Юрий Рост - 2019 - 2019-02-01
01.02.2019
В. Дымарский
―
Добрый вечер! Это программа «2019», которая сегодня выходит в таком обычном своем составе ведущих, которые, правда, разъединены, я не знаю, чем…ну, не океанами.
К. Ларина
―
Расстояние. Версты, мили нас расставили.
В. Дымарский
―
Расстоянием, да. Да, это вы слышите голос Ксении Лариной.
К. Ларина
―
Разлучили.
В. Дымарский
―
Меня зовут Виталий Дымарский. Я – в московской студии, Ксения Ларина – в своей заграничной. Но сегодня у нас действительно не совсем обычный эфир, не совсем обычный формат, потому что у нас не совсем обычный гость.
К. Ларина
―
И не совсем обычный день.
В. Дымарский
―
И не совсем обычный день. У нас сегодня не просто гость, а у нас сегодня – юбиляр.
Ю. Рост
―
Ну, не юбиляр. У меня просто день рождения.
В. Дымарский
―
Именинник, журналист Юрий Рост.
Ю. Рост
―
Все точно. Здравствуйте, граждане!
К. Ларина
―
Здравствуйте! Юра, дорогой, поздравляем тебя с днем рождения!
Ю. Рост
―
Спасибо!
К. Ларина
―
Вообще так странно. Когда человек имеет такой солидный возраст, мягко скажем…
Ю. Рост
―
Да.
В. Дымарский
―
А ты с ним на ты.
К. Ларина
―
На ты, как с мальчишкой. Ну, я думаю, что он и сам этого хочет.
В. Дымарский
―
А он и есть мальчишка.
Ю. Рост
―
Ты знаешь, а как ты предлагаешь, чтобы мы перешли на вы с годами? Сразу заподозрят неладное.
В. Дымарский
―
Будем петь, как Окуджава: «Зачем мы перешли на ты…» и так далее.
К. Ларина
―
Действительно, Виталий прав: у нас необычный формат сегодня передачи, поскольку, да, важно, что Юрий Рост отмечает день рождения, но он к нам пришел в день рождения.
В. Дымарский
―
Он пришел к нам в день рождения. И я все-таки…
К. Ларина
―
Поэтому его телефон обрывается все время – все время звонят люди.
В. Дымарский
―
Юра, я не хочу все-таки нашу программу превращать в другую программу Ксении Лариной, которая называлась «Дифирамб». Мы дифирамбы петь не будем…
Ю. Рост
―
Хотя зря.
В. Дымарский
―
Ну, понятно. Но мы все-таки хотим с тобой поговорить, как это говорят, по существу.
К. Ларина
―
Виталь, вот мы хотели перенести рассказ, который начал Юра до начала записи программы, после звонка очередного от своего товарища из давних-давних лет. Я вот нашла эту фотографию…
В. Дымарский
―
Но Ларина тянет «Дифирамб».
К. Ларина
―
Нет. Просто, я нашла эту фотографию, про которую ты стал рассказывать.
Ю. Рост
―
Но это действительно удивительно.
К. Ларина
―
Это три мальчика…
В. Дымарский
―
Я просто объясню нашим слушателям. Перед началом эфира раздался телефон, Рост взял трубку и начал кричать. Много-много кричал-кричал. Потом нам объяснил с Лариной, что это вот этот Боря…
К. Ларина
―
Ну расскажи.
В. Дымарский
―
С фотографии 44-го года. С 1944-го года, подумайте.
Ю. Рост
―
Нет, фотография 47-го, наверное, года. А с Борей мы знакомы действительно с 44-го года. Сейчас уже нет понятия двор. Вот он в центре.
В. Дымарский
―
Это Ларина сейчас пытается показать.
Ю. Рост
―
Нет понятия двор. А после войны дворы были. И у нас был театральный двор – это был двор дома Театра Русской Драмы.
В. Дымарский
―
Это Киев.
Ю. Рост
―
В Киеве, в Киеве. А отец был завпост. И на этой фотографии снято три моих друга. Один друг тоже в этом году нашелся – это Алик Латынский. Он был сыном директора театра – Романа Степановича Латынского. И стал деверем впоследствии выдающегося артиста – Олега Борисова. Его родная сестра, Алла, была замужем за Олегом Борисовым. Вот на этой фотографии он слева, в такой смушковой шапке. Одет прилично, потому что заместитель директора.А Боря, он выдающийся был технический ум. Ну, я мог бы посвятить целиком всю программу этому человеку, потому что он собирал акустические системы, он переделал приемники – и мы слушали «BBC» и «Голос Америки» без потерь. Записывали джазовые передачи благодаря вот этому Борю, который сейчас позвонил. Фамилия его была Ратимов. Это папа его придумал такую фамилию (он был театрал) от Ратова и Тимме – два знаменитых артиста 20-х – 30-х годов. И Боря, у него была кличка «носорог». Не потому, что он был похож на носорога, а потому, что в Киеве носорога звали Боря. И мы его обожали. И я его обожал.
В. Дымарский
―
А где он сейчас?
Ю. Рост
―
Он в Киеве. Многие годы я боялся позвонить, потому что возраст уже...ему и моему другу Эдику Черняеву, которого нет на фотографии, потому что позвонишь, а… И вдруг вот такой подарок мне прямо в вашей студии. То есть я получил сегодня замечательный подарок.
В. Дымарский
―
Юр, а скажи мне, пожалуйста, раз уж о Киеве заговорили, ты ж киевлянин, да?
Ю. Рост
―
Ну, киевлянин. Я сказал с вызовом.
В. Дымарский
―
Твой отец – киевлянин, я знаю. Как и мой.
Ю. Рост
―
Да. Мама – киевлянка. Брат – киевлянин.
В. Дымарский
―
Скажи мне, пожалуйста, вот остались какие-то связи, во-первых, с Украиной, и как ты, вообще, переживаешь вот эту сегодняшнюю ситуацию?
