Помирится ли Россия с Западом? - Станислав Белковский - 2015 - 2015-07-31
В.Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «2015». Сегодня мы ее ведем вдвоем: Владимир Рыжков…
В.Рыжков
―
…И Виталий Дымарский.
В.Дымарский
―
Да, все правильно. И у нас сегодня в гостях политолог Станислав Белковский.
В.Рыжков
―
Который раскроет нам все тайны мадридского двора.
С.Белковский
―
На все тайны даже мадридского двора не хватило бы и ста двадцати таких передач.
В.Дымарский
―
Ну мадридского и других дворов, я бы так сказал.
С.Белковский
―
Да. Тем более, Россией правит человек, в общем, с дворовым воспитанием, можно сказать, придворный человек профессиональный.
В.Дымарский
―
Тема нашей сегодняшней программы будет примерно вокруг вопроса: Россия и Запад: как они поссорились, зачем они поссорились? Есть ли какой-то выход из сегодняшней ситуации? Возможно ли перемирие временное или постоянное. Вот в связи с развитием ситуации, а ситуация эта не стоит на месте… Кстати говоря, может быть, даже первый вопрос такой.
С.Белковский
―
Извините, что перебью вопрос. Была такая шутка, что советская наука стояла на краю пропасти, с тех пор она сделала большой шаг вперед. Ситуация не стоит на месте.
В.Дымарский
―
Ну да. Буквально несколько дней назад я прочитал – я был просто в Европе – и там читал комментарии о том, что на разрешении иранской проблемы Обама с Путиным чуть ли не помирились.
В.Рыжков
―
И даже было два звонка. Сначала был звонок по инициативе Путина, а потом наоборот.
В.Дымарский
―
Да. И в ответ как бы на поддержку Путина Обама тоже вроде идет даже навстречу России. Насколько это соответствует действительности? Что происходит? В общем, взгляд Станислава Белковского.
С.Белковский
―
Я думаю, что это не вполне соответствует действительности. Это скорее отражает желательное видение этой ситуации со стороны Кремля и Путина.Потому что Путин, собственно, все это время - с момента аннексии Крыма, которая привела к фундаментальному конфликту между Россией и Западом в отношении понимания того, как должна, а как не должна строиться международная политика на сегодняшний день, - пытался продать две услуги: иранское регулирование и борьбу с ИГИЛ, «Исламским государством Ирака и Леванта», ныне просто по принципу «бритвы Оккама» - Исламским государством, без Ирака и Леванта. Кстати, это сокращение названия, оно очень характерно и показательно. Там самым ИГИЛ показывает, что он стирает с себя все географические ограничения. Я думаю, что мы все трое родились в государстве, которое по своему названию было абсолютно экстерриториальным.
В.Рыжков
―
СССР.
С.Белковский
―
Да, и безнациональным, потому что государство с названием Союз Советских Социалистических Республик может быть размещено в любой части суши, хоть в Латинской Америке.
В.Дымарский
―
Соединенные Штаты Америки.
С.Белковский
―
Но все-таки они должны быть в Америке, а вот СССР – где угодно, хоть в Африке. Поэтому ИГИЛ идет таким же путем: сокращает свое название до такого, которое можно разместить где угодно, на каких угодно площадях, на своих и чужих.Но Путину не удалось это продать, потому что иранское урегулирование давно, и там Россия один из игроков, и было бы абсолютно абсурдно Кремлю блокировать эту урегулирование, когда сам Иран - за. Это бы только бы привело только к исключению России из числа посредников по урегулированию и больше ничего.
А услуги по ИГИЛ Путин сейчас пытается продать Саудовской Аравии, и он уже назначил неформального спецпредставителя по этому вопросу Рамзана Ахматовича Кадырова, который дней десять назад съездил в Саудовскую Аравию, встречался там с некоторыми ключевыми политиками. Для него и его матери, вдовы Ахмат-хаджи Кадырова специально была открыта Кааба в Мекке, чтобы они смогли ее посетить. И, собственно, насколько можно было понять, предмет переговоров – это участие России вообще и вооруженных сил РамзанаАхматовича Кадырова, в частности, в борьбе с ИГИЛ.
Поскольку напрямую с США Владимиру Путину не удалось договоритьсяв этом вопросе – фактически ему дали понять, что какой бы вклад он не внес в борьбу с ИГИЛ, это не оправдывает насильственную перекройку границ в Европе и инспирирование войны на территории Украины-то вот сейчас он идет через Саудовскую Аравию, рассматриваемую как ключевого союзника США на Ближнем Востоке, и поэтому потенциально эффективного посредника. У меня нет оптимизма… Если бы я стоял на путинских позициях, у меня не было бы оптимизма в отношении решения этого вопроса. Но посмотрим, дадим людям шанс.
В.Дымарский
―
Вдогонку. Не было бы оптимизма. А, все ли уверены, что Путин хочет быть оптимистом в этом вопросе?
С.Белковский
―
Да, конечно. Путин – я как был уверен много лет назад, когда все мы были еще молодыми и чушь прекрасную…
В.Дымарский
―
«И чушь прекрасную несли».
С.Белковский
―
А сейчас мы несем чушь ужасную! Вот вся проблема перехода от молодости к ее отсутствию – что вместо прекрасно чуши мы начинаем нести ужасную, особенно я.Я уверен тогда был, что Путин – западник, так я уверен в этом и сегодня. Когда Путин говорил в 2000-м или в 2001-м годах, что Россия должна и хочет вступить в НАТО, он не лукавил, когда он первым выражал соболезнование Соединенным Штатам Америки в связи с терактом 11 сентября, он нисколько не лукавил.
И здесь отчасти вина и Запада, а не только Путина и нас грешных, потому что Запад не гибко подошел к этому вопросу. Он не прижал Владимира Владимировича к любящей груди. Конечно, на это можно возразить, и я возражаю сам себе, что на тех основаниях и тех ценностных принципах, на которых Путин предлагал, - а это фактически легализация российской клептократической элиты за Западе, - прижать его к любящей груди было практически невозможно. Но все-таки можно было действовать более гибко. Ведь было несколько переломных моментов, когда Путина можно было так крепко прижать к любящей груди, что аннексия Крыма не случилась бы уже никогда.
В.Дымарский
―
Задушить в объятиях.
