосования от Собчака до Беглова. К каждому следующему отношение хуже, чем к предыдущему. Такое ощущение, что все это идет куда-то по нисходящей. Причем к Беглову, конечно, это не научные опросы, хотя, по-моему, и социологи это говорят, отношение хуже к Полтавченко, которого очень сильно критиковали. Ну, это просто наблюдение. И еще одно наблюдение, Оксана Генриховна.
О. Дмитриева
―
Вы знаете, у меня здесь не такая картина. Я бы так ее не оценила.
В. Дымарский
―
Ну, я говорю, что я вообще не берусь оценить, потому что я их не знаю всех пятерых. Поэтому я просто говорю, как у нас люди голосуют. А вопрос у меня такой более серьезный, наверное, вот следующий. Вот по моим наблюдения, человека, приехавшего из другого города… Вы правильно сказали о том, что самая большая проблема и достоинство Петербурга – это исторический центр. Это, вообще, его история. Но вот вы мне скажите, у меня ощущение, я не знаю, согласны вы со мной или нет, что каждый губернатор, вообще власть местная, она все время решает повседневные вопросы, ни разу, вот на моей памяти во всяком случае, никто не заглянул хотя бы чуть-чуть в будущее.Это к тому, что нет видения Петербурга 21-го века и концепции его развития: делать из него город-музей или, как вы говорите, научно-производственный потенциал его развивать, нужно строить так или сяк, что делать с архитектурным обликом. Потому что, по-моему, никто не заглядывает… Ну, это, я бы сказал, изъян вообще всей нашей власти, не только петербуржской – мы очень мало заглядываем в будущее, мы не знаем, к чем умы идем, мы решаем точечные сегодняшние задачи. Лучше или хуже.
О. Дмитриева
―
Я с вами здесь согласна. Действительно, у города не было и нет стратегии. То есть, есть документ, который написан – Стратегия была 2030, потом – 2035. Документ с надписью «Стратегия» есть, а самой стратегии нет. Более того, в течение ряда лет (и я считаю, этот период относится к Валентине Ивановне Матвиенко) были просто диаметрально неправильные стратегические цели выделены. Ну, например, очень активно проводилось свертывание традиционно промышленных производств в городе и вывод их якобы за пределы Санкт-Петербурга. И тем самым, если вывозится предприятие за пределы Санкт-Петербурга, оно погибает.
И. Воробьева
―
Простите, что перебиваю. Давайте все, что дальше…
В. Дымарский
―
Запомнили.
И. Воробьева
―
Да, запомнили и чуть попозже продолжим. Оксана Дмитриева у нас в программе «2019». В Питере – Дымарский, в Москве – Воробьева. Продолжим через несколько минут.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
И. Воробьева
―
20 часов 34 почти минуты в Москве и в Санкт-Петербурге. У нас программа «2019». Я напомню, что у нас в гостях сегодня депутат Заксобрания Санкт-Петербурга, лидер фракции «Партии Роста» Оксана Дмитриева. Я – Ирина Воробьева. Из Санкт-Петербурга у нас Виталий Дымарский. Продолжим ответ на ваш вопрос.
О. Дмитриева
―
Из того, что было сделано стратегически неправильно в прямо противоположном направлении. Попытка вывести промышленные предприятия, НПО из города. И надо сказать, что эта практика все-таки… Если можно что-то Полтавченко поставить в плюс, то все-таки эту практику они старались затормозить. Надо сказать, старались затормозить. И кое-где есть определенные результаты. Это, кстати говоря, сразу дало результаты в области роста промышленного производства.Второе направление, которое тоже было очень активно неправильно задействовано в период губернаторства Валентины Ивановны Матвиенко – это размещение и отдача лучших кусков на автомобильный кластер и создание автомобильного кластера (фактически для Санкт-Петербурга – это отверточная сборка). И на фоне увеличения отверточной сборки в автомобилестроении и передача лучших участков земли, в общем, за бесценок мы теряли энергомашиностроение, мы теряли приборостроение. То есть мы теряли отрасли нашей специализации.
