КОНЧАЛОВСКИЙ ЕГОР, кинорежиссер. - День войны - 2003-10-28

У меня два деда, один, к сожалению, уже скончался, второй, к счастью, жив, Сергей Михалков, которые оба воевали. Мой дед по материнской линии, его звали Утевли Аринбасаров, был танкистом, участвовал в Курской дуге, пробит насквозь осколком. Стоял в болоте с автоматом три дня в ноябре. В общем, прошел всю войну. Конечно, его рассказы для меня являют настоящую войну. То есть я вижу ее через его рассказы, равно как и через рассказы моего деда Сергея Михалкова по отцовской линии, который был военным корреспондентом. Одна из самых главных радостей в жизни его, и он говорит об этом, это то, что я пережил войну, что остался жив во время войны. Потому что шанс погибнуть был достаточно высок. Наверное, главное впечатление его жизни была война. Я думаю, что для тех ветеранов, которые остались еще в живых, война главное событие и в жизни. Была жизнь до, была война, и жизнь после. Потряс меня, скорее, рассказ даже не дедов моих, а у моего деда Сергея Михалкова есть брат, Михаил, тоже поэт, Михаил Андронов. У него была вообще потрясающе удивительная судьба. Поскольку, когда они были мальчиками, мой дед, его брат и еще третий брат был, и у них была гувернантка, няня-немка, то они с детства они в совершенстве владели немецким языком. Это была причина, почему этот совершенно молоденький брат моего деда, Миша, был заслан за линию фронта и каким-то образом был проведен в немецкую армию, и он, будучи советским разведчиком, командовал взводом немецких автоматчиков. Потом в бою с русскими партизанами он попал в плен, и партизаны его чуть не убили, поскольку немец есть немец, в немецкой форме. Но он сумел им доказать, что он свой, и провел некоторое количество лет в партизанском отряде, воевал там. Потом попал в плен к немцам уже как партизан, и его три раза расстреливали. Он падал первый, сверху наваливались трупы, было так морозно, что в результате некуда было идти, можно было или замерзнуть или прийти обратно в концлагерь, так что он три раза рыл себе могилу, собственно. Потом его освободили из концлагеря, погрузили в эшелоны и отправили прямо на Колыму. И самое смешное, что он сказал, что немецкий концлагерь по сравнению с советским это детский сад. Слава богу, потом удалось его вызволить из сталинского концлагеря. И он прожил достаточно длинную и, не знаю, счастливую ли, но длинную, во всяком случае, жизнь.