ГРИГОРИЙ ГЛАДКОВ, композитор - День войны - 2004-10-18

Меня назвали в честь моего деда Гладкова Григория Павловича, который погиб в декабре 1941 года. Моя семья, мои родители, дедушка, бабушка, прадедушка жили в Брянской области, а точнее, это была Орловская губерния, Орловская область уже после войны, Сталин сделал несколько новых областей, образовалась Брянская область. А Брянск был уездный город Орловской губернии. Сейчас это Навлинский район, деревня Васильевка, отца моего зовут Василий тоже. И когда пришла война, пришли немцы, то мой дед ушел в партизаны, а там необыкновенные леса брянские, леса знаменитые, которые переходят потом в Беловежскую пущу, в Полесье, то есть, это уникальный огромный лесной массив в центре Европы, можно сказать, где трудно найти человека, и было очень сильное партизанское движение. Дед ушел и, конечно, там заболел, потому что жить в землянке очень тяжело. Вернулся домой в свою деревню, стал собирать продовольствие для отряда, кто-то из местных его выдал. Приехали немцы адресно, вошли в дом, в доме был мой папа, старший брат его, Иван Григорьевич Гладков, которого я тоже звал папой всегда, он умер недавно совсем, в возрасте 82 лет, сельский учитель, у которого всегда была прекрасная библиотека, который никогда не пил, не курил, и благодаря которому я, наверное, и начал сочинять музыку, потому что все каникулы проводил в деревне у своего дяди, а дядя мой очень похож на деда, дед был такой же. Приехали немцы, вошли в дом, спросили, здесь ли мой дед, Гладков Григорий Павлович. Дед услышал, вышел, ему сказали, одевайся. И дядю моего, старшего брата отца, Ивана Григорьевича, тоже вывели вместе с дедом, подвели к забору и расстреляли, причем стреляли в деда, а в дядю нет почему-то. Отец мой забрался на забор и все это видел. Удивительно, что мне это несколько раз снилось, не знаю, существует ли генетическая память, но мне это приснилось несколько раз в своей жизни, как будто я вместо отца все это видел. Бабушки не было дома, поэтому она спаслась, осталась в живых. Фашисты уехали, дед остался лежать. Потом всех моих родственников: дядю и тетю, и бабушку угнали в Германию. По дороге они сбежали, вернулись опять, все было сожжено, домов не было. По истечении многих лет, когда перестройка пришла, и в 1990-м году, я помню, вышел такой указ, при Горбачеве издали, что в деревне можно купить дом без прописки, а в то время было нельзя этого сделать, в советское время. Мы купили дом в этой деревне как раз на том месте, где был дом предков. Вот я езжу в эту деревушку, там могила деда, прадеда. Хотя многие мои дяди воевали и дошли до Берлина.