С.Белковский
―
Первый – это 2001 год, когда Путин предложил концепцию замороженного Приднестровского конфликта. То, что эта концепция не выстрелила, хотя она была вполне приемлема, на мой взгляд – в ней не было ничего радикально невозможного ни для Молдавии, ни для Приднестровья, ни для Запада, ни для России – с одной стороны, состояло в том, что это было поручено Дмитрию Николаевичу Козаку, который, в общем, привык решать все проблемы методом жесткого давления и апелляций к авторитету своего босса, что даже во внутрироссийских проблемах работает далеко не всегда, а что же говорить о международных проблемах; но, с другой стороны, - в том, что США и Евросоюз не проявили к этому никакого интереса.И в итоге, когда концепция уже была согласована предварительно Путиным, тогдашним президентом Молдовы Владимиром Ворониным и президентом Приднестровья Игорем Смирновым, собственно, США и Евросоюз попросили ничего этого не делать, и это не было сделано. Хотя сорвалось всё за день до поездки Путина в город Кишинев, когда уже передовой борт с почетным караулом находился в Кишиневе. Это было, конечно, большой фрустрацией, страданием большим для Путина, и посеяло впервые, я думаю, в нем серьезное зерно сомнений, что с Западом можно вообще можно о чем-то договориться, потому что Запад, в общем, не держит нас за людей.
Еще было несколько таких ситуаций, когда Путин обиженно апеллировал к Западу со своей стандартной риторикой: «Мы идем к вам с деньгами и протянутой рукой дружбы – можем идти с танками, еслизахотите, и не надо класть камень в нашу протянутую руку».
В.Дымарский
―
Это впервые, наверное, прозвучало в Мюнхене.
С.Белковский
―
В Мюнхенской речи 2007 года, безусловно. Но это было артикулировано внятно местами и временами это было несколько лет подряд.И, наконец, последнее, что Путин пытался продать Западу в качестве гарантий своей и правящего класса России полной легализации - это урегулирование ситуации вокруг Сирии. Тогда он предложил план вывоза сирийского химического оружия на российскую территорию. Здесь, я думаю, он всерьез рассчитывал на Нобелевскую премию мира, которую он в принципе мог бы получить за приднестровское урегулирование, если бы оно состоялось в 2003-м году, а сейчас мы говорим о конце 2013 года. И произошло очередное унижение, мордой об стол просто. Причем Нобелевскую премию мира дали за Сирию на самом деле, но дали не Путину, который в его понимании, а отчасти и на самом деле сыграл ключевую роль в этом урегулировании, а совершенно безликой и не игравшей никакой роли Организации о запрещения химического оружия.
И потом, когда в начале 2014 года, несмотря на помилование Ходорковского, несмотря на амнистию, по которой вышли «Пусси Райот» и моряки-гринписовцы, и в общем, несмотря на все усилия Путина для окончательного примирения с Западом, окончательной попытки примирения с Западом перед Сочинской Олимпиадой случилось, с его точки зрения, три недопустимых вещи. Первое: полная обструкция Олимпийских игр в Сочи, открытия и закрытия как минимум со стороны ведущих мировых лидеров.
С.БЕЛКОВСКИЙ: ИГИЛ сокращает свое название до такого, которое можно разместить где угодно
Второе: 20 февраля по моим данным приблизительно плюс-минус день случилась техническая авария вертолета в Сочи, которую, естественно, путинские службы безопасности, не желающие брать ответственность на себя за всяческую рухлядь, которая обслуживает президента, приписали какому-то заговору с целью покушения на жизнь нашего вождя.
Ну, и наконец ключевой, кульминационный момент – это 22 февраля революция в Киеве, практически совпавшая с закрытием Сочинской Олимпиады. И вот эта цепочка событий окончательно убедила Путина в том, что с Западом, с которым он пытался дружить почти 15 лет, дело иметь никак невозможно, кроме как с позиций силы; и надо сначала отнять Крым и поставить мир на грянь большой войны, а потом будем разговаривать. И вот то, что потом разговаривать не получилось, явилось для Владимира Владимировича серьезным разочарованием.
В.Рыжков
―
Станислав, вы на протяжении очень многих лет, на мой взгляд, очень интересно анализируете российские элиты. Россия – страна элитоцентричная, как известно. В России именно элиты во многом предопределяют, если не во всем, внутреннюю в внешнюю политику. Вы на протяжение многих лет развивали очень популярную концепцию, много цитируемую, что как раз миссия Владимира Путина, когда он пришел к власти в августе 99-го года и стал президентом в марте 2000-го года, была в легализации российской элиты на Западе, легализации как с точки зрения статуса, то есть они равные, они члены клуба, так и с точки зрения капитала, который, как мы знаем – несколько триллионов долларов были вывезены главным образом на Запад и там превращены либо в банковские счета, либо в дорогостоящую недвижимость: либо в яхты, либо в футбольные, баскетбольные клубы и так далее.Не кажется ли вам, что жизнь пошла против вашей концепции, потому что, если он хотел легализовать, то последнее, к чему он должен был стремиться, это конфликт с Западом, это санкции? Не кажется ли вам, что он подвел российскую элиту, и как на эту реагирует сама элита, и как будут дальше развиваться события?
С.Белковский
―
У Путина было несколько элементов этой его ключевой миссии. Первая, конечно, была - легализация итогов приватизации. Он должен был снять с повестки дня вопрос о справедливости, законности приватизации и о необходимости каких-то дополнительных действий по дополнительной ее легализации. Но ведь в начале минувшего десятилетия было много разговоров – в них участвовал и я и гораздо более серьезные люди типа Ходорковского – о том, что, может быть, доплатить за приватизацию…
В.Рыжков
―
«Налог на ветер» так называемый.
С.Белковский
―
Да,windfalltax. Доплатить за приватизацию, чтобы полностью легализовать. Вот Путин снял этот вопрос с повестки дня вообще. Больше о приватизации никто никогда не говорил.Вторая его миссия была: примирить большинство русского налог, российского народа с президентской властью и с Кремлем. Что не получалось при Ельцине– получилось при нем. С этими двумя задачами он справился блестяще. Мы сейчас не обсуждаем, правильные это были задачи или нет, мы говорим о том, что он с ними вполне справился. А с третьей задачей он не справился, но он пытался с ней справиться плоть до 22 февраля…
В.Рыжков
―
Третья задача – это как раз легализация…
С.Белковский
―
Легализация российских элит на Западе. То есть он понял, что это невозможно, убедив себя в том, в конечном счете, что западные элиты не считают нас за людей, что их не устраивает легализация нас Западом. И здесь его пути с российской элитой весьма разошлись. И, по моим данным, конечно, многие представители российской элиты весьма недовольны тем, что случилось в момент аннексии Крымаи потом. Но это не значит, что он не пытался это сделать. Он много лет пытался, у него не получилось. Вот две первые задачи получились, третья – нет.
В.Дымарский
―
Но, тем не менее, можно ли каким-то образом спрогнозировать дальнейшее поведение той самой элиты, которая там то ли фрондирует, то ли совсем не довольна…
В.Рыжков
―
Прямой вопрос: Может ли она взбунтоваться, если ее отрезали от счетов, от детей, которые продолжаются там учиться, от жен, разведенных или нет, которые там продолжают жить?
