ГЕНРИХ ПАДВА, адвокат - День войны - 2003-09-30

Один мой брат, двоюродный, погиб в первые годы войны. Он пошел добровольцем, и его взяли, и он погиб во время атаки. Другой мой чуть более дальний родственник погиб трагически в последний день войны. Он ехал на танке, и его «кукушка», значит, немецкий снайпер сразил пулей. Это было в последний день войны, когда, в общем-то… А, может быть, даже вру, а, может быть, даже уже была объявлена капитуляция. Это, да, было где-то в Германии. Дядька мой один был на фронте сапером, прошел войну и вернулся с войны живым, а еще один дядька заболел сразу – он очень неустойчивой психики был человек, его потрясло это, и он попал в психиатрическую больницу, и долго лежал на излечении в психиатрической больнице, ужасно, значит, восприняв кошмар этой войны. Ну и плюс к этому, это, конечно, ужасная жизнь в эвакуации, когда мы в одной комнате, в коммунальной квартире жили раз, два, три, четыре, пять, шесть… Семь человек! В одной комнате, сравнительно небольшой. Я спал с мамой на сундуке, вот так вот все это было. Ну ничего, молоды мы, конечно, были, но матери рыдали, плакали, ждали вестей. У двоих были мужья на фронте: мой папа и дядька вот один на фронте был сапером.