КОКОШИН АНДРЕЙ, политик - День войны - 2004-02-03

Отец рассказывал мне очень тяжелый эпизод, который на меня произвел сильнейшее впечатление. Они отступали от самой западной границы, Прибалтики, и у них отобрали все оружие фактически, отдали в пехоту, он же был в авиационном полку. И они шли этим своим техническим составом, летчики улетели на самолетах, они шли, у них было два пистолета на 30 человек и несколько гранат. На них чуть не выехала немецкая разведгруппа, они пережили чрезвычайно тяжелый момент, когда в такой оказались ситуации. Военные здоровенные мужики, но без оружия. Немцы все-таки проехали мимо, не заметили их. Потом дядя мне рассказывал, у него тоже очень тяжелый эпизод в жизни. Он пошел добровольцем на флот, окончил училище военно-морское, первый выпуск и сразу получил катер, он попросил сразу самостоятельно командную должность, не пошел на крейсер, как один его друг младшим штурманом, а он пошел сразу командиром катера. Но когда их бросили, в морскую пехоту перевели, и они встали на рубежи, то в этот момент пошли десятки тысяч ополченцев из Ленинграда закрывать тоже дорогу, слабо вооруженные, слабо подготовленные. Вот тут он мне говорит, для меня это был сильнейший удар в моей жизни, потому что я понял, что я здоровый мужик, и со мной стоят тоже люди, которые посвятили себя военной службе. Мы думали, что мы страну защитим, а вот тут идут "очкарики" с заводов питерских, интеллигенты, которые в руках винтовки не держали никогда в жизни, и мы несостоятельны оказались. И он говорит, тут у нас было такое тяжелое состояние духа, даже напиться было нельзя в этой ситуации, потому что просто боевая обстановка не позволяла. Это тоже мне очень сильно запомнилось.