Потом, надо сказать, способствовало все-таки сохранению, спасению судостроения и части оборонного комплекса государственная программа вооружений, которая позитивно сказалась на Санкт-Петербурге, поскольку Санкт-Петербург исторически, Ленинград и еще до революции – это казенные предприятия, которые были заняты оборонным комплексом.
Следующее – я считаю, что это большой вред был нанесен городу – отказ от использования благоприятной конъюнктуры, поскольку земля в Санкт-Петербурге дорогая. И когда начался бум жилищного строительства, то можно было застройщиками за то, что давались участки земли, возможность строить, решать жилищные проблемы, обеспеченность социальной инфраструктурой решать и все остальное, что, кстати, было сделано в Москве, а у нас отдавали земельные участки за бесценок, за бесплатно.
И фактически у нас накопились огромные проблемы по обеспеченности социальными объектами в новых районах, то есть то, что город вырос за это время и вырос пространственно, и численность выросла практически на 800 тысяч человек, потому что на какой-то момент он был 4,6 миллиона, а теперь выше 5 миллионов. И это вновь созданная проблема из-за, в общем, неправильно выбранных механизмов, неправильно расставленных приоритетов. Ну, можно долго здесь перечислять. Да, действительно стратегии нет. И вот я хочу что сказать: была совершенно дикая раздача земельных участков без торгов. 400 с лишним участков было роздано. Заключение бесконечных инвестиционных договоров и договоров…
В. Дымарский
―
Это когда? В начале 2000-х?
О. Дмитриева
―
Это на протяжении, я бы сказала, с 2008-го года (у нас есть данные). И вот сейчас, надо отдать должное новой администрации Беглова, нам до сих пор все равно не дали все эти соглашения инвестиционные, мы их не видим, но они хотя бы сами сосчитали и провели инвентаризацию. И, по-моему, ужаснулись. И нам сообщили, что там обязательства города по вот этим всем соглашениям на 330 миллиардов рублей. У нас бюджет – 600 миллиардов.
И. Воробьева
―
Как-то нехорошо получается.
О. Дмитриева
―
Поэтому получается, что вообще любая смена власти, даже такая, какая она есть, и то все-таки какое-то позитивное значение. Потому что они, надо отдать должное, провели инвентаризацию соглашений о государственно-частном партнерстве, провели инвентаризацию инвестиционных договоров и тоже сказали, что там вообще задолженность 13… В общем, короче говоря, вот это просто масштаб разрухи, чтобы мы понимали.
И. Воробьева
―
Виталий Наумович, если вы не против, я вот выборов Санкт-Петербурга немножечко отойду.
В. Дымарский
―
Ир, еще один вопрос, касающийся выборов, и все.
И. Воробьева
―
Да, конечно.
В. Дымарский
―
Потому что мы говорили о губернаторских выборах, я хочу, чтобы Оксана Генриховна еще сказала позицию «Партии Роста» по муниципальным выборам. Возможно ли там хоть какое-то сотрудничество с другими оппозиционными силами? Там сейчас и «Яблоко» работает во главе с Кацем, и так далее, и тому подобное.
О. Дмитриева
―
«Яблоко» во главе с Кацем работает на разъединение демократических сил. И надо сказать, мы не могли показать результат, поскольку были промышленные фальсификации в 2014-м году. Но в 2014-м году у нас практически уже были объединенные и сбалансированные списки. Тогда я возглавляла «Справедливую Россию», «Гражданская платформа» тогда была, «Яблоко». В общем, мы разводили кандидатов. Что касается сейчас. «Партия Роста» будет выдвигать своих кандидатов во многих муниципальных образованиях. У нас уже есть большой актив. И мы будем опираться на гражданское общество, на гражданские инициативные группы.Кроме того, мы тесно взаимодействуем со штабом Навального, потому что там возглавляет и всю эту группу Александр Шуршев – муниципальный депутат, который карьеры своей лишился из-за того, что дал подпись мне. И вся его команда дала и поддерживала меня тогда в 2014-м году. Это стоило им карьеры в муниципальных органах власти – никто из них не прошел. Он очень разумный человек, очень опытный, потому что он был муниципальным депутатом. Он понимает, что нельзя доверять вот этой убертехнологии; что если есть реальные активисты, реальные партии, то, естественно, им нужно отдавать предпочтение по сравнению с теми людьми, которые самозаписались.