С.Белковский
―
Наоборот, если их отрезали от жен, может, это многих и устраивает: всегда можно сослаться на Путина.
В.Дымарский
―
Но жены там с деньгами их.
С.Белковский
―
Да, конечно, элиты недовольно. Но ведь нет никакой политической структуры воздействия на Путина. Вот, насколько мне известно – я свечку не держал, и поэтому не могу гарантировать подлинность этой версии на сто процентов, но все-таки я склонен считать, что она верна, - что один из очень близких к Путину бизнесменов в дни принятия решения об аннексии Крыма пришел к патрону и сказал: «Володя, ты понимаешь, какие проблемы нас ждут на Западе. Может быть, это не делать?» На что патрон ему ответил: «Ты знаешь, я всю жизнь тебе помогал. Может быть, ты будешь заниматься своими делами, а не моими». И это было впервые, когда эти люди…
В.Рыжков
―
Мне рассказывали еще историю, не знаю, подлинная она или нет, но, когда был крымский кризис в самые драматически дни, когда между Крымом и Донецком нарастала напряженность, была встреча президента то ли с ТПП то ли РСПП, где был профсоюз, так сказать, наших олигархов, узкая встреча. И один из них жалобным писклявым голоском что-то проблеял типа «А как же деньги?», на что Владимир Владимирович посмотрел на него пристальным таким взглядом, каким я сейчас смотрю на Дымарского, к примеру, и сказал: «А вы, что больше любите, Родину или деньги?» Это было сказано тихим ровным голосом, после чего все, конечно, полюбили Родину гораздо сильнее, чем свои деньги.
С.Белковский
―
Нет, они по-прежнему любят свои деньги сильнее, чем свою Родину, но у них нет никаких реальных механизмов воздействия на вождя, кроме одного: собственно, дворцового переворота. Но все-таки, чтобы совершить дворцовый переворот, нужно иметь какие-то разветвленные связи в охране Владимира Путина…
В.Рыжков
―
И жить в 18 веке.
С.Белковский
―
Да, вот то, что было у свергнувших Павла I, например. У этих людей такого нет. И не случайно Путин последние годы даже и превентивно увеличивал свою охрану и менял ее руководство, постоянно ротировал, чтобы никакиеолигархические связи не влияли на возможность ему защититься.
В.Дымарский
―
А еще можно связанный с этим вопрос. Ну, хорошо, если элиты не хотят, не могут…
С.Белковский
―
Хотят, но не могут.
В.Дымарский
―
А Запад хотел бы смены режима? Не так… Может быть, он и хотел бы, но готов ли он поучаствовать в смене режима?
С.Белковский
―
Нет, на мой взгляд, нет.
В.Дымарский
―
То, чего все бояться: Майдан…
В.Рыжков
―
Нуланд, Псаки и другие страшные персонажи, которыми потчуют российского обывателя…
С.Белковский
―
А за ними Псаки на хромой собаке! Она родила или нет, кстати? Она должна была родить вот…
В.Рыжков
―
Ну, мы конечно поинтересуемся этим важнейшим…
В.Дымарский
―
Надо сейчас информационной службе дать задание.
С.Белковский
―
Да нет, я думаю, что в отличие от ситуации с Великобританией времен Павла I, когда посол в Петербурге достаточно активно участвовал в этом процессе и даже времен конца 16-го года, когда британское посольство участвовало в убийствеРаспутина, то сейчас – нет. Сейчас в эпоху ядерного оружия Запад более всего опасается большой войны, которая, в конечном счете, окажется проигрышной для России в силу того, что ни военных, ни экономических ресурсов для победы у Путина нет; но цена войны слишком велика для Запада, где ценность жизни человек достигла максимальной величины за историю существования человечества.
В.Рыжков
―
Вопрос вот какой, Стас, вы же сказали о том, что никаких мы не можем ожидать потрясений со стороны элиты, она будет внутри себя возмущаться…
С.Белковский
―
Кроме дворцового переворота, если вдруг кто-то его инициирует.
В.Рыжков
―
…Бурчать, урчать, высказывать недовольство, но она не в состоянии ничего сделать, у нее нет инфраструктуры и так далее.
С.Белковский
―
Нет политической инфраструктуры.
В.Рыжков
―
Но у нее же есть еще пока другой выход. Есть выход – просто выводить капиталы за рубеж. И мы видим, что последние три года стали во много рекордными по вывозу капитала. Россия и так теряла колоссальные деньги. В прошлом году, по-моему, больше 150 миллиардов долларов вывели. За первые месяцы этого года уже, по-моему, под 70 миллиардов долларов уже ушло из России. Вот не столкнется ли Путин с другой проблемой похлеще и похуже государственного переворота: бегство людей и капиталов из России.
С.Белковский
―
Здесь мы часто как аналитики впадаем в традиционную ошибку аналитика, которая есть одно из следствий проекции по Фрейду: мы пытаемся свою голову поставить на чужие плечи, то есть свою логики инкриминировать Владимиру Путину.
В.Рыжков
―
Мы с Дымарским категорически не пытаемся, да, Виталий Наумович?
С.Белковский
―
Нет, это бессознательно происходит. Как отецнаш, Фрейд учил, это происходит бессознательно. Это вам кажется, что не пытаетесь, а на самом деле – нет.
В.Рыжков
―
Только Белковским может свою голову…
С.Белковский
―
Нет, как раз Белковский и не пытается, потому что у него голова всего одна. Это у вас, как у драконов и змей-Горынычей их поболее.
В.Дымарский
―
Голова профессора Доуэля.
С.Белковский
―
Как говорил змей-Горыныч, одна голова хорошо, а три лучше. И наш эфир вероятно должен это доказать.Путин так не считает. Он считает, что у него вообще нет проблем ни во внутренней политике, ни в экономике. Это связано с тем, что он консерватор по психотипу. Он считает, что все модели эволюционируют в некоем инерционном режиме, в индуктивном режиме. То есть, есливчера не было дождя, и позавчера не было, то не будет ни сегодня, ни завтра. Он прошел несколько тяжелейших кризисов и не только экономических.
Потому что, скажем, кризисы с заложниками в театральном центре на Дубровке – известный «Норд-Ост», и в школе №1 города Беслана угрожали реально падением российской государственности, если бы Путину не удалось их в кратчайшие сроки урегулировать. Поэтому, если бы здесь четвертым сидел в студии Владимир Владимирович, как апостол-евангелист, он бы сказал: «Ребята, вы никогда не сталкивались с такими проблемами, как я, вы их не решали. Вы,конечно, думаете о себе очень много, но, если бы вы руководили страной во время Беслана и Норд-Оста, я бы на вас посмотрел. Поэтому не учите меня жить. Я прошел все кризисы и этот пройду. А мой верноподданный народ поддержим меня в любой ситуации. Ну, упадет ВВП на пару процентов, сократятся реальные доходы процентов на 5 – я вас уверяю, что я всё урегулирую. Не переживайте, нет такой проблемы. Проблема только одна – это желание Запада нас уничтожить, и я ей занимаюсь».
