АЛЕКСАНДР КАМЕНЕВ, предприниматель. - День войны - 2005-04-24

Нашу семью война коснулась не очень жестко, и на фронте воевал мой дед, Каменев Григорий Иванович. Он воевал в составе 2-го ОКДОНа, правительственная авиадивизия, которая выполняла спецрейсы, спец полеты. Он прошел несколько войн, Халхин-Гол, Белофинскую, Вторую Мировую войну. В общем-то, особо не очень любил рассказывать про войну. Для него весь этот опыт прошел внутренне. Он если и вспоминал что-то, то только какие-то достаточно смешные моменты. Многие его друзья по службе не дошли до конца войны, не только из-за того, что были ранены или убиты, многие пропали в застенках после арестов. И его также несколько раз арестовывали, но отпускали. Мой дед служил на самолете, который перевозил лично Иосифа Виссарионовича Сталина. Он был личным бортмехаником, и после войны был даже назначен главным инженером правительственного полка. Здесь тоже не произошло без смешного достаточно момента, когда его назначили, оказалось, что у него нет высшего образования. И у него в подчинении были люди, которые закончили академии. Но так как он разбирался очень хорошо в авиационной технике, ему не было замены, его все-таки оставили на этом посту. Дед иногда рассказывал про какие-то моменты, когда, например, возили Сталина в Тегеран на конференцию. "Тегеран-43", фильм, там есть такой момент как раз, хроника включена, когда приземляется самолет, и первым выпрыгивает из самолета человек, ставит подножку самолета, отдает честь, и после него выходит Сталин, это как раз мой дед. Один из смешных моментов, который тоже рассказывал, в последнюю секунду, когда уже самолет проходил границу с СССР, было решено поднять в воздух истребители. И подняли из учебного полка бакинского. А для них боевая тревога была нормальным явлением, и народ просто в нижнем белье сел в самолет, и стал сопровождать по указанию самолет. И когда приземлились уже в Тегеране, только тогда узнали, что они сопровождали самолет Сталина. Самое главное, наверное, для деда, что он никогда не позволял себе никаких высказываний, ни хвалебных, ни отрицательных, ни в пользу Сталина, ни против него. Для него это была норма жизни. И он нес свою службу, и никогда ни в чем не давал себе позволения оценивать и вносить свои суждения. Он считал, что это норма, и в этом для него и заключалась служба.