Он так же, как и мы, прекрасно понимает, что в Санкт-Петербурге борьба у нас уже давно длительная и жесткая, поэтому все наши противники уже давно знают, каким способом можно засылать засланных казачков. И убертехнология предоставляет…
И. Воробьева
―
Широкие возможности.
О. Дмитриева
―
Широкие возможности. Более того, мы даже не смогли широко ей воспользоваться при наборе кандидатов на позиции членов участковых избирательных комиссий с решающим голосом. Потому что как только мы объявили набор через интернет, так к нам сразу пошли разные люди… Поскольку Ленинград – город маленький, как сказано в известном фильме, то, естественно, мы тут же все это выясняли. Поэтому со штабом Навального в силу того, что там очень опытные, разумные и активные люди, мы, думаю, будем активно взаимодействовать. Некоторые из них пойдут под нашими знаменами, некоторые пойдут самовыдвижением.
О.Дмитриева: Если вывозится предприятие за пределы Санкт-Петербурга, оно погибает
То же самое есть, хотя не так активно, определенное взаимодействие с объединенными демократами, потому что тоже там люди, в общем, одни и те же. Что касается других партий, особенно «Яблока», даже те контакты, которые традиционно были, они будут с людьми. Там же в «Яблоке» есть большая команда Михаила Амосова, которая вышла из «Яблока», но тем не менее у него очень большая команда, много людей, которые с ним давно. И у нас один из районов города (Калининский район), который голосовал за Михаила Амосова начиная с начала 90-х годов.
Поэтому, естественно, мы с ними тоже будем взаимодействовать. Более того, мы мысленно думаем, что Калининский район за Михаилом Ивановичем Амосовым. И мы ему даем своих активистов под его начало, под его знамена.
В. Дымарский
―
Я первый раз слышу фразу «убертехнология.
О. Дмитриева
―
Убер – это когда вы…
В. Дымарский
―
Я понимаю, я понимаю.
О. Дмитриева
―
Убер – это когда вы объявляете самозапись в интернете, к вам приходят люди, и вы на них смотрите.
В. Дымарский
―
Я понимаю. Я просто первый раз слышал это определение.
О. Дмитриева
―
Вы на них смотрите и потом говорите людям… Но я не понимаю, как это можно. Когда мы формируем список, муниципальных депутатов не знают, знают, допустим, меня, «Партию Роста», в некоторых районах уже у нас инициативные, популярные люди, как, например, Павел Швец во Фрунзенском районе лидер, достигший результата по сохранению Парка Интернационалистов. И вы говорите: «Вы нас знаете – голосуйте за нашу команду». Как вы можете призывать людей голосовать за тех, кто к вам пришел вчера и сказал: «Я хочу быть муниципальным депутатом»? Ну откуда вы знаете, что он, кто он и насколько он вообще подготовлен?
В. Дымарский
―
Понятно.
И. Воробьева
―
Понятно.
В. Дымарский
―
Ира, переходим к федеральной повестке.
И. Воробьева
―
Не могу теперь уже. Как так? Подождите, теперь у меня вопросы. Во-первых, в Москве сработало. Здесь было очень много людей, которые стали муниципальными депутатами, не имевших раньше никакого опыта ни в чем. Просто их призвали и сказали: «Давайте». И они сказали: «Давайте!» и стали муниципальными депутатами. Все обрадовались, потому что баланс сил немножко изменился в Москве.