В.Дымарский
―
А здесь очень важный момент, мне кажется, для Фрейда или для кого , психологический: он реально верит в это или это придумано?
С.БЕЛКОВСКИЙ: Я уверен тогда был, что Путин – западник, так я уверен в этом и сегодня
С.Белковский
―
Нет. Это одно и то же. Правда – это устраивающая версия. Когда человек хочет верить, он начинает в это реально верить. Вот именно это с Путиным и произошло. Он не лукавит абсолютно, когда говорит, что Запад хочет нас уничтожить.
В.Дымарский
―
Если бы не мы, то НАТО…
С.Белковский
―
Поскольку он консерватор по психотипу, а не реформатор, он всегда должен разыгрывать ситуацию с позиции оборонительного сознания. Он не хотел забирать Крым…И ведь, действительно, не хотел: 14 лет ничего не происходило.
В.Рыжков
―
Оно еще за год сказал: «Мы не мыслим себе такого сценария…».
В.Дымарский
―
Он за один день до этого сказал, что мы собираемся Крым…
С.Белковский
―
Да, но там уже было лукавство, потому что он говорил: «Если только народ Крыма…что-нибудь…»
В.Рыжков
―
За год он твердо говорил, что мы не собираемся.
С.Белковский
―
У него не было выбора, ребята, не было.
В.Рыжков
―
В его картине мера.
С.Белковский
―
Да, в его картине мира, потому что всё – через несколько дней уже войска НАТО входили в Крым, оттуда выгоняли Черноморский флот, и наши святые места, где крестился Владимир Святой – там бы сенатор Маккейннадругался над нашими святынями. Поэтому «просто у меня не было выбора, поэтому вы не можете мне ничего предъявить» - всё.
В.Рыжков
―
Возвращаясь к моему вопросу. Он не видит проблем внутри страны, он не видит проблем вне страны…
С.Белковский
―
Видит, но не принципиально.
В.Рыжков
―
Тем не менее, то, о чем я спрашивал вас, Станислав, бегство капиталов, вывод активов из страны – он же может это воспринять просто как проявление нелояльности элит. Я просто хочу вас спросить как специалиста по нашим элитам: Вот эта история с деофшоризацией, не является ли попыткой силой закона удержать этих ребят здесь?
С.Белковский
―
Да, является.
В.Рыжков
―
Получится это или нет?
С.Белковский
―
Поскольку все-таки Путин человек скорее понятий, чем закона и в этом смысле он абсолютно русский человек, поскольку в русском человеке благодать превалирует над законом, а понятие – это криминализированная версия благодати…
В.Рыжков
―
Как у Салтыкова-Щедрина спор западника со славянофилом, когда славянофил говоритзападнику: «Ты все считаешь как бухгалтер, а я пламенею». Вот они пламенеют.
С.Белковский
―
Нет, Путин просто хочет сказать следующее: «Ребята, если вы много лет кормились на мне, - а кормились-то вы на мне, потому что будь моя воля, я бы давно Следственный комитет на вас наслал и провел бы ту самую реприватизацию, к которой меня призывало огромное количество людей в этой стране.Я же лично своей грудью стальной и свинцовой прикрыл вас от реприватизации, -пожалуйста, любишь кататься – люби и саночки возить. Если твой основной источник дохода здесь и обеспечил тебе этот источник дохода и гарантировал тебе стабильность и безопасность я, Путин, то поработай немножечко, пожалуйста, на меня теперь, на меня, Путина».
В.Рыжков
―
Но деньги бегутс ускорением.
С.Белковский
―
Очень хорошо. Вот, с точки зрения логики Путина, на мой взгляд: «Вот пусть вас там примут на Западе. Я больше ничего для вас делать не буду. Я могу гарантировать только одно: в национальной юрисдикции вам будет хорошо, если вы вернете деньги сюда. Если вы не вернете деньги сюда, это ваша личная проблема. Все равно источник вашего дохода здесь. Захочу – отниму у вас все, что угодно. Вот отниму у вас источник дохода, и этот доход будем моим, а не вашим. Это только моя добрая воля, что я до сих пор этого не сделал.
В.Дымарский
―
Но в этой схеме вся эта наша замечательная элита, она зависит от Путина. Существует ли некая зависимость Путина от элиты?
С.Белковский
―
Только в контексте дворцового переворота, больше – никакой.
В.Рыжков
―
То есть у него полная свобода рук.
С.Белковский
―
Во всяком случае, с его собственной точки зрения, он опирается на поддержку 85-87%%населения, он легитимен, то есть его нельзя упрекнуть в том, что он фальсифицировал результат, то есть можно, но неочевидно можно.Он опирается на войска, то есть на людей, которые ничего не получилиот приватизации, но при этом несли основное бремя удержания стабильности в этой стране. Он является последним фактором, сдерживающим ненависть большинства народа к меньшинству, и если он перестает ее сдерживать, то большинство порвет меньшинство, поэтому он не боится этих дворцовых переворотов. Он боится, и его административные шаги особенно в направлении федеральной службы охраны и денацификации деятельности спецслужб об том свидетельствуют.
В.Дымарский
―
Кавказ.
С.Белковский
―
На Кавказе Путин – есть источник легитимности Кадырова, не наоборот. Ярлык «белого царя» - это для Чечни самое главное. Если Путин отзовет ярлык, то я бы не поставил очень много – у меня много денег и нет, - но я бы не поставил даже бутылку хорошего коньяку на долгое благополучие Рамзана Ахматовича Кадырова. Поэтому, конечно, Рамзан Ахматович будет отрабатывать по полной: что Путин ему скажет, то он и сделает, не наоборот.
В.Рыжков
―
Мы начали с отношений Запада и Путина, и Станислав Белковский напомнил нам, действительно, о таких ярких жестах, которые 15 лет назад делал Владимир Путин по отношении к Западу. Речь шла и о перспективах вступления в НАТО, и его знаменитая речь на немецком языке в Бундестаге, когда он сорвал…
С.Белковский
―
Мне кажется, это было в верхней палате. В нижней, да?
В.Рыжков
―
Нет, в нижней – Бундестаг. …И, когда он сорвал бурную овацию. И его знаменитый звонок Бушу-младшему, когда упали башни в Нью-Йорке. Вопрос такой: А как Запад будет строить свою стратегию по отношению к путинской России? Я вот, что имею в виду. Ведь Путин может быть полностью уверен во внутреннем раскладе: вот элиты, вот народ, вот экономика, Северный Кавказ – все под контролем. Но есть внешние факторы, которые потенциально угрожают этой стабильности. Ну, скажем, цена на нефть, выход на рынок Ирана, распространение ветровой, солнечной и прочих…
В.Дымарский
―
Более того, и смена режимов время от времени.