Ю. Рост
―
Я переживаю очень тяжело ее, потому что я понимаю, что от меня отрезали кусок просто большой. И я знаю, что я могу приехать в Киев спокойно, найду своих друзей и на мне никак это не отразится. У меня могила моего отца в Киеве. И все мои детские воспоминания – это вся начальная и самая дорогая, самая радостная жизнь. То есть детство все мое связано с Киевом. И вот сейчас, как выяснилось, и друзья сохранились. И, собственно, эти друзья, ну 2 человека, я знаю…Плюс еще у меня есть одна родственница, Ира, она замужем за сыном выдающегося украинского скульптора, который умер – Миши Грицюка. Это был правда удивительный совершенно мастер, который приехал по репатриации из Аргентины, ну и вляпался тут в эту страну и во все дела, но мастерство он не утратил.
В. Дымарский
―
Еще в советское время, да?
Ю. Рост
―
В советское, да, в те времена. Правда, утратил почти все скульптуры. Но официальных работ его мало. Он участвовал просто в памятнике Шевченко, но это не главное. У него блистательные были портреты Стравинского, Пастернака. Великолепные это скульптурные портреты. К сожалению, не могу вам показать.Вот, значит, это сестра, вот все родственники, могила отца. И как ни странно Володя Тарасов, теперь мой барабанщик литовский, архангельский мужичок, он очень часто бывает в Киеве, потому что как-то у него так сложилось – в Киеве у него есть место и чудесный человек рядом. И он там бывает. И через него я связан с Киевом. Кроме того, в этом есть довольно много телевизионных моих старых подруг (в основном подруг).
К. Ларина
―
А можно я задам вопрос, да?
В. Дымарский
―
Да, Ксюш.
К. Ларина
―
Просто, раз уж мы про это заговорили... Это же не первый раз, когда мы с Юрой встречаемся в студии и обсуждаем очередной разрыв между близкими людьми, соотечественниками, скажем так.
В. Дымарский
―
Я вот Грузию помню.
К. Ларина
―
Да, Грузию мы также обсуждали со слезами. Потом – Украина. Вот мой вопрос в чем, Юр. Все-таки получается тогда, что в советское время по-настоящему эта дружба народов была? Или все-таки там тоже были какие-то свои собственные советские искривления?
Ю. Рост
―
Ты знаешь…
В. Дымарский
―
Извини, Юр, я бы добавил еще к вопросу Ксюши. А у тебя есть, вообще, ностальгия по советскому времени?
К. Ларина
―
Ну, мы как-то в одну кучу все.
Ю. Рост
―
У меня есть ностальгия не по советскому времени, а по отношениям, которые там существовали. Конечно! Слушай, я за 37 рублей и 50 копеек садился и летел в Тбилиси в любой момент.
В. Дымарский
―
Ну и сейчас ты тоже можешь прилететь.
Ю. Рост
―
Я могу, а они – нет. Вот знаешь такое выражение – серпом по яйцам? Вот это они так сделали. Они два самых дорогих места для меня (не только для меня), самых близких народа по культуре (я имею в виду Грузию), по родству (я имею в виду Украину) они отрезали. Ну что они сделали? Что они добыли? Что они прибавили?
В. Дымарский
―
Крым.
Ю. Рост
―
Он и был у них.
К. Ларина
―
Ну, подождите! Давайте вот вспомним про советское время, действительно, потому что вся судьба Юрина (и его прежде всего творческая судьба), она связана какими-то нитями настоящими со всей страной советской. Ведь все лучшие люди человечества советской эпохи, они все запечатлены вот в этих огромных томах двух, которые Юра выпустил, со своими фотографиями, со своими рассказами об этих людях. Там есть и звезды, там есть и совершенно простые, никому не известные люди.
Ю. Рост
―
Слушай, там только и есть простые. Они все простые люди. Там нет никого начальников. Вот я сейчас Дымарскому подарю. Смотри, вот видишь…
В. Дымарский: 9
―
томник!
Ю. Рост
―
Да, 9-томник!
В. Дымарский
―
Спасибо тебе большое!
К. Ларина
―
Миниатюрный, да?
Ю. Рост
―
Это тебе тоже будет такая.
В. Дымарский
―
Тебе тоже будет, Ксюш.
Ю. Рост
―
Да. Не волнуйся, тебе тоже будет. Здесь в каждом томе приблизительно по 40 материалов с фотографиями (ну, где-то так). Значит, это, получается, где-то, будем считать грубо, 100 с небольшим – весь объем. Моя первая вот эта здоровая книга называется «Групповой портрет на фоне века».
В. Дымарский
―
Да.
Ю. Рост
―
Там действительно век. Там нет границ. И у меня нет границ. Я сейчас звонил… Первыми мне позвонили из Грузии. У меня с Грузией нет границ. У меня с Украиной нет границ. Потому что там есть люди, которых я люблю. И я мечтаю сделать две выставки. Я мечтаю сделать выставку в Тбилиси, и я ее сделаю. Может быть, в Цинандали мы сделаем эту выставку, потому что там в этих старых подвалах можно повесить. И мечтаю сделать в Киеве – как бы отчитаться перед ними за свою жизнь, потому что это моя Родина. И очень много героев у меня там.У меня просто родные были. Мария Примаченко, я с ней прожил жизнь, это гениальная наивная художница. Гениальная! Я горжусь тем, что я там и дорогу прокладывал. И, вообще, это сказочный был человек, живший в 35 километрах от Чернобыля всего. И я был на свадьбе на следующий год после Чернобыля, где они это все ели.
Я написал о братьях Лысенко, этих 10 украинских крестьянах, которые воевали в войне и все вернулись. Я когда говорю, у меня прямо вот здесь все сжимается. Все вернулись. И благодаря Стромцову и председателю колхоза, Василию Ивановичу (я сейчас запамятовал), мы поставили там памятник этой матери их маленькой вопреки украинскому правительству. Всегда это существовало отдельно. Существовали какие-то…
В. Дымарский
―
Власть и люди.
Ю. Рост
―
Да. …Пирожок и Лягущенко, которые мне сказали: «Что мы будем ставить той бабе памятник, что она нарожала, как котят?». И существовали вот такой Стромцов и председатель, который сказал: «Це моя земля. Ставь». И поставили. И полно у мне там таких людей было. И есть. Господи.
