ЕВГЕНИЙ АГРАНОВИЧ, автор и исполнитель. - Евгений Агранович - День войны - 2005-04-23

Ну, я могу привести 2 детали. Может быть, таких, которых вы особенных в других местах не слышали, может быть, и не читали. Поскольку я представляю на фронте добровольческую студенческую молодежь, очень идейную, с первых дней войны мы, добровольцы, это был московский комсомольский и добровольческий батальон, потом он получил номер 22 отдельный истребительный батальон, от которого мало кто уцелел. У меня несколько орденов есть, поскольку я живой вернулся с фронта, что-то такое имеется. Интересно, спросили у меня, а самые первые ваши отличия, которые вы получили. Я говорю, ну вот, у меня есть маленькая серебряная медаль, еще довоенного вида, за боевые заслуги, толстая серебряная медаль еще, тогда, в 1941 году, мало кому давали какие-нибудь награды, армия отступала, было не до того. Во время бомбежки Москвы однажды у меня, у моего отделения, был пост на улице Горького, в дверях, в подъезде Главного Телеграфа. Потому что немцы имели такую тактическую привычку бомбить большие города, которые они собирались брать, и прямо по следам разрывов опускать парашютистов и захватывать узлы связи, вокзалы, снабжение, энергетику, все прочее. Так что, надо было быть к этому готовым. Ну, мы были только со своими винтовочками, и такого снаряжения, для борьбы, допустим, с бомбежкой, у нас не было. И я вспоминал маленькую историю, забавную. Мне была объявлена благодарность перед строем. Я, видите ли, прохожу сейчас мимо Телеграфом и могу ему слегка подмигивать, он стоит целенький, несгоревший. Может быть, отчасти это и результат моих скромных усилий. Дело в том, что зажигательная бомба возле меня грохнулась и стреляла во все стороны искрами страшной силы. А у меня что было, винтовка, что, стрелять в нее. А все окружающие витрины, которых на Тверской громадное количество, были совершенно рядом, как мне казалось, в расстоянии прыжка, были закрыты мешками из крепкой парусины, набитыми песком, довольно тяжелыми, килограмм по 50. Достало у меня силы, я стащил сверху такой мешок, и закрываясь этим мешком от искр, подбежал к этой бомбе, и свалил этот мешком на бомбу. Естественно, брезент прогорел, песок окружил бомбу, я думаю, что он моментально расплавился от такой температуры совершенно. Потом командир взвода, Володя Черток, лейтенант, не знаю, жив ли он, если жив, мой ему привет. Сам он был на другом участке, это не видел, но ему передали, рассказали, я ничего не докладывал. И он меня спросил, вы держались за бомбу, я говорю, за нее никто не держался, попробуй-ка. А как было, я ему сказал. И он перед строем объявил мне благодарность, угадайте за что, за проявленную солдатскую смекалку, я сообразил, как мне не сесть самому на эту бомбу, а как мне ее погасить.