В.Рыжков
―
Смена режимов. Большая стратегическая игра Пекина и Вашингтона, которая не такая плоская, как нам иногда кажется, и так далее…
С.Белковский
―
Но это игра за одно на самом деле…
В.Рыжков
―
Об этом и речь. Насколько Владимир Владимирович с вашей точки зрения осознает внешние серьезнейшие угрозы, которые могут перед ним встать, скажем, в перспективе 5-7 лет.
В.Дымарский
―
Вот в течение минуты Рыжков задавал вопрос и довел дело до того, что сейчас мы прерываемся на выпуск новостей, после которого мы продолжим нашу беседу, и Белковский обещает, что он ответит…
С.Белковский
―
Любой вопрос, который порождает выпуск новостей, уже самоценен.НОВОСТИ
С.БЕЛКОВСКИЙ: Путин пытался продать Западу в качестве гарантий урегулирование ситуации вокруг Сирии
В.Дымарский
―
Добрый вечер еще раз! Программа «2015». Владимир Рыжков и Виталий Дымарский. В гостях у нас сегодня политолог Станислав Белковский. Говорим мы о взаимоотношениях России и Запада: чего Россия хочет от Запада, чего Запад хочет от России, чего мы хотим от России и от запада? – и так далее. Рыжков задал очень длинный вопрос перед тем, как мы ушли на перерыв.
В.Рыжков
―
Хороший.
В.Дымарский
―
Но очень хороший, настолько хороший, что я сейчас не совсем помню, о чем, но Белковский должен был запомнить.
В.Рыжков
―
Речь шла о потенциальных вызовах Запада для России в перспективе 5-7 лет.
С.Белковский
―
Думаю, что да, Путин как раз озабочен этим. Он именно занимается международной и военной политикой. И философия его такова: Запад все равно хочет нас – а нас – это меня, Путина – уничтожить. Как он это делал с другими режимами на постсоветском пространстве, мы уже знаем, поэтому все законы об иностранных агентах, о запрещенных НКО…
В.Рыжков
―
Нежелательных организациях.
С.Белковский
―
Да, это все отражение того, что «мы не допустим западного финансирования российской политики. Все остальное нам не страшно: тут я контролирую ситуацию». А дальше просто задача: ждать и догонять. Потому что скоро уйдет Обама. А Путин, действительно, переоценивает личный фактор в отношениях между западными лидерами. Он, действительно, считает, насколько я понимаю – может быть, я ошибаюсь, а может быть, и нет, - что Обама ставил на второй срок Дмитрия Медведева, и, когда это не случилось, сильно обиделся. Вот Путину кажется, что это важно. Он, действительно, недооценивает, что следующий американский президент, кто бы им ни был - Хилари Клинтон, Джеб Буш или кто-то еще, - будет проводить такую женщине политику, если не хуже к России.
В.Рыжков
―
Еще похлеще. Да, если не хуже.
С.Белковский
―
Тем более, что Россия находится на периферии американской политики и, в общем-то, тут нет никаких оснований идти на смягчение, ибо американскому избирателю это по большому счету все равно. Американским элитам все равно, но американскому избирателю все равно. Или, что Ангела Меркель его не любит за его дружеские отношения со Шредером, и она тоже скоро уйдет. А он-то останется, поэтому он может всех пересидеть, всех пережить, и всех,как говорил Михаил Касьянов, когда уходил с поста премьер-министра из путинского кабинета, когда Путин ему сказал: «Я вас пережму». Поэтому - всех пересидеть, пережить и пережать. Он считает, что он это сделает, что его политический и жизненный опыт свидетельствует о его возможности и готовности разыграть именно такой сценарий.Позиция же Запада очень простая. Сейчас нужно заморозить пока все эти процессы. Да, они плохие, они нас не устраивают, но мы их заморозим и возобновим конструктивный диалог с Россией, когда Путин уйдет. Компромисса поэтому между позициями Запада и Путина не существует. Запад не сдаст свои позициив обмен на вмешательство Путина в войну с ИГИЛ. Во-первых, есть Саудовская Аравия…
В.Рыжков
―
Все-таки Станислав, я, как вы говорите, дожму, пережму вас в путинском стиле, по крайней мере, попытаюсь. Те ключевые изменения, которые происходят в мире – подъем Китая, выход на нефтяной рынок новых игроков, бурное развитие новых видов энергетики и изменение энергетического рынка, о чем Владимир Милов всегда очень профессионально рассказывает, - это может изменить внутреннюю ситуацию в России?
С.Белковский
―
С точки зрения Путина, нет.
В.Рыжков
―
Не страшно то есть это все. Даже цена на нефть не страшна.
С.Белковский
―
Нет, не страшна. Вообще, когда Путин пришел к власти, она была 20 – скажет вам Владимир Владимирович.
В.Рыжков
―
Да, но с тех пор государство сильно выросло в расходах.
С.Белковский
―
«Ну так сократим расходики. Что вы, собственно? Государство выросло – это олигархи воровали, украли эту основную сумму. Ну, так я их поприжму немножечко и все будет нормально» - это сейчас говорю не я, а Владимир Владимирович, естественно, моими устами.
С.Белковский
―
Недавно было опубликовано интервью агентству ИТАР-ТАСС крупного бизнесмена Владимира Потанина, который после развода с женой стал абсолютным патриотом, поскольку там иностранные суды пытаются отнять у него половину состояния по искам жены. И в этом патриотическом экстазе он в принципе полностью изложил точкузрения Путина. Он выступил его теневым пресс-секретарем. Он пояснил, что русский народ может терпеть все что угодно, поэтому вводите санкции, обрушивайте цены на нефть – народ наш все вытерпит. Когда он все вытерпит, и мы выстоим, мы вам предъявим счет за все плохое, что вы нам сделали. Думаю, что Потанин не ошибается…
В.Дымарский
―
Счет, в какой форме?
С.Белковский
―
А в любой. Вот мы вам покажем, что без нас вы не справитесь с ИГИЛОМ, оного же ИГ, что без нас вы не урегулируете еще 117 мировых проблем, и самое главное – вы не спасете Украину, которая «стремительным домкратом» на всем ходу идет к банкротству. И, когда вам придется с нашей помощью спасать Украину, тогда вопрос о признании статуса Крыма и отдельных районов Донецкой и Луганской областей будет поставлен в совершенно другую плоскость и контекст.