В. Дымарский
―
Вообще какой-то парадокс получается. Смотри, одни границы вроде стерли у нас – мы можем ездить за границу, для нас открыли выезд, въезд, а с самыми ближними нас отрезали, да? А здесь появились границы вдруг. Наоборот все стало.
Ю. Рост
―
Конечно! Причем я тебе скажу…
В. Дымарский
―
Мы можем ездить из Германии во Францию…
Ю. Рост
―
Какие умные грузины! Кто выиграл войну эту? Вот скажи мне. Я написал об этом. Я написал в свое время такой текст, когда тут гнобили этих грузинских детей, выгоняли из школы, я написал: «Я – грузин».
В. Дымарский
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
Да.
Ю. Рост
―
Я говорю, кто выиграл войну? Туда приезжает полтора миллиона русских каждый год со счастьем и уезжают со счастьем. Я помню летел как-то на самолете к их патриарху, к Илие Второму – интеллигентнейший человек, умница, поэт, писатель, художник, композитор. Когда приехал Володя Спиваков туда, у него такая всегда бывает миссия – он стал играть музыку его. Потрясающая совершенно музыка. Я приехал, там сделал ему выставку. А у него была интронация (или инаугурация) где-то в начале января.Мы прилетаем в Тбилиси. А напряженный самолетик, потому что знают, что отношения между правителями нашими и Грузии не очень. Как-то они сейчас пройдут… Спрашивают: «А там визу как, долго ли получать?». Они подходят к этой решетке визовой, суют свой этот красный паспорт – моментально штамп и бутылку Саперави (правда, 0,33, небольшую). И они с этой бутылкой выходят ошарашенные, ничего не… И что? Все? Здесь, в Грузии? Ну и кто победил? Они победили. Они победили, потому что они сохранили добро к людям. Правительство они наше не любят. Ну и за что его любить?
К. Ларина
―
Но, послушай, Юр. Вот мы с вами пытаемся разделить политику и человека…
Ю. Рост
―
Кстати, в Украине не так. Я думаю, что не так.
В. Дымарский
―
Конечно! Война еще идет потому что.
К. Ларина
―
Так послушай, я думаю, что и во многом не так и в Грузии. Дело же даже не в этом. Дело в том, что вспомните все события грузинские, ведь такую накачку тогда тоже произвели наши средства массовой информации, что огромное количество российских людей поддержало эту акцию военную. То же самое сейчас с Украиной. Вы же видите, как трясут людей, как их довели уже до состояния какой-то истерики, истерии в этой ненависти. Ведь это ненависть не к Порошенко сегодня возгоняется, а именно ненависть к народу, к Украине, к стране, к государству. Это тоже свои последствия имеет.
Ю. Рост
―
Пожнут бурю. Пожнут. Вы знаете, был такой выдающийся человек, выдающийся совершенно. Один из последних энциклопедистов. Ну, последним энциклопедистом был мой друг, кровельщик Иван Андреевич Духин, действительно. А здесь у нас была такая плеяда: да, Кома Иванов, Аверинцев (ну, это энциклопедисты) и Михаил Леонович Гаспаров, безусловно. Вот у него есть книжка. Вообще-то, он занимался теорией стиха. А него есть книжка, она называется «Занимательная Греция». И там написано, что… Ну, у них же не было заповедей, да? Это же было все до иудейства, до христианства.
В. Дымарский
―
До рождества Христова.
Ю. Рост
―
Да, до рождества Христова. И вообще до Талмуда, Библии или Торы. И у них там было написано среди прочих. Там 7 было высказываний, на которые надо было обращать. Там было написано: «Худших везде большинство. Успокойся». Поэтому на них нельзя ориентироваться. Не надо. Вот слушают меня лучшие. Я абсолютно уверен. Здесь сидят лучшие.
В. Дымарский
―
Кстати говоря, новость этой недели. Вот, может быть, Ксюша даже у себя и не слышала. По-моему, вчера или позавчера было сообщение, что Европейский суд по правам человека 2 миллиона, по-моему, евро наказания нам за поведение с грузинами вот тогда. У них же долго это правосудие идет. Это пока такое просто материальное, что называется, наказание.
К. Ларина
―
А как это формулируется, Виталь?
В. Дымарский
―
Слушай, надо посмотреть повнимательней. Я просто видел буквально три строчки, что Европейский суд по правам человека вынес решение о выплате 2 миллионов, если я не ошибаюсь, евро. Наверное, тем, кто подавал в суд – грузины, наверное, которые жили в России, которые подавали в суд на то, что происходило вот тогда. В каком это, в 8-м году?
Ю. Рост
―
Я вам скажу. Я кровно связан с этими странами, во-первых. В Украине (будем так называть, раз они хотят) я родился, я там учился, там могила моего отца. Я оттуда уехал, вывез маму, мама жила здесь. А в Грузии у меня тоже есть могилы. У меня есть могилы моих ближайших друзей – Миши Чавчавадзе, Вахушти Котетешвили. Это все имена. Там живет мой друг Гоги Харабадзе, там живут мои другие друзья. Ну, я не могу…долго буду перечислять. И между нами ничего не разрушилось.
В. Дымарский
―
Я помню, какой позор был, когда Резо, великий Резо Габриадзе, когда он просил, я помню, через Кобаладзе, Свету Сорокину, я там поучаствовал в этом – ему визу не давали, он не мог приехать в Москву.
Ю. Рост
―
Конечно! Вот Резо. Для того, чтобы далеко не ездить в Грузию, у меня есть домашний грузин – Георгий Николаевич…
В. Дымарский
―
Данелия.
К. Ларина
―
Данелия.
Ю. Рост
―
Данелия, который живет рядом внизу. Дай ему бог здоровья. Мы сегодня с ним разговаривали. Который тоже переживает. Ну как? Это связи, которые так трудно налаживались 200 лет. И очень сложно. И не так все просто. Но между людьми возникли. У каждого в доме был свой грузин. У кого – милиционер. У кого – художник.
В. Дымарский
―
У кого – врач.
Ю. Рост
―
У кого – врач. Врачей, кстати, очень много.
В. Дымарский
―
Очень много, конечно.
К. Ларина
―
Можно сказать, чтобы мы точны были в отношении новости, про которую Виталий вспомнил?
В. Дымарский
―
Да.
