КЭРРОЛЛ КРИСТИАН, шеф-бюро "Newsweek". - День войны - 2003-10-28

Я помню еще одну очень интересную историю, не знаю, насколько это вашим слушателям будет интересно. Когда мой папа находился в Нюрнберге после войны, они уже начали дружить с советскими солдатами, с офицерами, которые тоже там были. И мой папа работал некоторое время в лагере для беженцев, для дислоцированных личностей. И там же были очень многие люди из Восточной Европы, очень много бывших советских военнопленных. И мой папа рассказывает, он был убежденным коммунистом, левым, очень хотел дружить с советскими солдатами. Тогда какие-то советские солдаты, которые еще служили в рядах Советской Армии, просто начали исчезать там. И американцы не понимали, почему. В конце концов, они исчезали, потому что слишком дружили, общались с американцами, это было причиной. И в один день пришел приказ, что все советские граждане должны вернуться домой. И мой папа, помню это очень хорошо, как они читали это объявление всем советским гражданам в этом лагере и сказали, пора вернуться домой, ура. И мой папа, его друзья, это было единственное, о чем они мечтали. И хотели вернуться домой как можно скорее. Они читали это объявление советским гражданам молчание. Ну что, не хотите вернуться на родину, и молчание. Никто не хотел. Это было шоком. Тогда американский командующий объявил своим вышепоставленным, что мне делать. Оказывается, все эти ребята не хотят вернуться домой почему-то, в сталинский Советский Союз. И пришел приказ, тогда надо их доставлять. У нас такая договоренность с СССР, все граждане должны вернуться, если хотят или нет. И американским солдатам было приказано привязать штыки к своему оружию и заставлять советских граждан сесть в железнодорожный вагон и отправиться на родину. Все равно, хотели или нет. И в ту ночь некоторые из советских граждан совершили самоубийство. Потому что они знали, что может с ними произойти. Сталин объявил, что тот, который сдается, это враг народа. И для моего папы и других американских солдат это было гигантским шоком. И тогда на следующий день, действительно, они штыками заставляли этих людей садиться в вагоны. Я уверен, что кое-кто хотел вернуться на родину. Я слышал очень много историй о людях, которые хотели. Но в этом лагере никто не хотел. Там, безусловно, я понимаю, наверное, были власовцы и другие, которые абсолютно не хотели. Но в любом случае, их заставляли и отправляли на родину. И для моего папы это было началом холодной войны. Потому что он вдруг понял, что это не такая система, как он думал.