В.Дымарский
―
Кстати, если уж мы сейчас заговорили о Донецкой и Луганской областях, то эти последние события, отвод техники – нет ли там все-таки первых признаков реального перемирия?
С.Белковский
―
Нет, их и быть не может.
В.Дымарский
―
Порошенко передал все-таки какой-то проект.
С.Белковский
―
Вы знаете, какой он проект передал? Он подчеркнул, что особого статуса не будет, просто будет особый порядок местного самоуправления, то есть формирования муниципальных властей, не более того. Никакой компромиссной концепцией между Россией и Украиной нет.Главная же проблема изначально концептуальная так называемых Минских соглашений в том, что Минские соглашения отрицают непреложный факт, что нет никакой гражданской войны на Украине. Есть противостояние России имени ВладимираВладимировича Путина и Украины по поводу определенных вопросов, адресованных, в конечном счете, Западу. То есть Путину не нужна даже вся Украина, как утверждают многие. Путину нужна Украина как плацдарм как рычаг давления на Запад. Поскольку «Минск» вообще не принимает это во внимание, он не может быть реализован, на мой взгляд.
В.Рыжков
―
Вот смотрите.рычаг рычагом, но рычаг бывает дорогим удовольствием. Вот я так понимаю, что за тот рычаг, за который мы сейчас кого-то пережимаем или пытаемся пережать…
С.Белковский
―
Но не мы, а Владимир Владимирович. Давайте не будем себя переоценивать.
В.Рыжков
―
Да, Владимир Владимирович. Мы платим чистой монетой буквально каждую секунду нашего эфирного времени. Мы платим сотнями миллиардов рублей Крыму. Мы платим, я думаю, сотнями миллиардов рублей – никто точно не знает – ЛНР и ДНР, и мы платим, в конечном счете, человеческими жизнями, потому что нет точный цифр потерь, - и даже введена уголовная ответственность за раскрытие цифр военных потерь, - мы платим жизнями, деньгами, и так далее. Какова конечная цель, и какова конечная цена, которую готов заплатить Владимир Владимирович за пережатие Запада на Украине.
С.Белковский
―
Конечная цель – принудить Запад к возврату в ялтинско-потсдамский мир.
В.Рыжков
―
Раздел.
С.Белковский
―
Да.
В.Дымарский
―
Раздел на равных, что самое главное.
С.Белковский
―
Да, отменить 89-й год, падение Берлинской стены, когда родился современный мир, где вовсе не военная сила, а идеи и технологии решают все. И поэтому главный поставщик идей и технологий Соединенные Штаты Америки являются единственной сверхдержавой, хотим мы того или нет. Мне бы тоже как гражданину России очень хотелось, чтобы Россия играла эту роль. Она почему-то отказывается ее играть, и думает, что ржавые танки и бомбардировщики 73-го года выпуска что-то решат. Ничего они не решат – это совершенно очевидно, сколько в Крыму их не размещай. Соответственно, цена любая. Ну что? Советский Союз заплатил 27 или 40 миллионами жертв за победу во Второй мировой войне. А еще десятками миллионов жертв заплатил за индустриализацию через ГУЛАГ.Я, к сожалению, повторял это много раз в этой студии и в эфире «Эха Москвы», повторю еще раз, за мной не заржавеет – знаменитый тост товарища Сталина на банкете в честь дня Победы: «За терпение русского народа!»
В.Рыжков
―
Вот этот пережим любой ценой «на земле» какую примет форму? Крым наш навсегда, а ДНР или ЛНР – это новое Приднестровье?
С.Белковский
―
Да, да.
В.Рыжков
―
Замороженный конфликт. Содержим остающееся население этих регионов, при том, что там 2 с половиной миллиона покинула Донецк и Луганск- там осталось около 3-х миллионов. Мы содержим это население, мы содержим эту инфраструктуру.
С.Белковский
―
Нет, содержать должна по путинскому плану Украина.
В.Рыжков
―
Но она же не делает этого.
С.Белковский
―
Да, но это еще не урегулировали.
В.Рыжков
―
То есть нам хочется, чтобы Украина содержала, а мы контролировали?
С.Белковский
―
Путин ждет, Кремль ждет, что Украина обанкротится. Когда она обанкротится – а спасти ее от полного или тотального банкротства, не отходя от кассы, может только Россия, как это было в случае Януковича с 3 миллиардами за два месяца…
В.Дымарский – С 3
―
мя выплаченными…
С.Белковский
―
Да, и 15-ти обещанными. То тут у нас будет совсем другое право голоса, и мы ему объясним, что надо делать и что делать не надо. И за то, что наши войска и Рамзан Кадыров не пойдут на Киев…
В.Рыжков
―
Такая, получается, игра: кто первый моргнет или кто первый сдохнет.
С.Белковский
―
Да, совершенно верно. Поскольку Путин считает, что он точно сдохнет последним, во-первых, потому что он молод, во-вторых, потому что он здоров, а в-третьих, потому что никто никогда не ограничит срок его пребывания у власти, кроме него самого, он победит. Это его логика.
В.Дымарский
―
Ну, хорошо. Юго-восток Украины – то некий инструмент давления на Запад. В обмен на что, Путин был бы готов отдать этот инструмент?
С.Белковский
―
Нет, совсем отдать он уже не может.Крым не вернет никогда, это понятно.
В.Дымарский
―
Нет, я не про Крым сейчас.
В.Рыжков
―
Про Донецк и Луганск.
С.Белковский
―
Донец и Луганск полностью слить не может, он должен какие-то минимальные уступки получить.
В.Дымарский
―
Ну, постепенно, хорошо.
С.Белковский
―
А обмен - что? Встреча в Рейкьявике, где вместо Ялты и Потсдама 45-го года…
В.Рыжков
―
Берется карта, красный фломастер…
С.Белковский
―
Да. И Обама, Меркель и он договорятся точно о том, как все происходит в современном мире, и в этот пакет войдет и та самая легализация элит, которая у Путина пока что не получилась.
В.Рыжков
―
С обратной стороны, если посмотреть, со стороны Запада, какова вероятность, что они на это пойдут из ста процентов.
С.Белковский
―
Близка к нулю, потому что машина времени, скорее, существует для путешествия в будущее, а не в прошлое и отказаться от современного мира, возникшего на руинах Берлинского стены, того самого мира, где уже не военная сила все решает, где решает интеллект, где мы видим примирение с Ираном, восстановление дипломатических отношений с Кубой абсолютно в этом же тренде -отказаться от мира, где вопрос «сколько дивизий у папы Римского?» неуместен, потому что моральный авторитет значительно важнее физического и военного – нет, Запада на это не пойдет. Здесь нет точки компромисса, нет пространства для компромисса.
В.Дымарский
―
Несмотря на цену.
С.Белковский
―
Так Запад как раз пытается избежать войны всячески.