К. Ларина
―
Тут интересная вещь. Этот иск – компенсация за депортацию грузин из России в 2006-м году. То есть Грузия подала иск с требованием признать незаконной эту депортацию. Почти полторы тысячи граждан Грузии были депортированы в 2006-м году из России. Вот вам за это…
В. Дымарский
―
Сколько? 2 миллиона, по-моему. Или сколько?
К. Ларина
―
10 миллионов евро.
В. Дымарский
―
Ой, 10 миллионов.
Ю. Рост
―
Ну хорошо!
В. Дымарский
―
Ничего хорошего. Это наш бюджет, между прочим
Ю. Рост
―
Дело в том, что у нас тут есть такие ребята…
В. Дымарский
―
Это ж мы платим, Юр.
Ю. Рост
―
Нет, вот жалко. Я думаю, вот есть такие люди странные… Задумывался, знаешь. Вот я сегодня думал. В животном мире есть неприятные существа, причем есть в воде, на суше. И пытался выстроить ряд такой. Ну, они некрасивые: мурена, гиена и Сечин.
К. Ларина
―
Прекрасно!
Ю. Рост
―
Понимаешь, вот такой ряд. Опасные все.
В. Дымарский
―
Опасные, конечно. Поскольку надо сказать нашим слушателям, которые, может быть, не все знают…
Ю. Рост
―
Вот у него бы отобрать эти миллионы и отдать.
В. Дымарский
―
Подожди-ка, Юр. Вот надо все-таки нашим слушателям сказать, что Рост работает в «Новой газете».
Ю. Рост
―
Причем тут «Новая газета»? Я как частное лицо говорю.
В. Дымарский
―
Нет, я тебе скажу, что просто не все знают это.
Ю. Рост
―
А я – да. Я обозреватель и член редколлегии «Новой газеты». И горжусь этим.
В. Дымарский
―
Да, правильно! Поэтому я хотел сказать. А «Новая газета» не боится ничего. И «Новая газета» о Сечине писала. Ну, это просто, чтоб представить.
К. Ларина
―
На самом деле, «Новая газета» не боится, и поэтому там работают люди, которые не боятся. Все – один к одному. Там любого возьми…
В. Дымарский
―
Раз уж о «Новой газете» заговорили. Там буквально вчера или позавчера…ну, неважно. Была там одна дискуссия еще в Петербурге, под Питером, и Диана Качалова, главный редактор «Новой газеты» в Петербурге, вот она говорила, там со студентами встречалась, вот такая вещь, она говорит, задавали мы вопрос студентам: «А вот стоит или не стоит?». Вот огромное количество этих расследований («Новой газеты») острых, невероятно важных, на мой взгляд. И вот мы спрашивали студентов: «А надо это делать или нет? Результата же нет». Вот расследование сделали…
Ю. Рост
―
Ты сейчас сказал о результате. Раз у людей возникает вопрос, есть результат или нет, значит, он есть. Значит, они это читают и думают о том. В этом случае опять выбор. Худших везде большинство, значит лучшие читают и задумываются. У нас, у этой газеты была идея…
В. Дымарский
―
А побеждает-то большинство.
Ю. Рост
―
Причем тут побеждает и что это за победа? Красивое такое название – Пиррова победа. Не знаю, это ты как историк, ты должен…
В. Дымарский
―
Это Пирр.
Ю. Рост
―
Да. Они думают, что Пиррова – это выпил... А это совершенно другой пир.
В. Дымарский
―
На пиру.
Ю. Рост
―
Пиарова победа. Газета присоединяет медленно. Как сказал… У меня очень плохая память на стихи. Плохая. Но некоторые я помню. Я помню стихи Самойлова, что читатель мой суров, он писем мне не пишет, но те немного строк, в которых правду слышит, он знает назубок. Любое присоединение к газете – 10 человек, 15 – оно создает некую массу, некритическую. Но эта масса, куда можно двинуться, обратиться, на что можно опереться. В этих зыбучих песках это камень, на который ты можешь поставить ногу. Кто хочет – поставит.
В. Дымарский
―
И главное, что рано или поздно, дай бог, это будет востребовано. В том смысле, что наказание…
К. Ларина
―
Во-первых, это все остается.
В. Дымарский
―
Остается, конечно.
К. Ларина
―
Это же не просто так. Это все остается в архиве.
В. Дымарский
―
В этом смысле это газета-то на бумаге, «Эхо» – звучит... Ну, хотя сейчас все в записи есть.
Ю. Рост
―
Я не то чтобы ретроград, но я считаю… Я честно скажу вам, я электричеству не очень доверяю. Поэтому то, что мы видим – это…
В. Дымарский
―
Больше чернилам.
Ю. Рост
―
Вы говорите, это видимость.
К. Ларина
―
Юра, чем ты снимаешь? На пленку по-прежнему?
Ю. Рост
―
Слушайте, я сейчас – глазами. У вас есть такое очень красивое: «Слушайте “Эхо”, остальное – видимость».
К. Ларина
―
Да.
В. Дымарский
―
Остальное – видимость
Ю. Рост
―
И то – электричество, и это – электричество. А когда мы сейчас с вами говорим, кто самый главный сейчас собеседник? Кто? Он. Потому что тебя тоже не погладишь, Ксюш, понимаешь.
К. Ларина
―
Не обнимаешь.
Ю. Рост
―
Да. И тебя можно выключить.
В. Дымарский
―
Слушай, выключить можно любого из нас.
Ю. Рост
―
Нет, тебя не выключить – ты здоровый.
В. Дымарский
―
Я тебя умоляю. Против лома нет приема.
Ю. Рост
―
Бумажные носители, они переживут…
В. Дымарский
―
Переживут?
Ю. Рост
―
Они переживут какой-то период. Все было. Когда появилась фотография, сказали: «Живописи – конец». Когда появилось телевидение, сказали: «Все, кино больше не будет». Ничего, все будет.
В. Дымарский
―
А сейчас будет… Извини, Юра.
Ю. Рост
―
Сейчас будет перерыв.
В. Дымарский
―
Сейчас будет перерыв. Сейчас будут новости.
Ю. Рост
―
И перерыв будет тоже.
