ШВЫДКОЙ МИХАИЛ, министр культуры - День войны - 2003-08-01

Мой отец ушел в армию в 40 году. Он ушел еще на финскую кампанию. У него такая странная судьба, он беспризорный Первой мировой войны. Его родители погибли во время Первой мировой войны. С 12 лет он работал в Донбассе уже, в шахте, потом он был 30-тысячником, по-моему, так это называлось. Набор был в председатели колхозов в начале 30-х годов. Был инструктором райкома партии на Украине, пережил самые трудные времена голода, а в 40 году ушел в армию. И воевал до 43-го. В 42-м он воевал под Сталинградом, был очень сильно изуродован, вернулся в строй только в 44-м. Пехотинец, он не дослужился до великих чинов в армии. Отца моего зовут Ефим Абрамович Швыдкой. Попадать в плен, как вы понимаете, ему было невозможно.

О войне отец никогда не любил говорить. Для него это было очень тяжелое испытание. Я не понимал фразы, которую он произносил: "Первую мою семью убил Гитлер, а вторую разрушила твоя бабка". Но потом, через какое-то время, уже будучи подростком, я узнал, что мама была его второй женой. А первую семью моего брата, который родился, и отец его не видел, тогда он уже ушел в армию, и мою сестру от первой отцовской жены вместе с его женой просто сожгли в июле 41 года. И отец об этом очень не любил говорить, и на могилу к ним я попал довольно поздно. Это были уже 70-е годы, братская могила, где покоятся останки, пепел погибших людей. Отец очень долго не мог слышать немецкую речь вообще. Я учился с немцами в институте, потом появились друзья-немцы. Он уходил всегда, для него это было очень тяжело. Он, вообще, человек очень скромный. И только когда начинались всякие военные, когда начинали люди много моложе его выкладывать все регалии, он надевал орденские планки. У него много всего было. Он носил нашивки за ранения на форме. Эта молчаливая скромность в разговоре о войне, наверное, для меня важнее, чем многие громкие крики.