О. Дмитриева
―
Но, по-моему, там тоже прошли в основном команды. Ну, Яшина формировал команду. То есть все равно должен быть лидер, который формирует команду. Он может команду свою пополнить таким образом, заполнить какие-то лакуны, но в целом, конечно, костяк и лидеры команд – это должны быть люди, во-первых, с опытом, с очень сильной мотивацией, потому что им предстоит очень серьезная борьба. Потому что, еще раз я хочу подчеркнуть, что в Санкт-Петербурге фальсификации поставлены на промышленную основу.И те люди, которые так или иначе будут проводить выборы, они уже их фальсифицировали в 2014-м, в 2016-м, а некоторые начали еще в 2011-м году. Они уже просто не умеют считать бюллетени. Они не знают, что это такое. Они их никогда не считали. Поэтому для того, чтобы добиться… И вот это та задача, которую нужно решать. В данной ситуации закон на нашей стороне. Если по губернаторским выборам закон не нашей стороне, то здесь закон на нашей стороне. И если мы будем требовать и четко заставлять осуществлять выборы по закону, то мы можем добиться успеха. Но на то войско нужно противопоставить свое войско, потому что если там промышленная основа, то и у нас должна быть промышленная основа.
И. Воробьева
―
Просто мне показалось, вы когда отвечали на вопрос Виталия Наумовича с кем вы будете работать, вы все время говорили, что есть такая сила (там есть, условно говоря, Шуршев), а здесь есть Амосов, а вот там тоже есть люди, а тут тоже есть люди. То есть такое ощущение, что вы не очень смотрите на флаги и смотрите вот именно на людей, которые под этими флагами стоят.
О. Дмитриева
―
Конечно. Безусловно. Потому что флаги меняются, а люди остаются.
И. Воробьева
―
Виталий Наумович, можно теперь все-таки не про выборы. Я хотела спросить вас про национальные проекты всероссийские, которые есть. У нас 12, по-моему, национальных проектов, у них есть целый сайт, паспорт и они утверждены в декабре 18-го года: «Здравоохранение», «Образование», «Демография», «Культура», «Экология» и так далее. Вот хочется понять. Эти национальные проекты обещают нам светлое будущее в каждом из этих направлений. Откуда, как вы думаете, деньги на эти национальные проекты? И так уж они полезны для нас как граждан или это такая вот игрушка в руках Кремля – вот у нас есть национальный проект, верьте нам, все будет хорошо?
О. Дмитриева
―
Национальные проекты пока в том виде – это просто направления. Я изучала то, как непосредственно можно вписать различные программы по Санкт-Петербургу в национальные проекты «Жилье и городская среда» и «Культура». В принципе, заявленные цели, заявленные направления, допустим, «Жилье и городская среда», они правильные: создание комфортных условий проживания, переселение граждан из того жилья, которое уже не отвечает современным требованиям. То есть, есть фиксирование неких новых тенденций, под которые, конечно, нужны конкретные программы. Как это дальше будет, это все зависит в том числе…Ну, например, большинство этих программа так или иначе, особенно что касается «Жилье и городская среда», это вообще исключительно вопрос субъекта. Если по Санкт-Петербургу вот я вам рассказала все проблемы, можно с уверенностью сказать, что в остальных субъектах гораздо хуже. Потому что так или иначе в Санкт-Петербурге, во-первых, все равно в каждом правительстве, при каждом губернаторе были эффективные вице-губернаторы, эффективные председатели комитетов. Ну, у Полтавченко – это Албин. У нас очень хорошо, несмотря на все проблемы, Комитет по социальной политике и все законодательство в области социальной политики.
Вот я специалист в этом вопросе, но меньше всего моей критике подвергался именно Комитет по социальной политике. И все, что они сделали, они сделали максимум из возможного. Думаю, что в других субъектах Федерации все намного хуже. И без каких-то модельных законов, модельных программ, которые будут предлагаться субъектам Федерации, они с этим не справятся. Даже не финансово, организационно.
И. Воробьева
―
Вот я как раз про финансы хотела сказать.