В. Дымарский
―
И перерыв будет. И после перерыва мы вернемся в программу «2019».НОВОСТИ/РЕКЛАМА
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «2019». Мы, ее ведущие – Ксения Ларина у нас…как это называется, в удаленной связи, да?
Ю. Рост
―
Доступе.
В. Дымарский
―
Доступе. Да, да, да. Меня зовут Виталий Дымарский. А нашего гостя – Юрий Рост. Он сегодня именинник, не юбиляр. А почему ты не юбиляр, кстати?
Ю. Рост
―
А потому что ты грамотный человек, ты знаешь, что юбилей – 50 и 100.
К. Ларина
―
И все?
В. Дымарский
―
А тебе еще не 100?
Ю. Рост
―
Не 100.
К. Ларина
―
А все остальное – не юбилей?
В. Дымарский
―
Все остальное – круглые даты.
К. Ларина
―
Ну, хорошо. Пусть будет круглая дата сегодня.
Ю. Рост
―
Круглая дата, да. Она мне нравится. Я вам сейчас объясню, почему. В ней не хватает одной цифры.
К. Ларина
―
Ты хочешь трехзначное число?
Ю. Рост
―
Для того, чтобы оно было совершенным, оно должно быть трехзначное и немножко порядок другой. То есть два компонента точные – восьмерка и ноль. А одного не хватает. Когда я был… Вы думаете, в Кремле. Нет, в Гималаях.
В. Дымарский
―
Я решил, что на небесах, у бога.
Ю. Рост
―
Это почти там. Я был в королевстве Мустанг. Мы ходили с моими друзьями, возглавляемые… Такой у меня Сережа Вертелов – наш проводник, там Витя Такнов. В общем, хорошая была компания. Мы пошли туда пешком на праздник Тиджи – это праздник изгнания зла. Три дня…
В. Дымарский
―
Что-то вам не удалось, по-моему.
Ю. Рост
―
А это не мы изгоняли. Они для себя изгоняли. И там 8 тысяч человек.
В. Дымарский
―
У них получилось, у нас не получилось.
Ю. Рост
―
Они 3 дня изгоняли. А потом – это мне очень понравилось – они собрали это зло в такие чашечки и расстреляли из старинных мушкетов обрезками какой-то газеты, по всей вероятности, которая была. Мушкеты. И потом лама пришел на эту площадь крохотную (вымытая она уже была) и сказал: «Зло покинуло вас. Живите спокойно». Мне это очень понравилось. И там же я узнал (ну, это знают все), что когда Будда почил, мощи его разделили на 108 частей. Чувствуете? Ноль, восемь, еще одна единица.И эти мощи спрятали в ступах. Ступа – это храм. Но он не полый. Это как бы такое сооружение, которое стоит на природе или в городе, вокруг него – барабаны. И поскольку буддисты – люди все-таки довольно ленивые большей частью, на барабанах написаны молитвы. Они идут, крутят – и молитвы уходят. А иногда даже они и этого не делают. Они пишут молитвы на флажках и ветер это все уносит. Но – 108 почему.
В. Дымарский
―
Понятно. А, нет, непонятно, конечно.
К. Ларина
―
Красиво
Ю. Рост
―
Ты – един, один. И через ноль, через пустоту, которая тебя ждет…
В. Дымарский
―
Вечная…
Ю. Рост
―
К вечности. Ты идешь к вечности. Все. Поэтому я от вечности чешу в пустоту обратно сейчас, а впереди – неизвестно что.
В. Дымарский
―
А впереди – ты один.
Ю. Рост
―
А впереди, может быть, я один.
В. Дымарский
―
Мы тебе единичку еще приставим тогда. Давай вернемся к теме, которую мы прервали перед перерывом.
К. Ларина
―
Да, я хотела про газеты поговорить.
Ю. Рост
―
Кстати, в какой экран на тебя смотреть?
В. Дымарский
―
В любой.
К. Ларина
―
На любой.
В. Дымарский
―
Смотри на меня, в общем.
К. Ларина
―
Юрий Рост ассоциируется не только с «Новой газетой», но и с «Литературной газетой», но и с «Комсомолкой»…
Ю. Рост
―
Старой.
К. Ларина
―
Да. Я как раз к этому и веду, что в те ужасные, страшные советские времена мы могли насчитать, хотя бы несколько пальцев загнуть, замечательных советских брендов, что называется, честных по тем возможностям проявления честности, которые в то время предоставляла страна и власть. Да, мы согласны, что это были такие вот анклавы для выпускания пара. Но и «Литературка», и «Комсомолка»…кого еще можно назвать, боже мой? И «Московский комсомолец», начинавший тогда.
Ю. Рост
―
Ну, я думаю, что «Литературка» и «Комсомолка», потом…
В. Дымарский
―
«Известия».
К. Ларина
―
«Известия».
Ю. Рост
―
«Известия» и «Неделя».
В. Дымарский
―
Да. «Известия» - аджубеевское.
Ю. Рост
―
Получилось так, что Аджубей сделал две газеты.
В. Дымарский
―
А ты работал в «Известиях»?
Ю. Рост
―
Кто?
В. Дымарский
―
Ты.
Ю. Рост
―
Нет. Аджубей сделал «Комсомолку». Потом там работал достойнейший человек – Юрий Петрович Воронов. Потом достойнейший человек вполне – Борис Дмитриевич Панкин. Потом началась подготовка к развалу. Я даже не буду их называть, потому что там разные были из этого мира, о котором мы говорили, называли. Вот они разные такие были. Потом он пришел в «Известия». Какие были журналисты и там! А в «Литературке»! А в «Литературке» был…
В. Дымарский
―
Аркаша Ваксберг.
Ю. Рост
―
Да. Ваксберг и Богат…
В. Дымарский
―
Рубинов.
Ю. Рост
―
Да, там полно было людей. Полно было. И они были связаны все с определенными личностями. Главные редакторы – мы говорим. А в «Литературке» кто? Главный редактор – Чаковский – громоотвод. А основную работу выполнял Сырокомский.
В. Дымарский
―
Зам главного. Первый зам.
Ю. Рост
―
Зам главного. Кстати, отчим Млечина Лени.
В. Дымарский
―
Да.
