МАРК РУДИНШТЕЙН, президент группы компаний "Кинотавр" - День войны - 2003-10-28

Я родился в Одессе, в 1946 году, когда война закончилась, все детство прожил в доме, у стен которого расстреляли двух бабушек и дедушку. Причем самое интересное, сколько уже времени прошло, сегодня, когда я приезжаю в Одессу, этот дом десятки раз белился, штукатурился, ремонтировался, пуль нет, но дырки от этих пуль по сей день остались, покрашенные, свежеокрашенные, но по сей день остались в этом доме. Они не успели уйти из Одессы, они не верили, что будут расстреливать. А мама с отцом успели, за день буквально до того. Мама была беременна одним из моих братьев, в 1941 году родившимся, и она успела уехать и родила на корабле, который шел куда-то в Новосибирск. Причем, что самое интересное, когда мы вернулись, это уже 1946 год, и мы жили на одном балконе с людьми, и это тоже характерная черта войны, это одесский двор, там много было соседей. Так вот, у одних соседей стояла мебель, которая стояла в нашей квартире до расстрела, они выдали этих людей. А другие соседи спасли четверых из нашей семьи, в том числе племянницу, дядю. Спрятали. И все эти люди жили в одном дворе и со всеми мы общались, и осуждать за это, когда человек стоит против смертоубийц, я никого не осуждаю. Поэтому, честно говоря, я плохо это осознавал, я просто знал это. Я знал, что мой папа не пошел на войну, а папы моих товарищей по школе погибли героями на войне. А мой папа не пошел, сделал все, чтобы не пойти на войну. И осуждать его за это так я бы не родился, понимаете. И поэтому для меня война - это как еврейский вопрос в России, очень сложно. При всей трагедии того, что происходит, именно война, именно диктаторские режимы не дают однозначного ответа, как обращаться с людьми, которые тебя предали, которые может быть уничтожили твоих близких. Да, ты можешь не подавать им руки. Ты можешь применить любые формы протеста по отношению к ним, но когда на другой чаше весов лежит их семья, их жизнь, очень трудно. Поэтому война и есть та пограничная полоса, за которой и определяется, насколько пружина человеческая сломана или человек остался человеком. Немногие эту пружину выдержали, осуждать других бессмысленно. Война есть война.