О. Дмитриева
―
Что касается финансов. Федеральный бюджет просто купается в деньгах. У него огромный профицит. Огромный профицит бюджета.
В. Дымарский
―
А зачем же с нас еще?
О. Дмитриева
―
А вот это большой вопрос. Вот это вопрос, который меня, Виталий Наумович, волнует, наверное, еще больше вас. Если у вас профицит бюджета, зачем проводить пенсионную реформу?
В. Дымарский
―
Зачем НДС на 2% повышать?
О. Дмитриева
―
Зачем НДС на 2%? Как вы помните, по бюджету Санкт-Петербурга меня все время волновал вопрос: если у вас профицитный бюджет, зачем брать в долг? У них профицит – это избыток средств. Недостаток у них иногда возникал на 3 недели. И они в конце 2017-го года займ взяли на 8 лет. И увеличили долг города на 30 миллиардов. И увеличили в разы, практически в 8 раз расходы на обслуживание долга. Вот зачем?
И. Воробьева
―
То есть вопрос ведь не в эффективности, получается?
О. Дмитриева
―
Понимаете, отсутствие демократии, отсутствие демократически процедур, оно ведь сказывается не только на первом лице. Оно сказывается на всей вертикали власти (или на горизонтали), на всех. Потому что она приводит к общей деградации государственного менеджмента. Это и на федеральному уровне, и на региональном уровне.
В. Дымарский
―
Потому что не эффективность, а лояльность.
О. Дмитриева
―
Не то что лояльность, а вообще люди откуда-то непонятно взятые, дети, друзья детей, дети друзей.
И. Воробьева
―
Зато знакомые люди.
В. Дымарский
―
Друзья детей.
О. Дмитриева
―
Да, друзья детей.
И. Воробьева
―
Друзья детей, как известно, самые эффективные люди. Виталий Наумович, вам слово.
В. Дымарский
―
Если уж к федеральной повестке дня переходить, я бы хотел еще, Оксана Генриховна, ваш комментарий вот по поводу последних событий, я их обобщу: «Тройка Диалог», Калви (американский инвестор). Сколько я себя помню, вот во всяком случае в 2000-е годы, не один раз в год даже, не во время послания Президента, а при всех возможных случаях нам говорят про инвестиционный климат. И на фоне разговоров об инвестиционном климате, о необходимости его улучшения, все время происходят вот такого рода события. Что такое инвестиционный климат?Даже посмотрев на Петербург, посмотрев на всю Россию, можно ли выстроить инвестиционный климат, принимая такого рода меры? И вообще, может быть, это, опять же, чистый разговор и этот инвестиционный климат вообще никого волнует? Денег много, как вы говорите. Да, приходите, не приходите – будет работать по нашим законам. Вообще правила какие-то когда-нибудь будут у нас?
О. Дмитриева
―
Вот вы привели два примера.
В. Дымарский
―
Они свежие, просто.
О. Дмитриева
―
Да, свежие. Но они диаметрально противоположные. Потому что в одном случае Калви – это все-таки приток, причем начиная с 90-х годов, когда действительно была необходимость в притоке инвестиций (реальная она была), это приток средств в страну. И здесь я полностью согласна с позицией, которую занимает лидер нашей партии, «Партии Роста», Борис Титов. Там даже чисто юридически, если даже отставить в сторону вопрос, там действительно было привлечение инвестиций. Привлечение инвестиций, на мой взгляд, в реальные отрасли, то есть в реальную экономику.И вопрос рыночной оценки… Есть Закон об оценочной деятельности. Там четко по белому записано, что если оценка проведена сертифицированным оценщиком, то оспорена она потом может быть только в суде. И сказано, что это неверная оценка, только если кто-то представит другую оценку в суд, и суд примет вот это решение. Поэтому здесь я не на стороне тех структур, которые приняли решение… То есть с экономической и юридической точек зрения, это неправильное решение. Что касается «Тройки Диалог», то там обратная ситуация. Там не приток средств, а там вывод средств.