Ю. Рост
―
Потому что Сырокомский… Потом приезжал Чаковский, приходил в ЦК, а он всегда был в ЦК, членом ЦК был, сам начальник. И говорил, это без меня произошло…бла-бла-бла. На самом деле, он прекрасно все знал. Он понимал ситуацию. Они понимал власть газеты. И несмотря на то, что ЦК партии могло давить. Ну, какие-то вещи не выдерживали. Например, когда там наехали на родственника члена Политбюро, тут уже пришлось пожертвовать Сорокомским. Да и сейчас бы ты…тоже наехал…
В. Дымарский
―
Да, сейчас жертв могло бы быть больше.
Ю. Рост
―
Да. Сейчас могли бы просто замочить и все.
В. Дымарский
―
Замочить или посадить.
К. Ларина
―
А вот вы мне скажите, ветераны отечественной журналистики, к обоим обращаюсь. А вот в то время, когда, понятно, что была государственная цензура и прекрасно все понимали, что можно, что нельзя…
Ю. Рост
―
А ветераном ты кого назвала?
В. Дымарский
―
Ну, меня тоже.
К. Ларина
―
И тебя, и Дымарского.
Ю. Рост
―
Ответишь за это слово! Ветераны все фальшивые. Все. Уже настоящих бойцов нет.
К. Ларина
―
Юр, скажи, вот действительно, когда ты работал, когда ты писал, когда ты приносил материал в газету, ты же понимал, что – проходит, что – не проходит?
В. Дымарский
―
Конечно.
К. Ларина
―
Как ты сам себе это формулировал? Границы дозволенного
Ю. Рост
―
Ты знаешь, я тебе хочу сказать, вот были странные люди. Я рассказывал про то, как главный редактор Воронов поставил материал против Соляника, а Соляник был членом бюро ЦК КПУ – это будь здоров. Он потом слетел (Воронов), но это сделал. Я могу сказать, как проходили материалы в «Комсомолке», когда, допустим, Григорий Суренович Оганов, который систематически рисовал карикатуры с такими носами и черными на жутких капиталистов, в черных очках они у него все были. Ну, кровавые диктаторы. Или там Тито летел у него…
В. Дымарский
―
Кровавые коротышки.
Ю. Рост
―
Да, да, да. Тито летел, а него на жопе отпечаток и написано: «Made in USA». Вот такие были. И при этом, если нужно было напечатать какой-то материал довольно такой проходной-непроходной, к нему шли, потому что он обладал газетным чутьем невероятным совершенно. Он так встанет, засвистит около…на гвоздях были полосы…засвистит вальс из «Доктора Живаго», моментально найдет ошибку какую-то и тут же создаст ситуацию, при которой можно ее обойти. Да цензоры помогали писать материалы. Можешь в это поверить?
К. Ларина
―
Да ты что!
В. Дымарский
―
Бывало, конечно.
Ю. Рост
―
У нас был цензор Николай Николаевич, фамилию его не помню, к нему Голованов Ярослав Кириллович, великий журналист, и Володя Губарев, который, слава богу, жив и может подтвердить, приходили и спрашивали: «Коля, про что можно написать про ядерные взрывы?». Тот им говорил: «Вот про это – можно, про это – нельзя».
В. Дымарский:
―
«А на это я глаза закрою». Тоже возможно было. Люди приличные были всегда и везде.
Ю. Рост
―
Потому что этот Коля был членов газеты. Я помню… Слушай, это смешная история, но не относится к делу. Мне привезли карту Москвы. А не было же карт Москвы. И сейчас нет – есть схемы. А там была карта Москвы. И мне в киоске в Америке купили ее. Большая карта. И мне водители редакционные в «Комсомолке» говорят: «Ты возьми напечатай нам, потому что там все улицы как надо…».
В. Дымарский
―
Извини, Юр. Извини, я тебя перебью. Сегодня у меня был на эту тему разговор в связи, правда, с войной. Вы знаете, что в советское время издательства, которые печатали карты, специально вносили искажения в карты?
Ю. Рост
―
Конечно.
В. Дымарский
―
Не было ни одной правильной карты.
Ю. Рост
―
Так я тебе об этом и говорю. И я иду в типографию. Поскольку я человек был такой общительный, прихожу к этим ребятам, которые печатают, ее надо чтоб подробно напечатать. И я прошу, чтоб они мне сняли в натуре эту карту в типографии прямо. Ну, они, видимо, сказали цензору.Приходит Николай Николаевич и говорит: «Зайди ко мне». Я зашел. Он говорит: «Ты знаешь, ну нельзя эту карту. Мы не можем. Может, переснять… Она в Америке издана». Я говорю: «Она в Америке издана, ты сам сказал. И эта карта там продается». Он говорит: «Все равно нельзя. Нельзя. Не можем мы». Потом я ухожу, он говорит: «Слушай, если ты договоришься с ребятами из типографии, мне один экземпляр напечатайте». Ну, нормально.
В. Дымарский
―
Договорился или нет?
Ю. Рост
―
Не могу продавать. А, сейчас уже нет…
В. Дымарский
―
Сейчас уже можно.
К. Ларина
―
Это очень показательная история. Опять же, вот моя любимая тема, Дымарский знает. Почему тогда в советское время была полная уверенность в том, что нормальных людей – большинство, а сегодня – ровно наоборот? Почему?
Ю. Рост
―
Потому что ты с ними общалась все время. Для тебя это и было большинство.
В. Дымарский
―
Ну, подожди. Сегодня мы тоже стараемся все-таки…
К. Ларина
―
Ну конечно!
В. Дымарский
―
Просто худшие получили право слова.
Ю. Рост
―
Да. Они стали… Вот эта биомасса огромная, прости меня ради бога, конечно, она плодится больше. Усилий для ее развития меньше. Преодолевать себя не нужно. Ну, в общем, тяжело об этом думать, ты понимаешь. Я думаю, что все, в общем, правильно, потому что, ну, если не 74% голосуют за существующее, то 65% точно искренне. Они проклинают, что яйца теперь в упаковках по той же цене вместе 10 – 9 яиц. Это как в песне был, помнишь – «Потому что по статистике – 9 яиц».
К. Ларина
―
На 10 девчонок по статистике 9 яиц.
