РОГОЗИН ДМИТРИЙ, депутат Госдумы - День войны - 2003-11-26

У меня, конечно, и в семье тоже есть потери. Например, у моей жены, у нее дед погиб в 1942 году под Ростовом. Нашли буквально могилу лет 15 тому назад, долго не могли найти, в братской могиле похоронен. Другой дед 22 июня 1941 года вступил в бой, и как комбат танкового батальона прошел всю войну, и от ран тоже умер после войны. У меня самого одного деда нет, он умер еще до войны, он умер еще до войны, трагически погиб в 1934. А второй дед был военным инженером, в Ленинграде под бомбежками восстанавливал крейсера и так далее. Отец 1929 года рождения, в 11 лет в 1941 сбежал на фронт и воевал на Днепре несколько месяцев мальчишкой в днепровской флотилии, получил медаль. И потом, после сильного воспаления легких его забрали в госпиталь, еле выходили, и потом его мать нашла, то есть, моя бабушка, они уехали в эвакуацию на Алтайский край, где он работал на военном заводе. Потом стал уже после войны военным летчиком в 1947 году, поступил в военное училище. Да, он фактически был сыном полка. И больше всего меня поражает в своем отце интересная такая деталь. Я один раз его спросил, почему ты не оформляешь себе знак ветерана войны Великой Отечественной. Он говорит, знаешь, я жил на Смоленке в Москве, родился на Смоленской площади, и у нас со двора ушли ребята, которые на несколько лет были старше меня, на 5-6 лет, 18-летние ребята в 1941, никто из них не вернулся. И говорит, как я могу, я всего лишь пацаном воевал 3 месяца. А эти ребята просто там остались на полях. Поэтому мне неловко. Это, конечно, меня тоже поразило, потому что очевидно было совершенно, что большая была боль для всех. Я потом нашел где-то цифру, что у нас 1923 года граждане Советского Союза, мужчины, вернулось с войны 3%. Полностью вырубленное, уничтоженное поколение.