В.Дымарский
―
Я имею в виду не войну, я имею виду цену чисто денежную…
В.Рыжков
―
Счет то скорее нам выставляют, а не Западу. Мы платим.
В.Дымарский
―
С одной стороны. Но на Западе висит… вот Грецию мы сейчас видели. Нужна ли им еще Украина в качестве такой еще одной гири?
С.Белковский
―
Греция – это их внутренняя проблема. Она с Россией никак не связана. Это вопрос Евросоюза. А по сравнению с Грецией, которая должна 320 миллиардов евро Украина, которой надо дать 50 – это ничто.
В.Дымарский
―
И они готовы дать.
С.Белковский
―
Миропорядок стоит гораздо дороже.
В.Рыжков
―
Вопрос, который связан с темой отношения с Западом, который мы сегодня под разными углами рассматриваем, это, конечно, крах дружбы нас с немцами. На самом деле то, что происходит, это немыслимо. Начиная с Вилли Брандта, с 69-70 года Германия была совершенно особым партнером во всех отношениях: трубы в обмен на газ – Уренгой-Помары-Ужгород, «Дружба», все канцлеры: Вилли Брандт, Гельмут Коль, Гельмут Шмидт, Шредер – все приезжали, целовались, ходили в баню…
В.Дымарский
―
В баню только не ходили.
В.Рыжков
―
Не спустившись еще с трапа, они стягивали галстук…
С.Белковский
―
Потому что баня сгорела еще при Шредере, как объяснил Владимир Владимирович…
В.Рыжков
―
Они все стягивали галстук со своей шеи и бежали обниматься. И вдруг полный разрыв с Германией. И риторика Германии порой сейчас даже жестче, чем американская.
В.Дымарский
―
Германия жесткая от имени Европы.
В.Рыжков
―
Чем это может обернуться и для самого Путина и для российских элит?
С.Белковский
―
Ничем хорошим, потому что Путин лишился основного лоббиста в Европе. Причем я говорю, Владимир Владимирович мыслит очень в бытовом плане. Он не мыслит политически. Он думает, что если он неплохо владеет немецким языком…
В.Рыжков
―
Знаменитая история с собакой, когда он пригласил собак на встречу с Меркель, которая очень боится собак.
С.Белковский
―
Да. И так далее. Он не всегда понимает, что есть политические приоритеты, которые выше личных и ситуативных отношений. А, кроме того, на Западе есть политические институты, которые сильнее политиков. И даже, если вдруг неожиданно под влиянием феромонов или других веществ Ангела Меркель вдруг влюбится в Владимира Путина – не знаю, надо ли ему это – то это никак не повлияет по большому счету на позицию Федеративной республики Германия, ее политические институты не поддержат внезапную любовь.
В.Дымарский
―
А, насколько силен в руках путина козырь под названием Китай в отношениях с Западом?
С.Белковский
―
Мое мнение такое – оно не всеми разделяется и поддерживается далеко, но я все-таки его придерживаюсь: Китай – союзник США.
В.Рыжков
―
Собственно, об этом говорит и Генри Киссинджер.
С.Белковский
―
О Китае, да.
В.Рыжков
―
Он высказывает эту же точку зрения.
С.БЕЛКОВСКИЙ: Путин считает, что у него нет проблем ни во внутренней политике, ни в экономике
С.Белковский
―
Я, конечно, не сравнивают себя с великими, но я рад, что наши точки зрения здесь совпали. Основная задача Китая – стать заместителем США в глобальном масштабе. Я много изучал китайскую историю, китайскую литературу в своей жизни, я знаю принципы и ценности Китая. Не случайно, собственно, что Китай – это Поднебесная, которая никогда далеко не выходила за пределы своей канонической территории, и все конфликты, которые случались, и разрешались внутри Китая же за исключением монгольской оккупации, а потом деоккупации, войны с Японией совершенно затяжной в тех или иных формах.
Китай не претендует на статус глобального экспортера идей и технологий. Он, скорее, ориентируется на американский образец и хочет стать номер два в мире с поправкой на его менталитет, его моральные устои, традиции и все прочее. Россия воспринимается Китаем исключительно как сырьевой в актуальном плане и территориальный потенциально придаток. Не случайно, собственно, нет ни газового контракта Восточного так называемого, поскольку цена так и не определена. И Китай дает понять, что «вы сначала постройте за свой счет газопровод, а там мы решим, какая будет цена, потому что вам все равно некуда деваться».
В.Рыжков
―
Нет и Западного, против которого я активно выступаю – через Алтай.
С.Белковский
―
Да, плато Укок там, ваша каноническая территория.
В.Рыжков
―
Родина, да. Я вообще категорический противник этого газопровода.
С.Белковский
―
В общем, ничего этого нет. Китай отказался участвовать в строительстве, насколько я понимаю, высокоскоростной магистрали Москва-Казан. В общем, Китай ведет себя достаточно высокомерно. Единственную возможность, которую дает возможность российским властям, это в пиар-плане разыгрывать, что якобы мы дружим с Китаем. Но Китай всегда в решающий момент будет на стороне Соединенных Штатов, а не путинской России.
В.Дымарский
―
То есть приехать на праздник Победы – это да. На парад Победы.
С.Белковский
―
А это ничего не стоит. Это просто некое пиар-усилие: похлопали по плечу, конечно.
В.Дымарский
―
В эту же тему. По-моему, если я не ошибаюсь, «Левада-центр» проводил опрос с ответами абсолютно конфликтующими между собой. С одной стороны, наши люди отвечают, что наш главный друг сегодня это Китай. Кто наш главный враг сегодня? Это США. Как будет развиваться Россия в будущем, на кого ориентироваться: наЗапад или на Восток? – Конечно, на Запад.
С.Белковский
―
Так, вообще, этот когнитивный диссонанс уже тотален. Само противоречие: с одной стороны мы живем в кольце врагов и всех их замочим и одновременно нам нужны иностранные инвестиции – это же абсолютная шизофрения. Но русский народ вообще немножко шизофренический. Я сам, как шизофреник по психотипу не стану сильно на это жаловаться.
В.Дымарский
―
А кто на кого большее влияние оказывает: Путин – на общество или общество – на Путина?
С.Белковский
―
Путин на общество, конечно. Если бы Путин хотел убедить… Вот я сейчас написал большой манифест для одной из общенациональных газет, - он будет опубликован, я надеюсь, на следующей неделе, вернее в ближайшие дни будет опубликован: перепутал недели, простите, перегруз небольшой – в поддержку гомосексуальных браков в Российской Федерации или хотя бы гражданских союзов. Я абсолютно убежден, что если бы Владимир Владимирович лично занялся этой проблемой и с помощью подконтрольного ему телевидения на протяжении пары месяцев агитировал бы за легализацию гомосексуальных браков, большинство склонилось бы на сторону этой точки зрения.