Ю. Рост
―
Ну да, потому что на 10 девчонок по статистике 9 яиц. Ну, съедают. Никто не обратил внимание, что сахар давно продают…
В. Дымарский
―
По 900 грамм.
Ю. Рост
―
В упаковках по 900 грамм. Нормально. Ну, есть такое слово, но не буду говорить.
В. Дымарский
―
Завтра будут по 8 яиц продавать.
Ю. Рост
―
Да. Нормально.
В. Дымарский
―
А вот когда совсем не будет уже яиц…
Ю. Рост
―
Тогда вы вспомните великую продавщицу Лиду. У нас был магазин (сейчас тут «Дикси»). И в этом магазине, если вы помните, там, где был «Дикси», гастроном был.
К. Ларина
―
Это где?
Ю. Рост
―
На Покровке. Там было два магазина. Один «Рыба» был, знаменитый, воспетый даже в стихах. А второй был гастроном. И в гастрономе был отдел.
В. Дымарский
―
Это была Маросейка. Улица Хмельницкого?
Ю. Рост
―
Прямо на Покровке.
В. Дымарский
―
А какая улица называлась Хмельницкого?
Ю. Рост
―
Так и была. Опохмельницого.
В. Дымарский
―
Опохмельницого ее называли, поскольку там пивной бар был.
Ю. Рост
―
Это мы знаем. Конечно. Так вот, там был вот этот директор Габаев. А него был отдел. Он такой был любопытный тип. Он сделал отдел, в котором засчет добавочной прибыли снижал на 10 копеек для ветеранов и бабушек всяких цены на 10, на 20. Ну, сейчас это смешно, но для бабушки…
В. Дымарский
―
Ну, 10 копеек – это были деньги.
Ю. Рост
―
…за 80 копеек яйца купить или за 90, а чаще были за 100.
В. Дымарский
―
Рубль пять, я помню.
Ю. Рост
―
Да. А было там 80. И вот подходит бабушка… А там была Зина такая. У нее был халат... Я с вожделением. Белый халат, а вот здесь у нее было черное. Не потому, что она хотела подчеркнуть – она руки вот здесь вытирала. Такая грудь у нее. Ну, что у нее выпирало, об то и вытирала. А я присутствовал. Это придумать нельзя. И бабушка говорит: «Зин, скажи, а яйца по 80 кончились?». И она, вытираясь, посмотрела на бабушку и сказала фразу, которую все вы запомните, все, потому что это настоящая философская фраза: «Все имеет смысл кончаться». Это к тому, что ты меня спросила меня. Все имеет смысл кончаться.
К. Ларина
―
Но тем не менее, раз у нас сегодня не «Дифирамб», но все-таки день юбилейный. Юр, я хотела еще, чтобы ты сказал про книжку, которую я представляла без тебя. Вот тебя не было в студии. Это книжка, которая вышла в издательстве, по-моему, «Бослен». Да, да, да.
Ю. Рост
―
А у нас с собой было!
В. Дымарский
―
Было!
К. Ларина
―
Прекрасно! Расскажите мне ее, пожалуйста.
В. Дымарский
―
Это долг Роста передо мной.
Ю. Рост
―
Теперь смотри.
К. Ларина
―
Да.
Ю. Рост
―
Это замечательная книжка, которая вышла в издательстве «Бослен». И я тебе скажу, эта книжка сделана по инициативе Елены Бычковой, директора «Бослена». И сделана при фантастическом совершенно участии Бори Трофимова, художника, и даже его невестки, которая была редактором. Я очень рад. Эта рукопись пролежала 15 лет. И я Лене дал просто почитать.Она сказала: «Почему она лежит? Давайте сделаем». И я сам попросил Машу, редактора, сократить на 2/3. Мы оставили только отношения между этими двумя людьми. Там нет их замечательных поездок, нет истории диссидентства, которая есть в других книжках.
К. Ларина
―
Надо сказать, что это диалог Роста с Еленой Боннэр, да?
Ю. Рост
―
Да. Это буквально тут написано. Эта книжка называется «Кефир надо греть. История любви, рассказанная Еленой Боннэр Юрию Росту». Рассказывала она мне…приблизительно мы говорили месяц. Такого жанра нет, чтоб месяц мы разговаривали. Она наговорила где-то около 750 страниц. Из этих 750 страниц мы договорились так.
К. Ларина
―
А почему?
В. Дымарский
―
Да, я хотел тоже спросить. А почему, Юр? Почему не все?
К. Ларина
―
Почему так мало, да?
Ю. Рост
―
А не стали бы читать. Она была бы толстая книжка для избранных, а я хотел, чтобы… Если они захотят, мы издадим второе издание и туда дополним. Дополненное и переработанное.
В. Дымарский
―
Да, и переработанное.
Ю. Рост
―
Тут все есть. Потому что история любви этих людей – это от 70-го года до ее смерти практически. Тут все есть.
В. Дымарский
―
То есть это не о политике, а о любви.
Ю. Рост
―
Политика, жизнь, дети. Но самое главное – это их взаимоотношения. Отношение к Елене Георгиевне разное. У кого было, оно таким же и останется. Оно может поменяться, потому что по ходу книги вдруг начинается развитие. Это как пьеса: обаяние какое-то, потом она начинает тебя раздражать. Ну, это как есть. Тут не вычеркнуто ни одного слова. Повторяю, ни одного. И мы говорили с ней так. Если мы начали говорить, то без всяких купюр. Потом я отдам, и вы вычеркнете. Я расшифровал, отдал и она не вычеркнула ни одной фразы. Даже сцену…
К. Ларина
―
Чистая расшифровка диалога, стенограмма вашей беседы, да?
Ю. Рост
―
Это разговор. Да. И сохранен стиль разговора. Ну, мы так хорошо, душевно говорили. Вот она. И эта книга датирована, то есть она простирается от вот этой фотографии, которой начинается, открывается книга. Фотографии тут случайные довольно, потому что все-таки книга о них двоих и нет последовательности. Вот от этой фотографии. Если кто видит… Эта фотография подписана мне Сахаровым 10 марта 70-го года. Вот от этой даты и начинается книга. И дальше Боря Трофимов, дай ему бог здоровья, придумал такую штуку. Вот это…ну, слушатели не слышат…
В. Дымарский
―
Ютюб.
