НОЖКИН МИХАИЛ, актер - День войны - 2004-05-06

Мое детство прошло в военной Москве. Я родился в Москве и никуда из Москвы не эвакуировался. Нас просто прятали. Бабка Маша сказала матери, царствие ей небесное: "Немцам в Москве не бывать. Спрячь ребят". А немцы стояли уже в Химках под Москвой. Такая вера была в победу, это очень важно. И мы воспитывались живым примером взрослым, которые были брошены в тяжелейшие условия военного времени. Самое главное воспоминание это серьезное отношение к жизни. С детства, сколько я себя помню, наверное, лет с 6-7 в школу пошел, это абсолютно серьезное восприятие жизни. С нами не сюсюкали, без необходимости не наказывали. Просто жизнь шла своим чередом, и мы были участниками этой жизни. Отец был на фронте с первых дней войны. Он пропал без вести в конце 42-го и вернулся в конце 45-го, в декабре, когда не ждали, уже все, крест поставили. Я шапку носил с длинными ушами, и в ней была фотография отца. Тут вдруг вернулся. Это было счастье и поразительное удивление. Оказалось, что он осенью 42-го пропал под Ржевом в этой жестокой мясорубке. У меня песня "Ржев" как раз есть: "Под Ржевом от крови трава на века порыжела". Эту песню я посвятил отцу. Причем узнал подробности его биографии уже много лет спустя. Он в 61 году ушел из жизни, и лет через 15-17 мне попалась его автобиография, написанная от руки, черновик биографии. И он мне подробно сообщил уже потом своим черновиком, где он был и что он прошел. Это поразительно. Он попал в плен, в окружение, тяжело раненный, его контуженным привезли куда-то, потом в Польшу, там много лагерей. В конце 44 года его перевели в концлагерь "Дахау", и в 45-м в "Бухенвальд", и освободили из "Бухенвальда".