И. Воробьева
―
Отток.
О. Дмитриева
―
Отток средств. И что касается офшоров и вывода средств во офшоры, это огромная проблема. Наше законодательство изобилует дырками, которые позволяют выводить средства в офшоры. Они специально создавались. Более того, ну, не буду сейчас показывать пальцем, те люди, которые эти дырки ковыряли, они до сих пор занимают ведущие места и в Правительстве, и в Департаментах Правительства. И все это, в общем, продолжается. Я не буду говорить о том, что налоговое законодательство до сих пор построено так, что вывод дивидендов в пользу иностранной организации не облагается налогом на прибыль. Я, просто, очень боролась, когда все это проводилось.Потом Счетная палата фиксировала, что это потери за несколько лет около 100 миллиардов рублей, но тем не менее эта льгота продолжает быть, и никто с ней больше не борется. Поэтому по поводу офшоров – это отдельная проблема, которая требует тщательной ревизии.
В. Дымарский
―
Нет, я имел в виду… Почему я «Тройку Диалог» упомянул? Потому что инвестиционный климат – это в том числе то, как чувствует себя бизнес и насколько можно на него давить за пределами закона. Может быть, он неправильный закон, как вы говорите, но он существует, и этот вывод денег в офшоры не противозаконный, если я правильно понимаю.
О. Дмитриева
―
Там очень тонкие вещи. По налоговой оптимизации, там же очень много. С одной стороны, налоговая оптимизация законна, а с другой стороны, очень много процессов по отношению к разным предпринимателям, в том числе и мелким, и средним, которых упрекают и к которым предъявляют претензии по налоговой оптимизации. Потому что уход от налогов и налоговая оптимизация – грань очень тонкая.
И. Воробьева
―
Конечно, в «Тройке Диалог», самое классное в этой истории…
В. Дымарский
―
Ира.
И. Воробьева
―
Извините, не могу удержаться просто. Это кредит, который выдали 80-летней пенсионерке. Там 2 миллиона евро что ли… Это просто гениальная же история. Ну, правда. Согласитесь, какие-то там офшоры? Вот, пожалуйста. Крутая история. Да, Виталий Наумович. Извините, что перебила вас. У вас пара минут еще есть.
В. Дымарский
―
Еще одна свежая история тогда – это Володин – Орешкин.
И. Воробьева
―
Володин, который выгнал Орешкина из Госдумы с трибуны, сказал: «Не подготовились».
В. Дымарский
―
Я ба сказал так: «За дело».
О. Дмитриева
―
Я не знаю. Я не присутствовала. Вообще, мне очень хотелось… Очень часто мне очень хотелось выгнать представителей Правительства. Мне очень хотелось привлечь их за вранье, которое они давали депутатам Государственной Думы. Никто их за это к ответственности не привлекал и не фиксировал на этом. Я неоднократно, кстати, предыдущего министра финансов… У нас с ним бесконечные были споры – с господином Кудриным. И очень часто недостоверная информация предоставлялась депутатам. Более того, мне кажется, что все-таки самое главное влияние в Думе, в Парламенте – это контроль за бюджетом.Если Дума не использует эффективно возможность контроля за бюджетом… Это специфика нашего Парламента. Потому что во всех парламентских республиках нет возможности у парламента поменять любую строчку в бюджете. У нас так же, как в Соединенных Штатах. То есть по нашей Конституции мы не назначаем министров, мы не можем отправить их в отставку, мы можем отправить в отставку только все Правительство…
И. Воробьева
―
Простите, но 10 секунд.
О. Дмитриева
―
Но мы контролируем бюджет. Когда в середине 90-х годов Комитет по бюджету возглавлял Михаил Михайлович Задорнов, Дума перераспределяла 30% от расходов бюджета, и мы влияли. А теперь это меньше 1%.
И. Воробьева
―
А теперь всё. Извините, время у нас тоже закончилось. Оксана Дмитриева в программе «2019».