Ю. Рост
―
Каждая глава начинается факсимильной страницей машинописи Елены Георгиевны с ее правкой. То есть вы можете сравнить. Она абсолютно честная эта книга. Я очень рад.
В. Дымарский
―
Я тебя поздравляю. И себя тоже, потому что, я так понимаю, это та книжка, которая…
Ю. Рост
―
Очень хорошая книжка.
К. Ларина
―
Да, книжка очень атмосферная.
Ю. Рост
―
Я очень благодарен Сахаровскому архиву, Бэле и Кате, которые сделали тончайшие комментарии. Там же много всяких имен. И для того, чтобы не лазить… Тут есть именной указатель. То есть она взрослая книжка. И Боря Трофимов сделал так, что ссылки на имена сразу здесь. Человек никогда не смотрит туда. В общем, я очень рад.
В. Дымарский
―
И мы очень рады.
К. Ларина
―
Юр, а вот то, что касается… Еще же есть время, да, Виталь?
В. Дымарский
―
Еще у нас есть 5 минут, да.
К. Ларина
―
Вот учитывая, что такие люди рядом с Юрой были, в ближайшем его окружении, я думаю, что тема разочарования очень часто возникала в ваших разговорах. Мы тут вспоминали, помнишь, с Войновичем про уход Окуджавы, про Левитанского, которые уходили из жизни разочарованные абсолютно во всех своих мечтах, иллюзиях и надеждах. Сегодня вот для тебя лично время, как ты определяешь сегодняшнее время?
Ю. Рост
―
Ну, если ты мне определила сегодня уже уходить, тогда…
К. Ларина
―
Я тебя умоляю.
Ю. Рост
―
Тогда я тебе скажу.
В. Дымарский
―
Ну, уходить только из эфира.
Ю. Рост
―
Я тебе скажу так. Из эфира, да. В каком смысле? Насчет Левитанского – я не знаю. С Булатом Шалвовичем, с Булатом, у нас были очень хорошие дружеские отношения. Я с ним встречался в мае. Он, как известно, в июне умер.
В. Дымарский: Я
―
то с ним встречался в Париже перед самой его смертью.
Ю. Рост
―
Ты?
В. Дымарский
―
Да.
Ю. Рост
―
Ну вот. Я не могу сказать… Он был слабенький. Но это человек, который в принципе любил жизнь. И разочарование…
В. Дымарский
―
У него не было разочарования.
Ю. Рост
―
Я не верю в это. Точно так же, как я не верю… «Занозистый» – есть такое слово у Войновича. Он тоже сохранял это. Человек до последнего вздоха сохраняет два чувства – обреченности и надежды. И так мне кажется. Это я сейчас решил. Вот прямо на ваших глазах.
В. Дымарский
―
Ну, в общем, правильно решил.
Ю. Рост
―
Да.
В. Дымарский
―
Надо было столько прожить, чтобы это решить.
Ю. Рост
―
Да.
В. Дымарский
―
Я понимаю.
Ю. Рост
―
Прямо в эфире прямом.
В. Дымарский
―
Зато это в прямом эфире.
Ю. Рост
―
И вот соотношение этих вещей, оно и дает людям иногда – надежду, иногда – полное уже…
В. Дымарский
―
Да и все равно, с какой ноги встал.
Ю. Рост
―
Ну да. Поэтому я не могу сказать. Я надеюсь, понимаешь. Я работаю в этой газете. Мой сынок – Митя Муратов – один и мой кровный сын – Андрюша Рост, они дают мне надежду, что они не выпустят.
В. Дымарский
―
Из рук.
Ю. Рост
―
Внук – Юра Рост. Ну, просто для того, чтобы какой-то Юра Рост все-таки болтался на этой планете. Вот они его назвали Юрой Ростом. Да, он меня порадовал. Его посадили за парту – я сделал такую фотографию трагическую (и она в этих твоих книжках есть). И в строй его поставили в первый день. Там, знаете, их ставят всех.
В. Дымарский
―
Да, да, да.
Ю. Рост
―
И он вышел из строя. И не мог понять, почему он должен в строю быть. И я его сфотографировал, и написал текст о человеке, который не хочет быть в строю. И он тоже небезнадежен. Потому что человек, который не хочет встать в строй, это наш человек.
В. Дымарский
―
Надо сказать, кстати говоря, что очень часто говорим про Роста как… Ну, в первую очередь все помнят замечательные, действительно великие его фотографии. И Юра замечательно пишет еще.
Ю. Рост
―
Это ты кому говоришь?
В. Дымарский
―
Это я тебе говорю и нашим слушателям говорю.
Ю. Рост
―
Слушатели-то умеют читать.
В. Дымарский
―
Вот пусть они читают.
К. Ларина
―
Юра замечательно говорит, Юра замечательное формулирует.
Ю. Рост
―
Спасибо! Ребят, спасибо!
К. Ларина
―
А выставка! Про выставку не сказали!
Ю. Рост
―
Выставки будут две.
К. Ларина
―
Давай.
Ю. Рост: 12
―
го сентября Оля Свиблова предложила мне (и заставила, и вынудила) сделать выставку в Манеже. Ну, не весь Манеж отдала, не расщедрилась. Хотя я был готов заполнить Манеж и даже Музей. Было. Накопилось. Но мы сделаем тем не менее очень пристойную выставку. Это будет стенд-газета такая, потому что там буду тексты с фотографиями. И она отважилась. Она человек отважный. Она отвадилась на то, что на фотографической выставке будет очень много текстов. Пусть ходят.
В. Дымарский
―
Нам надо завершать.
Ю. Рост
―
А сегодня я открою небольшую выставку в одном из трех любимых театров – в Театре Фоменко. Там будет 30 фотографий. Маленькая выставка больших карточек.
В. Дымарский
―
Все на выставку!
Ю. Рост
―
Не сразу!
В. Дымарский
―
Юра, с днем рождения!
К. Ларина
―
С днем рождения, Юрочка!
В. Дымарский
―
Это была программа «2019». До встречи!
Ю. Рост
―
Спасибо вам большое!