В.Дымарский
―
Включая Милонова.
С.Белковский
―
А Милонов – вообще главный циник и прагматик этой политической системы. Вот не верю ему не на секунду. Вижу, что жулик, который по максимуму разыгрывает свой политический статус и очень преуспел, потому что, будучи несчастным депутатом регионального заксобрания, он уже поднялся в информационном пространстве.
В.Рыжков
―
Начал со штрафа за топот кошек наверху и кончил такими сияющими высотами, да.
С.Белковский
―
В искренность его я не верю абсолютно ни на секунду, а в профессионализм его верю.
В.Рыжков
―
Вопрос, который мне часто задают журналисты и наши, и западные. Я всегда вращаю, как писал Салтыков-Щедрин глазами, пучу щеки, но не могу на него ответить. Поэтому задам специалисту. Как расшифровать этот фантастический «тефлоновый рейтинг» 89%? Означает ли это, что, действительно, наш российский народ просто со всеми потрохами поддерживает то, что делает Владимир Путин и что он готов сесть на лебеду и картошку…
С.Белковский
―
Не на либидо.
В.Рыжков
―
Нет, не либидо. На либидо – если только Кремль распропагандирует. …На лебеду и картошку, и бесконечно поддерживать, несмотря на все тяготы и лишения.
С.Белковский
―
Либидо и картошка – это такой хороший неоферйдизм современной России.
В.Рыжков
―
Спасибо! Итак, 89%.
С.Белковский
―
Во-первых, это монархический ритуал. Я много раз говорил, что Путин его соблюдает. Это: безальтернативность монарха, непогрешимость монарха, и статус монарха – высший закон. За это русский народ в его нынешнем состоянии пойдет куда угодно.
В.Рыжков
―
За царя и отечество.
С.Белковский
―
Плюс ресентимент, то есть жажда мести за то унижение, которое мы претерпели после распада империи. Путин воплощает все эти ценности, он хочет их воплощать. Но я уверен, что если и когда ему на смену скоро или не скоро придет лидер с альтернативными ценностями, то сможет переубедить и переориентировать русский народ, поэтому фатальной проблемы я здесь не вижу.
В.Рыжков
―
Но есть вторая сторонаболее инструментальная. А может ли этот рейтинг рухнуть и при каких обстоятельствах?
С.Белковский
―
Только при условиях отказа от монархического ритуала. То есть, если Путин допустит себе реального соперника в реальном времени. Пока мы не видим, чтобы Путин мог это допустить, поэтому рейтинг рухнет, если и когда дворцовый переворот окажется успешным. Потому что, как учил нас опять же отец наш, Фрейд…
В.Рыжков
―
Что-то вы все Фрейда цитируете, а не Владимира Ильича Ленина, например, который был тоже большой спец по таким делам?
С.Белковский
―
Ну он спец немножко по другим делам. А, собственно, любовь вождю оборачивается ненавистью как раз в тот момент, когда вождь подводит массу, например, собственной смертью или исчезновением из политики, причем в том же массированном объеме…
В.Рыжков – 89
―
с другим знаком.
С.Белковский
―
Может быть, не 89, но постепенно. Но то, что вождь оставил нас… а вождь должен быть бессмертен – это на бессознательном уровне важнейшая функция вождя, как в одном из романов Василия Павловича Аксенова было правильно сказано, что очень серьезное недоверие в определенных слоях у советского населения к Иосифу Виссарионовичу Сталину началось во время публикования бюллетеня о его здоровье, где, например, были данные о белке в моче. И, когда советский народ узнал, что у товарища Сталина вообще есть моча…
В.Рыжков
―
А уж тем более, белок в ней!
С.Белковский
―
Он понял, что что-то идет не так.
В.Дымарский
―
А все эти монархические процедуры – может быть, вообще Путин думает о создании новой династии?
С.Белковский
―
Нет, он консервативен, он недостаточно радикален для этого.
В.Рыжков
―
Дочка подрастает.
С.Белковский
―
Нет, он передаст власть своему наследнику в рамках действующей Конституции, и пока этим наследником остается Дмитрий Анатольевич Медведев, как бы забавно мы к нему не относились, скажем так. Всякий правильный наследник и должен играть идиота, чтобы отец не заподозрил его в нелояльности. Мало ли примеров тому дает мировая история, не говоря уже о российской?
В.Дымарский
―
Хорошо. А еслидопустить мягкий – о резком мы не можем говорить – переход от монархических процедур к монархическим, то по состоянию сегодняшнего общественного мнения в России, состоянии мозгов, вообще-то, кто выиграет, националист?
С.Белковский
―
Нет, выиграет НЕРЗБ. Как говорил Александр Сергеевич Пушкин, значительно более авторитетный эксперт, чем я, «я знаю дух народа моего, ему пример священ царя его». Выиграют те ценности, которые заявит царь, поэтому России нужен добрый царь-реформатор, который возьмет на себя ответственность за переход от нынешнего абсолютизма, абсолютно монархии, к парламентской демократии, возможно, оформленной как конституционная монархия, именно поэтому я адепт конституционной монархии, пусть даже эта концепция смотрится и выглядит маргинально.
В.Дымарский
―
А сегодняшнее состояние как-то приближается к конституционной монархии? Или сегодняшняя монархия абсолютно неконституционна?
С.Белковский
―
Нет, у нас классическая абсолютная монархия, когда первое лицо совмещает полномочия и функции всех ветвей власти.
В.Рыжков
―
И законодательная и исполнительная, и судебная. И сам себе судья.
В.Дымарский
―
И медийная тоже.
С.Белковский
―
Если считать медиа тоже властью, то и эта.
В.Дымарский
―
Четвертая власть, а как же!
С.Белковский
―
Четвертая власть – это скорее метафора, чем юридический термин, но в этом смысле тоже да.
В.Дымарский
―
Конечно. У нас, по-моему, я думаю, телевизор сильнее ветвь власти, чем тот же парламент.
В.Рыжков
―
Это как граната, вылетающая из гранатомета, но пускает ее все равно тот, кто пускает.
С.Белковский
―
Гранатометчик.
В.Рыжков
―
Гранатометчик, да.
В.Дымарский
―
Здесь начинаются ассоциации: обезьяна с гранатой и так далее. Все, надо заканчивать.
В.Рыжков
―
Я считаю, что Станислав Белковский блестяще нам разъяснил текущий момент и тайны мадридского двора.
С.Белковский
―
Именно мадридского. Одну из принцесс лишили… ее титула…
В.Рыжков
―
Я уж испугался: чего лишили, чего не лишили…
В.Дымарский
―
Нас уже лишают эфира. До встречи через неделю! Программа «2015».